Совсем не тот апрель

***

Пост-Сочи. Апрель. Шоу-тур по Японии. - Я пойду прогуляюсь, - как бы ни в чем не бывало осведомил Скотта Мойра Патрик Чан и направился к выходу из номера. - Ага, - буркнул Скотт, - привет ему, миллион поздравлений, объятий и поцелуев от меня. – Младший канадец остановился, стараясь сдержать в себе истеричный хохот. Нет, его определенно умиляла взаимная «недолюбовь» его парня и его лучшего друга. Стоило только вспомнить, как насупился Юзуру, узнав, что Патрик со Скоттом всегда селятся в один номер, становилось жутко смешно. Ситуация больше походила на игру «кто кого переревнует», но иногда Чану все же хотелось, чтобы два столь близких ему человека пусть не дружили, но хотя бы ладили. - Я передам, - пообещал младший, - после своих, - подмигнул он и, смеясь, поспешил ретироваться, дабы Скотт не запустил в него чем-нибудь. Выйдя в коридор, он решил направиться в фойе, надеясь встретить кого-нибудь по дороге. Пройдя совсем немного, он услышал знакомый голос. - Патрик, сюда! – канадец немедля обернулся и увидел своего веселого и счастливого испанского друга. Тот стоял в нескольких метрах от него, у двери в свой номер, и активно махал рукой в призывающем жесте. Чан, ухмыльнувшись, поспешил к нему. - Хави, а ты не видел… - не успел парень задать наиболее интересующий его вопрос, как из-за спины Хавьера выбежал радостный Денис и сгреб канадца в охапку. От неожиданности он еле устоял на ногах, успев вцепиться в куртку казахстанского спортсмена. А затем притянул своего юного, как он считал, друга и потрепал по волосам. - Чертовски рад видеть вас, ребята, - смеясь и сжимая в объятиях сначала Дениса, а затем Хавьера, признался Патрик. – Вы прямо-таки светитесь, - намекнул он на счастливые лица друзей, - неужели вас поселили в один номер? - Так и есть! - радостно воскликнул Тен, - Хави все устроил, - добавил он, придвинувшись поближе к Фернандезу, и прислонился щекой к его плечу. На лице испанца отразилось море самодовольства, так что он не сразу вспомнил, зачем позвал Патрика. - Не расстраивайся, Патрик, мы и тебя без подарка не оставили, - подмигнул испанец другу, заметив, что тот обеспокоенно оглядывался по сторонам. - Ага – а –а , – заговорщицки пропел Ден и лукаво сощурился. - Что?- недоуменно перевел взгляд с одного наглого лица на другое Чан. Хавьер вытянул вперед руку и посмотрел на часы. - Прости, мы задержали тебя. Ужин через полчаса, не опаздывайте! – с этими словами испанец резко потянул Патрика на себя и втолкнул его в комнату, предварительно открытую Теном. Дверь захлопнулась, отрезав канадца от смеющихся друзей. Раздражение пронеслось по телу яркой вспышкой - он, безусловно, был счастлив их видеть; но неужели они не понимают, что на игры у него нет времени, не знают, кого и зачем он искал? «Что там крикнул Хави про ужин?» - случайная мысль, прежде чем наконец-то пришло осознание ситуации, и лицо озарила улыбка. Патрик не успел повернуться, знакомые и уже такие родные руки обвили его талию, тонкое и сильное тело прижалось к спине, а любимые (в этом уже можно было не сомневаться) губы коснулись задней части шеи. Чан облегченно выдохнул и откинул назад голову, накрывая ладони Ханю своими. - Вы попали в серьезные неприятности, юноша, понимаете это? – тихим и серьезным тоном произнес канадец, медленно поворачиваясь к лицу Юзуру. - Почему? – в тот же момент слетело с губ и отразилось во взгляде. Казалось, глаза Юзуру были застланы некой томной пеленой, уставшие, но полные радости. «Юзуру, ну почему ты такой?» - Потому что, - сглатывая от волнения, проговорил Патрик, - я больше чем соскучился. *** Двадцать восемь маленьких частиц времени Патрик наблюдал скольжение секундной стрелки по циферблату. С каждой пройденной черточкой она отдаляла его от прошлого. С каждой пройденной цифрой сокращала заветное время, что он мог держать в своих руках Юзуру. Фернандез сказал, что у них есть полчаса. Теперь уже было меньше - их ждет совместный ужин, на котором нельзя не присутствовать. Сегодня все фигуристы, участвующие в двухнедельном турне по Японии собираются вместе, чтобы обсудить вопросы, связанные с шоу. И если не Патрика, то Юзуру точно сразу же начнут искать. Четырнадцать минут - их остаток, остальные две на то, чтобы спуститься вниз, причем сделать это нужно раздельно. Канадец снова вздохнул и провел носом по волосам юноши, голова которого уютно пристроилась на его плече. Ханю сидел боком на коленях Патрика, и тот правой рукой обнимал его за плечи. Левую держал в своих ладонях Юзуру и легонько поглаживал костяшки его пальцев. Сейчас им не хотелось никаких разговоров, по крайней мере, вслух. Тишина и отсутствие чужих глаз были довольно дефицитными вещами в их жизни. Первые десять минут, как успел подсчитать Чан, несмотря на то, что сделать это было крайне трудно, они просто не могли друг от друга оторваться. Совсем не мягкие и даже не страстные поцелуи, а отчаянные, кричащие о том, как им было тяжело в разлуке. Рваное дыхание, резкие движения, путавшиеся в волосах пальцы и болезненные объятия. И то, что еще некоторое время будет напоминать о красочном воссоединении: прокушенная губа Юзуру и набирающий краски синяк на запястье Патрика. Канадец хмыкнул – в конце концов, напортачил он, а объяснять «ранение» на губе придется Ханю. Японец, услышав это, вскинул голову и вопросительно посмотрел на Чана. Затем на его лице расцвела нежная улыбка. - Прости, - виновато улыбаясь в ответ, попросил Чан и легонько дотронулся пальцем до сгустка спекшейся крови. На что юный чемпион замотал головой: - Ничего, я скажу, что ударился