Выбрать быль

Как часто солнечные лучи становятся причиной пробуждения? Не очень часто, скажем прямо. Тут ситуация зависит скорее от предрасположенности человека к пробуждению от столь незначительных помех. Во многих случаях, человек скорее завернется в одеяло, отвернется от надоедливого потока фотонов, буркнет что-нибудь нелицеприятное в сторону безразличного светила, да вновь уйдет в страну грез. Иным же людям только этого незначительного фактора и достаточно чтобы вскочить, преисполнившись бодрости, навстречу новому дню... Люди бывают разные. Раннее хмурое утро приветствовало редкими разрывоми в облаках, и, несмотря на то, что по будильнику до подъема оставалось еще около часа из еще двух обитателей дома никто уже не спал, этим утром царило непривычное, как для самого дома, так и для столь раннего утра, возбуждение. Будильники, они для людей со сложной внутренней организацией к которым никто здесь не принадлежал. Кеко жарила, парила, варила и укладывала всевозможную снедь в огромную коробку способную, казалось, прокормить целый взвод после тяжелого марш-броска. Шино же... вообще не видел, чтобы она спала кроме случая нашего знакомства. Разумеется, что человеку потребен сон и человеком она была, это точно. Но человеком со взводом устрашающих тараканов в голове, так что сон ее, судя по всему, проходил на чердаке. Ниндзя - они странные... почти как Карлсон. Так что и сейчас маленькая шиноби, хмуро потирая одним кулачком глаза сидела за столом в ожидании своей порции, в другой руке удерживая палочки для еды. Всегда готов, что называется. Спешно приведя себя в порядок и приодевшись по-походному, я подхватил небольшую сумку, в которую иной постеснялся бы запихнуть и ноутбук, я неторопливо двинулся к двери. Общеизвестный факт, чем менее подозрительно ты себя ведешь, тем меньше шанс привлечь к себе внимание. - Осино-сама, вы взяли полотенце? - раздался за спиной приятный голос девушки. Голос, конечно, приятный, но мурашки по коже все же пробежали. Помнится, бывало такое со мной в далеком и почти забытом детстве при, казалось бы, невинных вопросах матери. Вроде и ни намека на угрозу, но какое-то неприятное чувство терзающее подсознание, словно обманываешь или предаешь самого близкого тебе человека. - Зачем мне полотенце? - прижался я спиной к двери, ягодицами нащупывая дверную ручку. Ручка оказалась выше задницы. А невысокая девушка в костюме служанки приближалась, протягивая в одной руке громадную сумку, какую бы я не рискнул тащить и в дальний поход по диким дебрям, из разряда "ничто не забыто", в другой удерживая солидную коробку перемотанную кухонным полотенцем. Да, ту самую, с недельным запасом провизии. И, спрашивается, зачем? Ныне, если есть на руках кусок пластика с выбитыми на нем цифрами и буквами, не останешься голодным, раздетым и под дождем. Были бы другие, виртуальные, цифры на нем. - Полотенце всегда пригодится! - девушка явно была настроена весьма категорично. - Да мне лететь то всего десять часов! - И тем более! Кто знает, на дирижабль какой компании вы попадете? - приблизилась она еще на шаг, - И костюм! Вы не взяли костюм! - Да не нужен мне костюм! - выставил я перед собой руки и заметил выглянувшую из-за угла Шино. Дитя клинка явно прикидывала свои шансы на победу в открытом противостоянии с менее боевой, но куда более воинственной девушкой... и, судя по всему, оценивала их как крайне низкие. Ниндзя не рискуют понапрасну... тем более сытными завтраками обедами и ужинами. - О-си-но-са-ма! - по слогам, словно уговаривая несмышленого ребенка, произнесла Кеко. "Прижат противником. Запрашиваю подавление", коротко просигнализировал я. Долг шиноби в служении господину, потому Шино сделала пару шагов вперед и... абсолютно ненатурально поскользнулась, с не менее фальшивым "ой" из ее руки выкатился маленький грязно-серый шарик, покатившийся в мою сторону. Упускать шанс я не стал, ловким пинком отправив его в стену. "Пуф" и коридор заволокло тяжелым дымом. Я же, с диким криком "Сайонара!", вылетел за дверь. До посадки оставалось еще почти два часа и спешить мне было некуда, но до самой станции метро я шел самым быстрым шагом на какой был способен. Кеко страаашная. Истинно так! Этот город всегда полон людьми и полон событиями. Целый день метро забито толпами народа, куда-то спешащими по каким-то делам и на еще одного человека, кое-как втиснувшегося в забитый