***
Она вышла замуж и стала королевой. День их свадьбы стал днем моей смерти. Душевной, конечно… Еще будучи помолвленными и, как мне грезилось в малодушных, эгоистичных кошмарах, безумно влюбленными, молодая пара любезно пригласила на свое предстоящее торжество гостью из далекого уголка галактики. Наша принцесса, с теплотой вспоминая ту, которая однажды спасла не только наши жизни, но и смогла восстановить баланс между светом и тьмой, не дав вселенной померкнуть в чернеющем тумане мрака и подарив нам мирную жизнь и покой, с радостью согласилась. Сборы не заняли много времени, и, покинув просторы родной земли Кинмоку, мы устремились к голубой планете, которая с высоты мерцающих звезд блистала и искрилась, почти наверняка ощущая, что скоро произойдет какое-то очень грандиозное событие, имеющее большое значение для нескольких судеб сразу. Земля сделала выбор за нас, едва мы ступили на её поверхность. Являясь воительницами подле своей принцессы, мы по желанию высших сил вновь приняли мужскую ипостась, воплотившись в красивых мужчин, некогда волновавших сотни и сотни сердец своей уникальной, зовущей музыкой. Не знаю, как отнеслись к этому мои товарищи, а я ощутил, что словно бы вернулся домой после долгих и изнурительных странствий, в которые был вынужден отправиться и которые забрали у меня большую часть жизни. Да, я изменился. Мой юношеский максимализм и щенячья преданность правому делу не сразу, но растаяли, когда мы вернулись на родину после финального сражения. Всему виной стала безответная любовь, а вследствие этого и переоценка ценностей. Несмотря на то, что я всё так же был верен своему долгу и нес службу ответственно и серьезно, душа моя уже не принадлежала всему этому. Как тогда, когда в моей жизни еще не появилась светлая девушка с необычной прической и непомерной любовью ко всему сладкому. Я стал замыкаться, с каждым прожитым днем превращаясь в скрытного и вечно ищущего уединения затворника. Сны становились всё мрачнее, а улыбка будто навсегда стерлась с моего лица. В один из дней я вдруг осознал, что попал в ловушку. Я понял, что это было не увлечение, которое со временем пройдет, а чувство, которое останется со мной на века, заразив меня неизлечимой, мучительной болезнью. Я постоянно видел перед своим мысленным взором её глаза и её тело, о котором в какой-то момент стал задумываться с определенной точки зрения. Усаги… На Земле нас встретили тепло и радушно. Девочки – Ами, Мако, Минако и Рей организовали нам сердечный прием и допоздна без умолку рассказывали подробности обо всем, что происходило в их жизни за последние тысячу лет. Время летело невероятно быстро, и я как губка впитывал в себя каждую фразу о той, которая волновала моё сердце уже очень-очень давно. Мы выпили, наверное, два ведра чая и съели несколько килограмм печенья и пирогов. А её я увидел лишь на следующий день. У алтаря…***
- Сейя, ну что ты там топчешься? Иди скорее к нам в круг танцевать! Минако подлетела ко мне, как вихрь, искрясь какой-то отчаянной энергией и жизнью. Вечер уже давно вступил в свои владения, а этой непоседе всё было нипочем. Схватив за руку, она упорно потащила меня к остальным - в центр большого пышно-украшенного зала со сводчатым потолком и огромными арочными окнами. Я покорно двинулся за ней, усмехнувшись на ходу своим мыслям: зря Ятен воротит нос от этой девчонки. Она бы с легкостью смогла разбавить его скептицизм и надменность своим лучистым сильным характером. В общепринятом понимании церемония венчания королевской четы – это что-то невероятно грандиозное, богатое и пышное. И действительно - всё так и было. В официальной части… Толпа приглашенных. Множество лиц с разных уголков вселенной и родных. Все пришли запечатлеть в памяти столь значимое событие: соединение Земли и Луны… А