Сезам

Дошло до меня, о счастливый царь, что жила в Багдаде одна благочестивая вдова, и было у нее два сына. Старший был разумным и обходительным, и сам Гарун аль Рашид приходил к нему за советами. Младший же был беспутным, любил гашиш и злыми словами ранил людей без счета. Имена их были Майсур и Шарафуддин, а ласковые прозвища их были Майкрофт и Шерлок. У Майкрофта была невольница с глазами чернее ночи, Шерлок же сторонился женщин, а из мужчин никто не соглашался жить с ним рядом, потому что он учился чародейству, держал в сундуках человеческие головы и мог прочитать судьбу человека в уголках его глаз. Случилось так, что один военачальник, именем Яхъя, вернулся с войны против неверных, где положил гяуров без числа. И так давно воевал он, что стал зваться Джон, как между собой называли его проклятые франки. И один из друзей Джона (а у него было много друзей) рассказал ему про Шерлока, про его бесчинства, и про его колдовство, и про его злой язык. И когда увидел Джон Шерлока, остановилось дыхание его, и был он очарован красотой Шерлока, и поселились они в одном доме, и Шерлок занимался колдовством и курил гашиш, а Джон ходил на базар за молоком и медом. Когда же в городе кого убивали, первыми приходили в дом убитого Шерлок и Джон, и Шерлок смотрел вокруг и доставал хрустальный шар, и видел, кто убийца. Говорили тогда в Багдаде, что неподалеку поселились сорок разбойников, и творят гнусные дела, грабят и убивают, и уводят чистокровных скакунов и лучших наложниц. Многие искали разбойников, и только Шерлок знал, что разбойник был один. Имя его было Якуб Мориарти, что на языке гяуров значит смертоносный, был он обликом похож на ангела Джабраила, а нравом на Иблиса, да проклянет его Аллах! И знал он волшебное слово, начертанное на перстне Сулеймана, и слово это отпирало все двери, и служили ему джины и ифриты и дивы, и не было в мире человека, который не желал узнать это слово. Слово же это было "сезам". *** Рассказывают, что жила в то время красавица из христиан, и была она известная шармута, не носила чадру, и напоказ мужчинам без стыда выставляла свое лицо (а христианки не укрывают лицо), и не носила хиджаб, и так ходила по городу, соблазняя мужчин и женщин, и совершала харам. Она поссорила Абу Нуваса со всеми его женами и наложницами, потому что ласкала и самого поэта, и всех дев в его гареме, и все визири халифа были ее гостями. Нравом она была как необъезженная кобылица, и с благородными мужами обращалась как с наложницами, а они раскрывали ей все свои тайны. Звали ее Ирен, и считалась она вольноотпущенницей, и никто не знал, что была она невольницей разбойника Якуба. Якуб же пылал запретной страстью к Шерлоку, хотел совратить его и заставить его отречься от Аллаха и Магомета, пророка его, да благословит его Аллах и да приветствует. Знал он, что Шерлок дал обет воздержания, и никто не восходил на его ложе. И потому задумал Якуб подарить ему бесстыжую Ирен, распутницу, шармуту, неверную, и приказал ей похитить важные письма у одного из визирей, когда придет к ней, и у одной из дочерей халифа. И когда узнал Халиф, что дочь его нечестна, и что пропали важные письма его визиря, пришел он к Майкрофту, как приходил всегда, и просил выкрасть письма, чтобы скрыть распутство дочери и не дать неверным узнать его планы. Майкрофт же пришел к Шерлоку и направил его в дом красавицы, а Шерлок взял с собой Джона. И когда пришли они в дом Ирен, ее наложница принесла им фруктов и сахарной воды, и вина. Ирен же вышла к ним без чадры, и смутила Джона, ибо не видел он, чтобы женщины были так бесстыдны. Шерлок же был тверд в сердце своем, и посмотрел он в хрустальный шар, и узнал, где прячет она письма, а она поднесла ему полную чашу щербета и сказала: "Заклинаю тебя твоей верой, выпей это". И не мог Шерлок не выпить, ибо значило бы это, что он отрекается от ислама, а он знал, что Якуб ждет этого. Выпил он щербета, и уснул, потому что подмешала туда Ирен сонного зелья, и со всеми письмами прыгнула она в окно, и села на ковер-самолет, и улетела к Якубу. Но