Клубника со сливками

— Дорогая, тебя никогда не посещала мысль, что наш сын уже почти совсем взрослый? — спросил Муми-папа. — Дорогой, что же я буду делать с таким количеством клубники, для заготовок её слишком много! — невпопад откликнулась Муми-мама, но тут же переспросила: — О чём ты? Её супруг неопределённо пожал плечами. — Да я просто размышляю вслух. Знаешь, я полагал, что у нас будет большая семья... То есть, она у нас не маленькая, — поправился он, бросив взгляд в сад, где возилась детвора, — но ведь только Муми-тролль — наш родной сын. Быть может, ему было бы веселее, если бы у него был братик или сестрёнка, как ты считаешь? — Даже не знаю... — задумалась Муми-мама, вытирая руки о передник. — Ты прав, остальные дети нас всего лишь навещают, я тоже иногда об этом забываю. Но справимся ли мы с прибавлением в семействе? Муми-папа беззаботно махнул лапой: — Пустяки! Справились же, когда к нам внезапно нагрянули Тофсла и Вифсла. — Тофсла и Вифсла всего лишь у нас гостили, дорогой, — строго заметила Муми-мама, выходя из кухни. — Советую тебе прежде хорошенько обдумать свою затею. — Зато я знаю, куда девать клубнику! — крикнул ей вслед Муми-папа. — Следует признать, ты весьма изобретателен, милый, — сказала почти полностью покрытая взбитыми сливками и украшенная клубникой в самых пикантных местах Муми-мама, — но ты точно уверен? Скушать столько сладкого за раз может быть вредно для здоровья. — Не волнуйся, дорогая, муми-тролли не отступают перед мелкими трудностями! — торжественно провозгласил Муми-папа, приосанившись. Даже его цилиндр внушал уверенность всем своим видом. — Иди ко мне, моя сладкая! — Боюсь, тебе самому придётся подойти ко мне, — вздохнула его супруга. — Если я пошевелюсь, с меня свалится вся клубника. — Ничего, сейчас я тебя освобожу! — Муми-папа наконец снял цилиндр, решительно взмахнул хвостом и отважно бросился на приступ. Муми-мама очень скоро отбросила все свои сомнения: её супруг действительно знал, что делает. Сначала он методично уничтожал сливки, слизывая их с рук Муми-мамы и посасывая пухлые пальчики, и это было скорее щекотно. Но когда он переключился на грудь и животик — это оказалось уже совсем другое дело. Муми-мама со слабым стоном прикрыла глаза. Муми-папа, ободрённый, схватил губами ягодку клубники, лежавшую на груди любимой, лизнув напоследок и получив в награду сдавленное: «Ах!» Потянувшись наверх (и собрав на свою шёрстку часть сливок), Муми-папа страстно поцеловал Муми-маму, передавая ей угощение. Мордочка у него была вся в сливках, но даже без них поцелуй получился бы сладким-сладким. После него обоим супругам пришлось немного отдышаться, прежде чем они смогли продолжить. — Ах... прости, я не должна была удивляться твоей фантазии, это действительно приятно! — пролепетала Муми-мама. Муми-папа, удобно устроившийся между её колен и водивший по её животу зажатой в зубах клубничинкой, так обрадовался похвале, что нечаянно ягоду проглотил. Но, разумеется, не растерялся и продолжил ласки уже языком, чем привёл Муми-маму в полный восторг. — Не уверен, что скоро смогу смотреть на взбитые сливки, — жалобно сказал Муми-папа, укладываясь поудобнее. — Всё-таки было очень сладко. — О да, — подтвердила Муми-мама и блаженно прикрыла глаза. — Не переживай, дорогой, неиспользованные сласти с удовольствием скушает Снифф. — Мне кажется, мы сейчас слипнемся, — заметил Муми-папа и посмотрел на свой цилиндр, оставленный на тумбочке у кровати. На нём тоже были сливки. — Ничего, сейчас немного полежим, а потом я встану и приготовлю для нас ванну, — успокоила его Муми-мама. — А потом, если захочешь, можем продолжить. Муми-папа попытался приосаниться: никаких «если захочешь», конечно, захочу! Лёжа, да ещё и без цилиндра, получилось не слишком убедительно. Шли дни. Живот Муми-мамы становился всё округлее; Муми-папе пришлось на время забросить свои мемуары и заняться домашними хлопотами. Хорошо, что Муми-мама помогала ему советом, а Фрёкен Снорк — и делом, не то пришлось бы обитателям Муми-дома несколько месяцев питаться одними консервами, а такая диета совсем не