после, вечером, когда основная масса гостей распрощалась с новоиспеченными супругами, мы, самые близкие, устроили свой собственный праздник, вновь на время вернувшись душой к тем годам, когда мы были школьниками и основной нашей заботой было - не схлопотать неуд по математике и уничтожить зло. Я встал рядом с Мако, которая задорно отплясывала под музыку, и, сделав над собой усилие, тоже начал двигаться. Не знаю, как мне удавалось, однако я улыбался. Но не так, как люди улыбаются на свадьбах, когда они всем сердцем рады за молодых. Нет… Моя улыбка была неискренней. Она скорее напоминала холодную, фарфоровую маску с неизменно-застывшем, лживо-счастливым выражением радости на лице. И да… Я не смог не смотреть… Мой взгляд постоянно возвращался к ней. Все обращались к ней «королева Серенити», «Ваша светлость», а для меня она навсегда останется… Усаги… Не помню, что именно я испытал, когда увидел её впервые после долгой разлуки на церемонии, но в тот момент, когда она появилась в дверном проеме и пошла по проходу, ведущему к своему жениху, я понял, что что-то внутри меня оборвалось. Сначала возникло такое чувство, будто с плеч свалился неподъемный груз, дав мне, наконец, возможность расправить спину и поднять голову. Но я ошибся, неверно истолковав свои ощущения. Это сердце на какое-то мгновение перестало биться, полностью отобрав у меня любую чувствительность. Я словно оглох. Перестал дышать. Всё исчезло. Растворилось в туманной дымке нереальности. Остался только я, безмолвно воющий посреди пустой церкви, она, медленно плывущая мимо меня, и он, который ждал её, глядя спокойным, умиротворенным взглядом. А после, когда звуки вернулись, всё смешалось в какой-то подлинный кошмар, от которого, я точно знал, уже не спасет резкое пробуждение… Мне не пришлось поздравлять их лично. Следуя правилам положения, мы стояли позади принцессы, склонив головы в поклоне, а Оливия целовала в щеку новобрачных и вручала им памятные дары. И всё бы ничего, но в какой-то момент на подсознательном уровне я почувствовал на себе взгляд и поднял голову… Сколько лет прошло, куколка? Я не смогу сосчитать точно. А ты? Думаю, тоже. Она отвернулась слишком поспешно, но за тот ничтожно-малый отрезок времени, когда наши глаза были устремлены друг на друга, я заново прожил прошлую жизнь, молниеносно обретя с новой, еще большей, силой все чувства, которые тщетно пытался похоронить за временной толщей веков. И в этот момент, неизвестно почему, возникло почти непреодолимое желание посмотреть на того, кто смог завоевать её душу и сердце в честном поединке. Мамору. Нет! Король Эндимион... Конечно же, он был достоин всего того, что имел. Его королевская стать и поистине мудрый для правителя характер волей-неволей заставляли уважать этого человека, какие бы личные причины не стояли между мной и им. Он бережно держал за руку свою уже жену и с должным вниманием и достоинством на протяжении всего дня отвечал абсолютно всем, кто желал отдать дань уважения, поговорить или просто пожать руку. Время шло. Шампанское лилось рекой, а я продолжал отрешенно танцевать… Из мысленного транса меня выдернул довольно ощутимый толчок в бок. Я неуклюже отступил и повернул голову. - Ой, прости. У меня каблук подвернулся. Раскрасневшаяся Минако, истерично хихикая, уцепилась за моё предплечье и пыталась на весу, согнув ногу в колене, поправить пряжку на своем босоножке. Девушка уже не на шутку перебрала с алкоголем. Поняв, что зеленоглазая мечта с пепельной копной разбилась вдребезги, её дух всё же сломался, и она начала совершать поступки, совершенно ей не свойственные. Похоже, не я один ждал этой встречи столь долго и лелеял какую-то глупую, призрачную надежду - а вдруг… Но, так же, как и мне, ей не повезло ни тогда, ни сегодня, и горечь разочарования