Bring back the joy to my life

Эн. «Ляжу на пляжу», именно такое у меня сейчас состояние, пока переварил информацию, доктор Конар умеет удивить, позвонил Лекс. Жду его с новым знакомым, изменился брат Энжела, он редко заводит новых друзей, у него много приятелей, с которыми он общается на уровне, «привет - пока», значит, человек должен быть интересный. Лакки с Вильямом недавно приходили, разозлил меня рассказ друга, это надо же, Барри, сволочь поганая! Сколько нервов попортил Вильяму, когда вышел замуж, ничего не объясняя, а ведь брат думал, что Барри может быть его парой, а фиг вам, господин хороший, природу не обманешь! Потом Филипп звонил, ели уговорил, чтобы не беспокоился, у меня еды полно, а он, всё за своё: «сидишь там один, голодный». Это со всеми омегами происходит, когда они детей заводят? Надо запомнить, и такого не делать, записал на всякий случай в органайзер, теперь у меня привычка такая, панически боюсь опять память потерять. Хорошо, что память от такого милого мальчика досталась, а что было бы, если бы в тот момент, когда Смит умер, не Энжела машина сбила, а например, маньяка казнили? Знакомый Лекса оказался не просто знакомым, это его соперник по рингу, Жак Фокс. Красивый альфа, такие нежные черты лица, губы только чего стоят, мечта всех омег, однозначно. Они переговариваются, как старые знакомые. Лекс закрыл дверь, я поднялся с постели, на мне только шёлковые пижамные штаны, с помощью друга дошёл до окна, закурили, полегчало. Вот так сразу – бац, и полегчало. Жак на меня как-то смотрит подозрительно, мне неловко, я полуголый, под пристальным взглядом такого красавца, стесняюсь наверно, никогда раньше за собой такого не замечал. - У тебя интересная татушка, - говорит Фокс, не сводя с меня взгляда, - и глаза необыкновенного цвета. Я передал папиросу Лексу, даже не знаю, что на такое отвечать, не привык я к комплиментам в этой жизни, стараюсь быть незаметным, серым. - А ты, правда, омега? – И не уймётся, вот пристал! Ещё принюхивается. - Да, я омега, потому и попал сюда, c омежьими проблемам. Между прочим, - я обратился к Лексу, - завтра меня оперируют. - Почему? – Удивился друг. - Хорошо, «за что», не спросил, - я усмехнулся, - нюх мне возвращать будут. Через несколько дней обещают, что я альф от омег различать буду. - Здорово! – Лекс помог мне вернуться обратно в постель, - а сколько ещё планируют тебя тут держать? - Я не спрашивал, но думаю не меньше недели, если всё будет в порядке. Лекс, я слышал, ты уже перевозишь вещи в домик. - Планировал сегодня на ночь остаться, вчера почти до двух ночи возился, домой спать приехал, и пожалел, утром папуля разбудил, поезжай, говорит, Лакки успокаивай, а я фактически только оттуда. Буду завтра переезжать, уже список составил, что надо взять. Папе пока не говорю, ты же знаешь, какая паника начнётся. Я обратил внимание, что Жак внимательно слушает наш разговор. - Жак, а ты где остановился? - В гостинице, отдельный номер дали, недалеко от спорткомплекса, бегом минут десять. - Нравится наш город? - Да, очень, красивый город, светлый. Мой город не такой, мы хоть и на юге живём, но городок небольшой, с узкими улочками, невысокими зданиями, у нас не строят выше пяти этажей, почва не позволяет. А тут, здания высокие, улицы шире нашего проспекта, много зелени. Красиво. - Вот так живёшь, - философски заметил Лекс, - и не замечаешь красоты. - Подожди, выйду из больницы, начнёшь у меня красоту восхода солнца каждый день наблюдать. - Придётся, тренировки будут ежедневные, хочешь – не хочешь, вставать с восходом буду. Но, давайте не будем о грустном. - Тогда дуй к холодильнику, выгружай всё что увидишь, - я обратился к Жаку, - помоги Лексу, микроволновку видите? Это на случай, если надо что-то разогреть. - А ты? – спросил Лекс. - И я с вами поужинаю, а то Фил меня прибьёт, я физически не могу столько съесть, сколько мне