Первые и вторые (Primary and secondaries)

Проблема с простреленным крылом была в том, что его могли видеть все. Зимой Джон мог, по крайней мере, найти оправдание в суровой погоде, чтобы прикрыть себя от взглядов публики, но весной и летом никаких причин у него не было. Люди пялились на его поврежденное крыло, понимая, что он не может летать, и следовательно, не стоит связываться с ним. Не стоит создавать с ним пару. Хотя большинство людей знает, что судить других, основываясь на размахе крыла и ловкости – дела давно минувших дней, все равно на докторе словно держалось клеймо. Если бы это было так, Джон никогда бы не подружился с Майклом Стэнфордом. Его крылья были маленькими по сравнению с его тушей и выглядели постоянно линяющими. Или Молли, чьи мышиные, бледно-коричневые крылья выглядели так, словно она еще не вышла из подросткового возраста. Если бы это было так, Шерлок никогда бы не побеспокоился о Джоне. Было дождливое, прохладное утро, и, похоже, погода не влияла только на одного человека – на Шерлока. Единственным признаком того, что ему тоже плохо, было то, что его крылья были закрыты и плотно прижаты к телу. Несмотря на это, он весело встал на колени перед лежащим телом, стекло его маленькой лупы вспыхивало всякий раз, когда на него падал свет. Джон угадал мгновение, когда Шерлок решил загадку, по тому, как его крылья вспорхнули вверх, прежде чем сложиться на спине. - Это был отец, – торжествующе пробормотал Шерлок и отложил лупу. - Откуда, черт возьми, ты это знаешь? – требовательно спросил Лейстрейд. Даже когда его крылья были сложены, они выглядели невероятно массивными. Джон знал, что они автоматически доставляют проблемы со спиной. - А ты просто взгляни на его обувь. Шерлок любезно посмотрел на Лейстрейда, а потом слегка пнул ногой ботинок жертвы. Подошва оторвалась, из-под нее выпал мешочек с кокаином. Потребовалось несколько секунд, чтобы в мозгу Лейстрейда все улики сошлись в одно целое. - Дерьмо, - прошипел он после того как понял. – Это отец. С усмешкой Шерлок покрутился на ногах, его крылья сильно задрожали, стряхивая крупные капли воды. Все уже и так промокли до нитки и с руганью отпрянули от брызг. - Идем, Джон – объявил Шерлок, театрально удаляясь. Джон последовал за ним, обрадованный тем, что наконец выбрался из-под дождя. Оказавшись вне поля зрения полиции, он попытался встряхнуть крыльями как Шерлок, чтобы смахнуть собравшиеся на перьях капли воды. Его правое крыло встряхивалось как положено, но левое почти не двигалось, и ослабело провисло, тяжелое от влаги. Крылья Шерлока, не подобрать другого слова, были прекрасны. Черные, как его волосы, с тончайшими отливами в зеленый на самых кончиках. Когда на них падал солнечный свет – а это случалось довольно часто – крылья сверкали, словно миллион бриллиантов. Шерлок ненавидел это. Он ненавидел внимание, которое постоянно привлекал, каждый раз проходя по улице. Люди таращились на его крылья, и некоторые с таким откровенным вожделением… Джон опасался, что они могут быть и в шаге от того, чтобы заставить Шерлока спуститься на землю и разделить с ними жизнь. Завершилось все тем, что одна рьяная женщина протянула руку и выдернула перо. Она рассматривала это как флирт, жеманно помахивая пером, до того как выпустить над ним язык. Шерлок удостоил ее одним взглядом через плечо, прежде чем отстранить ее своим языком подальше. Не прошло и 30 секунд разговора, как женщина ушла прочь, плача. Шерлок не пытался летать. Он парил, использовал крылья для прыжков на большие расстояния, но Джон никогда еще не видел, как он по-настоящему летает. Шерлок был в расцвете сил, молод, и после настойчивых осмотров Джона его крылья были в отличной форме. Так что причин не летать у гения не было. Он не боялся высоты, в этом тоже можно было быть уверенным. Может быть, он находил это скучным. Эта догадка имела смысл. - Почему ты не летаешь? Шерлок вопросительно поднял брови. Джон знал, что задавать такие вопросы довольно грубо, но они были соседями вот уже почти год, и доктор застрелил человека из-за Шерлока в первый же день их знакомства. Подобная щепетильность вышла из моды давным-давно. Шерлок пожал плечами. – Я не знаю как. Миллион ответов могли бы прозвучать из уст Шерлока, но именно такой Джон не ожидал. Он почти фыркнул. – Что, серьезно? Шерлок бросил на него сердитый взгляд, охладивший пыл доктора, и тот не хихикнул. – В имении, где я провел детство, было слишком много деревьев. Там едва хватало места, чтобы научиться планировать. - Конечно