вагон, никто не обратил внимание. Места, где постоянно находится много людей, всегда охраняются. Бдительные полицейские на станциях, зоркие камеры на каждом углу и в вагонах поездов. Всяческие детекторы в вестибюле. Так что метро можно считать самым безопасным в мире транспортом. Хотя и этот мир знает что такое терроризм, радикальные группировки и адские машинки. Но шанс столкнуться с терактом в метро куда меньше чем увидеть сову сидящую на плече у прохожего, так что я, абсолютно без происшествий, добрался до аэропорта... В котором, вместо огромных лайнеров, разгоняющихся для взлета или садящихся на полосу, красовались не менее огромные серебристые сигары дирижаблей, выползающих из эллинга для приема пассажиров или наоборот, заходящие в эти своеобразные доки для планового технического обслуживания. Удивительное дело, как всего лишь одна катастрофа может изменить историю. Катастрофа не самая значимая, если я правильно помню ту историю. Но в этом мире, где никогда не было эмбарго на экспорт гелия из тогда еще испанских колоний в Америке, не было и крушения рейса LZ 129. В результате отсутствия такой вот, можно сказать исторической искорки, дирижабли и ныне рассекают небесные просторы, составляя приличную конкуренцию самолетам. А невысокая скорость этого транспорта, вполне компенсируется комфортом, где даже для пассажиров эконом класса предоставляются небольшие, но уютные каюты. - Пройдите, пожалуйста, на регистрацию, - отвлек меня от разглядывания этих забавных конструкций приятный голос девушки у стойки. Симпатичной и улыбчивой - все как и полагается. Действительно, поток пассажиров передо мной уже иссяк и через металлоискатель проходил единственный человек... Высокий и седой старик в черной сутане. Интересно, что католический священник забыл посреди земли буддистов и синтоистов? Подхватив на плечо огромную сумку, слегка звякнувшую металлом, он шагнул через громко заверещавшую рамку. Сотрудники охраны мгновенно напряглись. И правильно, ведь воздушный транспорт - Мекка для террористов мелкого пошиба. Но священник молча продемонстрировал ближайшему человеку в черном какую-то бумажку и тот, молча кивнув, что-то пробурчал в рацию, не став чинить старику препятствий. Занятно как. Не скажу, что я любопытный, но мне интересно что за металлолом в этой огромной сумке. - Ваш билет и документы, Осино-сама,- снова привлекла мое внимание регистратор. Вежливо кивнув и пропустив мимо ушей стандартные пожелания приятного путешествия, я шагнул в сторону рамки, но меня остановили. - Вам по зеленому коридору, - без эмоций оповестил высокий и подтянутый парень, стоящий возле нее. Занятно, с чего такие почести? Проходить на борт без досмотра могут только... ах да. Я же, условно говоря, "один из". Что же, получается фамилию действительно не лишили никаких привилегий. Еще одно доказательство. Ну да и ладно. Демоны со всей этой ерундой. Я заспешил по порталу-гармошке ко входу в гондолу. Момент взлета я вообще не почувствовал, лежа в своей каюте на довольно просторной кровати, и узнал о нем только из системы оповещения, мелодичным голосом попросившей сохранять спокойствие и пожелавшей приятного пути. Определенно, сохранять оное спокойствие ничего не стоило - я вполне мог бы танцевать брейк и джигу одновременно принимая душ и чистя зубы во время этого плавного взлета. Если бы такая дурная идея пришла бы мне в голову, конечно. Совсем другой эффект, нежели сидя в тесном кресле под гул двигателя, вжимаясь в него от небольшой перегрузки и слушая потряхивания корпуса от попадания в воздушные ямы. Меньше стресса, я бы сказал. Под такие мысли я и задремал. Но опять же, сколько себя помню, долго спать вне дома, или места которое считаю в должной мере безопасным, я не могу, потому, если судить по часам на коммуникаторе, проснулся спустя четыре часа в некотором недоумении. Возникший было спросонья вопрос "где я?", был моментально снят видом довольно просторной каюты совмещенной с санузлом и большим зеркалом на стене, за которым скрывался шкаф. Все блага цивилизации в путешествии и без надоедливой качки. Открыв дверь, и пребывая в твердом намерении добраться до ресторана, я едва не стокнулся с проходящим мимо человеком. - Извиняюсь, - автоматически упрекнул я, еле увернувшись от стремительно пронесшегося мимо человека. - Ignosce, mea culpa*, - бросил священник на ходу, ловко, совсем не