отчетливо проступала на её красивом, нежном лице сквозь ту же маску, что была надета и на мне. Я сразу отмёл идею напиться вдребезги и после кричать о своей безответной любви во всеуслышание, целуя подол кружевного подвенечного платья. Хотя моей нынешней эгоистичной натуре было, по сути, наплевать, что последует за столь опрометчивой выходкой, и, возможно, это был не самый плохой вариант для моей истомленной души в сложившейся ситуации. Но я не стал. Просто не стал, и всё. Минако тем временем, не чувствуя сопротивления, и вовсе повисла на моей шее, уже почти не соображая, что делает и где находится. Я огляделся по сторонам, мысленно прикидывая, что неплохо бы уложить её спать где-нибудь. Время приближалось к полуночи. По обычаю, ровно в двенадцать часов молодые супруги закроют двери своей спальни и наступит их первая брачная ночь. Мысль о которой станет для меня девятым кругом Ада… Я не хотел присутствовать при том моменте, когда они покинут светлый зал и отправятся в свои покои. И поэтому шанс исчезнуть, под предлогом проводить перебравшую девушку, был очень даже кстати. Минако еле перебирала ногами. Похоже, последний бокал выпитого шампанского в честь… уже не ясно, чего, нажал в её мозгу на какой-то маленький рычажок, напрочь отключающий сознание. Я протащил её на себе волоком почти полдворца до отведенных для воительниц спален, в то время, как она беспрекословно подчинялась любому движению и периодически что-то постанывала себе под нос. Остановившись в темном коридоре возле одной из дверей, она вдруг повернулась и, быстро обвив мою шею руками, поцеловала, отчаянно прильнув всем телом. - Останься со мной… сегодня, - безысходно прошептала она с закрытыми глазами мне в губы. – Ятен, пожалуйста… И снова поцеловала. Я невесело усмехнулся столь слепой ошибке, однако не растерялся, потому что ожидал чего-то подобного. Мы оба оказались в идентичной ситуации. Оба сегодня отхлебнули жгучую горечь разочарования от несбывшихся, раскрошенных в осколки грёз. Самым логичным решением было послать всё к чертям и взять то, что само шло мне в руки… Но я снова не пошел на поводу у стечения обстоятельств. Однако не стал отталкивать от себя девушку, а ответил на поцелуй, зная, что, возможно, на подсознательном уровне она будет помнить его и думать, что это действительно был Ятен, и в самые тяжелые периоды тоски и одиночества это будет греть ей душу. Как только она стала прижиматься с какой-то лихорадочной страстью, я очень мягко и осторожно отстранил её. Почувствовав, что теряет что-то очень ценное и дорогое, она вцепилась в меня, уткнувшись в шею, боясь упустить и потерять. Я вытянул вперед руку через её плечо и, толкнув дверь, завел её в спальню, крепко придерживая за талию. До кровати мы добрались в несколько шагов. Она снова потянулась ко мне, но я деликатно увернулся и, быстро уложив её на подушку, осторожно придерживая за плечи, присел рядом. Минако сделала несколько вялых попыток сопротивления, а потом усталость и опьянение взяли свое, и она постепенно успокоилась, уснув в моих руках. Когда дыхание девушки стало ровным, я выпрямился, глядя на её лицо. Хмыкнул и убрал прядь пшеничных волос, которая прилипла к щеке. Она несомненно была чем-то неуловимо похожа на свою королеву, и, может быть, поэтому из всех защитниц нравилась мне чуть больше остальных. Что стоило мне забыться в её объятиях этой ночью? Ничего! Достаточно было просто отпустить тормоза… В свою комнату я пришел около часа ночи, побродив перед этим по пустынной галерее восточной части дворца. Сквозь некоторые настежь открытые окна с улицы доносились приглушенные отголоски празднования. Весь мир, похоже, по-своему отмечал столь значимое событие в истории двух планет. Моя постель пахла розами вперемешку с приторно-сладким ароматом шоколадных