ты бы мог пойти куда-нибудь. Есть же гимнастические залы… - Не говори мне об этом, Джон, – поспешно сказал Шерлок. – Ты не веришь, что я бы воспользовался удобными случаями? – он сделал паузу, чтобы дать гневным нотам уйти из голоса. – Если ты думаешь, что со мной трудно жить, представь, каково мне было, когда я был мальчиком. Мои летные учителя не имели твоего терпения. Джон был внезапно поражен возникшим перед ним образом маленького Шерлока, доводящего взрослых до слез. Джон дорого бы заплатил, чтобы это увидеть. - Но ты учился этому хотя бы в университете? - Не было времени. Кроме того, у меня было нескольких летных инструкторов, которые уволились. - Уволились! Почему? - Я уверен, ты слышал об этом в новостях. Они домогались своих студентов. Какие-то незначительные обрывки воспоминаний прошлых лет всплыли в мозгу. Джон помнил огромный скандал, в который оказалось вовлечено несколько учителей, но он был слишком занят со своими собственными студентами, чтобы вникать в подробности. Добрый доктор закусил губу, вдруг поняв, что Шерлок имел в виду. В то время как Шерлок был способен планировать или размахивать крыльями, по-настоящему не летая, его мышцы, необходимые для умения держаться на воздухе, давно атрофировались. Гению было уже за тридцать – сейчас их развивать было уже поздно. Джон, видит бог, старался не жалеть своего друга. Шерлок в этом не нуждался и не оценил бы, но он был не в состоянии летать! Имея эти гигантские, красивые черные крылья и ни разу не полететь? Может быть, по этой причине Шерлок никогда не имел пары. Однажды признавшись, что не умеет летать, он бы мог просто напугать потенциального партнера, и боялся, что этот дефект передастся с генами его будущим отпрыскам. Выдернуть все перья, чтобы стать гребаным пингвином. Что-то, должно быть, промелькнуло на лице Джона, потому что Шерлок вдруг усмехнулся и сказал: - Не смей жалеть меня, Джон. Если хочешь почувствовать жалость, жалей себя. Я не умею летать, но никогда не позволю себя остановить. И меня, например, тошнит и я уже устал смотреть, как ты держишь свои крылья, как будто они нечто, за которое должно быть стыдно. Как, черт возьми, всего один вопрос мог обернуться всем этим разговором? Это уже не имело значения, стрела попала в цель. Джон пытался не стыдиться своих крыльев. Это была рана, которую он получил, сражаясь за королеву и страну, и никто не мог смотреть на него за это свысока. Но каждый раз, когда Джон видел шрам, он ненавидел его. Ненавидел как постоянное напоминание о том, что он никогда больше не сможет летать, никогда нормально планировать и даже взмахнуть, чтобы стряхнуть воду его проклятым крыльям было тяжело. Он ненавидел это за то, что оно было постоянно выставлено напоказ всему миру. Шерлок мог бы с тем же успехом назвать его импотентом. - Пошел ты, - прошипел Джон. – Ты и твои оправдания. Шерлок повернулся к нему. – Оправдания? - Я мог бы купиться на то, что ты не учился, когда был ребенком, но в универе? Или после? Скажи мне, Шерлок, это из-за наркотиков или твоей неспособности немного смирить гордость и попросить кого-нибудь о помощи? Крылья Шерлока раскрылись массивной черной стеной, оказавшись огромнее, чем были на деле. Он возвышался над Джоном, блокировав свет, почти закрывая невысокого доктора своими крыльями. Джон служил в армии почти 15 лет и черт бы его побрал, если Шерлок собирался путем техники примитивной агрессии заставить его отступить. Ведь его мышцы давно атрофировались и, несмотря на боль от травмы, Джон вытянул свои крылья над Шерлоком. Кончики коричневых перьев соприкасались с черными Они стояли так, глядя друг на друга, требуя, чтобы один из них сдался первым. Потом что-то произошло. Джон не знал, в какой момент это началось, но когда началось, он не смог остановиться. Это, должно быть, прикосновения; то, как их перья медленно терлись друг о друга. С каждым вздохом Джон и Шерлок позволяли своим крыльям все теснее прижиматься, смешивая цвета и запахи. Джон слегка вздрогнул, когда почувствовал, как его спину гладит крыло Шерлока, распушив первостепенные маховые перья в месте, где крыло соединено с плечом Блин, понял Джон. Это начало брачного ритуала. Он медленно, немного опустил крылья, позволяя своим второстепенным маховым погладить ключицы Шерлока. Затем доктор согнул перья, заставив их обоих придвинуться ближе. Когда приступ боли начал усиливаться, Джон зашипел: – Я не могу этого выдержать. - Вот и отлично – выдохнул Шерлок, наклоняясь ближе к лицу Джона. – Я могу.