по-старчески, огибая редких пассажиров, решивших выбраться из своих номеров. *Извиняюсь. Моя вина. (лат) Уже минута прошла, как он исчез за поворотом, но мне, почему-то, совсем не хотилось покидать номер, и даже больше - захотелось запереться, проверить спаснабор, надеть парашют и ждать. Ждать, когда наступит адовый песец, дабы вовремя свалить с данного транспорта. И, казалось бы, причем тут священник? Пожалуй, он при всём! На воротнике этого человека, я мельком успел разглядеть знак - крест, меч и оливковая ветвь. Что посреди земель Ямато делает пёс доминиканцев? Эти парни умудрялись зажигать аж до самой Войны, правда лишь посредством помощи новым крестоносцам, да и во время её отметились весьма ярко в окопах мавров. В общем, ребята эти живут с огоньком, последнее время - напалмовым. И вот тут то и пришла пора пожалеть об огромной коробке с вкусной домашней стряпней, по лени своей и нерадению оставленной дома на угнетение и поедание маленькой шиноби. Однако же, пошутили и будет. Потерпеть еще шесть-семь часов до приземления не составит никакого труда, но будет крайне грустно, если свой первый полет на столь чудном транспорте я проведу пялясь в экран коммуникатора или узкий иллюминатор. Бар-ресторан, совмещенный с обзорной площадкой, - наш вариант. Не станет же этот перец выискивать врагов веры посреди воздушного корабля наполненного сплошь последователями Синто. Ну, как говориться - не клади все сутры в одну корзину. Потому я все же вытащил из шкафа рюкзак, в котором крылся парашют, и спасательный жилет. Ресторан был, можно сказать, совсем обычным, я бы перепутал его с летней верандой какой-нибудь местечковой забегаловки, настолько все именно напоказ было сделано для облегчения веса, пластиковые столы, пластиковые стулья, даже посуда пластиковая, вызывающая невольные ассоциации со столовой, людей пока еще было мало - они либо уже поели и насмотрелись через огромные и легко тонированные стекла на клубящиеся облака, либо еще дремали, нагоняя часы сна недобранные из-за ранней посадки на рейс. Так и получилось, что за одним столиком, стоящим вплотную к окну сидела молодая пара... ну как пара - мужчина явно европейской внешности, одетый в новенький и довольно легкий для этой погоды темный костюм и с лицом не нравящегося мне человека, а если быть точнее, то это было лицо, способное улыбаться только по приказу начальства. И молодая женщина в столь же легком брючном костюме, сидящая в пол-оборота ко мне, так же вполне европейской нации, темноволосая, глаза ее, наверняка красивые, скрывались за темными очками-маской. Мельком взглянув на своих попутчиков, я присел за столик подхватив тонкий и пластиковый же лист меню, как женщина радостно улыбнулась мне, словно давнему знакомому, и, подхватив со спинки крохотную женскую сумочку, она легко перепорхнула за мой столик. - Bonjour, mon cher ami, - еще шире улыбнулась она, невежливо скрывая взгляд за темными очками, -Je suis heureuse de vous voir*. * Добрый день, мой друг. Счастлива вас видеть. (фр.) - Не имею чести знать вас, - пробурчал я в сторону. Чую что-то недоброе. Добрый испанский падре и парочка иностранцев могут вполне превратить свое окружение в веселый праздник разрушения. - Comment ça va?* - не позволила она встать, положив тонкую руку в белой перчатке на мою ладонь. * Как дела? (фр.) - Полагаю, что в ближайшем будущем могут стать очень плохи, - устало вздохнув, я остался сидеть в этом хрупком плену, - и я не говорю по-французски, хотя столь чудесный голос мог бы слушать днями. - Merci pour vos compliments, - легко рассмеялась она знакомым грудным смехом, обнажив белоснежные зубки, - On ne s'est vu depuis longtemps.* * Спасибо за комплимент. Давно не виделись. (фр.) Хм, знакомый смех, знакомые зубы. Сдается, мне знакома эта мечта стоматолога. Я приподнял брови, дивясь неожиданному маскараду и необычному поведению этой, пожалуй, самой странной из всех моих знакомых, женщины. - Vous êtes drôle*, - показала она язык, на миг приспустив огромные очки и блеснув алыми искорками в глазах. * Ты забавный. (фр.) Вот теперь пора идти за приготовленными спассредствами и двигать к ближайшему выходу. Старик в сутане здесь за ней или я Ода Нобунага внезапно ставший женщиной. Женщина явно заметила мою легкую нервозность, возникшую из-за нежелания оказаться в центре танца свинца... или они серебро будут использовать в соответствии с