Шахматы

Небольшая, уютная комната обычного отеля. Она не привыкла к роскоши. Она ей не нужна. А он и поддерживает ее. Парень заходит в комнату. Садится напротив девушки и протягивает коробочку. — Поиграем? — Ты еще спрашиваешь?! Милые улыбки. Смех озаряет комнату. Царит легкость. Царит радость. Царит дружелюбие. В комнате полумрак. Он дарит тепло, но лишь тогда, когда здесь есть эти двое. Когда она одинока — тут холодно. Когда с кем-то другим — безразлично. Шахматы — страсть этой девушки. Для него они являются лишь игрой. Но когда он играет в них с ней — они становятся чем-то большим. — На что играем? — Как обычно. Необходимые им условности. Слова, которые не значат ничего. Слова, которые значат многое. Под «многим» подразумевалось все. Все для победителя. Ничего — для проигравшего. Все пешки расставленны. Короли и ферзи стоят на своих почетных местах. Двое сидят и изучают друг друга взглядами. Ожидают окончания еще одного поединка. Начинается игра. Напряженная. Жестокая. Белый слон удалился с поля боя. За ним последовал черный. И черная пешка. И еще одна. Сегодня удача не на стороне Шейлин — она в меньшинстве. Не успевает понять всю ситуацию, как — бац! — её король окружен со всех сторон. Она в недоумении — как так! Саму Шейлин Вудли обыграли в шахматы! Но виду не подает. Сидит с умным видом. Сосредоточенная. Серьезная. Карие глаза немного потемнели, чтобы потом рассвести с новой силой. — Шах и мат! Торжественная улыбка озарила его лицо. Откинувшись на спинку стула, он посмотрел на нее. Девушка глотала ртом воздух, неверя в происходящее. Но нет, это все правда. — Как ты это сделал?! Это невозможно. Шейлин злилась. Краска залила ее лицо, отчего Тео лишь рассмеялся — он любил ее такую: милую, растрепанную, наиграно злившуюся. Все это забавляло его. Он играл с ней, а она с ним. Но уже не в шахматы. — Невозможное возможно. Он улыбнулся своей фирменной улыбкой и встал вслед за ней. Она злилась. Закипала. Но сохраняла спокойствие. Хорошо играет. И не только в шахматы. — Теодор Питер Джеймс Киннэйрд Таптиклис, официально Вам заявляю, что Вы, — она ткнула его в грудь, — мухлевали! Звонко смеясь, произнесла девушка. Теперь его очередь злится. Он отошел от нее на пару шагов — возмущается. Машет указательным пальцем, ругаясь. А она еще звонче хохочет — так она может вести себя только с ним. — Что?! Да, как Вы смеете меня оскорблять, мисс Вудли! — с напускной злостью воскликнул парень, сокращав расстояние между ними. Вся эта игра его забавляла: было что-то тут такое наивное. Детское. Живое. Он сам чувствовал себя живым. И безумно радостным — такого не было давно. Девушка хмыкнула, скрестив руки. Он играл с ней — она это знала. И позволяла ему это делать. Сама же играет. — Шейлин Дайанн Вудли, как Вы смотрите на то, чтобы сыграть еще одну партию? Шей задумалась — еще одна партия, значит её возможная победа. Но ей это не нужно — она не сможет загадать то, что хочет. А он сможет. Но не факт, что загадает. — Заманчивое предложение, но вынужденна отказаться. А также, произнести Вам мое желание! И вновь играет — прирожденная актриса. Хочет развлечься и развлекается. А он вместе с ней. А больше им ничего и не надо. — Ну уж нет! Победитель в этой партии я, так что и желание загадывать буду я. Хмыкает. Делает шаг навстречу к нему. Играет, но любя. Думает о его желании — что на этот раз? — И что же Вы желаете, Теодор? Маняще. Полушепотом. С искрой. Так, чтобы он раззадорился еще больше. Он подходит еще ближе. Между ними нет расстояния. Никакого. Ни милиметра. Пугающее, но им это нравится. — Ваш поцелуй. Он не дает ей ответить — если даст, то миг будет упущен. Целует. Так, как ни целовал никого. Со всей любовью, что хранилась где-то в дальнем ящике. Отстраняется. Нервно дышит. Вздохи тяжелые. Глубокие. Она отходит. Улыбается. Не краснеет, как это происходит обычно. Лишь закрывает лицо волосами. А через несколько минут ее лицо вылезает, и она, даря ослепительную улыбку, произносит: — Еще партию? — Безусловно.

Все пешки расставленны. Короли и ферзи стоят на своих почетных местах. Двое сидят и изучают друг друга взглядами. Но теперь уже все по-другому. Теперь она проигрывает специально. Ведь проигрывать ему — сплошное удовольствие.