Снова

Молоточки постукивали «туки-тук!», «туки-тук!» Резец шуршал «шурх-шурх!» А в колбах что-то булькает и пенится, готовится таинственный раствор… А ночью его вынесут наружу, под свет полной луны – чтобы напитала его полная луна, чтобы когда выльют этот раствор в расплавленный металл, помнил бы он о своем родителе-месяце и приветствовал его радостно, когда упадут на этот металл лунные лучи… Все это юный Фриг знал от своего деда, мастера Нарви, который был здесь же, в мастерской. Помогал с работой. А работа сложная, ответственная, страсть! Шутка ли – новые ворота для всего подземного царства делать! Ворота крепкие, любой удар выдержат, любой таран – уж мастер Нарви постарался! И красивые – вон, какие рисунки эльф сделал! Два дерева оплетают арку, а под ними – корона и семь звезд, а еще наковальня – герб Дурина, Первого Предка. И сейчас эльф старается – руны режет, надпись на арке. - Скажи, друг, и войди, - читает Фриг вслух. Высокий эльф даже не обернулся, знай себе, постукивает молоточком по резцу, режет следующую руну. А Фригу поговорить хочется… Хотя молодым гномам положено молчать при старших и учиться, мотать на ус. Но Фриг – старший внук, наследник, дедов любимец, иногда позволял себе некоторые вольности. - А до чего все-таки удобно мы, гномы, придумали, - говорит Фриг. – Руны наши так хороши – линии прямые, на камне резать удобно. Тут эльф обернулся, слегка поднял брови и улыбнулся. Фриг смутился немного. А дед, мастер Нарви, захохотал громко, борода ходуном ходит, бока трясутся. - «Мы, гномы», - передразнил внука старый гном. – Эх ты, учителя слушать надо, а не о кузнице на уроках истории мечтать. Не гномы эти руны придумали, а эльфы. Очень давно. Да и не просто эльфы, а Даэрон, дед мастера Келебримбора, нашего друга и гостя. Нарви слегка поклонился эльфу, который в ответ прижал руку к сердцу. - Верно, так, - певучим голосом сказал Келебримбор. - Ой, а я-то думал… - растерянно протянул Фриг. - Поменьше думай, побольше слушай, дурачок, - сказал Нарви. – Нам, гномам, чужая слава ни к чему, своей хватает. - И это верно, - улыбнулся и слегка поклонился Келебримбор. Нарви в ответ тоже поклонился, а эльф вернулся к работе. - Ладно, Фриг, ты, я вижу, заскучал, - Нарви все-таки нахмурил брови. – Принеси-ка сюда угля для горна, да и прибраться бы не мешало… *** Уф-ф-ф, ну и загонял его дед! И угля он натаскал, и инструменты собрал, и колбы с котлами от всякой гадости отмыл… А дед все покрикивал, все новую грязь выискивал. Теперь бы отмыться от грязи, поужинать, да спать лечь. Хотя… - А расскажи, дедушка, пожалуйста про руны и эльфа этого… Даэрон который, - попросил Фриг, когда Нарви устроился у камина, раскуривая вечернюю трубку. – Не хочу, чтобы надо мной еще смеялись… - Мастера Шарбха слушать надо, - проворчал Нарви и выпустил изо рта круглое колечко. - А ты лучше рассказываешь, - нахально подольстился Фриг. - Ладно, ин слушай… - Нарви расположился в кресле поудобнее. – История эта давняя и печальная… История, и правда, была печальной. А Фриг еще подумал, что дева эта эльфийская, волшебница которая, все-таки глупая – променять певца да мастера на человека! Не поймешь этих девчонок! Нарви же, рассказав об уходе Даэрона на восток, замолчал. Фриг встрепенулся: - Подожди-ка, дед… Ты сказал, что мастер Келебримбор – внук Даэрона, так как же так получилось, ведь он же эту свою волшебницу любил, а она за другого замуж вышла? - Да вот так и получилось, - отозвался Нарви, набивая вторую трубку. – Дорога на восток тогда была темной да опасной. Даэрон многих опасностей избежал, да здесь, возле Кхазад-Дума не повезло ему. Наткнулся на