канонами? Брема Стокера здесь, увы, не было... возможно потому, что есть вампиры. Должно быть взаимоисключающие параметры. Так что канон сей ведом лишь мне, но речь не о нем. - Как ты относишься к костру? - поинтересовался я, на всякий случай оглянувшись, заметив замершего у стены официанта, я подал ему знак, - два сока, пожалуйста. Апельсиновый и томатный. Парень исчез, а я снова перевел взгляд на женщину. - Ну... - протянула она, прикоснувшись пальчиком к точенному подбородку, закончив притворяться, - я люблю ночное барбекю. - А как насчет твоей тугоплавкости? - хмыкнул я, с готовностью поаплодировав, хорошей игре. - Ты в курсе, что говорить загадками - моя прерогатива? - поправила она очки, сжав губы в тонкую полоску. - Знаешь ли, моя блондинистая прелесть зачем-то натянувшая странный парик и безвкусные очки, у меня есть что рассказать и без всяких мозголомных игрищ, - устало потер я переносицу. - О, и что же ты будешь делать, если не сможешь рассказать то, что тебе есть рассказать? - поинтересовалась она, заставляя проклинать эти очки, скрывающие взгляд. Она явно издевается. Да еще и ее спутник отвлекает - смотрит жестко, словно сквозь прицел. - Полагаю, что мне придется задавать очевидный вопрос за очевидным вопросом, пока ты будешь давать туманные ответы которые будут злить меня еще больше до тех пор пока ты не наиграешься, - вновь вздохнул я, кивнул официанту, поставившему два запотевших бокала перед нами и, заранее готовясь, сделал солидный глоток сока. - Оу, договорились, - женщина едва прикоснулась к трубочке, оставив скатываться по чувственным губам маленькую красную капельку, которая, спустя миг, стремительно исчезла, подхвачена острым язычком, - начинай. - Что происходит? - Они знают. - Кто они? - Они есть они. - Они есть они кто? - Все есть знание. - Знание есть все о чем? - Ты не можешь понять, что непонимание есть понимание пока ты этого не понимаешь. Понимаешь? - Ладно, - сжал я бокал почти до хруста стекла, - это заставляет меня злиться! На борту находится пёс господень. Женщина неторопливо отпила сок, чуть покрутила бокал в руках, любуясь разводами на стенках, слегка похожими на кровь, и перевела взгляд на меня. - Не хочу слышать от тебя "и?", - отрицательно покачал я головой, стрельнув взглядом по сторонам. - У меня чешется голова, - покивала та. Оно, наверное, так и бывает, когда носишь парик достаточно долго, но... - Скажи, блондинка - это стиль жизни? - вопросительно вздернул я бровь. - Это кредо! - гордо ответила та, и, подумав, добавила, - блондинистое кредо! Я устало помассировал виски. Не то чтобы это так уж напрягало, но... чего ради, спрашивается? - Ты меня забавляешь, - неожиданно серьезным тоном произнесла она, на холодном лице исчез даже намек на улыбку, - ты ведь не веришь в существование кровососущих монстров. Определенно нет. Я ненавижу мистику... сколь много раз эта мысль мелькала у меня в голове за последние дни. Однако же не являясь адептом солипсизма не могу отвергнуть того, что в мире все сложнее чем позволяет представить мой угол зрения. Передо мной же сидит словно бы воплощенная легенда, живой миф, миф, которого не было в этом мире. Вампир? - Я знаю, что есть болезнь - порфирия. Правда, при этой болезни невозможно остаться столь чарующе красивым. Увы, все болезни убивают. - Тем более, что я тебя совсем не знаю, - продолжил я, - и не могу верить в то, что ты, возможно представляешь. - Не знаешь? - вновь вернулась она к наигранно глуповатому выражению лица, - мы ведь столь давно знакомы? Je suis navrée*... * Я расстроена. (фр.) - Ведь я даже имени твоего не знаю, - возмутился я. - О, что с имени моего? Я могу зваться по настроению! Сегодня Жанна, завтра Елена, через неделю, может, Хельга, а через месяц даже... - прищелкнула она пальцами, и задумчиво сморщила носик, словно вспоминая что-то очень давнее, - Ипатия! Да и в этих новомодных... интернетах люди вовсе общаются, и даже дружат, не зная имен и лиц друг друга! Новомодных? Да интернету здесь уже как сорок лет исполнилось намедни. Хотя, признаться, имена довольно говорящие. Но я не верю в бессмертие, и в жизнь после смерти, и даже в переселение душ... и не потому, что отрицаю само существование подобного, а лишь потому, что не желаю тешить себя излишними надеждами и мечтами - жизнь есть жизнь, а смерть - это смерть... И пусть последнее из моего личного списка отрицания