так красив и умен был Шерлок, что не могла она больше жить без него, и посылала ему письма, и предлагалась ему, как предлагаются распутные дочери франков, но он не отвечал ей. И наступило утро, и Шехерезада прекратила дозволенные речи. *** Брат же Шерлока, Майкрофт, был мудрейшим среди людей, и обманывал он неверных, посылая караваны туда, где прячутся гяуры, и на верблюдов он сажал мертвых. И так сберег он жизни многих предводителей караванов, и купцов, и невольников. И о дороге, по которой пойдет караван с мертвецами, написал он одному из визирей халифа, а тот отдал письмо распутнице. Но не смогла она прочитать письмо, ибо написано оно было тайными знаками. И тогда снова отправил ее Якуб разбойник к Шерлоку. А она была рада этому, и вошла в дом Шерлока, приложив к двери кольцо Сулеймана, и легла на ложе Шерлока. А когда он вернулся, целовала его, и обвивала руками, а он считал биение ее сердца. И распалила она Шерлока своими ласками, и он прочитал письмена, и в тот же миг рассмеялся злодей Якуб, и послал одного из джиннов (а ему служили тысячи джиннов) рассказать халифу и Майкрофту, что он узнал про караван. Распутница же сказала: вот, я отдам вам шкатулку с письмами всех визирей, а вы дайте мне тысячу верблюдов, груженых золотом, и еще тысячу с грузом драгоценных камней. Потому что на шкатулке было заклятие, и никто не знал слова, которым она запечатана. Но когда Майкрофт взял в руки медный калам, приказать выдать ей из сокровищницы, что просит, сказала она: — Поклон и привет от Якуба Мориарти. И рассмеялся тогда Шерлок, и сказал: заветное слово — Шарафуддин, ибо это мое имя, и только моим именем мог Якуб положить печать. Но увидел он слезы в глазах Ирен, и понял, что ждет ее лютая смерть, и поклялся в душе защитить ее. Случилось так, что напали на нее неверные и хотели отсечь ей голову, но был среди них Шерлок, ибо он нарядился христианином, и невозможно было отличить его от гяура. Он взмахнул мечом и убил всех, кто был рядом, а Ирен тогда сказала суру аль-Фатиха, и отреклась от своей веры, и тогда взял ее Шерлок на ложе свое, и после жила она долго, и всегда носила чадру, и никто не узнавал ее. Говорили о ней, что приняла она ислам, и потому все неверные думали, что умерла, ибо у неверных собак сказать "принял ислам" — значит сказать "умер". *** А разбойник Якуб не оставлял желания совратить Шерлока, и потому затеял с ним состязание. Принес он к дому Шерлока золоченые туфли, которые украл, когда еще был ребенком, и за эти туфли убил он одного из друзей своих в школе. Шерлок же посмотрел на туфли через хрустальный шар, и увидел, что на них яд, одна капля которого свалит слона, взял он с собой Джона и пошел во дворец халифа. Во дворце была потайная комната, где разрешалось заниматься всеми видами колдовства и гаданий, и были там чудесные вещи, и ценнее всего были волшебные стекла, если на одно капнуть вина — скажет, не отравлено ли, а если на другое положить земли — скажет, из какого города. Прислуживала там вольноотпущенница Мириам, и была она чиста и свежа, как утренняя роса, и была она приветливой и скромной. Шерлок же не любил ее и часто ранил злыми словами, ибо был его язык подобен жалу скорпиона. И когда вошли Шерлок и Джон в комнату для гадания, увидели они там Мириам и Якуба разбойника, а Шерлок не видел его прежде, и не думал, что это сам Смертоносный. И сказала Мириам: — Это Якуб, и он взял меня себе наложницей! Рассмеялся тогда Шерлок и ответил он: — Не брал он тебя наложницей, и не возьмет никогда, ни тебя, ни другую женщину, потому что он мужеложец. Посмотри на него: он бреет бороду! Услышал это Джон и решил тогда открыться Шерлоку, и сказал ему: — Посмотри, ведь и я брею бороду. Но не понял Шерлок тайного умысла Джона и сказал: — Ты — совсем другое дело. Но не отступался Джон, и продолжал: — Посмотри, Шерлок, ведь и ты бреешь бороду! Ответил Шерлок: — Да и я — другое дело! Носит он женские шальвары и умащает тело свое розовым маслом, как делают мужеложники, и оставил он мне письмо , где условился о встрече. Заплакала