Домножить на сопряженное

Еще темно. Если верить будильнику, до подъема оставалось часа три. Под одеялом было жарко, Алла вся взмокла, ночная рубашка неприятно прилипла к телу. Воздух казался спертым и душным. Алла сбросила с себя одеяло и встала, щурясь в темноту и постепенно начиная различать силуэты предметов. Потом осторожно подошла к окну и распахнула его, подставляя лицо не по-майски холодному ветру. Здесь никогда не бывало тепло. Круглый год - что‐то среднее между зимой и осенью, серое, без солнца и морозов, стылое. Постояв минут пять, она вернулась в постель, но уже знала, что не заснет. В последнее время сон стал для нее редким гостем: сказывались напряжение и тревога, ночью обретавшие над ней еще большую власть. Шли экзамены, и Алла беспокоилась из‐за оценок, но еще больше ее пугали однокурсницы. Раньше они просто смеялись и оскорбляли ее, но теперь перешли к действиям: норовили толкнуть, проходя мимо, подстраивали мелкие пакости. Алла не могла позволить себе расслабиться в классе и всегда ждала удара. Это изматывало. А то, что, дождавшись беды, она всегда оказывалась неспособной себя защитить, приводило в настоящее отчаяние. При мысли о том, что уже через несколько часов ей снова придется окунуться в этот овеществившийся кошмар, у Аллы все внутри сжималось в дрожащий комок. Больше всего она хотела, чтобы утро не наступало. Она пыталась успокоить себя. Скоро закончится учебный год. Она сдаст экзамены и переведется из Беты. Куда угодно, только бы не оставаться здесь, среди злых и высокомерных фей-аристократок, для которых так и не смогла стать своей. Но вдруг на новом месте будет еще хуже? Или вдруг ее вообще никуда не возьмут с такими низкими баллами по всем предметам? Она слабая фея и неважная ученица: недостаточно умная, недостаточно усердная, недостаточно талантливая. Худшая в классе. Алла уселась на подоконнике, обхватив колени, и посмотрела вниз. Ее комната находилась на верхнем этаже жилой башни, и отсюда было видно наполненный водой ров вокруг замка Бета. Когда‐то этот замок принадлежал дворянской семье, но так вышло, что все ее члены погибли, не оставив наследников. Тогда здесь основали академию для фей. Камни, которыми был вымощен внутренний двор, вдруг показались круглыми спинами сотен маленьких существ, столпившихся вокруг главного входа и заполнивших все пространство до самых стен. Далеко не впервые Алла подумала, что все проблемы решаются просто: открыть окно пошире и шагнуть вперед, не материализуя крылья. Вскрикнуть не успеешь, как все закончится. Она бы шагнула. Рано или поздно хватило бы отчаяния и глупости, но было все же кое‐что, удерживавшее ее от самоубийства. Несколько раз в неделю она совершала его во сне. Всегда одним способом: вскрывала себе вены лезвием, выломанным из одноразовой бритвы. Иногда она видела это от первого лица: собственная рука, крепко сжимающая тонкую наточенную пластинку, глубокие линии-раны, быстро заполняющиеся кровью, кровавые разводы в горячей воде, приглушенная боль, слабость и в конце концов темнота. Иногда она смотрела на свой труп глазами Деборы. Дебора. Из‐за нее Алла каждый раз, когда ей снился подобный сон, бросалась его записывать, чтобы потом собрать воедино все сведения об этой девушке, которую никогда не видела ни вживую, ни на фотографиях, с которой ни разу не встречалась и о которой ничего не знала. Но все это не мешало Деборе являться к Алле во сне. Там Дебора была ее однокурсницей. Бледное веснушчатое лицо, фиолетовые волосы, зеленые глаза. Она была красивой. Такой красивой, что дух захватывало, никто из тех, с кем Алла была знакома, ей и в подметки не годился. Во сне Алла была ее любовницей: иногда перед тем, как кровопотеря ее убивала, она смутно вспоминала поцелуи в пустых аудиториях и целые ночи, которые они с Деборой проводили вместе. От этих воспоминаний наяву становилось стыдно, бросало в жар, и Алла до слез завидовала себе из сна. Наяву у нее никого никогда не было, и ее никто никогда не любил. Наверное, она казалась парням слишком маленькой, боязливой и несчастной, и