случилось со мной, но лишь подумав раз, можно неплохо выкрутить себе мозги рассуждая о том, что я может и не я. И я, тот что думает, что это я, всего лишь бред воспаленного разума мальчишки захотевшего стать сильнее и раньше повзрослеть, лелея жажду мести. В висок остро кольнуло, призывая придержать вожжи мыслей, пока кони воображения, сойдя с колеи логики, не унесли сани сознания в дебри безумия. Я осмотрелся, вновь найдя взглядом официанта, подпирающего стену состоящую из пластиковых, под дерево, панелей, обшарил взглядом невеликий зал ресторана заставленный белыми пластиковыми стульями, на каждом из которых лежала маленькая подушка, смерил взглядом с оставленным моей попутчицей мужчиной; пока наконец мой блуждающий взор не наткнулся на стеклянную дверь ведущую на обзорную галерею. И в очередной раз предпочитая не задумываться, почему для нее полгода редких встреч - давно, а сорок лет, срок за который иные успевают родится, вырасти, поседеть и умереть - недавно, я встал, галантно оттопырил локоть и поинтересовался: - Не составишь мне компанию в прогулке? - Oui. Vous êtes très aimable*, - кивнула она, одним грациозным движением поднимаясь мне навстречу и кладя ладонь на сгиб локтя. * Да. Ты очень любезен.(фр.) - Прекращай выпендриваться, - устало я смерил ее, возвышающуюся над мелким мной на целую голову, взглядом снизу вверх. Легко рассмеявшись своим потрясающим смехом, она покачала пальчиком свободной руки из стороны в сторону. - Не выпендреж! Кредо! Soyez vous-même*. * Будь собой. (фр) Интересно, когда мы умудрились забыть про третьего участника возможной трагикомедии... Я потянул на себя стеклянную дверь, легонько поклонился, пропуская даму вперед, и шагнул следом, замерев пред открывшимся, через кажущееся столь хрупким стекло, великолепием . С этой небольшой, опоясывающей весь корабль застекленной террасы казалось, можно было увидеть весь мир, состоящий из одних только тяжелых, похожих на сахарную вату, облаков, тяжелыми и медленными прибоями накатывающихся на неведомый берег, вздымающими гигантские волны, подсвеченные заходящим солнцем. Неторопливые переходы от ласкового золота, до тяжелого кровавого багрянца обрывались где-то там, на горизонте, мягкой пастелью заката, горизонта, за которым словно уже и не было мира. Я и ранее видел что-то похожее, но вот так неспешно скользить взглядом, не считая секунды до открытия купола парашюта, не борясь с тяжелым ветром, стремящимся закрутить и сбросить с подвластных ему вершин кувыркающейся куклой, не думая о густых кронах деревьев мечтающих насадить тебя на какую-нибудь острую веточку... Без стресса, в общем. - Красиво? - мягко шепнули мне холодные губы не менее холодной красавицы. Знакомая незнакомка прижалась ко мне, обхватив руками мой торс, холодные ладони, словно в поисках тепла, юркнули за лацкан кардигана скользнув по гладкой ткани рубашки. - Красиво, - кивнул я, слегка подавшись вперед в попытке отстраниться, - если ты находишься на вершине мира за толстым стеклом в тепле и уюте. Попытка была заведомо провальной, обхватив стальной хваткой меня притянули еще ближе, пока моя шея не оказалась в уютной ложбинке, а на макушку опустился острый подбородок. Всё. Плотно застрял в капкане ее обольстительности. Чуть пошевелив головой, устраиваясь поудобнее в столь сладостной ловушке, я спросил: - Чего ты хочешь? - Хочешь конфету? - перед моим лицом появился маленький, завернутый в яркую обертку, шарик, удерживаемый аккуратными аристократичными пальчиками, - нет? Ну потом съешь. Ее ладонь вновь скользнула по рубашке, добралась до кармана и аккуратно опустила в него неожиданный подарок. Я не решался прервать затянувшееся молчание, скользя взглядом по величественно вздымающимся вершинам волн бесконечного небесного океана. Подобное зрелище всегда настраивает на несколько лиричный лад, опустошает своей безграничной неподвластной силой до покалывания в кончиках пальцев, до тянущей боли в сердце. И тем неожиданней был ответ, которого уже не ждал. - Чего я хочу... - глубокий голос женщины, вжимающей меня в себя, словно ребенка или возлюбленного, резонансом отдавался в груди, подчиняя, позволяя впитывать в себя малейшие изменения его тональности, - понаблюдать за сиянием сверхновых Бетельгейзе и Эты Киля, к примеру. Я не силен в астрономии и даже приблизительно не скажу где находятся названные астрономические