тогда Мириам, потому что пришелся ей по сердцу Якуб. Тот же ушел, и смеялся в душе над Шерлоком, но Мириам не сделал он никакого зла. Сколь ни любил он заниматься разбоем, и убивать правоверных, и поджигать дома, но тем, кто восходил на его ложе, не причинял он вреда. *** У Якуба разбойника была в лесу пещера, где хранил он награбленные сокровища, и были там груды цветных камней, и золота, и серебра, потому что своим колдовством сделал он ее внутри больше, чем снаружи. И была пещера запечатана волшебным словом, и никто, кроме него, не мог войти в нее. В то время вернулся с войны юноша именем Али. Был он из семьи богатого купца, и учился разным наукам, но когда умер его отец, пришла в его дом бедность, и тогда оставил он науки и ушел биться с неверными. И в битвах был он искуснее Саладина, и когда стрелял из лука, попадал в цель за тысячи шагов, и называли его в войске Светоч Веры, а неверные называли его попросту лампой. Был он искусный охотник, и когда кончилась война, он вернулся в Багдад в то же время, что и Яхъя-полководец по прозвищу Джон (а они бились в одном войске), и часто ходил он в лес и охотился на тигров. И в один день из дней выслеживал он зверя, и вдруг увидел, как подошел к скале Якуб Мориарти и сказал "Сезам, откройся", и скала открылась, и увидел он сокровища, что сиянием слепили глаза, и затаился. А когда вышел Якуб из пещеры, сказал Али "Сезам, откройся", и вошел в пещеру, и набрал себе драгоценностей, сколько смог унести, и радостный ушел домой. Ночью вернулся Якуб и увидел, что кто-то пробрался в его пещеру, и сказал заветное слово, и забрал себе золото, и жемчуг, и лалы, и смарагды, и рассмеялся тогда Якуб громким смехом, и сказал в душе своей: "Неужели есть кто в Багдаде не глупее меня? Я немедленно пойду в город и узнаю, кто он, и возьму его себе", и отправился в город. Золота же и камней не жалел он, потому что мог их добыть снова. *** Когда же вошел Якуб в город, пошел он на базар, потому что обо всех новостях говорили на базаре, и услышал, что разбогател за один день Али зверолов. И сказал Якуб одному из мальчишек, что помогают донести к дому купленное, чтобы показал ему дом Али. И на доме начертал он знак JM, и вернулся к себе в лес. Не стал он сразу заходить в дом Али, потому что готовил новые загадки для Шерлока. Когда же Али увидел, что на дверях его оставлен знак, то не испугался он, а написал этот знак на каждой двери и лег спать. И на следующий день, когда Якуб был в Багдаде, не смог он найти нужный дом, потому что на всех домах стоял знак JM, и смеялся Якуб, как смеются дети, играя, и говорил в душе своей: "Воистину, этот человек — настоящее сокровище, и не будет мне покоя, пока не возьму его себе". Пока же он мыслил так, Али снова был в его пещере, и снова сказал "Сезам, откройся", и вынес больше вчерашнего, потому что взял с собой быстроногого скакуна. И когда вернулся Якуб в пещеру, то смеялся, как умалишенный, ибо ничто он не любил так, как игры с искусными противниками, а до сей поры не было ему противников кроме Шерлока. И тогда пошел он на базар, и спросил, где живет Али, и показали ему, и вошел он в дом Али, и сказал: "Я разделю с тобой все сокровища, если будешь мне служить! Все, чему научился ты на войне, ты сможешь делать для меня, ибо ты разгадал тайное слово, отпирающее все засовы." И посмотрел на него Али, и поразился красоте Якуба, и мудрости его, и лукавой улыбке, и возжелал его так, как никого не желал. Якуб же видел, что страсть охватила Али, и молчал, ожидая, какими словами станет его уговаривать, и что сулить, Али же подошел к нему, посомтрел в глаза, а глаза Якуба были черны, как и его душа, и сказал только одно слово. И слово это было "Сезам". И открылись застежки и упали одежды Якуба, и сам он открылся навстречу Али, и наслаждались они друг другом до заката. А когда насытились они страстью, сказал Якуб: "Я даю тебе имя Себастиан, ибо так зовут у христиан покровителя мужеложцев, а прозвание твое будет Моран, что значит смертельный, и пусть каждый, услышав его, поймет, что