ногой о стол и прикусил губу от боли, просто так уже было, - объяснил он в ответ на изумленный взгляд, - к тому же я постоянно хожу в маске, так что все нормально. - Ханю снова улыбнулся и слегка приподнялся, чтобы его лицо было на уровне лица Патрика. – Месяц – это слишком много… Канадец в ответ поджал губы: он и сам это понимал, как и то, что месяцем их время вдалеке друг от друга в будущем явно не ограничится. - У тебя теперь много забот? – намекнул он на новый статус Ханю, неосознанно стиснув пальцы на плече юноши. Юзуру как-то кисло улыбнулся, прокручивая в голове все дела, на которые он или его мать уже успели согласиться, и уклончиво ответил, - можно и так сказать… Но я надеюсь, меня не будут беспокоить во время шоу, - быстро добавил он и облизнул ранку на губе. - Если бы, - не особо веря в эту перспективу, криво усмехнулся Патрик и кинул быстрый взгляд на часы, - нам, кажется, пора. - Еще немножко, - попросил Ханю и потянулся рукой к карману. – Вот, - вложил он в ладонь Патрика маленький металлический предмет, неловко при этом улыбаясь. Канадец не удержался от смеха: - Серьезно, Юзуру? У Дайске-семпая своего научился? – спросил он, вертя в руке ключ от номера Ханю. - Не то чтобы… - начал японец, но затем признался, - на самом деле он, когда поздравлял меня по телефону, посоветовал сделать дубликат… Хотя я не знал, что он в курсе… Нас. Патрик состроил виноватую мину – он так и не сказал Ханю, кому они во многом обязаны своим стремительным сближением. Хотя Юзуру мог и сам догадаться, не будь он в таких делах слишком наивным. - Ты ведь не против? – отодвигая черную прядку волос за ухо японцу, спросил Чан. - Потому что Дайске на самом деле знал о нас еще тогда, когда нас-то и не было. А в таких вопросах он тот еще спец, - напоследок подмигнул он. Юзуру, опустив глаза, кивнул. – А еще кто знает? - тихо поинтересовался он. На секунду Патрик призадумался, и от количества знающих ему слегка поплохело. Чан вспомнил вечер десятидневной давности, когда он сидел перед экраном своего компьютера, убивая время видеоиграми, и услышал трель квартирного звонка. Затем послышался нетерпеливый стук и возня за дверью. Крикнув, что он уже бежит, Патрик споткнулся, запутавшись в своих тапочках и, плюнув на них, прошлепал открывать босиком. - Патрик, я не виноват, - выпалил ввалившийся Дэвид, его широко раскрытые карие глаза выражали если не ужас, то нечто близкое к нему. Чан не успел удивиться, как Уилсона оттолкнул никто иной, как Брайан Орсер. Багровый, сердитый, с глазами – молниями он казался выше парня на голову, хотя и был на самом деле куда ниже ростом. Патрик, не дав ему раскрыть рот, сам разразился гневной тирадой: - Брайан! Дэвид! Какого черта вы здесь делаете? Торонто четыреста километров как отсюда. Вы же должны быть с Юзуру! – его взгляд резко изменился, - где он? С ним что-то случилось?! - Патрик, успокойся, - выставил в примирительном жесте руки Дэвид, - сейчас я все объясню… - Так это правда, черт возьми! – изумленно выкрикнул Брайан. - Эмм… - нервно хихикнул знаменитый хореограф, - а ты думал, что нет, и поэтому вскочил в машину и мчал ее под двести километров в час вместо того, что взять и позвонить? Я еле успел запрыгнуть, - повернулся он к Патрику, - иначе бы тебе пришлось одному… Вот с ним… - кивнул он в сторону Орсера, который грозился с минуты на минуту взорваться ядерной бомбой. Чан сглотнул, наконец-то полностью осознав причину внезапного визита соотечественников, и сконфуженно посмотрел на прошлого двукратного серебряного призера олимпийских игр. Что и говорить, он никогда его таким не видел. Более того, каждая встреча с Брайаном с самого раннего детства запоминалась ему тем, каким добрым, спокойным и уравновешенным тот был. Как по-отечески трепал Патрика по волосам и никогда не повышал голос, зачастую говоря так тихо, что приходилось прислушиваться. - Давайте пройдем в гостиную, - вприпрыжку обошел Брайана Чан, - и спокойно поговорим? – получилось очень нервно, и он, кинув страдальческий взгляд в сторону Уилсона, скрылся за дверным проходом. - Спокойно поговорим, - на удивление тихо протянул Орсер и пошел вслед за парнем. Уилсон не успел облегченно вздохнуть, как услышал полные вселенского негодования слова «да ты соображаешь, что творишь???». Скривившись и передернувшись всем телом, Дэвид Уилсон заставил себя зайти в комнату. - Брайан, - потирая переносицу, начал Патрик, - сначала скажи, как ты узнал? - Это он тебе расскажет, - вытянув руку в сторону хореографа, небрежно бросил Орсер. - А-а-а, - мечтательно улыбнулся Дэвид, не обращая внимания на гневный взгляд своего коллеги, - я сегодня сказал Брайану «смотри, как наш мальчик катает своего Ромео, совсем же по-другому, он наконец-то обрел настоящее понимание любви»… Ну, а потом ты сам все понимаешь, я тебя не предавал, - виновато пряча глаза от Чана, закончил он. Патрик моргнул несколько раз, а затем смачно ударил себя по лбу. - Все-равно, это не повод делать то, что сделали вы! - А ты стрелки не переводи, - встрял Брайан, - я уже ночью буду у себя дома, а днем начну тренировать своих парней, а вот ты… Что собираешься делать ты? - А я собираюсь проводить вас, принять душ и лечь спать, может еще перекушу чего, я еще… - Патрик, твою душу!!! - Брайан,- подняв руки вверх в примирительном жесте затараторил Чан, - я правда не вижу повода, по которому тебе стоит так нервничать. Ты же сам предпочитаешь мужчин. - Дело же не в этом! – теперь уже Брайан прикрыл глаза и устало тер переносицу, - вы же как два полюса, Патрик. Живете на разных материках, говорите на разных