объекты, но, как и любой обыватель, скажу, что подобное зрелище вряд ли будет доступно ближайшие пару миллионов лет. - Почему не столкновение Андромеды и Млечного Пути? - хмыкнул я. Как, опять же, простой обыватель засоряющий мозги всякой ненужной информацией по типу - Земля круглая, Солнце горячее, кольца Сатурна на самом деле лед и пыль, но без какого-либо осмысленного понимания сей информации, припоминаю, что в одной из научно популярных передач упоминалось: для созерцания подобного эпического по масштабам сферы Хаббла, но ничтожного по меркам Вселенной, события, нужно подождать всего три с небольшим миллиарда лет. И еще пару миллиардов лет займет, собственно, само событие. - О, ты мозг! Обязательно запишу в склерозник! - ...Бессмертной жизнью тешится мечта... - пробормотал я под нос, подавив желание спросить о возможности дождаться означенных событий. - ...За гробом жизни нет и быть ее не может, идет за жизнью смерть, за смертью пустота, - на распев продолжила она. Вот тут уела, иначе и не скажешь. Мое существование противоречит моим же убеждениям. Я когнитивно диссонирую, ага. Но к делу это не относится. Хотелось бы знать, что ты планируешь делать с вот-вот нагрянувшими по твою душу парнями, несущими очистительное пламя в сердцах и изливающими его, порой, в яркие костры основой инсталляции которых является 'очищаемый'. Может, спросить в ее стиле? - Знаешь, что-то сейчас может изменится. Внезапно! Будто канал на телевизоре без предупреждения переключили. Думаешь, что смотришь мелодраму с элементами мистики, а окажется, что шел триллер или даже фильм ужасов... Вот это понимаю, спросил - сам себя не понял. В озадаченном молчании, пытаясь понять какую часть этого бреда можно заменить, чтобы получилось более прямое предупреждение, отчетливо раздался негромкий смешок. Глухой мужской голос донесся справа, повернув голову, я увидел того, о ком все время и пытался предупредить стоящую позади блондинку. Высокий, сухопарый, чуть сутулый и полностью седой одетый в черную сутану мужчина. Морщин на лице, однако же, почти не было - вероятно седина не признак подступившей старости. Тем более что темные глаза, острые словно у нацелившееся на добычу сокола, особенно ярко выделяющиеся на этом узком лице заканчивающемся острой бородкой 'эспаньолкой', говорили о том, что в старики этого волевого и сильного человека записывать рано. - Ах ты ж... - вырвалось у меня, пока я старательно изворачивался в цепких объятиях, в попытке встать между женщиной, которая в принципе ничего для меня не значит, и этим чудиком в сутане, - пусти, женщина, за сиську укушу! Мужчина вновь рассмеялся, довольно заразительно, особенно если представить, как моя возня выглядела со стороны - словно непослушный мальчик пытается выбраться из маминой хватки. Поддержав его коротким смешком, я завел свою руку назад и, приложив некоторую силу, вопреки своим словам ущипнул за другую, не менее выделяющуюся, часть тела этой представительницы вида 'друг человека'. - Ау-у! Блондинка в парике дернулась, ухватилась за пострадавшее место, и я оказался на свободе, хотя и с некоторым сожалением - хотелось вернуться в уже пригретое местечко. Так должно быть чувствуют себя коты, которых сгоняют с излюбленного дивана. Заняв желаемую позицию и слегка напрягшись, ожидая от незнакомца чего угодно, вплоть до броска гранаты в довольно узком пространстве обзорной галереи, я слегка поклонился, прищелкнув каблуками. - Позвольте представиться - Осино Шин. Это женщина Женщина. - Эй! - Приятно познакомиться, сеньор Осино, сеньорита Женщина, - улыбнулся во все тридцать два, ослепительно белых на фоне загорелой кожи, зуба священник, даже не пытаясь придать серьезность моменту, - или сеньора? - Сеньорита пока, - я ткнул локтем под ребра попытавшееся что-то сказать условно француженке, отчего у нее вырвался лишь придушенный писк. - Можете звать меня отец Генрих, - в свою очередь представился, с легким поклоном, приложив руку к сердцу тот. Опять эти 'можете звать меня...'. Можно подумать, оттого что я смогу узнать его имя, обрету власть над ним. Сплошь и рядом вокруг ходят какие-то разведчики. Еще немного, и каждый будет откликаться ' Что в имени тебе моём?'