ты навеки связан со мной." *** Шерлок же разгадал загадку Якуба от туфлях, и сказал он: — Был один мальчик сильный пловец, мог он переплыть озеро у Багдада, и вот он утонул в этом озере. Знал я, что кто-то унес его золоченые туфли, и вот, это был Якуб разбойник, был он злодеем с младенчества, и отравил он того пловца. Якуб же послал Себастиана захватить Джона, и сказал сначала связать себя и оставить у озера, а Джона связывать как можно слабее. И когда привез Себастиан Джона к озеру, бросил его так, как было уговорено, и ускакал в другой город, ибо дал ему Якуб поручение, чтобы не видел он, что произойдет. А произошло вот что. Посмотрел Якуб на Джона глазами, полными слез, ибо он был лицедей, и в юности играл танцовщиц и нечестивых женщин в театрах гяуров. Были на нем женские шальвары, и был он весь умащен розовым маслом, и не думал Джон, что перед ним Смертоносный, а думал, что друг Мириам вольноотпущенницы. И ослабил Джон веревки на руках своих (а это было легко), и подошел к Якубу, и развязал его. И улыбался ему Якуб через ручьи притворных слез, и называл избавителем. И целовал его Якуб, ибо было ему любопытно, что нашел Шерлок в обычном полководце, и снял одежду его, и не мог Джон устоять, ибо сладки были ласки Якуба, и знал он тысячи ухищрений, чтобы ублажить любого, язык его был вертким, как золотая ящерица, пальцы его были прохладны и искусны, как пальцы лучшей лютнистки Гаруна аль Рашида, и глаза его были глазами гурии, ибо светилась в них невинность и желание, и стоны их сливалсь и были громкими, как стоны грешников в огне Джахима, и сладостными, как напевы райских дев. Когда же оторвались они друг от друга, взмахнул рукой Якуб, и пришли четыре его лучника, и одели Джона, и привязали его к мешку лучшего китайского пороха, и тогда понял Джон, кто перед ним, и метался в отчаянии, но не смог освободиться. А Якуб поджидал Шерлока. *** И когда пришел Шерлок к озеру и увидел Джона, то сначала подумал он, что Джон и есть Якуб Мориарти, но увидел мешок с порохом и тогда испугался великим страхом за самого Джона. Джон же не показал и не сказал ему, и никак не дал знать, что случилось между ним и Якубом, а тогда понял бы Шерлок, что за Джона бояться не нужно. И вышел к нему сам разбойник, и смеялся над ним, и говорил — вот, я показался тебе в зеленых женских шальварах, и ты не понял, кто я, и я оставил тебе письмо, но ты не пришел ко мне — вот, сейчас я убью твоего полководца, а затем убью и тебя. Шерлок же, увидев, что нет им спасения, сказал: — Лучше я подожгу стрелу и направлю ее в порох, и погибнем мы все. И Джон кивнул, соглашаясь погибнуть вместе с Шерлоком (а он не знал, что нет ему опасности) И задумался тут Якуб, что ему делать, потому что Шерлок уже поджег стрелу и хотел положить ее на тетиву. Но не успел Шерлок выстрелить, а Якуб что-либо сказать, потому что выбежала к ним Ирен (а она следила за Шерлоком), и кричала на него и Якуба, как кричат павлины в саду халифа, и осыпала их бранными словами, от которых краснеют матросы и портовые распутницы, и охаживала обоих плетью. Ибо, хоть и сменила она веру, нрав ее остался прежним, как бывает, когда змея меняет свою кожу, а яд ее остается при ней. И сказала Шерлоку, что давно остыли все кушанья, что она приготовила к ужину, и что если не пойдет за ней сейчас же, то горящие стрелы и порох покажутся ему безделицами. И забрала Шерлока и увела с собой. Джон же немало дивился, ибо не знал он, что взял Шерлок ее в наложницы, и думал, что убили ее неверные. А Якуб сказал: — Это все равно был плохой день для смерти, я найду день получше, — и ушел. *** И по дороге схватили Якуба люди Майсура по прозвищу Майкрофт, и увели в темницу, и некому было заступиться за него, ибо лучников отпустил, а Себастиан был далеко. И привели его в подземелье, и заковали в тяжелые цепи, и спрашивали у него волшебное слово. Он же рассмеялся им в лицо. Нахмурился тогда Майкрофт и сказал: — Сделайте этому скрытному разбойнику самую страшную муку, какая только есть на свете, и выпытайте от него волшебное