языках, вы абсолютно разные, никаких точек соприкосновения, кроме спорта, и мне нет нужды говорить очевидное, но я скажу. Вы, черт возьми, соперники! – он сделал глубокий вдох и продолжил хаотично выливать на молодого канадца все свое негодование, - Япония – страна традиционных ценностей, что бы там не говорили, да даже если не Япония, то его семья… Он сам еще не понимает, но его жизнь уже не принадлежит ему… Он теперь на виду у всех: взоры, полные ожиданий и надежд обращены на него, ни минуты свободного времени, ни единого шанса на личную жизнь… Да и зная твоих родителей, - на этих словах Патрика сильно передернуло, - тебе тоже ничего хорошего не светит. Как это вообще случилось, я не понимаю… Эта связь обречена на провал. Прошу, откажись от нее, пока не поздно. - Брайан! – Дэвид не сдержал изумленного и полного осуждения возгласа. Он посмотрел на Патрика: глаза юноши, обычно светившиеся от радости сутками напролет, теперь не выражали ничего. – Патрик, - сглотнув, прошептал он. Патрик поднял взгляд на знаменитого тренера и, неотрывно глядя на него, заговорил, - спасибо, Брайан. Я очень рад, что именно ты тренируешь Юзуру. Ему с тобой повезло, я искренне в это верю и понимаю все твои опасения. Но я не собираюсь от него отказываться. – Орсер обреченно возвел глаза к потолку, - не сейчас. Я не знаю, получится ли у нас с ним… Но, черт, Брайан, - Патрик шагнул в сторону мужчины и заглянул тому в глаза. Его собственные выражали смесь волнения и сожаления, но вместе с тем и отчаянную уверенность, - я не помню уже того времени, когда мне было так легко и свободно, как сейчас. Он нужен мне, понимаешь? А я нужен ему. Не спрашивай, как мы до этого докатились. Но я уверен, что Юзуру тебе скажет то же самое – мы созданы друг для друга. - Что? Что… - Брайан нервно хихикнул, а затем зашелся в заливистом смехе,- нет, Дэвид, ты слышал, что он сказал? Он головой ударился? А, ну да, ударился он головой, конечно же, прямиком об Юзуру. Ты такую чушь никогда не нес… Созданы, значит? Может, еще про судьбу мне начнешь говорить? – он прервался на секунду и уже тише продолжил, - он ребенок, Патрик, он еще совсем ребенок. Теперь настала очередь Чана смеяться: - Ребенок? Иногда мне кажется, что это я ребенок по сравнению с ним... Я не собираюсь повторять того, что сказал. Я ни за что не оставлю его. Все случилось не просто так… Я никогда не сделаю ничего, что навредит ему и его репутации. Мы тщательно скрываем отношения, иначе бы я проводил все свое время на твоем катке в Торонто, наплевав на прочие дела. Я не отвлекаю его при подготовке к чемпионату. Но я прилечу в Японию, и после него мы с ним решим, что делать дальше. Патрик перевел взгляд на Дэвида, и тот ободряюще ему улыбнулся. Орсер отошел к дивану и сел на него. Теперь в его голове была каша: разумеется, он знал о том, что у его ученика были чувства к Чану, но он надеялся, что это со временем пройдет, что юношеский восторг растворится в тот момент, когда Ханю сможет Патрика победить. Но он никак не ожидал, что это перерастет в нечто большее, а молодой канадец ответит взаимностью. Он поэтому и не позвонил Чану, как узнал новость от Уилсона - Брайан хотел лично убедиться, увидеть все своими глазами и по возможности повлиять на фигуриста, но сам не сдержал эмоций… В отличие от Патрика, в который раз доказавшего, что он умеет не только смеяться в ответ на нападки и критику. - Пожалуйста, Брайан, - Чан осторожно присел рядом со старшим канадцем, - нам с ним очень нужна твоя поддержка. - На этих словах Орсер вскинул голову и в упор посмотрел на Патрика. Дэвид подошел к ним и похлопал Чана по плечу, многозначительно глянув на коллегу. Тот устало прикрыл глаза, где-то на краю сознания понимая, что он знал, что так все и будет. Наконец, на его губах появилась добрая улыбка, со словами «ну давай, все в порядке», Брайан притянул голову Патрика к себе и крепко обнял. Он все еще не был уверен, что из сложившейся ситуации выйдет что-то хорошее, но в том, что у Патрика и Юзуру искренние и светлые чувства, он больше сомневаться не смел. - Патрик? Патрик! – из раздумий парня вывел голос встревоженного Ханю. - М? – слабо улыбнулся он японцу, - прости, Юзу, ты что-то сказал? - Я спросил, кто еще знает о нас с тобой, - терпеливо повторил японец, - а ты уже несколько минут сидишь и молчишь. - Да? – смущенно рассмеялся Чан, чем изумил Юзуру еще больше. – Иди ко мне, - притянул он юношу, сильнее, чем нужно прижимая к себе. – Ни о чем не беспокойся, ладно? Давай потом об этом поговорим. А сейчас нас ждут. Пойдем, - закончил он, слегка отодвинувшись, и ласково посмотрел на растерянного Ханю. Тот про себя решил, что обязательно еще к этому разговору вернется и нехотя сполз с колен Чана. Но у самой двери Юзуру резко остановился с большим, чем это было необходимо усилием, сжав руку канадца. - … Патрик, - с надеждой заглядывая в глаза озадаченному парню, заговорил японец, - это время будет нашим, верно? - Я только ради него и приехал, - с любовью поправляя растрепавшиеся черные волосы юноши, ответил Чан. *** Сначала это ему казалось забавным. По крайней мере, первые два дня. Украдкой ловить взгляды, незаметно для всех подмигивать и улыбаться друг другу. За обедом садиться напротив и невзначай касаться плеча или руки, проходя мимо. В перерывах играть в совместные игры, всячески делая вид, что их кроме приятельских отношений ничего не связывает. Ходить вместе на растяжку, но заниматься в разных концах зала, подальше от соблазна. А на льду в открытую наблюдать за номерами друг друга и, проезжая мимо говорить одобряющие слова. Пару