конфет. У меня сей недвусмысленный букет вызывал лишь отвращение. И, как я предпочел думать, именно это обстоятельство никак не давало мне спокойно уснуть и хоть на время забыться, если, конечно, повезет, и мне снова не приснится кошмар. Бестолково проворочавшись по меньшей мере около часа, я обреченно выдохнул и сел на кровати, глядя в огромное окно шириной почти на всю стену. Сквозь него в комнату лился серебристо-молочный, яркий свет от полной Луны, лишая покоя всех, кто зависим от её импульсов. Меня – в первую очередь… В тишине со стороны входа раздался едва уловимый шорох. Я прислушался, но всё было тихо. И как только я решил, что мне показалось, дверь скрипнула и отворилась. Я не поверил своим глазам…***
Она осторожно закрыла за собой дверь с тихим щелчком и, немного помедлив, повернулась ко мне лицом. Лунного света было достаточно, чтобы видеть друг друга, но я всё равно не мог поверить в то, что это происходит в действительности. Все мысли вынесло из головы подобно оползню в горах. Остался лишь какой-то сумасшедший гул в ушах и стук собственного сердца, частые сокращения которого я будто бы видел как наяву. Я напряженно сгреб в кулаки ткань простыни и пронзил её недоверчивым взглядом. Усаги сделала осторожный шаг в мою сторону. Пышный подол её воздушного пеньюара в пол заструился плавными волнами. - Я была уверена, что ты не спишь, - тихо заговорила она, нарушая глубокую тишину онемевшей комнаты. До этого момента я словно окаменел, превратился в восковое изваяние, но стоило ей сказать несколько слов - и я смог взять себя в руки. Склонив голову в поклоне, хоть это и выглядело довольно нелепо в положении сидя на кровати с обнаженным торсом, я ответил: - У вас отличная интуиция, королева. Мне не было видно её лица, но я мог поклясться, что она фыркнула. Боковым зрением я заметил, что она присела рядом со мной на краешек кровати, неловко сложив руки на коленях. В горле мгновенно стало сухо. Кровь отлила от лица, заставив меня побледнеть. И я мог лишь порадоваться, что сейчас ночь и изменение тона моей кожи останется незамеченным. Она тихонько усмехнулась и мягко стукнула меня по плечу кулачком. - Брось, Сейя. У тебя всё равно не получается. Я поднял голову и с интересом на неё посмотрел, стараясь, чтобы на лице не отобразилась ни одна эмоция, которая бы смогла выдать моё истинное состояние. - Что не получается? - Врать. Ты не умеешь врать. Вот так вот слёту? Да? А как же дежурные фразы? Глупые, никому не нужные приветственные шутки? Между нами повисла пауза. Она перестала улыбаться и смотрела теперь каким-то долгим, тоскливым взглядом, смысл которого я совершенно не мог разобрать. Сам я буквально разрывался от какого-то внутреннего перенапряжения, ощущая, что еще совсем немного, и меня начнет колотить крупная нервная дрожь, окончательно сметя последние остатки самообладания. Что творится в твоей душе? Твое появление стало для меня потрясением и откровением одновременно. Картины жизни без изъянов с участием тебя и твоего принца, которые годами стояли перед глазами, начали крошиться, словно обгоревший лист бумаги, превратившийся в пепел. Счастливая жена в свою первую брачную ночь никогда не оставит своего мужа, предпочтя ему общество другого мужчины. Никогда не придет в чужую спальню, зная, что этот другой абсолютно без ума от неё. Понимая, что может произойти… Но, чёрт возьми, что толкнуло тебя почти осознанно пойти ко мне в руки?! Что надоумило тебя на этот совершенно дикий шаг? Я полностью терялся в догадках. - Зачем ты пришла? – хрипло спросил я, сжав губы и прожигая её суровым взглядом. Она быстро опустила глаза. Ресницы отбросили на её скулы длинную тень. - Я соскучилась, а нам так и не удалось поговорить сегодня. Я чуть не опешил от нелепости её слов. Неужели нельзя было