принесли. После импровизированного ужина, с чистой совестью отпустил друзей гулять дальше. В разговоре Лекс, обронил о профессоре Дрейке, это учитель Лекса и Энжела, сказал, что профессор назначил ему встречу. Всё бы ничего, но тот взгляд, который он на меня бросил, как бы, между прочим, напрягает. Он что-то задумал, я его как облупленного знаю. Ещё стал замечать, что Лекс часто говорит о вещах, которые Антонио Эрреро знать не может, да и не должен, а он говорит так, как будто я обязан знать, о чём речь. Но всё потом, а сейчас, моя задача привести это тело в порядок. Ещё бы мысли в порядок привести, я был бы самым счастливым омегой на планете. На этой ноте уснул, спокойным сном без сновидений. *** Автор. Тень скользнула по тротуару, тень есть, а кто её отбрасывает не видно. Человек слился со стеной. Он крался, оглядываясь и стараясь держаться тени домов. «Чертов город! Чертовы светлые улицы! Хитро придумал, мелкий гадёныш, жизнь на виду, самая лучшая маскировка». Человек зажимал утреннюю газету в руке, он боялся её потерять, в ней было всё о нём, надо уметь читать между строк, а он умеет, семь лет ожидания, и вот, свершилось. Он был благодарен своему отцу, за своё образование, за свои навыки. Он ненавидел своего папу, это всё из-за него, тот всегда появлялся и разрушал его планы, отнял самое дорогое, что было любимо и лелеяно им. «Они должны быть вместе, они всегда жили недалеко друг от друга. Жаль в прошлый раз я этого не знал, но сейчас они заплатят, заплатят за всё, за каждый год в неволи, за каждый день, который начинался и заканчивался молитвой, моей особой молитвой, за каждую минуту, что я мечтал о нём». Тень скользила, натыкаясь на столбы и припаркованные автомобили, сливалась с другими тенями, а человек шёл, оглядывался и шёл, ни на минуту не останавливаясь. Он был близок к своей цели. Здание, где располагался салон красоты « Золотая магнолия», показалось из-за угла. «Вот, вот оно! Папочка, папочка, а фантазии на большее не хватило? Это название, как развивающийся стяг, который указывает на ваше местонахождение». Здание было неприлично светлым, горела реклама, светилась витрина, наклейка на двери, утверждала, что салон серьёзно охраняется. Он подметил, что найти лазейку будет непросто, надо присмотреться не только ночью, но и в рабочее время. «Это всё он, папочка любимый, его рук дело. Знает, как обезопасить любой объект, сволочь!» Человек злился, но взял себя в руки. Он уже на месте. Он знает, где их искать. Он уже их нашёл. «Ну, что, половина дела сделано, теперь надо узнать, как он выглядит, времени прошло не мало». Человек, одетый во всё чёрное, перешёл на противоположную сторону улицы, проходя мимо киоска, где продавали прессу и всякие канцелярские мелочи, заметил объявление, в нем говорилось, что киоску нужен продавец, вернее, хозяин искал работника, объявление составлено безграмотно. С тем, кто это писал, договориться будет несложно. Он сорвал листок и спрятал в карман. Это удача, с окошка киоска просматривался вход в салон, как на ладони. «Небо меня слышит, там знают, на чьей стороне закон, закон семьи, закон крови, право преобладания». Он близок к цели, он уже у цели. Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть… *** Его как будто разбудили, Антонио проснулся, хотелось пить, но это как раз не удивило, после травки и сытного ужина, он выпил полбутылки воды. Хотел газированной, но нельзя, зато холодная. С трудом поднялся, посетил туалет, но спать перехотел. Стоя у окна, Тони наблюдал за ночным городом, улицы светились яркими огнями, неоновыми вывесками, поток машин казался нескончаемый, это трасса, объездная дорога. Клиника находится практически в пригороде, от сюда не видно океана, не видно его нового дома. Именно в эту минуту, он почувствовал себя очень одиноким, даже брошенным. Нет, он не жаловался на невнимание со стороны близких, это было что-то