Ночной гость. Птицы бывают разные.

Как приятно принимать ванну. Для Зена это было всегда приятным занятием. Но если бы только екай заметил, что не прикрыл створку седзи. Любопытный Рикуо в своем дневном облике, прогуливаясь по дому, заметил это. Нет, Третий Глава вовсе не хотел подглядывать за старшим братом… Но, увидев, как ткань кимоно скользит по бледной коже, открывая татуировку, как падает на пол, оголяя тело, мальчик уже не смог оторваться. Рикуо убедился, что никого нет в этой части дома, и снова заглянул в щелку. Он никогда бы и не подумал о Зене в таком смысле. Для Рикуо он был старшим братом и не более. «Ты такой ребенок», - пренебрежительно донесся откуда-то изнутри голос Ночного. Рикуо встряхнул головой, всячески отгоняя от себя его. Голый Зен был слишком привлекательным, чтобы отвлекаться на язвительные замечания своего второго «Я». Брат встал под душ. Прозрачные капли скользили по испещренному линиями татуировки телу, игриво блестели. Они будто дразнили, кидали вызов. Мальчик изучал каждую черточку татуировки, запоминал каждый изгиб тела. Он с удивлением и трепетом замечал, что татуировка заканчивается между ягодиц Зена. «Заканчивается ли?» - тут же ехидно спрашивал Ночной. Мальчик снова встряхивал головой, чувствуя, как от этого голоса все сжимается внизу живота. «Маленький ты еще, глупый - такого мужчину просмотрел!» - горестно сетовал снова Ночной. Рикуо никогда не пытался влезть в голову своего второго «Я», хотя иногда следовало, но сейчас он был с ним согласен. Зен был таким прекрасным, когда его ласкали теплые струи воды, что Рикуо медленно опустил руку, чуть ослабил узел пояса, коснулся пальцами своего возбужденного члена. Мальчик зажал себе рот ладонью другой руки, чтобы не издавать ни звука от восхищения и самоудовлетворения. Зен продолжал стоять под душем, а Рикуо все никак не мог отвести взгляд, желая прям сейчас броситься в объятия к брату. Сжимая свой член все сильнее, мальчик чувствовал, как щеки жжет румянец. Что же он такое делает? А вдруг кто увидит? Это же Зен, его брат! Но желание было столь сильным, что все это несильно пугало мальчика. Он хотел касаться кожи Зена, целовать ее, ласкать самые интимные части тела… Тяжело дыша от подступающего оргазма, Рикуо поймал себя на мысли, что нужно бы уйти, но ноги не слушались. Или Ночной, чувствуя закат, брал свое? Так или иначе, мальчик кончил именно в тот момент, когда Зен выключил воду. По телу приятной судорогой разливался оргазм. Рикуо аж упал на колени от такого, безуспешно пытаясь восстановить дыхание. Зен уже одевался, а Третий Глава хотел провалиться со стыда сквозь землю. Он что, только что удовлетворялся на собственного брата? Позор на его голову до конца его дней! «Не будь столь категоричным!» - как-то гневно раздалось в голове мальчика, и он почувствовал, как телом управляет уже не он. Вставал с колен и поправлял кимоно уже Ночной Рикуо. Его сильно взбесило то, что за таким интимным занятием Зена застукал не он, а Дневной. Все лавры должны были достаться Ночному и только ему! Но, видя, что екай уже взял пояс, в голову Третьему пришла неожиданная идея. Он открыл дверь, почесывая в затылке и широко зевая. - О! Зен-кун! А я думал, здесь никого нет… - как бы извиняясь сказал Третий. Брат, весь пунцовый, отвернулся, завязывая кимоно. - Стучаться не учили? – презрительно фыркнул он. Рикуо, как всегда неуловимо, оказался рядом с ним. - Ну… Здесь было тихо, - прошептал он на ухо Зену. Тот, неосторожно повернувшись, спотыкнулся о как бы случайно подставленную ногу Рикуо и полетел в бассейн. - Рикуо, ты больной?! – тут же вскричал екай, стоило ему вынырнуть из воды. Оно и понятно: одежда мокрая, а Зен крепким здоровьем никогда не отличался. - Зен-кун, ну прости! Это случайность! Я же не думал, что ты повернешься! – оправдывался Ночной, глядя как брат, отфыркиваясь и откашливаясь от воды, собирается выбраться. Вся эта одежда, скрывавшая прекрасное тело, намокла, добавляя Зену какой-то привлекательный неприличный вид. Рикуо сощурил красные глаза. Он ведь не такой размазня, как Дневной. - Да если бы ты думал, хоть раз, своей головой, никаких бы случайностей не было! – ворчал Зен. Он уже потянулся за рукой Третьего, чтобы выбраться, но тот ее резко