раз в раздевалке, при отсутствии чужих глаз, они дарили друг другу объятия. Патрик притянул к себе Юзуру и, поцеловав в висок, быстро отпустил, наслаждаясь заливистым смехом японца, который сразу же поднял ему настроение. Или когда Ханю сам неожиданно повис на его шее, шепча обещания, что скоро у него появится время, и они проведут его вместе. Да, это действительно было забавно. До тех пор, пока те действия не стали односторонними. И дело было не в том, что Юзуру больше не старался ловить взгляды Патрика - он попросту постоянно где-то отсутствовал. Постоянно и зачем-то кому-то был нужен. Сначала стал меньше появляться в столовой и тренажерном зале, затем стал подходить к концу общей тренировки и катался на льду один, в основном незадолго до шоу. Но это еще куда не шло, все понимали, что у молодого чемпиона пропорционально возросшей популярности появилось больше дел. Новые контракты, расписанный по минутам график, встречи и интервью, но в свободное время он был так измотан, что не выходил из своего номера. Или его опекали так, что он не мог выходить. И тот маленький ключик, что Юзуру подарил Чану в их первый вечер, оказался бесполезным: на этажах стояли камеры, и использовать его было бы крайне неразумно. Патрик ловил себя на том, что несколько раз за день проходил мимо дверей Юзуру, изредка стучась, но не получая отклика. А затем они продолжили тур в другом городе, где ключик и вовсе потерял всю свою значимость. Хотя… Он все еще был символом доверия Юзуру к Патрику и его желания, чтобы тот был рядом с ним. После второго успешно проведенного шоу и оглушительных зрительских оваций фигуристы, попрощавшись с залом, стояли за сценой и поздравляли друг друга. Было решено выбраться вечером в парк и прогуляться всем вместе перед отъездом в последний пункт назначения. Патрик, безусловно, был рад, но общее ликование разделял лишь для виду, глазами выискивая стройную фигурку. Он уже собирался обратиться за помощью к Хави, как почувствовал сзади тепло. - Давай никуда не пойдем, - положив ладонь ему на лопатку, прошептал Юзуру. - Давно пора, - шепотом вторил канадец, слегка наклонив голову набок. *** Когда-то давно-давно или всего лишь месяц назад они стояли на балконе и смотрели на звездное небо Сочи. Сейчас подобное место, только уже в Саппоро, также оказалось самым уединенным из всех возможных. В этот раз одеяло было на них обоих, и Юзуру уже больше часа нежился в надежных объятиях своего канадца. - А потом я встречусь с самим императором, - закончил на восторженной ноте он свой рассказ. Патрик с удовольствием слушал не очень связную, но эмоциональную речь Юзуру и искренне радовался тому, что все новое, что происходило в жизни японца, ему нравилось. То, что самому Чану от этих слов становилось немного одиноко, он предпочел проигнорировать. - Ты и его очаруешь, я уверен, - нарочито вздыхая, проговорил Патрик, - надеюсь, он не прикажет тебе остаться в его дворце и не запрет в самой высокой башне. Юзуру звонко рассмеялся и протянул: – Не-е-е-т! Это совсем другой император, - затем повернувшись лицом к канадцу, игриво шепнул, - но ты ведь спасешь меня? Патрик от неожиданности замер: в темноте глаза Юзуру казались непроницаемыми, глубокими и черными – черными. И когда японец научился так лукаво и обольстительно смотреть? И когда это Патрик так быстро терял голову? - Для начала, - хрипло начал канадский фигурист, - я не собираюсь тебя ни на какие встречи отпускать. - А-а? Нечестн… «Неважно», - мысленно ответил ему Патрик, властно сминая юношеские губы и на ощупь открывая балконную дверь. Юзуру, впрочем, отвечал не менее активно, крепко ухватившись за его шею. Одеяло упало вниз, и Патрик споткнулся об него, чудом удержав Юзуру от падения. Они синхронно рассмеялись: подобные моменты у них редко проходили без каких-либо неловкостей. - Юзуру, когда у нас все будет как у людей, ммм? – прикусывая кожу за ухом, хихикнул канадец. Ханю выпустил резкий выдох, цепляясь за спину Патрика в поисках поддержки. От соблазнительного голоса уже подкашивались колени, и единственным желанием было оказаться как можно ближе к его хозяину. Ханю выпрямился, взяв лицо Патрика в ладони, и со слегка насмешливой улыбкой проговорил, - ты неуклюжий, - и, в который раз игриво стрельнув взглядом, спустился по шее холодными пальцами. - Вот как? – сверкнул глазами Чан, слегка вздрагивая от миллионов мурашек, побежавших по телу от слов и взгляда японца. Он провел рукой по боку Ханю и остановился на бедре, крепко сжав. – А я думал, что нравлюсь тебе, - и заискивающим шепотом обжег аккуратное ушко японца. Тот, почувствовав, как вся кровь прилила к его лицу, растерял весь запал шаловливости. - Патрик, - вместе со свистящим выдохом вырвалось у мальчика, и он сам с жадностью прильнул к его губам. Мысль о том, что может произойти, если их не остановить, слабо болталась на задворках сознания. Вместо того, чтобы прислушаться к ней, Юзуру прижимался плотнее к Чану, бессознательно царапая тому лопатки через рубашку. Их поцелуй перерос в глубокий, до грандиозных фейерверков перед глазами, подводя к состоянию, где начинается чистая страсть. Японец не успел понять, как он оказался в горизонтальном положении с нависающим над ним Чаном. В его паху начался настоящий спазм, а в голове вперемешку с яркими воспоминаниями зародился страх. Его мама в соседнем номере. Его мама приходит каждый вечер пожелать ему спокойной ночи. Его мама придет совсем скоро. В то же время, окунувшись в тревожные мысли, он сам безотчетно подставлял шею под теплые поцелуи, и тихие стоны попеременно срывались с его