другое, досель неизведанное чувство. Он чувствовал пустоту в душе, если та присутствовала в этом теле. Отчаяние захлестнуло всю его сущность. Николас. Ник. Колин. Вспомнил альфу, когда тот спал, такой чувственный и открытый, ревность больно полоснула в груди, с кем он сейчас? Глупый Энжел, знал бы он что теряет, пылкого, внимательного, ласкового любовника, даже алкоголь не повлиял на поведение альфы. «А как он на татушку повёлся, - думал Тони, - папа дорогой, сколько чувств было, я на минуту испугался, что меня отшлёпают за то, что я не совершал, и это меня возбудило. Нет, о таком думать нельзя, потом хуже будет, я и так картинки с того вечера всю дорогу перед глазами вижу, но и не думать об этом нет сил. Я его люблю. Или это не любовь, а похоть? Нет, не может это быть простым влечением, он сам признал меня, как пару. Но тот взгляд перечёркивает, всё мои домыслы. Поживём – увидим!» С такими невесёлыми мыслями, Антонио вернулся в кровать, обещая себе в самые короткие сроки закончить с делами и серьёзно поговорить с Николасом Картером. *** В клубе было много народа. Лето - каникулы у студентов, пора отпусков у клерков, много туристов и гостей города. Лекс и Жак прошли в клуб не с центрального входа, что удивило южанина. На свой вопрос, почему так, Лекс усмехнулся и сказал: - Жак, пусть я не звезда первой величины, но в нашем городе, я – знаменитость. Войди мы с центрального входа, на автографы час ушёл бы. А так спокойно вошли, сейчас поднимемся в номер, оставим лишнее, и вперёд за приключениями. Лекс видел, что Жака здорово повело, он улыбался и мог засмеяться без причины. - А зачем нам номер? Столика было бы достаточно. - Нет, - Лекс открыл дверь ключом, который дали ему при входе, - за столиком спокойно не посидим, и Жак, у меня есть причины, сторонится общества наших омежек. Они вошли в просторную комнату с балконом, Лекс сразу открыл дверь и вышел на свежий воздух. - Здорово! – Жак пьяно улыбался, - да, ты прав, тут прикольно. В комнате был кожаный диван, модель которого позволяла сделать из него большую кровать, невысокий столик, два кресла, и огромная плазма на пол стены. Лекс включил телевизор, и каково было удивление Фокса, когда на экране появились танцующие пары. - Это трансляция с танцполя, если есть желание, то можно дискотеку устроить. – Он приглушил звук телевизора, взял со столика меню и протянул его товарищу. - У меня здесь «золотая карта», выбирай всё что захочешь и в любом количестве. - Я не голоден, а выпить можно в баре. - Тогда оставляй всё лишнее, и пошли веселиться. Положив на диван свой рюкзачок, стащив с себя плотную футболку, Жак надел простую майку, которая придала ему ещё больше шарма, если это было возможно. - Я готов, люблю танцевать, - он усмехнулся, - я боксом уже три года занимался, когда папа меня на танцы записал. Было условие, хочешь уметь драться, учись вести себя в обществе, а танцы, как средство коммуникации. Меня на целых три года хватило, потом зашиваться стал, бокс победил. Лекс засмотрелся на своего соперника красивый, чертяка, высокий, стройный, в меру подкаченный, ни одного тату на теле, ровный загар придавал его волосам более светлый оттенок и выделял светлые, глубоко посаженные глаза, делая при этом их бездонными. Они вышли из номера, отдали ключ охраннику, который стоял при входе в зону отдыха, он поставил им штамп на запястье, где указывался номер комнаты, и друзья пустились «во все тяжкие». *** Лекс. Надо сказать, что Фокс меня всё время удивляет. Ну, кто мог бы подумать, что он так здорово двигается, ему очень идёт неформальная одежда, в ней он выглядит совсем пацанёнком, лет на двадцать, не больше. Да, танцует он потрясно, мне бы так, каждое движение будто рождается из мелодии, такой танец смотрится гармонично и целостно. Омежки сразу обступили нас со всех сторон, но казалось Жак никого и нечего не видит, танцует