полезна. Муми-тролль тоже изо всех сил старался ухаживать за мамой, заранее привыкая к будущим обязанностям заботливого старшего брата. Но он сам был ещё ребёнком, потому Муми-мама находила для него несколько заданий попроще, а затем отправляла подышать свежим воздухом. Муми-тролль переспрашивал раз пятнадцать: «Тебе точно-точно больше ничего не нужно, мамочка?» — и бежал гулять со Снусмумриком, которому все уши прожужжал о том, как они будут играть все вместе. — Малышу сперва придётся чуточку подрасти, — терпеливо поправлял его друг. — Он не сразу научится бегать, прыгать и лазать по деревьям. И вот наконец наступил долгожданный день. Муми-мама с утра выглядела обеспокоенной, вздыхала и охала, держась за живот, но на взволнованные расспросы Муми-тролля отвечала лишь слабой улыбкой. Муми-папа, устроив супругу в постели поудобнее, сбегал за Снусмумриком и попросил ненадолго увести куда-нибудь всех детей. — Уверен, ты придумаешь, чем их занять, — сказал он, нервно взмахивая хвостом. Снусмумрик понятливо кивнул, пошептался с детьми, и они взбудораженной стайкой двинулись в сторону пляжа. Даже Крошке Мю не удалось незаметно улизнуть и подглядеть, что же будет дальше. Играть никому не хотелось, они просто сидели рядком на утёсе над морем, болтали ногами и гадали, что сейчас происходит в Муми-доме. Лишь Снусмумрик загадочно молчал. Или не загадочно, ведь иногда ему тоже хотелось просто помолчать. Наконец Крошка Мю издали увидела направлявшегося к пляжу Муми-папу. Дети тотчас пустились ему навстречу и обступили его, возбуждённо галдя: — Папа, мама в порядке? — Всё хорошо, Муми-папа? — У Муми-мамы уже родился хорошенький ребёночек, которого она будет любить больше нас всех вместе взятых? — Мю! Как у тебя язык поворачивается говорить такие гадости?! — Постойте, не тормошите меня, дайте дух перевести, — Муми-папа и впрямь запыхался, спеша поделиться новостями. — Не переживайте, всё прошло благополучно, мама отдыхает. Пойдёмте, можете её навестить. Дети, разумеется, только и ждали этого приглашения и тотчас помчались к Муми-дому, далеко опередив уставшего Муми-папу. Однако, войдя в дом, немного оробели. Тем более что в гостиной сидела Филифьонка, которую пригласили помочь, и чинно пила чай, неодобрительно поглядывая на столпившихся на пороге детишек. Подоспевший Муми-папа для начала присел на стул и отдышался, обмахиваясь цилиндром — но от предложенной Филифьонкой чашечки чаю отказался. Ему и самому не терпелось снова увидеть свою дражайшую половину, и он прекрасно понимал волнение детей. — Пойдёмте, но постарайтесь не слишком шуметь, — сказал он. Крошка Мю, Муми-тролль, Фрёкен Снорк и Снифф на цыпочках поднялись по лестнице в комнату Муми-мамы. Шествие замыкал Снусмумрик. Он старался показать, что он прежде всего присматривает за детьми, как его и просили — но любопытство брало верх, и он даже привстал на носочки, стараясь заглянуть в комнату. Муми-мама лежала в свежей постели, а рядом с ней сладко посапывали два крохотных клубочка. Лишь хорошенько приглядевшись, можно было обнаружить у них маленькие ножки и ручки, а также совсем крошечные ушки и хвостики и убедиться: новорожденные были миниатюрными копиями Муми-мамы и Муми-папы. Наверное, дети — включая Снусмумрика — ещё долго стояли бы, разинув рты от удивления, если бы не Крошка Мю. — Да их же двое! — воскликнула она. Наблюдение было очевидным, зато заставило всех очнуться. — Ты права, Крошка Мю, двое очаровательных малышей, — с понятной гордостью подтвердил Муми-папа. — Мальчик и девочка. — Вот это да! — ахнула Фрёкен Снорк. — Значит, мальчик сможет играть с мальчиками, а девочка — с нами, и никому не будет обидно! Муми-папа прямо-таки светился от удовольствия. — Конечно! — подхватил он. — Правда, чудесный подарок мы с мамой... эм... нашли в капусте? — Но, папа, мама в этом году не сажала капусту, только клубнику! — изумился Муми-тролль. Снусмумрик тихо хихикнул, тут же прикрыв рот ладошкой. Муми-папа строго на него посмотрел, но не удержался и сам рассмеялся — ведь Муми-тролль, сам того не подозревая, сделал очень правильное уточнение.