убрал, пряча руки в рукава кимоно. Екай полетел обратно в воду. - Эх, ничего не могу с этим поделать, - тяжко вздохнул глава, издевательски смотря на то, как пальцы брата скользили по мокрому бортику бассейна, из-за чего сам он выбраться не мог. Зен, красный то ли от гнева то ли от горячей воды, обреченно махнул рукой. - Ладно. Я погорячился… - Ну, ванна-то горячая, - задумчиво прищурив один глаз, чесал в затылке Рикуо. Зен тихо зарычал, а Третий Глава, коварно улыбнувшись, подал руку брату. Но Рикуо не вытащил Зена из воды: резко дернув екая на себя, Ночной сам наклонился, и их губы встретились. Зен вздрогнул, но Нура обнял его за шею, не давая отодвинуться, углубил поцелуй, проникая язычком в его рот. Зен ему ответил. Страстный жаркий поцелуй, не менее жаркий, чем атмосфера в ванной… - Рикуо… - покраснел екай, когда Третий Глава его отпустил, и облизнул губы. Нура ехидно усмехнулся, но все же вытащил брата из воды. - Извини… Я… Не удержался, - как бы смущаясь, виновато говорил Рикуо, опустив взгляд в пол. Главное не улыбаться, главное не улыбаться! Но Зен же ответил Нуре, значит как минимум симпатия есть! Екай, краснея, тоже опустил взгляд в пол. - Ничего… Рикуо, я из-за тебя весь мокрый! – стараясь перевести тему, воскликнул птиц. Рикуо развел руками. В его красных глазах еще светилось лукавство. - Это была случайность! – а потом главе пришла еще одна гениальная идея: – Пойдем ко мне в комнату, там у меня сухая одежда должна быть! - Ну, пойдем, - чуть смущенно сказал Зен, хорошенько подумав. Прозвучало это, после поцелуя, как намек, на что Рикуо и рассчитывал, но брат мотнул головой, отгоняя от себя эту мысль. Третий Глава ведь не такой же, как его дед или отец? Уж об их похождениях по дому до сих пор слухи ходили! Выжав кимоно, насколько это было возможно, Зен и Рикуо пошли в комнату Третьего, которая была ближе всех. Рикуо мечтательно прокручивал в голове то, что можно сказать Зену. Хоть и не было заметно, но его очень волновала эта ситуация: они с Зен-куном будут в одной комнате. Как же ему реагировать? Он же все это делал не просто так, а по любви. Он давно любил Зена, но боялся ему в этом признаться, а этот глупый мальчишка его сегодня даже застукал голым! - Вот, - протянул кимоно и полотенце брату Нура, улыбаясь. Он не хотел пугать как-нибудь екая. Зен осторожно взял все из рук главы, старательно не касаясь его пальцев, положил на скамеечку и принялся развязывать кимоно. Но остановился. Что-то сильно его напрягало, что-то, или кто-то… Обернувшись, екай увидел жадно пожирающего его глазами Третьего. Тот даже не стыдился своего взгляда, с каким-то восхищением и ожиданием устроившись на полу в уголке. Зен покраснел от такого. - Ты так и будешь смотреть? – недовольно произнес он, не решаясь снять даже хаори под таким взглядом. Третий вскинул голову. - А нельзя? – искренне удивился Рикуо. Зен тяжко вздохнул. И это глава клана? - Выйди, пожалуйста, - попросил он. Рикуо, сложив руки в рукава кимоно, ворча что-то про неблагодарность, вышел за дверь, даже прикрыл створку седзи, с легким хлопком так, чтобы было слышно, что закрыл. Но он же потомок Нурарихена! Для него не существует дверей! Что стоило сделать себя невидимым для брата? И не ощутимым. Он – потомок Нурарихена, для него это не составляет труда. Все, что выдало его вход в комнату, но не вызвало подозрений у птица, это мягкий треск седзи, будто ветерок гулял то ли по комнате, то ли по коридору. Зен медленно раздевался, а Рикуо, невидимый, стоял рядом, позволяя себе облизываться. Вот екай медленно снимает хаори, плавно и аккуратно кладет его, следом верхнее кимоно сползает с плеч брата, а потом нижнее. Зен все делал это грациозно, будто проводил особый ритуал, или Рикуо, так давно желая видеть его таким беззащитным и прекрасным, это все казалось? Бледная кожа, на которой еще блестят капельки воды, завела Третьего. Самообладание полетело к чертям, когда екай передернул плечами от холода. Сразу захотелось его согреть, а Рикуо это делать умел. Третий вышел из своего страха, оказываясь позади Зена. - Зен-кун, - тихо прошептал ему на ушко Нура, дотрагиваясь до нежных плеч. Екай вздрогнул и напрягся, сразу оборачиваясь, еле успевая стыдливо прикрыться полотенцем. - Ты