для своего удовольствия, даже не запыхался, да, трудно будет сбить ему ритм на ринге, его дыхалке невольно позавидуешь. Видел бы нас отец вместе, с ума бы сошёл. Меня повеселила эта мысль. Вдруг, Жак изменился в лице, улыбка сошла, он сосредоточился, ноздри его раздулись, он остановился и принюхался, поворачивая голову налево. Резко сменился ритм, заиграл медляк, Жак, обняв меня за талию, вовлёк в танец, свет стал приглушённее, движения скорее ленивые, чем медленные. Он зашептал быстро мне на ухо: - Мне нельзя принимать допинг, видно травка сработала, это кошмар какой-то, меня сейчас стошнит, если они не отвалят от нас. Он мотнул головой в сторону стайки омег, которые не могли понять, что происходит, то, что мы оба альфы, было видно невооружённым взглядом, и не только, запах разгорячённых наших тел, свидетельствовал, что в нашей паре омеги нет. То, что у него такие же проблемы, как у меня, больше удивило, чем обрадовало. - Вижу только один способ. Прости, если что не так. – Сказал он и припал к моим губам. Как мы поцеловались не понятно до сих пор, вот мы танцуем, и вот, его губы накрывают мои, лёгкий, дразнящий, поверхностный поцелуй, нечего особенного, просто поцелуй. А ни фига подобного! От этого, «просто поцелуя», у меня подогнулись колени, в голове промелькнула мысль, что хочу продолжения, хочу, чтобы поцелуй не заканчивался, и чтобы возникло желание. На такую не хитрую ласку, я ответил со всем пылом, на который был способен. Такого со мной ещё не было, во мне проснулись странные, давно спящие ощущения. Ощущения, которые останавливают сердце и сводят с ума. К бару шли молча, не хотелось заострять внимание на произошедшем, я был благодарен за его деликатность, но разговор не клеился, видно сказывалось возбуждение, вызванное поцелуем. К стойке подошли двое, Николас и какой-то мне смутно знакомый омега, я его где-то видел. В это время Жак матюкнулся, чем вызвал у меня настоящий шок, и рванул в толпу, вывел из нее испуганного, симпатичного омежку, быстрым шагом поволок того к выходу. Я не знал, что делать, но тут, мой неугомонный друг, притормозил рядом с охранником, не выпуская руки омеги, который уже начал вырывать свою ладошку из крепкого захвата, что-то прошептал альфе на ухо. Тот посмотрел на Фокса, оглянулся, повертел головой, но южанин не успокоился, он подтащил омегу вплотную к альфе и буквально всучил того в сильные руки мужчины. А дальше случилось то, что меня совершенно сбило с толку. Альфа припал носом к шее дрожащего парня, подхватил его на руки и скрылся в проходе. Жак возвращался усталым, казалось, он был разбит и раздавлен одновременно. - Это что сейчас было? – Спросил я, после того, как Жак взял из моих рук самбуку и выпил горящий напиток залпом, такого я тоже не видел. - Ух, - сказал он, - забористая штука. Блокираторы – зло! Вот видел? Жертвы урбанизации и социального равенства. Омега, практически течный, прошёл рядом с истинным, такого самца породистого ещё поискать надо, а альфа не отреагировал. - Не понял?! Ты-то откуда знаешь? Но ответить ему помешал Николас Пирс, он поздоровался, я представил его Фоксу, а он, в свою очередь, своего спутника: - Познакомьтесь, мой жених, Брукс Андерсен. Точно, Андерсен, он учился в параллельном классе, изменился парень, стал намного привлекательнее, чем был в лицее. Фокс рассмеялся. - Вы серьёзно? – Спросил он Николаса, - вы хорошо подумали? - Простите, не понимаю, - вид у Ника был растерянным, он явно не понимал Жака. Но Фокса было не остановить, видно самбука здорово в голову ударила. - Ты спрашиваешь, откуда я знаю, что та пара истинная? – Обратился он ко мне, - тогда послушай, что скажу тебе о твоём друге. Он сделал знак бармену, тот подал ему ещё порцию понравившегося напитка, выпив залпом, и прямо глядя в глаза Картеру, сказал: - Этот омега беременный, но не вы отец ребёнка. Это простой парень, не из элиты, судя по одежде, семья его не бедствует, но они просто выскочки времени, никакого отношения к аристократии. Семьи Андерсен я не помню ни в одном из списков. Брукс смотрел на Фокса квадратными глазами. - Поиметь и пометить такого, мог любой плебей, гордо именующий себя альфой.