слово, потому что не будет нам ни житья, ни покоя без этого слова. Но не сказал Якуб ничего. И тогда спустился в подземелье сам Майкрофт, и спросил Якуба, чего хочет. Тот же ответил ему: — Расскажи мне о Шерлоке, открой мне, что любит он, и чего боится, что ему приятно, и что отвратительно, выдай все его тайны и покажи мне его душу. И сказал Майкрофт: — Никогда не будет этого, он мой брат и я не выдам его тебе, и если он узнает, никогда мне того не простит. — Но это только если узнает, — говорил Якуб, — а ведь ты не скажешь ему, да и я поклянусь всем, что на небесах, и всем, что в воде, и всем, что на земле, поклянусь блаженством рая и муками ада, что не выдам ему тебя, и поклянусь тем же, что скажу тебе волшебное слово. И вздрогнул Майкрофт, ибо сильное было искушение, и помыслил он о той власти, что даст ему ключ от всех дверей, и подумал, что в рассказах о Шерлоке ведь нет ничего опасного, и принялся говорить. И за ночь рассказал все секреты Шерлока, все его радости и печали, что сказать, чтобы ранить, и что сказать, чтобы исцелить. И рассказал о том, что Шерлок любит спрашивать его, постится ли в рамадан, и о том, что ребенком мечтал стать морским райзбойником, и как дал обет воздержания (а что нарушил его, о том Майкрофт не знал, Якуб же не открыл ему). И когда настало утро, потребовал он, чтобы и Якуб выполнил, что обещал. Якуб же рассмеялся ему в лицо, как и слугам Майкрофта, и сказал: — Воистину, ты не знал больше, кому довериться, что доверился разбойнику, который не держит клятв и не помнит обещаний! Не скажу я тебе ничего, а самому тебе, проклятому, вовек не догадаться! И хотел Майкрофт убить его, и повернулся, чтобы сказать прислужникам, но Якуб неслышно одними губами шепнул ему в спину: — Сезам. И сказал тогда Майкрофт: — Отпустите его! И вышел Якуб на свободу, а как это случилось, того не понял Майкрофт. *** Когда пришел к себе в пещеру Якуб разбойник, то упал на ложе свое, как падает скошенный стебель, и помутилось у него в глазах, ибо выслушав все, что рассказал ему Майкрофт, понял он, что не ответит ему никогда Шерлок, и что, сколь он ни злоречив, сердце у него доброе, и сторона его — сторона ангелов. Отказаться же от разбоя, и грабежей, и убийств не мог Якуб, ибо это было в крови его, и не мыслил себе без этого жизни. И страдал он так, что чело его покрылось испариной, и не видел он радости ни в чем, и горечь была на губах его, и в крови его тек жидкий огонь. И решил он, что излечиться от этих мучений сможет только смертью, но Шерлоку не даст торжествовать над собой, и положил тогда убить и Шерлока. Вернулся тут Себастиан, и, увидев его безжизненного, бледного и едва не мертвого, испугался великим страхом, и сказал: — Что случилось с тобой, алмаз моего сердца, свет моей души, всего день назад был ты здоров и весел, а сейчас похож на цветок, сорванный в дневной зной, и брошенный у дороги? И ответил ему Якуб чистую правду, всей правды не открыв, и солгал ему, не сказав ни слова лжи: — Поймали меня люди Майкрофта, и пытали, желая узнать слово, отпирающее все замки, и сам Майкрофт приходил ко мне, и всю ночь выспрашивал, и вот, после этой беседы я едва могу подняться, и вся душа моя страдает великим страданием. И запылали глаза Себастиана, и проклял он Майкрофта тысячью проклятий, и сказал он: — Позволь, я отрублю ему голову! Но сказал Якуб: — Не спеши, ибо я придумал лучше: я заставлю его брата Шерлока спрыгнуть с крыши самого высокого минарета, и тогда Майкрофт будет вечно винить себя, и мать его обвинит его, и мысль, что брат пылает в вечном огне Джахима, отравит жизнь его на земле, и не даст вкусить блаженства и после смерти. И сказал Себастиан: — Воистину, это будет достойная месть. *** Когда настал следующий день, Шерлок стал настраивать свою лютню (а он каждый день играл на лютне), а Джон пошел на базар. И никто из купцов не соглашался ничего продать ему, и все говорили: — Твои деньги фальшивы, и ни в одном из твоих динаров нет золота ни на дирхем. И пошел тогда к меняле, и тот взвешивал каждую монету, и