. - Тоже любуетесь, падре? - я повел рукой в строну хрупкой преграды отделяющей нас от пары километров свободного падения. - Познал я, что всё, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить,- и Бог делает так, чтобы благоговели пред ликом Его! - откликнулся тот явной цитатой, переведя взгляд на угасающий закат. Покивав в такт словам, словно внемля мудрости умного человека, я вновь внимательно посмотрел на назвавшегося Генрихом испанца с германским именем, встретился с ним глазами. - Если Ками-сама и сделал что-то более красивое, то он явно приберег это для себя. Признаться, редко ранее видел людей со столь жестким, требовательным и волевым взглядом. По пальцам одной руки можно пересчитать и еще на пару останется. Благо этот странный тип не начал теологический диспут о возможностях и желаниях Его, тем более что ответить мне было бы абсолютно нечем, потому я вежливо заметил: - Должен заметить, что у вас очень чистый японский, Генрих-сан. Настолько литературный, что любой местный с закрытыми глазами в темной комнате определил бы в нем иностранца исключительно по речи. Особенно учитывая трудности понимания своего языка даже внутри нации... - О, благодарю, сие лишь необходимость. Иначе я не смог бы нести Слово Божье... - на секунду прервавшись, он потянулся к бородке, явно жестом въевшимся в моторику и порой пробивающимся сквозь контроль разума в минуты задумчивости, - в Киото есть sui juris... Я имел в виду католическая миссия... Будете там - обязательно посетите. Не упустите шанс спасти свою бессмертную душу! Занятно как. Где я ошибся и с какой стати так себя накрутил? Генрих добавил еще пару фраз про интересные проповеди исключительно на местном языке и возможность обратиться к Ками чуть ли не напрямую, ведь храм - истинный дом Ками. Тонкие пальчики заканчивающиеся острыми коготками почесали мой затылок чуть взлохматив короткую прическу. Все правильно делаешь, женщина! Я как раз испытывал острое желание совершить подобное, однако же, вынужден воздерживаться, дабы не позориться перед гайдзином. - Скажите, Генрих-сан, не ищите ли вы высокую, симпатичную, стройную блондинку с необычными глазами и... знаете ли... неправильным прикусом? Надеюсь, что не сую голову в пасть голодному льву, но очень хочется прояснить ситуацию, и очень надеюсь, что проясниться она не до потери контроля над ней. Мужчина задумчиво склонил голову набок. - А вы встречали описанную вами особу, сеньор Осино? - вопросительно приподнял он правую бровь. - Нет, - тут же открестился я, вслед за мной, по моему требовательному взгляду, отрицательно покачала головой означенная особа, - в глаза не видели. Благо темные очки и парик все еще были на ней и заподозрить ее можно было лишь при большом желании ее подозревать. - Нет, сеньор Осино, на данный момент я не ищу никого с похожими приметами. Да и с чего мне это делать? - невинно удивился представитель воинственной части учреждений католической церкви успешно гонявшей по Европе всех несогласных со Словом или противных ей не один век. Я лишь пожал плечами в стиле, 'а не врешь ли?'. Впрочем, утаить сомнения мне не удалось, тем более от человека определенно прошедшего школу оперативников с историей в шесть веков. Этот перец, наверное смог бы прочитать и о чем думает статуя Будды. - Дух Господа наполняет вселенную и, как все объемлющий, знает всякое слово. Посему никто, говорящий неправду, не утаится, и не минет его обличающий суд! - изрек он очередную цитату, видимо должную подчеркнуть какую цену имеют его слова, а возможно и предупредить меня о последствиях умалчивания или искажения важной информации. Тем временем, пока длилась наша довольно пустая беседа, закат исполнил свое дело, окрасив последним багрянцем края безмятежных облаков, сверкнул на прощанье злотыми искрами, и погас. На обзорной галерее зажглось освещение, ровное, холодное, столь резко контрастирующее с искренним теплом светила, что даже я почувствовал некую утрату. Генрих склонил голову, соединил ладони перед собой - Господи, вот уже заканчивается этот день, и перед ночным покоем я хочу душою вознестись к Тебе... Женщина, непривычно тихая, последовала примеру святого отца, приняв вид кроткий и благостный, беззвучно шевелила губами, вторя вечерней молитве, поневоле заронив зерна сомнения в мой разум... Та ли она, за кого я ее принимаю, ведь если верить... Стоп! Кому верить? Автору полу приключенческого романа знающего об основном антагонисте своего произведения едва ли больше простого обывателя и взявшего из головы кучу никем не подтвержденных фактов? Хотя интересно