С ним всё понятно, но вот что с вами происходит?! Голос Фокса изменился, стальные нотки даже у меня вызвали пробежку мурашек вдоль позвоночника, а взгляд был таким злым, что Ник не ответил на его реплику, а как заворожённый смотрел в его прозрачные глаза. Да! Да! Да! Глаза Жака, в этот момент, стали практически белёсыми. - Ты же знаешь кто твой истинный! – Фокс перешёл на «ты», и был уже в шаге от Николаса. - Ты спал с ним! Такой омега, что достался тебе в результате многовекового естественно отбора, мечта! Мечта любого, кто может здраво мыслить и думать не только о кошельке, - он кивнул в сторону несчастного Брукса, который попал под горячую руку. - Что может быть важнее этого? Деньги? Слава? Да гори оно всё синим пламенем, вот как этот чудесный напиток, надо запомнить, как он называется. Он выпил очередную порцию. - Ты пожалеешь, Антонио сильный, породистый, если хочешь понять проще, о чём я. Он твой, и, вкусив всю прелесть близости с ним, тебе не будет покоя, ты будешь жить, мучаясь и страдая. И все кто будут рядом, тоже будут страдать от этого. Последние слова он произнёс, глядя прямо в глаза Андерсену. - Не завидую твоей участи, - сказал он омеге, - везде, в постели, за столом, в театре, на работе, он будет мечтать о том, кто ему открыл глубину истинного наслаждения, постепенно сходя с ума от мысли, что в это время его пара принадлежит другому. Фокс подошёл ко мне, протянул мне руку и сказал: - Пошли, план на сегодня я перевыполнил, пусть думает, - он кивнул в сторону ошарашенного Ника, - что дороже, качать на руках собственного сына, или растить пасынка. Тони сильный, справится, но запах его альфы не скоро уйдёт из его собственного аромата. Вот только не понимаю, почему он его не пометил? Не церемонясь, схватил меня за руку и потащил к выходу из зала. Уже в номере, после того как отдышался, спросил: - Жак, какого хуя, что это было? Ты чего на Ника наехал? И откуда ты знаешь, что они с Эрреро пара? - Эрреро? Ты уверен? Точно Эрреро? – Проигнорировал мои вопросы, он задавал свои. - Если хочешь – Смит. - Нет, он не Смит, такой фамилии нет нигде, значит он Эрреро. Странно, ветвь этого рода обрывается на рождении альфы, но он погиб больше десяти лет назад. Неужели незаконнорождённый потомок? - Да откуда тебе это известно, - он меня откровенно пугал. - Прости, я устал, отвези меня домой, лучше к тебе домой, не хочу сегодня в гостиницу, ты мне нужен. Не стоило пить, но мне понравилось состояние после травки. - Он глупо хихикнул, - мне нельзя стимуляторов, видишь, что происходит. Но я ещё разберусь, что к чему! Ничего не понял, по Жаку было видно, что он разбит, и немного пьян. Глаза его были привычного цвета, меня это успокоило. Я вызвал такси, садится за руль, не рискну правами. Машина приехала быстро, мы вышли из клуба, я заметил, что Николас и Брукс садятся в такси, омега был очень печален, а Ник задумчив, но как всегда обходителен, помог сесть парню в машину, сел рядом. То, что сказал сегодня Фокс, не укладывалось в моей голове, всего несколько человек знали, что Ник и Тони пара. Откуда знать об этом приезжему спортсмену? Да кто он вообще такой? Как всегда, вопросы есть, а ответы может дать это пьяное создание, по внешнему виду которого, фиг определишь, он пил, или ему по жизни весело. *** Притихший в такси Фокс оживился в моей квартире. Он проверил каждую комнату, спрашивал, давно ли я тут живу, удовлетворенно отметил, что «чужими» омегами не пахнет. Вот интересно, а как насчёт «своих» омег? Ведь папа и дядя у меня в гостях регулярно, такое впечатление, что сговорились застать с омегой, а потом