Девятнадцать

Оле девятнадцать, и у нее солнце в медных волосах, с которых она спешно стягивает цветастые "невидимки" - они не для девушки-женщины-почти-матери. Неровные истончившиеся прядки путаются, и Оля снова - снова, черт побери! - по-детски трясет головой. Оле всего лишь целых девятнадцать, и ей патологически тошно. Сначала было не так - было здорово: было мороженое, велосипеды, полотняные вещи и неглубокие поцелуи - ребячество какое-то, честное слово, говорили ей однокурсницы, а Оля звонко смеялась - смеялась, перекатывая в горле багряные закатные лучи. Ей истошно, бешено не хотелось взрослеть и влезать в шелковые блузы и впивающиеся в ребра сшитые белые листья рубашек. Но поврослела она совершенно неожиданно, не до конца, но все-таки осознав этот факт. Переезд ею тоже воспринимался как забава - был Антон, была новая захватывающая жизнь без взрослых, была классная работа, во время которой она на несколько часов становилась серьезной. Ей представлялась кружка чая, плед и все те же ласковые поцелуи и теплые объятия - ничего далее, честное слово! - но всё пошло совсем не так, когда она ощутила жар его рук под своей водолазкой. Антон, как ни странно и потрясающе было это осознавать, уже был взрослым. И испуганная этой новостью Оля смогла уступить ему огромную часть своего детства. А потом - еще и еще, ощущая, как оно, точно песок, вытекает меж пальцев. Но Оля оставалась юным выросшим ребенком, хотя ее взгляд медленно стыл, стыл становясь из блестяще-синего металлически-голубым. Оля все так же смеялась и пачками лопала мороженое напару с Антоном, не до конца осознавая происходящее с ней. Она любила, ее любили, ей было хорошо - так почему бы не... Доигралась Беременность была оглушающе-ужасным событием - его одним ударом тяжеленного молотка вколотили во взъерошенную голову, и Оля чувствовала себя совершенно беспомощной. Защитников у нее не обнаружилось в принципе - все дружно наказали "рожай", а Оля все-таки слишком юна, чтобы не слушаться старших. Она - ребенок, в скором времени будущий матерью, и она совершенно точно знает о том, насколько это противоестественно. Оля повзрослела - у нее снулый рыбий взгляд, противное счастье на губах, мокрая подушка и ненавистный живот - кажется, она постоянно чувствует, как он растет точно на дрожжах. Этот дурацкий ненужный ребенок отнимает от нее собственное детство, и Оля стирает слезы незаслуженной обиды А еще гаснушее солнце в медно-рыжих волосах, выжегшее корни и яркие мысли вместе с ними. Девятнадцать - прекрасный возраст? Ну-ну...