надкусывал, и смотрел на солнце, а затем возвращал и говорил: — Эта монета настоящая. А Джон не знал, что ранним утром слуги Якуба подкупили всех, кто был на базаре, чтобы Джон не мог ничего купить, и чтобы не возвращался домой до обеденного часа. Шерлок же играл на лютне, и когда играл, вошел к нему Якуб Смертоносный, и тогда Шерлок предложил ему напиток из индийских трав и молока, а Якуб принес сладчайшей кунжутной халвы, и принялся играть пальцами песню, которую слышал, когда входил. И оба читали друг друга как развернутые свитки, и когда один начинал слово, другой заканчивал. И условились встретиться вечером на самом высоком минарете, с которого созывает муэдзин весь Багдад на молитву. Уходя же, Якуб сказал: — Твой брат выпрашивал у меня слово, открывающее все замки, и пытал меня страшными пытками, и ради него предал тебя, но я ему не сказал. Тебе же открыл я сейчас его — но смог ли ты увидеть? И с этими словами вышел. А Шерлок думал, что тот говорил о песне, и сыграл ее снова, но не смог в ней найти ничего. *** Когда же наступило время, на крыше минарета встретились они, и сказал Якуб: — Если ты не прыгнешь сейчас вниз, погибнет Джон, и ты не сможешь его спасти иначе, чем убив себя. Шерлок же встал на самый край, и смотрел вниз, а внизу стоял Джон, и когда увидел Шерлока там на краю, вознес он молитву, чтобы Аллах лучше забрал его самого, но не дал Шерлоку умереть (а для Аллаха много значат молитвы поравоверных, сражавшихся с гяурами). Шерлок же говорил в душе своей: "Если Джона убьют, то и мне не жить, пусть лучше погибну я, а его жизнь сохранится" Якуб же увидел, что тот медлит, и сказал тогда: — Следят за ним неотступно сотни стрелков, и я не дам им приказа отступить, даже если будешь пытать меня и делать со мною все, чего пожелаешь. И услышав это, рассмеялся Шерлок, и подошел к Якубу, и сказал: — Что будет, если сделаю все, чего пожелаешь ты? А желания Якуба были написаны в глазах его, и в биении его сердца, и в изгибе его губ. И целовал его Шерлок там на крыше, и показал ему все, чему научился у Ирен (а она была великой распутницей и многому могла научить), и задыхался Якуб от великого наслаждения, ибо долго ждал этого, и уже перестал ждать — и вот получил. Джон же думал, что они бьются наверху, кто кого столкнет, и не мог дышать, и возносил молитвы. После же всего вызвал Якуб сотню джиннов и отправил их с поручениями к лучникам, чтобы уходили и не трогали Джона, и спросил тогда Шерлок, не откроет ли ему слово, и не из той ли песни, которую он играл на лютне. И вздохнул тогда разбойник, и опустилась тень на его лицо, и сказал он Шерлоку, что только глупец не смог бы разгадать слово, а с глупцами ему скучно. И растаяла его любовь без следа. Призвал он заклинанием ковер-самолет и улетел от Шерлока, и в глазах его было презрение. И после того догадался Шерлок, что за слово открывало все двери. *** Когда же спустился Шерлок, подошел он к Джону, и сказал ему, что нет более опасности. И когда возвращались домой, смеялись они от великой радости, что никто из двоих не погиб. Шерлок же на крыше увидел сердце свое, как если бы было прозрачнее родника, и понял, что любит Джона великой любовью, и желает его, и лучше примет тысячу смертей одна злее другой, чем даст упасть волосу с его головы. Джон же давно положил в сердце своем молчать о своей любви, и не выдать ни словом, ни взглядом. И подумал Шерлок узнать, верно ли отгадал слово, отпирающее все замки, потому что вспомнил он, что принес ему Якуб к столу кунжутной халвы, а "сезам" означает кунжутное семя. И подошел Шерлок к Джону близко и сказал: — Сезам. И открыл ему сердце Джон, и рассказал о своей любви, и ответил ему Шерлок, и с тех пор жили они в любви и согласии. Якуб же разбойник и Себастиан, верный друг его, улетели на ковре-самолете далеко на запад, и стали жить у реки Темзы, и занимались разбоем, и убивали, и поджигали дома, и вели так джихад против неверных, в свое удовольствие, и с тех пор были на стороне ангелов. Говорят, что и по сей день они там, а Аллах знает лучше.