женить несчастного меня. - Хочу пить, газировки! – вот это да, чем дальше, тем интереснее. Смотрю ему в глаза, по зрачкам видно – пьян. Делать нечего, иду на кухню, в холодильнике должен быть спрайт в жестяных банках, беру две, но вдруг на меня сзади налетает мой новый друг со словами, вернее с криками: - Ты хранишь! Я знал! Ты помнишь! В его руках рамка с фото, там я на пляже, а рядом со мной мой друг омега, с которым познакомился тем летом, мне лет восемь было тогда, не больше. - Старое фото, да помню это лето, - было не понятно чем вызван такое восторг у Фокса, - это первый омега, который доказал, что и с ними можно дружить. Выражение лица Жака было настолько виноватым, что хотелось погладить его по голове: - Прости, я еле уговорил папу, даже заплакал, чтобы он не говорил вам, что я альфа. Я выхватил из рук Фокса фотографию и всмотрелся внимательно в лицо омеги, это определённо Фокс, маленький Жак! У нас всего год разница, а тут он на пол головы ниже меня. В это время из заднего кармана южанин достал портмоне, и показал мне такое же фото. - После знакомства с твоей семьёй, я решил, что должен быть достоин тебя, своего вожака. Тут я совсем прифигел. - Жак, ты о чём? Тебе действительно нельзя ни пить, не курить, вон как торкнуло! Он заливисто рассмеялся. - Ты прав, алкоголь на меня действует совсем по-другому, чем на всех остальных альф. Если у вас чувства притупляются, пройдёте мимо истинного и не заметите, то у меня они обостряются, я рождённый Знающий. - Прости кто? Он тяжело вздохнул, взял у меня из рук баночку с напитком и отправился в комнату. Поставил рамку на камин, где было её место, сел на диван и похлопал рядом с собой: - Садись, нам надо объясниться, только пить хочу. Я присел рядом, подождал, когда он напьётся. Жак отставил жестянку в сторону, почесал затылок и виновато сказал: - Лекс, боя между нами физически не могло быть. - Почему? – Вот это заявление, а как же договор и реклама, нас промоутеры порвут, как Тузик грелку. - Не бойся, от боя я откажусь, победа будет приписана тебе автоматически, ты останешься чемпионом, кем являешься по праву победителя. Я не то что ударить тебя не смогу, даже замахнуться, или дать сдачи не сумею! - Но почему?! - Потому что я твой Вирум. – Он сказал это с таким видом, будто я должен был либо понять, либо обрадоваться сказанному. - Ты говорил, что ты Знающий, теперь какой-то Вирум. - Знающий я по рождению, Лекс не пугай, ты же должен был учиться в воскресной школе! Так вот в чём дело, это касалось клана воинов, гена, который вертел моей жизнью. - Я её не посещал. - Почему? - Он был удивлён, даже обижен. - Не сошёлся с учителями. - Понятно, - он тяжело вздохнул, но снизошёл до объяснения. – Раньше, очень давно, когда альфы не могли по запаху найти омегу, им помогали Знающие. Тогда, таких как я, называли жрецами. - Я что-то помню с раннего курса, вы по запаху находите пары, - так вот в чём дело, да, курса воскресной школы мне как раз не хватает, для беседы с пьяным жрецом. - Ура, хоть что-то помнишь. – Он положил свою голову мне на плечо, - встреча с тобой, в детстве на пляже, помогла открыться моему дару, я почувствовал своего Вирума, но тогда я не понимал, что чувствую. - Так вас, с самого рождения как-то отличают от других альф. - Я незаконнорождённый, хотя мой отец пометил моего папу, но он был военным, папа знал его имя, но не знал фамилии рода, только позывной. Когда я родился, папа не выдержал давления семьи и уехал далеко на юг. А отец погиб, ещё до моего появления на свет. Я почувствовал лёгкий поцелуй в шею, блин, но почему он меня так заводит?! - Жак, прекрати! - Почему? Вот же пьяное создание. - Может потому, что мы оба альфы, - попытался донести до его сознания простую истину. - Конечно альфы, ты не сомневайся, но я твой Вирум! С этими словами, это чудо растянулось у меня на коленях и сладко засопело. Приехали!