же вышел! – возмутился брат. Глава клана прижал его за плечи спиной к шкафу, прерывисто дыша в приоткрытые губы. - Я люблю тебя, - прошептал глава, касаясь губами шеи брата. Как же давно Рикуо об этом мечтал! Он даже не понимал сон это или нет, они так близко, чувствуют дыхание, запах друг друга. Это все волновало Третьего. Зен стоял весь красный, кое-как прикрывался полотенцем, не зная, что и ответить, лишь безмолвно хлопая длинными ресницами. Сердце от слов Главы бешено стучало. Не шутит ли Нура? Зен ведь тоже… любит его. По его глазам Рикуо видел, что екай уже согласен с ним, уже вот-вот отдастся, но что-то ему мешало. - Рикуо… - с надрывом в голосе произнес Зен, потом зажмурился, сглотнул и собрался: - Я тоже тебя люблю… Но мы не можем быть вместе… Ты – глава клана, - мягко, с печальной улыбкой, отстранил Третьего от себя Зен. – Подумай, что все скажут… Тем более я… Я опасен, Рикуо… Меня лучше не трогать лишний раз… - печально отвел глаза Зен, чтобы не видеть этого притягательного взгляда красных глаз. От горечи своего безвыходного положения на глаза екаю наворачивались слезы, но он стоически держался, чтобы не заплакать - Зен-кун, - Рикуо взял лицо названного братца за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. – Мне не важна реакция клана. Это мое дело – кого любить. И, хотя твои перья ядовиты, - Рикуо провел тыльной стороной пальцев по голому плечу Зена, заставляя того задрожать от волнения, – для меня ты - самая настоящая райская птица, - Нура тяжело вздохнул и отпустил брата, делая шаг назад. – Однако насильно мил не будешь... – сказал он больше себе с горечью, будто пытался заставить поверить себя в свои же слова. – Если ты чувствуешь себя рядом со мной, как в клетке - я тебя отпущу, - и Третий решительно, но с грустью взглянул в глаза брата. Зен, забыв как дышать от таких слов, не раздумывая бросился в объятия давно любимого Рикуо, страстно целуя его. Глава клана пылко обнял брата, отвечая на поцелуй. Хотелось отдаться Рикуо, хотелось овладеть Зеном… Им обоим до одури хотелось друг друга. Тихо упало полотенце, кода Рикуо повалил Зена на татами, за полотенцем стащено было хаори, которое Зен чуть не разорвал от страсти, и верхнее кимоно Третьего было с трудом снято трясущимися от возбуждения руками. Рикуо ни за чтобы не подумал, что братец может быть столь пылким. Особенно главе понравилось, как Зен пытался не стонать, кусая свои руки, прикусывая край подушки, но все равно придавлено стонал от ласк Третьего. Они отдавались друг другу, сходя с ума от такой страсти, царапаясь, кусаясь, целуясь. Рикуо казалось, что лучше, чем Зена у него никого не было, и больше никогда не будет. Вся их сдерживаемая любовь выливалась, сливаясь в одну бурную реку. Никогда они не были такими довольными и уставшими, как в эту ночь. Зен засыпал в объятиях Третьего, чувствуя себя совершенно защищенным и любимым. Рикуо наслаждался нежностями, которые шептал Зен, все еще не веря в то, что они встречаются. Естественно, что сухой одежды Зен дождался только на утро. Проснувшись уже рядом с Рикуо в его дневном облике, Зен отчаянно покраснел. Мальчик тоже. Екай еще не знал, как проявить инициативу: дневной Рикуо для него был слишком мал, чтобы вытворять с ним такие взрослые вещи. Разве можно было с уверенностью сказать, вглядевшись в эти карие глаза, что от его ласк Зен вчера метался по постели, не зная, что может быть лучше? Это Ночной расторопный, а вот Дневной... Но от поцелуев Зен не удержался. Странно, но целовались оба Рикуо совсем по-разному. В школе состояние Рикуо не осталось незамеченным для Цурары. Третий глава как с пьянки пришел - ноги заплетались, руки дрожали, улыбался все уроки, и эта любовная муть в глазах… Цурара долго не гадала: господин влюбился, и опять не в нее же! Дома, на крики Снежинки, слышимые, казалось, по всему Токио, Нурарихен лишь сочувствующе похлопал внука по плечу и сказал: - Все эти ледяные ведьмы одинаковы! – при этом он красноречиво потер свою пятую точку, что Зен и Рикуо вспомнили о легендарной стервозности Сецуры. Ясно было, что дедушка уже, как всегда, все знал. Зен и Рикуо, краснея, отворачивались друг от друга, лишь вызывая ехидную улыбку деда. Эх, молодость! Он был точно таким же, как и внук.