Кошка, вид сзади

Рамка металлоискателя в пятый раз зазвенела. — Штаны снимать все-таки придется, — произнес начальник личной охраны премьер-министра, глядя на здоровенного лохматого детину. Для Пале-Кардиналь детина был одет более чем колоритно — в кожаные штаны с заклепками, футболку, на которой был изображен цветок лилии, кокетливо выглядывающий из глаза жизнерадостного черепа, и бандану с надписью "Шакалы Зари". Левый глаз его закрывала черная повязка. — Да еб... — детина осекся, вспомнив, где находится. — Я ж говорю вам — эта хрень все равно звенеть будет, у меня пирсинг! — Ну так вытащи свою железку, бля, где она там у тебя! — начальник охраны разом утратил весь свой лоск и вежливость. Детина ухмыльнулся и, наклонившись к собеседнику, что-то прошептал тому на ухо. Начальник охраны немедленно сделался свекольного цвета. — Да нет у меня оружия, брат, — примирительно загудел визитер. — Я же нормальный человек, я патриот Франции, вот, смотри, — он поддернул рукав футболки. На его бицепсе, как и на футболке, красовалась лилия с черепом, дополненная надписью "Vive La France!". Начальник охраны закатил глаза и выдохнул: — Ладно, проходи...те. Вещи свои не забываем. — Спасибо! — радостно ответил детина и сгреб лежащие на столике возле рамки перстни, цепи, ремень с массивной бляхой в виде собачьей головы и косуху, усеянную блестящими "гвоздиками". Подождав, пока гость обвешается своим металлоломом, начальник охраны подал подчиненным знак. Двери рабочего кабинета премьера распахнулись перед посетителем как бы сами по себе, и тот не без робости вступил в святая святых государства. Кабинет, вопреки ожиданиям визитера, оказался небольшим, зато максимально удобным для работы. Вдоль стен, обшитых шлифованными панелями из мореного дуба, стояли книжные шкафы. Посреди комнаты располагался дубовый стол с брифинг-приставкой. На столе стояли ноутбук и два компьютера, а также телефоны и коммутатор. Стену за спинкой премьерского кресла украшали портрет самого хозяина кабинета и гобелен с его родовым гербом. "Бедненько, но чистенько", — отметил про себя детина. Впрочем, он не удивился этому обстоятельству, так как был наслышан об аскетических привычках самого влиятельного человека Франции. Через пять минут неформал заскучал и запереминался с ноги на ногу. Сесть в отсутствие хозяина кабинета он не решался, но и стоять было как-то глупо и неудобно. Помучившись еще пару минут, он все же уселся на мягкий стул. В тот же момент незаметная дверь в противоположной стене открылась, и в кабинет вошел герцог Ришелье. — Здравствуйте, — отрывисто произнес он, жестом показывая всполохнувшемуся визитеру, чтобы тот не вставал. Впрочем, гость уже успел вскочить с места и больно удариться коленом о край стола. Премьер обогнул стол и уселся напротив за брифинг-приставку. — Господин Рошфор, Шарль Шарлевич? — в своей обычной манере начал он разговор. — Так точно, Арман Франсович, — неловко ответил визитер. — Вы хотели меня видеть... Премьер слегка приподнял брови: — Именно, дорогой Шарль Шарлевич, вы абсолютно точно выразились, — произнес он. — Именно хотел. А вы были столь любезны, что нашли время для этой встречи в своем графике. Когда желания совпадают с возможностями — это залог успеха, не правда ли? — и без паузы поинтересовался: — Вы возглавляете байкерскую патриотическую организацию "Шакалы Зари". Какое интересное название. Что оно значит? — Ну, заря — это предвестие всего нового, хорошего, — начал Рошфор. — Начало нового дня, новая надежда... А шакалы — просто потому, что парни хотели, чтобы в названии нашей организации упоминался какой-то хищник. Ну мы и подумали... волки — это пафосно и выпендрежно, каждый второй сейчас волк, гиены едят падаль и хохочут как уку... то есть