губ. Но ощущение горячих ладоней на своем животе заставило его очнуться. - Патрик! – позвал он, но это вышло больше хрипло, чем громко. – Патрик, стой, - заставляя себя увернуться от очередного поцелуя, Юзуру перекатился на другой конец кровати. Подняв голову, он увидел глаза любимого – пронзительные, недоуменные и… разочарованные. - Патрик, - повторил Ханю, - моя мама скоро придет, она… прости, я… - он зажмурился, не зная, что еще сказать и как вести себя вообще. Чан ладонью прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, а затем без слов встал и поправил свою одежду. Возбуждение спало также быстро, как и зародилось, стоило ему только понять, что Юзуру ничего не хочет. «Черт… Ну и что ты делаешь? Неужели так сложно быть сдержанней, Чан!» Закончить вечер хотелось совсем не так. И все последнее, что случилось в комнате, было несвоевременным и лишним. *** Скотт повернул голову на влетевшего в номер Патрика, который скорее напоминал вихрь. Его друга прямо-таки трясло от раздражения. - Хэй, мальчик мой, что с тобой? – пропел в забавном ритме Мойр. – Где пропадал? Мы уже успели вернуться и разойтись по своим кроваткам. Оу… - танцор наконец-то заметил, каким серьезным было состояние его младшего друга. – Пичиди, что случилось? – обеспокоенно спросил он, поднимаясь с кровати. - Ничего, Скотт, - солгал Чан и попытался пройти мимо Мойра, но тот крепко ухватил его за плечо. - Не знаю, от чего тебя так трясет, расскажешь позже. Собирай сумку, мы идем в спортзал, сейчас тебе даже душ не поможет. Патрик слабо улыбнулся, и через минуту его спортивный инвентарь был готов. Скотт тоже не заставил себя ждать. Они вышли из номера и, не говоря ни слова, направились в знакомом направлении. Физическая нагрузка до изнеможения сейчас была единственным лучшим вариантом времяпровождения. *** Патрик ослепительно улыбался публике, подняв обе руки вверх, махал толпе, которая никак не хотела отпускать фигуристов. Последние минуты их последнего шоу в Японии. После чего все разъедутся по своим странам и континентам, по своим делам и очередным шоу. Чан одним из первых покинул лед, в коридоре бросил взгляд на экран, где транслировалось происходящее на льду: Юзуру, Денис, Хавьер и Ода остались развлекать публику акселями и четверными. По очереди выдавая изумительные прыжки, попеременно падая, они дарили пришедшим людям чуть больше радости на прощание. Патрик улыбнулся, глядя на то, как камера следовала за всеми движениями Ханю, явно обделяя своим вниманием других фигуристов. «Даже камера и та бессильна перед тобой». «Интересно, он знает, что я скоро уеду, и что совершенно неясно, когда мы встретимся снова?» «Хватает ли в его мыслях места для этих вещей?» С того вечера, что они провели вместе и закончили далеко не на позитивной ноте, прошел один день, да и второй уже подходил к концу. Осознанно или нет, но Ханю избегал его, то ли чувствуя свою вину, то ли запутавшись в чувствах. По крайней мере то, как он опустил глаза в ответ на вопросительный взгляд Патрика, наводило на подобные подозрения. Двадцатитрехлетний канадец тяжело вздохнул. И когда он стал философски относиться к жизни, особо не стараясь в ней ничего изменить? Устал? Может быть… Ужасно, что вместо паники он ощущал некое смирение перед обстоятельствами. Полгода назад, до того, как Юзуру выиграл у него Финал Гран-При, он явно вел бы себя по-другому. Что же с ним стало? Неужели все дело в повторяющихся поражениях и разбитых мечтах? Мечтах, которые буквально неделю назад казались совсем несущественными по сравнению с теми чувствами, что он теперь испытывал. Но не бывает так, чтобы беда приходила одна. Разочарование в чем-то одном неусыпно напоминает о других неудачах прошлого, возвращая сердце в круговорот печальных событий, усугубляя ситуацию в разы. И чтобы не поддаться волнам безысходности, необходимо сделать одно усилие - решительно выплыть на берег, а затем подставить лицо под лучи теплого солнца. Только вот усилие это иногда кажется совсем уж невыполнимым. Или все-таки только кажется? *** В коридоре была кромешная тьма, но до этой двери Патрик, наверное, дошел бы и с закрытыми глазами. Будто магнит, она притягивала его к себе; только вот, подходя ближе и ближе, он чувствовал лишь холод и отрешенность, исходившие от нее. Сейчас его явно там не ждут. Но даже этот факт не был способен остановить его в данный момент. Чан медленно и осторожно протянул ладонь к входной ручке и как можно тише нажал на нее. К удивлению и радости она поддалась, и дверь с еле слышным скрипом отворилась. Впрочем, радость была недолгой. На ночь нужно запирать дверь, ведь мало ли кто может к тебе зайти, миновав охрану, мало ли… А может… Он там не один? Канадец рысью метнулся ко входу в комнату, не успев даже толком оценить обстановку и продумать свои действия. Он, казалось, растерял все свои адекватность и благоразумность, поддавшись собственному расстройству и ревности. В комнате оказалось еще более темно, чем в коридоре. Она была просто наполнена чернотой, иллюстрируя собой то, что сейчас творилось в голове и сердце Чана. Теперь ему казалось, что в груди его рычит огнедышащий дракон, которого так не вовремя разбудили. По обыкновению тихого, выжидающего и спокойного, но в гневе самого страшного из хищников. Ревностного стража своих сокровищ. Рычание потухло вместе с тем, как екнуло сердце от той картины, что парень увидел. На не расправленной кровати, в черном спортивном костюме лежало тонкое худое тело. На боку, поджав под себя ноги, уткнувшись лбом в запястье, спал Юзуру Ханю. Сделав несколько шагов навстречу, Патрик услышал его острое, свистящее сопение. Так во сне дышат люди, у которых накануне был очень тяжелый и насыщенный день. То, что Юзуру не разделся, а лишь придя в номер, рухнул на кровать и уснул, говорило только о том, как сильно он устал. И скорее всего не поел, не принял лекарств и проснется завтра разбитый, мучаясь от головной боли и тяжести мышц… Но ведь проснется, сходит в душ и будет раздавать весь следующий день улыбки направо и налево. Тренироваться в полную силу, общаться с журналистами, организаторами и всеми теми, кто каким-то образом считает, что имеет право на личное время Ханю. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Гнев возник в нем с новой силой. Было ли ему больно от того, что он видел, как непросто сейчас выдерживать японцу весь тот груз олимпийской ответственности, всю ту лавину любви и ожиданий? Или все же ему было больно от того, как мало времени им удалось провести вместе? Ничтожно мало. От того, что ему приходится делить Ханю с кем-то еще, и даже не кем-то, а с целым миром? Мириться с тем, что японец теперь необходим другим, у него есть долг и обязанности, а главное - желание эти обязанности выполнять. Желание быть любимым всеми теми людьми и дарить им свою собственную любовь. Свое неповторимое искусство. Ему было просто больно от неоправданных надежд. От одиночества любви. От неспособности заявить на японца свои права. От понимания того, что он оказался в этом круговороте лишним… «Ну, нет!» Патрик с силой сжал зубы и зажмурился. «Нет, нет и еще раз нет!». С чего это вдруг он лишний? Он никому не позволит забрать у него Ханю. Тот сам появился в его жизни слепящей вспышкой, разросшейся потом до абсолютного сияния. Он сам… Влюбил его в себя, привязал и заставил поверить в то, что чудеса случаются. Перевернул его жизнь с ног на голову, переменив мировоззрение и, черт возьми, ориентацию! Это все он… И, после всего этого, он думает, что спрячется от канадца за вспышками фотокамер и толпами фанатов? За императорскими почестями и поминутно расписанным графиком? «Сто миллионов нет». Патрик внимательно посмотрел на Юзуру. Проскользил взглядом, начиная с пяток до самой макушки. Аккуратно, стараясь не сделать даже лишнего вздоха, дотронулся до волос юноши и невесомо провел пальцем по щеке. Это все: черные смоляные волосы, тонкие изящные запястья, это неровное дыхание и это огромное пылающее сердце… Это все принадлежит только ему. Чан прикрыл глаза, успокаивая и размеривая свое собственное дыхание. Если он попробует сейчас переодеть Юзуру и уложить спать по-человечески, он ведь его разбудит? А если разбудит, то нарушит и так неполноценный отдых. Вот этого он точно себе позволить не мог. Кинув на юношу взгляд, полный болезненной нежности и сочувствия, Патрик присел рядом с ним на краешек кровати. Он не может на него сердиться, не может в чем - либо винить. Он из всех людей именно тот, кто сейчас должен проявлять больше всего терпения и поддержки. Он, а не кто-то другой. Канадец сунул руку в карман, и его пальцы коснулись чего-то обжигающе холодного. Без лишнего шума он достал из кармана коротенькую цепочку. Наклонившись над лицом Юзуру, парень аккуратно отодвинул ото лба кажущееся хрупким запястье и обвил его золотым металлом. Патрик улыбнулся одними губами, проглатывая горечь. «Я хотел подарить тебе его в других обстоятельствах, но если не сделаю этого сейчас, боюсь, потом возможности может и не представится. Доброй ночи, Юзу. Спи сладко». С этими мыслями он легонько коснулся губами теплого лба, задержался немного, продлевая это мгновение, и с тихим вдохом отстранился. Выдохнул он только тогда, когда оказался за дверью номера. *** Пробуждение Юзуру Ханю было не из самых приятных в его жизни. Веки, словно свинцовые, все никак не хотели разлипаться, хотя сознание, ведомое непонятной тревогой, торопило все части его тела. «Вставай, Юзуру, вставай…» Еле-как поднявшись с кровати, он прошлепал в ванную и взглянул на себя в зеркало. «Что за ужас?», - мысль как реакция на темные круги под глазами, бледность и крайне мрачное выражение лица. Ханю включил ледяную воду и принялся тщательно умываться. Также старательно он почистил зубы, проговаривая про себя: «не переоделся, нормально не поспал, с Патриком опять не поговорил, стоп! Патрик…» Ханю метнулся в комнату и схватил с тумбочки телефон; часы показывали 6:48. По привычному графику он должен в это время уже разминаться. Но тренировки сегодня не было. Японец с силой провел рукой по лбу. «Какой вообще сегодня день, что запланировано, что я должен делать?» Надеясь, что матушка уже тоже проснулась, он решил сходить спросить у нее. Выйдя в коридор, он уже было дошел до двери ее номера, как услышал шум, смех и знакомые голоса, доносившиеся из смежного крыла. «Хави!» Выглянув из угла, японский юноша увидел премилую картину: Фернандез, вытащив габаритные чемоданы из комнаты и приставив их к стенке, со смехом поправлял на голове Дениса шапку, приговаривая что-то о том, что на улице холодно. Сам он был одет нараспашку, и его это, похоже, никак не смущало. - Хавьер, Денис, доброе утро, - прочистив горло, поздоровался Ханю, - вы куда собрались? - О, Ханю! – радостно крикнул Фернандез, - а ты чего такой помятый? Всю ночь прощались с Патриком? – сказав это, он понимающе подмигнул и рассмеялся. - На нем тоже лица не было, когда уходил, - с доброй улыбкой вставил Тен, - но это ничего, ребят, скоро же встретитесь, не расстраивайтесь сильно. Юзуру почувствовал, как земля будто бы закрутилась со страшной силой, причем в обратном направлении. Даже когда он только учился делать