выдумать что-нибудь более правдоподобное? - Обвиняешь меня во вранье, а сама делаешь то же самое, - холодно ответил я через пару секунд. Она вспыхнула и посмотрела на меня затравленным взглядом. - Нет, это правда. Я действительно очень хотела увидеть тебя! - выпалила с особой горячностью, чуть подавшись вперед. - Настолько, что смогла оставить своего мужа в первую брачную ночь? – жестоко уколол я, не сумев сдержать непонятно откуда взявшийся поток раздражения. В её глазах отразился ужас и, как мне показалось, сожаление. Она подскочила, намереваясь убежать, но я быстро перехватил её руку и рывком дернул обратно так, что она упала прямо ко мне на грудь, уткнувшись носом в шею. И время остановилось… Мы замерли, не смея дышать. Я не мог поверить, что девушка, которую я хочу больше жизни, прямо сейчас касается меня, а её дрожащее дыхание разбивается о мою уже порядком разгоряченную кожу. И она почему-то не отстраняется… Мои округлившиеся от потрясения глаза были какое-то время устремлены прямо на её плечо. Ткань пеньюара чуть съехала вбок, оголив его почти целиком, и я с каким-то отстраненным оцепенением наблюдал, как моя рука словно сама по себе поднялась и, чуть поколебавшись, коснулась мягкой тёплой кожи, которая вмиг покрылась мурашками под моими пальцами. По спине прокатил мощный разряд тока. Я чуть не задохнулся от резкого учащения пульса. Она была реальна. Она была здесь. Со мной. О чем ты думала, когда шла посреди ночи в мою спальню? Либо ты окончательно жестокая стерва, которой и правда захотелось поболтать, в то время, как я сгораю от желания, либо ты… Господи… допускала, что… Боже! Я не знал, что делать. Либо копаться в причинах. Либо довольствоваться следствием. Я не видел никакой логики в её действиях и в какой-то момент даже подумал, что она, скорее всего, сошла с ума. Но Усаги не шевелилась… Я отнял руку от плеча и, взяв девушку за подбородок, приподнял её лицо, заставляя посмотреть на себя. - Что происходит? – мягко спросил я, пытаясь уловить тень эмоций в голубых глазах. Она повела головой в сторону, высвобождаясь, и мне пришлось убрать руку. Повисла долгая пауза. Она продолжала пристально смотреть, в то время как все мои внутренности смерзались от самых невероятных, наглых предположений, и заговорила лишь спустя добрую сотню тяжелых ударов сердца. - Еще тогда… давно… я что-то почувствовала… к тебе… - тихо заговорила она. Каждое слово давалось ей с трудом. Импульсы борьбы с собой буквально искрились в воздухе, - мысли об этом я всячески пыталась отогнать как можно дальше от себя. Однако время шло, а они становились всё навязчивее и ощутимей… и я поняла, что очень хотела бы… Я чуть наклонил голову вниз, мягко подталкивая подталкивая её продолжить: - Чего же ты хотела, куколка? – мой голос как-то внезапно обрел глубокие и томные нотки. – Ну же. Смелее. И она решилась. Протянула руку и зарылась ею в мои волосы. Сначала я вздрогнул от удивления, но вскоре медленно закрыл глаза и понял, что падаю в пропасть. Её нежные прикосновения, пока она ворошила длинные пряди, дарили мне блаженство и одновременно драли изнутри, вызывая щемящую потребность разрыдаться как слабовольный мальчишка. Плотно стиснув зубы, я опустил голову и уткнулся лбом ей в голое плечо. Это был момент откровения, когда я в очередной раз раздавил гордость и открыл ей свою душу, вновь предлагая свои чувства и поднося к её ногам свою жизнь. Она очень быстро обняла меня и крепко прижала к себе, начав лихорадочно шептать какой-то бред, за который раньше я готов был отдать всё на свете и который сейчас вдруг стал абсолютно естественным. Словно иначе и быть не могло. - Усаги… - судорожно зашептал я, стискивая её за талию, комкая ткань пеньюара. - Не надо. Я знаю. И всё. Затяжное падение с высоты... Не было больше преград, и