ненормальные, а вот шакалы — они ловчее, чем волки, и хитрее, чем лисицы, и не так примелькались. Вот и решили... — он "завис", не зная, что еще сказать министру. — Как интересно, — повторил премьер. — А шакалы в стаи сбиваются? — Нет, — ответил недоумевающий Рошфор, — они поодиночке или по двое охотятся. — А у вас же организация. Это, получается, стая? — Иногда шакалы образуют стаю, — начал выкручиваться байкер, — и это всегда семья. Вот и мы тоже все — одна семья. У нас культивируется братство, взаимовыручка, поддержка... — он запнулся. Взгляд Ришелье, полный искренней заинтересованности, вгонял его в ступор. — Ах вот как. Что ж, я понял, благодарю вас. Подскажите, верно ли меня информировали, что у вас есть филиалы в Эльзасе, Ля-Рошели и Вальтеллине? — Да, Арман Франсович, и мы еще хотим открыть филиал в Мадриде — на днях пришел запрос. — Великолепно! Господин Рошфор, позвольте еще два вопроса. Почему у вас кличка "Окулист"? И почему вы носите на глазу повязку — он у вас болит? Рошфор замялся. Вообще-то "Окулистом" его прозвали после учредительного собрания "Шакалов Зари", когда он в порыве борьбы засветил своему конкуренту в глаз, так что тот потом два месяца ходил по врачам. Но была и официальная версия — вполне благообразная. — Это по моей специальности, Арман Франсович. Я окончил медуниверситет и работал окулистом два года. А глаз у меня не болит, — он сдвинул повязку и продемонстрировал премьеру абсолютно здоровый орган зрения, — это я ради имиджа, — главный "шакал" позволил себе улыбнуться. — О, конечно, имидж — это очень важно, — откликнулся Ришелье все с тем же видом глубочайшей заинтересованности. — Господин Рошфор, что вы скажете, если я предложу вашей организации взаимовыгодное сотрудничество? — Ка... какое? — ошалело спросил байкер. Он совершенно не ожидал разговоров о каком бы то ни было сотрудничестве — рассчитывал в лучшем случае на выволочку по поводу массовой драки на концерте группы "Кружевной катафалк", где "Шакалы" выполняли роль секьюрити и катастрофически в ней провалились. — Очень простое. От нас — всяческая поддержка любых ваших мероприятий и акций, помощь с арендой помещений. Я знаю, вы давно присматриваетесь к бывшему складу на Сальпетриер, но вам не дают оформить договор аренды. Вам с этим помогут. Более того, вам предоставят это помещение в аренду за один экю в год... — Арман Франсович! — раздался плаксивый голос, и в кабинет вплыл его величество Людовик Тринадцатый с айпадом в руках и недовольным выражением лица. — О нас во франете снова пишут гадости! — не обращая внимания на вскочившего Рошфора, он подошел к премьеру и ткнул пальцем в экран айпада. — Где? — поинтересовался Ришелье, всматриваясь в экран. — Вот это? Меня называют раком, а вас шмелем? Странный выбор. Почему я рак? — Потому что, говорят, вы красный, как будто вареный, и клешни у вас... длинные и цепкие, — пояснил король. — Ну хорошо, а вы почему шмель, ваше величество? На этот вопрос король не ответил. Он обиженно надул губы и отошел к окну, оставив айпад в руках кардинала-министра. — Ага, вот... — тот пошевелил губами, вчитываясь в текст. — «По законам физики, шмель летать не должен, но он об этом не знает и все равно летает», и наш Людовик Генрихович — король по этому же самому принципу... гм. Рошфор торчал двухметровым столбом посреди кабинета, проклиная свой визит в Пале, свой рост, свою неуклюжесть и роддом при больнице Святой Троицы, где началась его несчастная жизнь. — Ваше величество, — раздался спокойный голос премьера, — вы не поняли наших добрых французов. Они хотят подчеркнуть вашу божественность, когда заявляют, что над вами не властны земные законы! — Вы думаете? — дрогнувшим голосом спросил король, поворачиваясь к Ришелье. — Конечно! Вот посмотрите, тут