твизлы, его так сильно не шатало. - Хавьер, - уже хриплым то ли от волнения, то ли ото сна голосом слабо позвал Ханю, - Патрик уехал? Улыбавшиеся до этого Хавьер и Ден, синхронно нахмурились, глядя на то, как Юзуру медленно к ним подошел, болезненный и испуганный. - О, черт, - наконец, поняв в чем дело, бросил испанец, - ну ты даешь, слов нет, Ханю… - Канадцы улетают первыми, Юзуру, - поспешил заметить Денис, как всегда возвращая в любую ситуацию конструктивную нить, - за ними машины уже приехали, мы виделись пятнадцать минут назад, странно, что Патрик нам ничего не сказал… - юноша резко замолчал, заметив, как Юзуру с силой зажмурился, будто бы хотел остановить рвущиеся наружу слезы. Хавьер, моментально посерьезнев и в лице и голосом, твердо произнес: - Вниз по лестнице, затем налево по коридору выйдешь на стоянку, если еще не уехали, то они там. И если не успеешь, то не чемпион! – последние слова испанец крикнул вдогонку уже умчавшемуся Ханю. - Ты видел, да? – повернувшись к молодому человеку, грустно ухмыльнулся Хавьер, - эти двое снова тормозят и сводят на нет все наши старания! – Денис прикусил губу и, сделав шаг, заключил своего испанца в объятия. - Вот ты так много времени проводишь на пресс-конференциях и на встречах с фанатами, что это кажется вечностью. И зная, что это время могло быть моим, я, бывает, очень злюсь. Представь, каково теперь Патрику постоянно ждать Юзуру? - А? – недоуменно изогнул бровь испанец. - Б, - беззлобно бросил Тен и сильнее сжал его в объятиях, - хорошо, что мой рейс - через Мадрид. Фернандез широко улыбнулся и, слегка отодвинувшись, взял лицо Дена в ладони. – По очень необъяснимым причинам, учитывая, что тебе совсем в другую сторону. - А то! - лукаво подмигнул казахстанец и облизнул нижнюю губу, через секунду уже ощущая, как другие губы захватывают ее в теплый плен. *** Юзуру бежал очень быстро, перепрыгивая через несколько ступенек, больше всего на свете не желая опоздать. Ему было страшно даже представить, что будет, если он сейчас же не увидится с Чаном. В беге он вытянул вперед правую руку и ощутил на запястье что-то гладкое и холодящее. Быстро метнув туда взгляд, он почти споткнулся, но устоял и продолжил бег. Откуда у него золотой браслет? Додумать ему не дали те эмоции облегчения и радости, возникшие, когда он увидел две знакомых спины, с которыми разговаривало одно знакомое лицо. Скотт Мойр что-то оживленно рассказывал Патрику и Тессе; все трое стояли рядом с машиной такси. Ханю видел, как вздрогнула фигура в красной толстовке, услышавшая свое имя. Возможно, Юзуру выкрикнул его громче, чем следовало. Остановившись в метре от друзей, японец пытался отдышаться, наклонившись вперед и оперевшись руками о колени. Подняв голову, он увидел глаза Патрика: недоуменные, не верящие, но больше всего того печальные. Несколько секунд они стояли и смотрели друг на друга, ничего не говоря и не шевелясь. Скотт с Тессой обеспокоенно переглянулись, и Мойр, обреченно зажмурившись, громко вздохнул. Он схватил Патрика за плечо, развернул к себе и со словами «ну чего ты стоишь», открыл дверцу машины и буквально впихнул его внутрь. - Быстрее, Ханю, - протягивая вперед к нему руку и, торопя, чуть ли не молил канадец, - у вас от силы пять минут. - Захлопнув за японцем дверцу, он повернулся к Тессе, - ты на страже, ладно? Я постараюсь отвлечь водителя ненадолго. Тесса, тоже весьма удивленная, смотрела на то, как ее партнер побежал в сторону вышедшего из здания водителя и начал активно жестикулировать. - Здравствуйте, не могли бы Вы проводить меня в туалет, уж что-то очень захотелось! – состроил невинную мордочку Скотт. Японский таксист вежливо улыбнулся и показал направление, в котором Мойру следовало идти. – Нет, нет, - фамильярно разворачивая водителя в противоположную от машины сторону, запричитал канадец, - проводите меня, пожалуйста, один я точно заблужусь, и мы опоздаем на рейс! Глядя на «очень доброжелательный» оскал высокого североамериканца, да к тому же еще и спортсмена, старенький японский служащий автопарка решил не спорить и быстренько засеменил туда, откуда сам недавно пришел. – Благодарю Вас, - уже добрее улыбнулся Мойр, - и да, не уходите без меня, пожалуйста… *** Только очутившись на заднем сидении автомобиля, японец сразу же придвинулся к Патрику и схватил того за плечи. Смотря в его глаза со смесью сожаления, раскаяния и мольбы, он кусал свои губы, прежде чем начать говорить. - Прости меня! – еще сильнее вцепившись пальцами в куртку, тихо попросил он. Чан не успел ничего ответить, как Ханю поддался вперед и уселся к нему на колени, чтобы совершенно ничего не разделяло их сейчас. Взяв лицо канадца в ладони, он испытующе посмотрел на него. Патрик таким поведением был явно обескуражен. - Почему у тебя такие короткие волосы? Когда ты подстригся? – упавшим и недовольным голосом спросил Ханю, пытаясь запустить свои пальцы в его волосы, как он это делал в Сочи и, расстраиваясь тем, что ничего не вышло. - Хах, - вырвался у канадца изумленный выдох, - Юзуру, я же так и приехал, как ты мог не заметить? Ханю с сомнением на него посмотрел, а затем, слегка надувшись, выдал: - Мне не нравится. Отрасти! - Ну, ты совсем уж не наглей, - со слабой улыбкой ответил Чан и сам убрал выбившуюся прядку волос с лица Юзуру. До него, наконец, дошел смысл происходящего, и все разочарование, что он испытывал буквально несколько минут назад, вдруг его покинуло. Наверное, он ради этого сюда и прилетел, чтобы несколько мгновений подержать Юзуру на своих коленях и выслушать его какие-то даже детские претензии по поводу его новой