В Божьем храме

Я стал вампиром, когда мне исполнилось двадцать. С тех пор прошло сто шестьдесят пять лет. Хладный труп, мертвец — это про меня. Всё это время я только и делал, что бредил кровью, искал новую жертву и обдумывал, как лучше в неё вонзить клыки: грубо или нежно. В один из одиноких вечеров, когда я искал свой "ужин" я увидел монашку в тёмных одеяниях, открыто было лишь лицо. В это лицо я и влюбился. Серые глаза были подстать статусу: они были невинны и чисты. Даже утренняя роса ни в какое сравнение с ними не шла. С тех пор, каждый день и каждую ночь я наблюдал за ней. Особенно мне нравилось смотреть как она спит. Длинные рыжие пряди всякий раз были распущены, а на лице всегда умиротворение. Я проникал в её обитель, хотя и понимал, что в этом моя гибель. Ведь она — дочь Бога, я же — сын Дьявола. Она несёт свет, я — тьму. Мы противоположности, но любовь съедала меня изнутри. Я был ею опьянён, очарован и пленён. Любовь к ней была несравнима даже с болью от осинового кола — она была в разы сильней. И однажды, когда сил держаться больше не было, мои страдания привели меня в келью, когда дева ещё не спала. Она была удивлена, но не более. Послушница тихо спросила меня о том, почему я здесь. И я рассказал: о чувствах и муках, которые они мне приносят; о том, что наблюдал за ней, и втайне мечтал; о том, кто я есть. Вероятно из жалости, но мне был дан шанс. Орихиме, так её звали, согласилась обвенчаться со мной и лишь тогда я смогу прикоснуться к её прекрасным устам. Сомнений я совсем не знал, лишь с нетерпеньем ждал того момента, когда смогу к ней прикоснуться. В храме, в день венчанья, на ней было ослепительтное белое платье — она словно ангел спустившийся с небес. Я отбросил прозрачную фату; взору моему открылось смущённое личико моей любимой. Она была такой милой и невинной, что я невольно почувствовал себя монстром захватившим такое прекрасное создание. Хотя, наверно, так и было. В её больших серых, тёплых глазах я увидел своё отражение: постоянно взлохмаченные светло-синие волосы, грубые черты лица, синие глаза, смотрящие с любовью. Даже такую деталь можно было уловить в её очах. Я не был уверен, но, казалось, они отвечали мне взаимностью. И вот настал момент поцелуя. Я приблизил своё лицо к её лицу; Орихиме прикрыла веки. Её губы, как я и представлял, были мягкими и на удивление прохладными. И тут я почувствовал резкую боль во всём теле, меня словно языки пламени поглотили. Я потерял счёт времени этой агонии, и когда всё прекратилось, я уже парил над потолком, а внизу, тихо рыдая над чёрной кучкой пепла, сидела Орихиме. Её белое платьё измазалось в золе, а глаза припухли от слёз. Я понял, что умер. Поцелуй любимой очистил меня, теперь моя душа чиста как и её. Я спустился к ней и невесомо провёл ладонью по щеке. Рука прошла сквозь плоть, но Орихиме будто почувствовла моё прикосновение и вскинула голову, посмотрев точно в мои глаза. Она тихо прошептала, что любит меня. С этими словами я почувствовал нечто странное, будто меня куда-то тянут ввысь. Я ещё раз сомкнул наши уста в воздушном поцелуе и устремился к небесам. Но я точно знал, что ещё вернусь сюда, чтобы оберегать мою любимую Орихиме.