сказано, что шмель игнорирует все законы физики. Он летает Божественным соизволением. Точно так же и вы, ваше величество, силой веления Всевышнего вознеслись над этим суетным миром столь высоко, что вашему трону не угрожает никакая мирская опасность. Король повеселел: — Ну ладно, не будем больше об этом. А не то я зазнаюсь, — прибавил он, погрозив кардиналу-министру пальцем, и забрал у него айпад. Только тут величество соизволило обратить внимание на Рошфора: — Какой у вас интересный гость, Арман Франсович! Вы нас познакомите? — Конечно, мой король. Это Шарль Шарлевич Рошфор, вы должны о нем знать даже больше меня, — улыбнулся Ришелье. Король восхищенно вскрикнул: — Тот самый?! "Шакалы Зари"?! — Вы, как всегда, правы, Людовик Генрихович, — ответил Ришелье. — Боже мой! Какая встреча! Вы обязательно должны со мной сфотографироваться, — маленькая, но цепкая рука короля ухватила Рошфора за рукав косухи. — Встаньте вот тут, на фоне стены, чтобы свет падал на лицо... Господин премьер, вы нас сфотографируете? После окончания этой процедуры король потыкал кнопки, выкладывая снимок в Инстаграм, и спросил: — А по какому случаю вы к нам пожаловали, господин Рошфор? — Я предложил Шарлю Шарлевичу нашу всяческую помощь и поддержку, — ответил премьер, выразительно посмотрев на байкера. — Как чудесно! — воскликнул Людовик. — За что я вас, Арман Франсович, ценю, так это за новаторские идеи и передовые взгляды. Поддержать байкеров — это так... так... круто! Надеюсь, вы согласились, господин Рошфор? Лидер "Шакалов" понял, что влип. — Да, сир, — почтительно ответил он, наклоняя голову. — Какая прелесть! — того пуще возопил король. — А я, со своей стороны, тоже хочу сделать вам подарок. Отныне и навек вы и ваши потомки освобождаются от необходимости вставать при входе коронованных особ! Садитесь же, садитесь, дорогой друг! Ошарашенный Рошфор медленно опустился на стул. Еще несколько минут король порхал, как бабочка, по премьерскому кабинету, осыпая всех пыльцой своего хорошего настроения. Затем вспомнил, что его ждала к обеду супруга, и, пообещав "шакалу", что теперь они будут видеться "очень, очень часто", распрощался. — Итак, мы пришли к согласию, — сразу же взял инициативу в свои руки министр. — В ближайшие дни я вас вызову, и мы уладим это небольшое дельце с помещением, а затем поговорим о господдержке патриотических клубов для молодежи под вашей эгидой. — Но у нас нет... — начал было Рошфор, однако кардинал-министр перебил его: — Будут, дорогой вы мой человек, обязательно будут! Кстати, вы, я вижу, татуировки любите, — он нагнулся и внимательно рассмотрел немного расплывшийся татуированный браслет на запястье байкера. — А если я вас попрошу сделать еще одну? — Ну, если это не будут три шестерки, я согласен, — "шакал" решил, что теперь уже бояться нечего, и попытался сыронизировать в меру отпущенных ему природой возможностей. — Ни в коем случае, что ж мы, нехристи какие? — рассмеялся Ришелье. — Так, значит, по рукам. Сейчас как выйдете, скажите охране, чтобы вас провели к мастеру Иосифу Серому на второй этаж. *** — Что это вообще такое? — шокированно спросил Рошфор полтора часа спустя, рассматривая свеженькую татушку на левом предплечье. Рисунок отдаленно напоминал нарисованный пятиклассником женский половой орган. — Это кошка. Вид сзади, — ответил мастер Иосиф, собирая инструменты. — Арман Франсович очень любит кошек, поэтому собственноручно создал эскиз для татуировки, которой удостаивает своих близких друзей и сторонников. — А зачем она нужна вообще? Это типа знака тайного общества? — Не только. Вот если почувствуете, что место татуировки у вас как будто огнем горит, значит, нужно срочно выезжать — вас Арман Франсович вызывает. Удобная вещь, круче мобильника...