прически. Все остальное: тренировки, шоу, общение с друзьями – всего лишь приложение, не более. Юзуру снова прикрыл глаза, больно сглатывая и борясь с эмоциями, которые слезами грозились выплеснуться наружу. - Патрик, пожалуйста, - тихо попросил он и распахнул глаза, пронизывающе глядя на молодого человека, - пожалуйста, останься! Канадец видел, с какими болью и горечью смотрел на него Ханю, и чувствовал его холодные дрожащие пальцы на своих щеках. Но что он мог сделать в этой ситуации? - Я не могу, ты же знаешь, - спокойно, от того и тяжелее для слуха прозвучали его слова, и Юзуру порывисто замотал головой, будто пытаясь вытряхнуть их из своих ушей. - Это несправедливо, несправедливо… Почему все так? Почему? - Юзу, Юзу, - пытаясь успокоить разбушевавшегося японца, Чан крепко ухватил его голову и внимательно заглянул в глаза. – Как только ты вернешься в Торонто, я обещаю. Слышишь? Я найду способ и увезу тебя куда-нибудь. Туда, где нам никто не будет мешать. На неделю или на два дня, неважно, но мы будем только вдвоем. Ни друзей, ни твоих бешеных фанатов, ни тренеров, ни камер, ничего… - он прервался, сам не представляя, как он это сделает, но преисполненный решимости ответить за свои слова. Юзуру поджал дрожащие губы и несколько раз заморгал, смахивая все-таки выступившую влагу. - Ты обещаешь? – выпалил он, с отчаянной надеждой ища положительный ответ в карих глазах. - Обещаю, конечно же, - не смог сдержать улыбки Чан и притянул японца к себе, легко и утешающе целуя. – Вот, смотри, - нашел он правое запястье Ханю и поднял его. – Видишь эту надпись? – браслет был плоским, и теперь Юзуру увидел, что на нем было что-то выгравировано, – «primus» значит «первый», - объяснил Чан, проведя пальцами по одному слову, и перешел ко второму, которое находилось по другую сторону от застежки, – а «tantum» значит «единственный». И для меня это ты, Юзуру Ханю. Юноша, спортсмен и фигурист, совершивший невероятный, стремительный взлет в своей карьере, выигравший все, что можно в своем виде спорта, добившийся всемирного признания и не знающей границ любви и почитания, почувствовал себя маленьким избалованным мальчиком, на самом деле упустившим из рук главное. И стук о стекло, предупреждающий их о том, что время вышло, донесся до него будто бы из какого-то другого далекого мира. - Пора, Юзу, - грустный шепот на ухо, последний поцелуй в висок, и Чан открыл противоположную дверцу, подталкивая оцепеневшего японца к выходу. То ли холодный ветер, то ли земля под ногами вернули Юзуру в реальность, но он дернулся назад в салон машины, хотя Тесса уже успела открыть другую дверь. - Я люблю тебя, - вот так вот просто, оказывается это так просто сказать, когда на самом деле, кроме этих слов в твоей голове ничего то и нет. Оставить невесомое, нереальное «я люблю тебя» и с тихим шелестом исчезнуть, скрыться за поворотом, не оставив за собой материальных доказательств пребывания. Звук от захлопнувшейся двери – спасение из мира глухоты, как и руки лучшей подруги, легшие на плечи. - Хэй, Патрик, ты чего? – Верчью, встревоженная остекленевшим взглядом друга, слегка потрепала его по щеке, - возвращайся к нам, - добавила она, рассмеявшись. В машину на переднее сиденье плюхнулся Мойр и на автомате пристегнулся. Севший вслед за ним водитель с опаской на него посмотрел и осторожно включил зажигание. - Que…vous me… devez, – еле как выговорил Скотт, но его сразу прервал прыснувший Патрик. - О, избавь меня от своего жуткого французского, Скотт! – он потер свою переносицу, соображая на ходу, сколько же минут они просидели с Ханю в машине, и что выдумал Мойр, чтобы им это время дать. – Но я тебя понял, - благодарно добавил Чан, - плюс к миллиону всему, что ты сделал для меня раньше, и я до конца жизни с тобой не расплачусь. На губах друзей расцвели улыбки, и такси тронулось с места по направлению в аэропорт. Патрик потерся носом о плечо Тессы и наигранно жалобно застонал. - Я снова проиграл, Тесса… Ну вот сколько уже можно, скажи? – еле слышно пожаловался он подруге. Верчью понимающе улыбнулась и, взяв парня за руку, вполголоса ответила: - Я думаю, что ты уже давным давно выиграл сразу за все свои последующие поражения. Чан приподнялся, слегка округляя и без того свои немаленькие глаза. Скотт повернулся и также как и Тесса мягко ему улыбнулся. С минуту Патрик смотрел на своих лучших друзей, находя в ответных взглядах участие, понимание и поддержку. Затем откинулся на спинку сиденья, вспоминая полные решимости черные глаза и губы, сказавшие ему те самые слова, которые теперь не раз будут сниться, снова и снова переворачивая весь мир внутри. Стоявший за углом здания Ханю, проводил взглядом черное такси до того момента, пока оно не скрылось в утреннем тумане. Затем Юзуру решил таки навестить маму, думая о том, что он толком ни с кем из своих друзей не успел попрощаться. Японец иронично хмыкнул и поднял голову вверх, пытаясь разглядеть небо сквозь вязкую серую пелену. Левой рукой потянулся к правому запястью и провел пальцами по холодному золоту. Как же случилось так, что он потерял счет времени и был близок к тому, чтобы потерять Патрика? Человека, любовь к которому хранил даже тогда, когда вероятность взаимности была почти ничтожной? Человека, приезда которого ждал, как ничего другого? Теперь он такого не допустит. Теперь они оба уже не имеют права отступать. Горький опыт учит лучше любых падений и травм. И, в конечном счете, лучшими мгновениями с того дня, как он вступил в ранг чемпиона мира, стали те, что он провел вместе с Патриком на заднем сиденье машины японского такси...