Ключ от всех дверей

В его безумии нет выхода, и, когда Румпельштильцхен вспоминает, каково это — удивляться, то спрашивает себя, как же сумел найти вход. Безумие пахнет гарью далёких сражений и дымом домашнего очага — он не может решить, что ему слаще, и хватается за голову, сидя на полу собственного магазина. В Эмме дыра. Самая настоящая, чёрная дыра, сквозь которую не проходит ни одно волшебное слово, ни одна капля заранее сотворённого зелья. Эмма успела пожить в этом мире и вдоволь нахлебаться пустоты, положенной здесь каждому. Теперь и сама она — вечная, неизбывная пустота. В её сердце не бьётся вера, в её разуме не роятся мысли о возможном, жилы её сплетены из электрических проводов, и по ним бежит-переливается физиологический раствор, замешанный на новостях о погоде и спорте. Глаза её — два цветных диода, потухающие с наступлением дня, волосы жёсткие и перевиты табачным дымом, а под языком плещется спирт, давно выжегший желудок дотла. Эмма — верная дочь своего приёмного мира, и мир родной никогда не станет ей ближе. Румпельштильцхен помнит, как страстно колдовал он над Эммой. Сколько сил, сколько боли и чужих слёз вложил он в неё, запечатал сургучом и отправил по нужному адресу. Зачем? Чтобы теперь получить пустышку, в которой даже дно можно достать рукой? Ключ сработал неверно. Скинув завесу проклятия, он не сделал так, чтобы проклятие это ушло навсегда, и сквозь картонные декорации Сторибрука принялось проступать нечто совсем другое. Ключ притащил с собой беззвёздную душную ночь, тоскливым маревом раскинувшую сети, заползшую во все щели, припорошившую улицы пылью. Имя той ночи — безумие. Румпельштильцхен смотрит на стеклянные витрины своей лавки и видит, что темнота просачивается сквозь них. В темноте роятся образы, от которых, как он думал, давно избавился. Образы людей и вещей, потерянных на извилистом пути. Отец перекидывается проклятым Пэном, голос Милы тревожит слух интонациями Крюка, Бей падает в бездонную пропасть, не протягивая руки. Румпельштильцхен плачет и не чувствует, как слёзы его, катясь по щекам, оборачиваются дурным золотом и бороздят кожу, выжигая в ней морщины. Зачарованный Лес тает под прикосновениями, разлетается пожелтевшей листвой, сдувается далёким ветром, и Румпельштильцхен не понимает: он ещё там или уже здесь? Здесь, в пустой лавке, заполненной безжизненными вещами, которые, как ни старайся, никогда не оживут. Безумие силится поглотить все вокруг. Оно не гнушается никакими средствами: щиплет за безвольные руки, шепчет что-то на ухо разными голосами и снимает с пыльной полки старые воспоминания, вновь становящиеся явью. В сердце Румпельштильцхена шевелится демон. Он прогоняет дремоту и взглядом, полным ненависти, окидывает тот мир, из которого ему пришлось уйти когда-то. В том мире хохочут ведьмы, поклоняющиеся луне, обречённо воют оборотни, забывшие, где воткнули свои ножи, и плачут русалки, потерявшие гребни. Злая Королева там меняет десять нарядов за день и двадцать — за ночь, а бессердечные охотники поклоняются ей, словно богине, которую однажды распнут за деяния, совершённые ими самими. И над всем этим, покорный собственной силе, реет демон, выточенный из золота. Глаза демона сочатся змеиным ядом, который он собирает обожжёнными ладонями и пьет, чтобы отравить сердце, мешающее ему властвовать. Но золото — мягкий металл. Румпельштильцхен вздрагивает и трясёт головой, безумие чуть отшатывается, хватка его слабеет, и сквозь слепящее золото проступает знакомый образ, что является Румпельштильцхену на череде бесконечных страниц-миров. Образ тот светел и спасителен, к нему отчаянно стремится Румпельштильцхен, чувствуя, что только так выберется наружу из поганого болота сумасшествия. В мире, где жив Бей, а Пэн заперт в своей клетке, которой нет и не будет, прекрасная девушка подаёт Румпельштильцхену руку. На девушке той — дорожный костюм, а в глазах — нетерпение из-за дальней дороги, по которой она уже наметила себе путь. За спиной девушки разворачивается призрачная карта, и Румпельштильцхен — одинокий крестьянин — находит в себе отвагу, чтобы пойти по чужому пути. В мире золотой змеи на девушке — скромное платье, которым она заменила свой богатый наряд. Демон кружит возле неё, касается раздвоенным языком и грозит наказанием, но самое страшное наказание для девушки — разлука с ним, а демон и сам не может от неё отказаться. И он берёт её за руку, когда устаёт сопротивляться отравленному человеческому сердцу внутри. Сквозь все миры, сквозь безумие ведёт Румпельштильцхена девушка, и он знает, что всё это кончится, едва он вспомнит её имя. Имя столь же прекрасное, как и она сама. — Белль, — шепчут непокорные губы. В тот же миг ветер безумия безвольно падает вниз, взметая принесённую с собой пыль, миры сливаются в один бесконечный водоворот, в котором Румпельштильцхен ухитряется вновь отыскать верную руку. Белль выдёргивает его из сердцевины зла, которое принесла с собой Эмма, и он лежит на её коленях. Вокруг угрюмо молчат стеклянные витрины, и едва уловимо пахнет озоном. Сердце Румпельштильцхена стучит всё медленнее: змеиный яд, наконец, начал действовать. Белль склоняется над своим демоном и целует его в бледную щёку. — Сердце твоё, — шепчет Румпельштильцхен, до боли сжимая руку Белль, не в силах отпустить, — исполнено веры, разум твой открыт новому, вены твои — живые побеги, и струится по ним сок жизни, в котором растворено безмерное любопытство, помогающее тебе идти вперед. Сквозь подступающую темноту он видит, как Белль улыбается, и в её улыбке — рассвет над морем, сияние солнца и нежность летней ночи. — Глаза твои, — бормочет он, пока язык ещё слушается его, — ярчайшие звёзды, волосы — мягчайший шёлк, а губы слаще, чем спелая малина. Белль обнимает его, её объятия сильны и надёжны, в них — всё то будущее, от которого Румпельштильцхен всегда отказывался. Он закрывает глаза, отрекаясь от дальнейшей борьбы: ему больше нет нужды бороться. Закрывает, не зная, что темнота его — всего лишь сон, в котором уставшее сердце найдёт свой прежний ритм. Ключник из Румпельштильцхена не получился: он сделал ставку на собственный, выкованный в горниле истории, ключ и проиграл. Вот только игрок в этом мире он не единственный. И у каждого игрока — свои ключи. У Белль ключ тоже есть. Она хранит его на виду и не собирается прятать, пусть даже он может сломаться от небрежного обращения. У своего демона Белль научилась самому главному: если ты веришь в ключ, то тебе откроются все двери. Белль верит. И имя её ключу — любовь.