было бы посмотреть, подействует ли на нее святая вода и экзорцизм... Хотя стоп! Может стоит начать с чеснока и кола в сердце? С чего я взял, что она из этих... В пользу этого говорит... ничего особо и не говорит - у многих есть проблемы с головой и похуже, нежели желание пить кровь. Довольно невинное, в общем то, желание. Погрузившись в мрачные глубины воспаленного воображения, я пропустил момент, когда падре закончил свое благое дело коротким 'аминь' я все еще смотрел на свое отражение в темном стекле, с наступлением ночи вдруг ставшим глубоким зеракалом. - Утешьте мое любопытство, сеньор Осино, - вырвал он меня из задумчивости неторопливой речью, - почему сеньориту Женщину зовут именно так? Вот только на мой подозрительный взгляд 'а не издеваешься ли?' он ответил исполненными серьезной любознательности глазами, разве что где-то в глубине темных, похожих на маслины глаз, сверкали искорки смеха. - Не придумал ей имя ещё. Или кличку, - бросил я, уже повернувшись к нему спиной и открывая дверь в столь давно покинутый нами ресторан. - Тогда, вынужден заметить, что она очень хорошо воспитана, - вновь сверкнул отраженным электрическим светом от белоснежных зубов священник. - Такой уже приобрел. - Эй! - сей возмущенный возглас, изданный предметом обсуждения, был обоюдно проигнорирован. - Доброй ночи, Генрих-сан. - Доброй ночи, сеньор Осино. Да пребудет с вами... Со всеми этими надуманными тревогами я совсем забыл про основную цель своего визита в ресторан сего летающего отеля, потому сейчас нетерпеливо, с некоторой жадностью, расправлялся с сочной лазаньей, скорее всего разогретой, доставленной расторопным официантом, заливая свои тревоги холодным апельсиновым соком... хотя в данный момент очень хорошо пошел бы стаканчик виски. Блондинка в парике и ее спутник, переместившиеся за мой столик, проявляли определенную тактичность и не мешали моему погружению в меланхолию и заеданию отвратительного настроения мясным блюдом. Молчаливый телохранитель или друг моей знакомой незнакомки, так и не представленный мне, бросил столь же молчаливый взгляд на свою спутницу. При всем желании я бы не смог понять, что он этим взглядом хотел сказать, но сидевшая на против него условно француженка чуть скривила уголки губ в легкой усмешке и пояснила: - Молодой человек опасался опасного человека опасно встреченного нами только что. Телохранитель чуть нахмурил брови и, сунув руку под полу пиджака, вытащил на свет громоздкий, черненной стали и неизвестной мне модели, пистолет. Оттянув затвор, сухим щелчком дослав патрон, он вновь глянул на своего босса. Та, впрочем, из вредности своей или ехидства, принялась копаться в своей маленькой сумочке, после чего с торжественным видом вытащила оттуда орудие убийства того же семейства, но иной модели; крохотный серебристый пистолетик легко скрывался в ее сравнительно небольшой руке и выглядел столь дамским, что я не удивлюсь если в продаже он имеется в розовом исполнении да стразами на щечках. После совершения сего действа женщина, опустив темные очки на нос, посмотрела уже на меня, явно скопировав взгляд с какого-то гангстерского фильма. 'Вальнем его, босс?' - сверкнули алыми угольками ее глаза. Едва не подавившись последним кусочком блюда, я экстренно залил в себя остатки сока и, грохнув пустым стаканом по столу, нервно усмехнулся. - Отставить валить. Вот уж чего, а маленькой войны в маленьком небесном тихоходе мне точно не надо. И куда только смотрит полиция в порту? Тут у всех кроме меня есть ствол? Да в жизни более не сяду на не частный дирижабль! На мою реплику эти два тролля лишь философски пожали плечами и синхронно спрятали оружие. - Не нужно на меня так смотреть, - постарался я проигнорировать их клоунаду, - о чем я мог подумать, увидев сначала его, а потом тебя? Для убедительности я направил на собеседницу указующий перст. - Возможно, что нам просто по пути? - вновь сверкнула она клыкастой улыбкой, - и в чем ты подозреваешь бедную меня? Теперь лишь в том, что ты старательно портишь мне нервы! Сей с трудом восполняемый ресурс мне дорог, ибо жизнь и без того старается вытянуть лишний моток... Но мысли мыслями, а вставать мне рано ибо пребываем мы уже с рассветом. Потому я встал, поцеловал воздух в сантиметре над протянутой рукой дамы, сухо кивнул мужчине и предпочел оставить их компанию, дабы составить оную мягкой постели собственной каюты.