это их отпугивало. На двух балах, которые устраивались в Бете за первый и единственный для Аллы год обучения, ее никто ни разу не пригласил танцевать. А рассчитывать на внимание такого характера от девушек было и вовсе глупо: среди однокурсниц она была изгоем, девочкой для битья, не умеющей за себя постоять и плачущей от любой обиды. Алла не могла сдерживать свои чувства, как ни старалась, и ее слезы вызывали еще больше насмешек. В начале года она пыталась со всеми подружиться, но, как она понимала теперь, делала это слишком прямолинейно и искренне. И доверяла всем подряд, делилась своими тайнами и секретами, которые на следующий день обсуждал весь курс, посмеиваясь за ее спиной. Они подумали, что она слабохарактерная дура. Теперь Алла думала так и сама. Может, потому в ее снах и появилась Дебора - как образ защитницы, надежной стены между Аллой и враждебным миром. Судя по тому, что удавалось вспомнить, Дебору сложно было назвать доброй, но все же к Алле она была добра. А к остальным относилась с презрительным равнодушием. Она была холодней и умней любой из однокурсниц Аллы и могла не только дать им отпор, но и заставить делать то, чего она от них хотела, да так, что они не замечали ее вмешательства. Если бы только она существовала... Но Деборы нет и никогда не было, Алла сама ее придумала. Нужно перетерпеть экзамены и подать заявление о переводе. И не травить себе душу бесполезными мечтами. Перетерпеть... Алла родилась на планете Противоположностей. Магия у нее соответствующая - магия Цветов, у каждого из которых свой характер и сила. Сейчас Алле доступны семь штук, и они плохо ладят друг с другом: слишком разные. Противоположностей часто бывает больше, чем две. Изумруд пришел к ней не первым. Ему незачем было приходить первым. Он явился, чтобы приглушить боль и покрыть защитной пленкой безразличия незаживающие душевные раны. Равнодушная Зелень, самый инертный из Цветов. Густой, тягучий, полный непоколебимого спокойствия. Щит из Изумруда - прекрасная защита, в которой увязнет и пуля, и луч лазера, и вражеское заклинание. Он поглотит без следа проклятие чужой зависти к тебе, злобы, ненависти. Никто и ничто не сумеет причинить вред твоей уязвимой душе, если ты находишься под его покровительством. Ах, если бы он вернулся. Если бы подарил себя, всю свою силу, а не жалкие капли. Изумруд - символ безграничного терпения, спокойной мудрой стойкости и готовности ждать, сколько потребуется. Если у тебя их нет, ты не можешь рассчитывать на его помощь и защиту. Ты не достойна. Изумруд больше года как замолчал и не подчиняется. Удается использовать только крохотную долю того, что было доступно прежде. Сейчас проломить хиленькие барьеры, которыми Алла пытается заслониться от атак во время тренировок по боевой магии, не составляет труда. От тонких, но сильных девичьих пальцев, сжавших плечи Аллы, чтобы та не сбежала (это было позавчера, до сих пор болит), остаются синяки. Раньше Изумруд защищал и ее тело, теперь она полностью беззащитна. Алла сидит на подоконнике не шевелясь. Она чувствует жуткую усталость, но не может отдохнуть. Завтра экзамен по теории заклинаний. Она готовилась. Она зубрила магические формулы днями напролет, лишь чтобы потом обнаружить, что в памяти ничего не отложилось. Ослабленный недосыпом и голодом (все чаще ей не лезет кусок в горло) мозг отказывается работать. Она так хотела выспаться хоть сегодня, но ничего не вышло, как всегда. Она смотрит в окно и наблюдает за тем, как ночная темнота становится прозрачнее и светлее. Над горизонтом - за рощицей, за далеким городом, очертания которого видны в хорошую, как сейчас, погоду, - разгорается золотая линия рассвета. Остался какой‐то час - и придется одеваться и идти на экзамен, который она почти наверняка завалит. Изумруд не только требует терпения и спокойствия. Он их подпитывает, он дает силы и стойкость. Он нужен Алле сейчас, но не откликается на зов. Будто не слышит отчаянных криков, которым она из последних сил не позволяет вырваться из груди. Алле не хочет помочь даже собственная сила.