отряд орков. Те его одолели, ранили в голову, наладились в свои пещеры тащить. Да неподалеку тут племя эльфийское жило, из тех эльфов, что горы на западе никогда не переходили. Отбили пленника, вылечили. Дочь вождя их вылечила, хорошая была знахарка. Только не помнил Даэрон ничего из своего прошлого. Может, оно и к лучшему было, при его-то злоключениях… Полюбила его дочь вождя крепко, добилась, чтобы он ее замуж взял. Он, вроде, и не против был… Поженились, дочка у них родилась. Зажили хорошо. Только все жена Даэрона печалилась, что он ничего не помнит. Затеяла мужа лечить. Травы пробовала всякие, чары… Тоже была волшебница, много знала, много умела… Только не на пользу ее усилия пошли. Вспомнил себя Даэрон. И имя свое, и жизнь… и любовь свою настоящую, безответную. Вспомнил – и невмоготу ему стало. Смурый стал, мрачный. Крепился-крепился, да не выдержал. Рассказал все жене, да и ушел от нее и от дочери. Снова на восток, любовь свою потерянную искать. И никто не знает, что с ним сталось… Дочка его выросла, да за эльфа с запада замуж вышла, говорят, из самого Гондолина тот эльф пришел. Хороший кузнец был, рудознатец… Только не повезло ему, когда Келебримбор, его сын, еще маленьким был, напали на их селение орки, и многих убили. Там отец Келебримбора и погиб… - Ого как… - вздохнул Фриг. – А откуда ты все знаешь? - А дед мой, двоюродный, в молодости вхож был в дом дочери Даэрона и ее мужа, другом им стал. И узнал многое. Мне потом много рассказывал, показывал и… Охти, дурак я старый! Забыл, совсем забыл! - Что забыл, дед? – спросил, было, Фриг, но Нарви уже и след простыл. Когда старый гном хотел, он мог двигаться очень проворно. *** - Ты не спишь еще, мастер Келебримбор? – Нарви старался приглушить свой гулкий бас, но это ему плохо удавалось. Но эльф еще не спал. - Входи, друг, - приветливо сказал он и встал навстречу входящему гному. - Прости, что поздно, - поклонился гном, - но хочу сразу отдать, а то снова забуду. Вот. Он вытащил из-за пазухи старый потертый пергаментный свиток, развернул. Келибримбор посмотрел, задумчиво нахмурился. - Что это, мастер Нарви? - Наследство, - сказал Нарви. - Твое наследство? – переспросил в недоумении Келебримбор. – Но я тут при чем? - Мое и не мое, - сказал Нарви загадочно и тут же пояснил: - Тут дело какое… наладился я недавно сундуки двоюродного деда своего разбирать. Они уж лет десять в кладовой стояли, все было недосуг… Детей у него не было, он все мне отписал, да. И вот нашел этот свиток. А потом вспомнил, что дед его мне как-то показывал, да говорил, что это самого мастера Даэрона рисунок. А я вот как-то подумал… может, тебе его отдать? Нам, гномам, чужого не надо… - Я даже не знаю, - задумчиво сказал Келебримбор. – Это работа мастера и я… - Бери, бери, - решительно сказал Нарви. – Все-таки память. - Хорошо, - Келебримбор улыбнулся. – Если ты настаиваешь, друг Нарви… - Настаиваю, - твердо сказал гном. – А теперь – желаю тебе доброй ночи, друг Келебримбор! Он снова поклонился и направился к двери. Тяжелые шаги гнома затихли вдали, а Келебримбор все рассматривал рисунок. Это, и правда, была работа мастера. Четкие, прямые линии рун сплетались друг с другом, образуя обрамляющий узор, а внутри его был заключен портрет: легконогая, почти летящая танцующая девушка с черными волосами и искрящимися, звездными глазами. - «Лутиэн», - тихо прочитал Келебримбор руны. – Ну, конечно… Он еще посмотрел на рисунок, потом пододвинул к себе чистый лист бумаги и грифельный карандаш и начал рисовать, уверенной рукой мастера. Но на этом листе появилось совсем другое имя. И волосы у женщины на портрете были светлыми.