меня не интересовало, почему так сложилась судьба и что будет завтра. Я помнил лишь вкус её кожи вперемешку с горькими слезами, когда начал покрывать россыпью поцелуев шею, скулы, глаза, губы, расстегивая трясущимися пальцами податливые пуговицы. Она не сопротивлялась. Напротив, старалась как можно ярче прочувствовать каждую секунду этого безумного, безнравственного поступка. Пылко реагировала на все ласки и без конца шептала моё имя, сводя меня с ума и заставляя увериться, что момента прекраснее в моей жизни уже не будет. А когда зыбкая черта была пересечена, что-то невыразимое вспыхнуло в этот момент в моей голове, и я словно увидел нас со стороны, поняв, что всё происходящее было неизбежно. Бессмысленные попытки противостоять обстоятельствам, сами эти обязательства, сомнения и домыслы не смогли удержать ту силу, с которой нас тянуло друг к другу. Мы стали отступниками, предателями с точки зрения морали и долга. Но когда она исступленно цеплялась за мои плечи, я ловил себя на мысли, что мы верны хотя бы самим себе. Что смогли перестать лгать и следовать четкому плану жизни, который нам напророчило будущее. Лунный свет окутывал наши тела, когда позже мы прижимались друг к другу на кровати, укутавшись до пояса в легкую простынь, пахнущую розами. Усаги лежала на моем плече и выводила пальцами узоры у меня на животе. Я обнимал её и думал о своем, о чём-то несущественном. Впервые в голове было по-настоящему тихо и спокойно. Еще несколько раз она страстно отдавалась мне за эту ночь, но ответов я так и не получил. Расстались мы только с рассветом…***
Мы ждали принцессу в саду, неподалеку от входа во дворец. Наступил вечер, а значит пришло время возвращаться назад. Позади я услышал хруст сухой ветки и обернулся. Королева стояла поодаль в тени большого дерева и смотрела на меня в упор. Я взглянул на парней, желая убедиться, что они не заметили столь внезапного соседства. Но те были слишком увлечены беседой друг с другом и совсем не обращали внимания ни на меня, ни на то, что делалось буквально у них под носом. Я медленно двинулся в её сторону и, остановившись в паре шагов, учтиво поклонился. - Ваша светлость. Она укоризненно вздохнула. - Сейя, ну я же просила. Я поднял на неё взгляд и, чуть приподняв уголки губ, пожал плечами. - Я не могу выказывать неуважение, когда мы… не одни. Она выразительно повела бровью и демонстративно перевела взгляд на фигуры Тайки и Ятена, стоящих слишком далеко, чтобы хоть что-то услышать. - Ладно, - махнул я рукой, - глупая шутка, не спорю. - Если еще и учесть, что было между нами несколько часов назад. Воцарилась тишина, во время которой я почувствовал… пустоту и тоску. Очень скоро мы снова взмоем ввысь, а она останется здесь, со своим законным супругом. - Ведь эта ночь ничего не изменит? - то ли спросил, то ли констатировал я. Не знаю, зачем вообще это вырвалось из моих уст, ведь я и так знал ответ. Но мне это показалось необходимым. Некая завершающая точка, которая снова возведет стену и поставит барьер. Намного выше, чтобы теперь наверняка… Она тяжело вздохнула и, прислонившись спиной к шершавой поверхности дерева, посмотрела вдаль: - Нет. Не изменит. Она сказала то, чего я ожидал, но всё равно эта короткая фраза, произнесенная вслух, впилась колючей стрелой с ядовитым наконечником в мою грудь. Принцесса показалась на ступеньках. Ну, вот и всё…***
Я снова не мог уснуть, глядя на знакомые очертания предметов в комнате. Свет луны заливал пространство, но я не хотел задергивать шторы. Мы вернулись через три месяца с какой-то дипломатической миссией. Как оказалось, принцесса заключила дружеский союз с Землей, и поэтому теперь, я знал наверняка, мы побываем здесь еще не раз. В дверь тихонько поскреблись. Не поворачивая головы, я улыбнулся. Всё? Теперь уже нет…