Return

В этом есть некая извращенная милость богов, в том, что в первые секунды своей новой, возвращенной жизни Деймон видит именно брата. Видит и не может поверить. Он не может поверить, но Стефан смотрит так по-стефановски, что его страшно спугнуть, как будто он морок, навеянный очередной магией. Но когда он все-таки прижимает младшего Сальваторе к себе, он уже уверен, что происходящее реально, но не может поверить в собственное счастье. - Я вернулся, Стефан, - сорвавшимся голосом в плечо крепко обнявшего его брата. Будь Деймон девкой, он бы позорно разревелся, но он не девка, и только сильнее сжимает объятья, до боли, до хруста костей. Сейчас единственное желание на двоих – почувствовать, ощутить, что другой рядом, вот он, из плоти и крови, хотя уже и не было надежды его увидеть. Стефан шепчет что-то бессвязное в шею и опять отстраняется, в который раз неверяще радостно оглядывая брата. У него безумные глаза, но у Деймона небось не лучше, и он думает, что надо что-то сказать, объяснить, убедить себя и его, что это не очередной дурной сон из тех, которые снились им обоим душными ночами. Но когда их губы встречаются, слова становятся не нужны. Стефан целует брата сильно, не давая перехватить инициативу, но в этой напористости сквозит безмерное отчаяние, копившееся в нем многие дни. Не отдам. Не отпущу. Мой. Деймон не понимает, действительно он слышит срывающийся шепот, или это плод его разыгравшегося воображения и напряженных до предела нервов. Он отвечает на поцелуй и кусает губы, свои и чужие, - общая боль как еще одна привязка к реальности. Деймон ощущает все вокруг себя на удивление ясно и четко, но при этом его тело становится безвольным, и глупое желание остаться в этом мгновении навечно мечется пойманной птичкой в пустой до звона голове. Стефан толкает брата к стене, но тот спотыкается о неудачно подвернувшийся камень, и оба Сальваторе валятся на пол, ни на секунду не разрывая поцелуя. Сейчас это было бы равносильно смерти, они этого не переживут. Они трахаются на холодных камнях склепа, где захоронены их предки, отчаянно и страстно. Стефан вжимается в брата, как будто его цель – вплавиться в него, стать с ним единым целым и никогда больше не расставаться, а Деймон отдается ему, принимая всю боль и всю горечь, накопившуюся в младшем за последние месяцы. Он гладит его по волосам и хрипло смеется. Ему действительно радостно и уже почти спокойно. Осталось только успокоить Стефана, но все слова застревают в горле, мертвое сердце сжимается и на душе и больно, и сладко, а брат так нежен, как, кажется, не был еще никогда. Деймон целует его и смотрит в глаза, пытаясь взглядом передать все, что чувствует, и верно у него получается, потому что в расширенных зрачках Стефана он видит отражение всех неописуемых противоречий, разрывающих его самого. Потом они лежат рядом еще какое-то время, не касаясь друг друга, но ощущая чужую близость, а затем встают и быстро одеваются. Их ждет Мистик Фоллс, очередные трудности, радости и встречи, Елена, но Деймону кажется, что он может все, он как будто феникс, возродившийся из пепла. Сгорел и воскрес. Стефан улыбается уголками губ. Впервые за долгие месяцы он чувствует себя настолько спокойно. Теперь он уверен, что все наладится, иначе быть просто не может.