***
Проснулась девочка от грохота и беготни за дверью. Недолго думая, Саюри вылезла из-под тёплого одеяла и, накинув на хрупкие плечи халат, подошла вплотную к двери. Тишина. Малышка подумала, что ей всего лишь послышалось, и направилась обратно к постели. Однако через мгновение послышался лязг металла, выстрелы и крики, приглушённые громом и звуком дождя. Не думая ни о чём, она выбежала из комнаты и побежала на источник звука. Дом был погружён во мрак, и лишь изредка всё вокруг освещалось от вспышки молнии. Очередной выстрел. Саюри бежала со всех ног, она была уже совсем рядом. У самой двери в комнату родителей на девчушку чуть было не повалилось огромное тело. Мужчина упал прямо перед носом девочки, сломав лёгкие раздвижные двери. — Давай быстрее! — Да не ори ты! У меня вся маска пропиталась кровью, сейчас вырвет нахрен! — Ты сам орёшь! — Если такой умный, сам бы и привязывал! Услышав незнакомые голоса, Саюри затряслась от страха, но всё же заглянула в комнату. И в этот самый момент яркая вспышка молнии озарила комнату, показывая всё то, что было скрыто под покровом ночи. Две детали одновременно виднелись крупным планом: безжизненное лицо матери и её окровавленное тело, которое лежало поодаль. Страх опутал девочку, захлёстывая разум, словно мощная волна прибоя: обрушиваясь, накрывая с головой и волочащий куда-то по мелкой гальке так, что она потеряла всякую ориентацию в пространстве. Голова, отделённая от тела, заполнила весь экран памяти. Так в кино порой, при быстром монтаже чередующихся крупных деталей, тебя начинает затягивать в мир чудовищно искажённых пропорций и объёмов, которые благодаря искусству режиссёра становятся для тебя реальнее существующего мира. — Мелкая! — мужчина, что привязывал голову к люстре, дёрнулся и натянул обратно на лицо маску. — Она видела моё лицо! Убей её, придурок! — Саюри, беги! — мальчик кричал своей сестре, но та будто не слышала его, она не могла отойти от шока. Страх сковал её по рукам и ногам. — Я сказал, беги! Кейджи, что есть мочи, оттолкнулся руками от коляски и упал на сестру, и они оба повалились на пол. — Беги, сестрёнка! Спрячься! — он бил Саюри по лицу, стараясь привести её в чувства. Он плакал, плакал от страха и собственной беспомощности. Его слёзы стекали по лицу сестры. Они-то и заставили её очнуться. Очнуться от всепоглощающего страха. — Братик… — её голос был тихий и безжизненный. — Сестрёнка! Беги быстрее, спрячься в саду! — мальчик отполз от Саюри и принялся обыскивать тело мёртвого охранника. Его руки тряслись, слёзы не переставали литься из глаз. Кейджи старался не смотреть в комнату, он прекрасно знал, что там, он не был глупым. — А как же ты? Я тебя не оставлю! — Саюри кинулась к брату и стала тянуть его за руку к выходу. Убившие их мать были готовы на всё. Они нарушили правила. Мужчина в чёрном костюме и маске вышел из комнаты и взглянул с отвращением на двух детей, что дрожали от страха. — Лучше бы вы не вылезали из своих постелей, шкеты, — с нотами издевки произнёс мужчина и не спеша двинулся на детей. Саюри же, ведомая страхом, стала отползать назад, захлёбываясь в слезах. — Беги, Саюри… — раздался оглушающий выстрел, отдаваясь эхом в ушах. Всё вокруг поплыло. Саюри вскрикнула, но она услышала только отголоски собственного крика, будто он доносился из соседней комнаты. — Кобо? Эй, Кобо?! — второй убийца ринулся к своему напарнику, который бездыханно упал на пол мгновение назад. — Ах ты мелкий говнюк! Я выпотрошу тебя и скормлю рыбам! — догадки мужчины подтвердились, его напарника пристрелили. А Саюри тем временем бежала из дома без оглядки. В сад, как и сказал брат. Дождь нещадно бил по коже, а холодный осенний ветер пронизывал до костей. Сейчас был один инстинкт — бегство. Бежать, чтобы не видеть всего этого ужаса; бежать, чтобы спасти свою жизнь; бежать, чтобы забыть… Прыгнув в пруд, Саюри заплыла под небольшой деревянный мост. Она погрузилась по нос в воду, чтобы её крики не было слышно. Саюри не чувствовала холода, был только всепоглощающий страх. В следующее мгновение весь её мир рухнул, как карточный домик. Тело её брата выкинули в пруд. Она отчётливо почувствовала привкус железа в воде и терпкий запах крови. Закрыв рот руками, Саюри не могла сдвинуться с места, спиной вжимаясь в каменную кладку. Она лишь смотрела, как тело Кейджи содрогается в судорогах. Саюри отчётливо видела угасающий свет небесно-голубых глаз. Глаз, что никогда больше не взглянут на неё с любовью. Больше она ничего не помнила с того дня, но когда начиналась гроза, все воспоминания об этой ночи всплывали в памяти…***
— Если бы Райто-сан опоздал хоть на пару минут, Саюри тоже бы убили, — Мацуба докуривала последнюю сигарету в пачке, отрешенно смотря куда-то вверх. Рассказ Асуми поверг обоих парней в шок, пусть даже незначительное количество алкоголя улетучилось из крови. Хотелось и вовсе не знать этой истории. Просто взять и вырезать фрагмент памяти, но поздно. Мысли глубоко въелись в мозг и не собирались вылезать оттуда. — Лечить не пробовали? — почти прошептал Дайки, смотря на дно пустого бокала. Эта история напомнила его самого. Когда-то он также прошёл через подобное, но смог перебороть это. Теперь, зная столько о Саюри, Дайки хотел помочь. Помочь забыть тот день и жить как все. Нельзя бежать от страха, сделаешь только хуже. — Пробовали всё. Она долгое время вообще не разговаривала, ходила как зомби. Её после трагедии почти сразу отправили в Америку, подальше от всего этого, и чтобы защитить. Пробовали и психологи, и лекари, и целители — ничего не помогло. Но совместными усилиями мы с девочками смогли вытянуть её, и теперь она хоть радуется жизни. — А её брат… Кейджи? Он… — Рёта говорил тихо, то и дело заикаясь. — Он дал возможность Саюри убежать и убил одного. Но из-за больных ног он не мог убежать… — Асуми плеснула ещё виски в бокал и, пригубив стакан, мешкала, но всё же опрокинула его. — Он был взрослым не по годам. — Оно и видно… От самокопания с короткими уточняющими фразами троицу отвлёк звук открывающейся двери. Все как один устремили взор на мужчину, что показался в проёме и вытирал руки полотенцем. — Мацуба-сама, я изъял все осколки и наложил швы. Связки, а главное нервы, особо не пострадали, но напрягать руки дней пять точно не следует. Швы сниму после осмотра. Медикаменты я оставил на тумбочке. — Молодец. Можешь идти домой, водитель тебя довезёт, — мужчина поклонился и поспешил выбежать из квартиры. Мацуба же встала со стула и направилась в сторону спальни. Кисе также последовал за ней, оставив Аомине в одиночестве. «Неужели у тебя нет того, кто мог вытянуть из этой ямы?.. Всего-то нужно протянуть руку, а не пытаться защитить. Нужно силой вытягивать через тернии боли и страха…» Дайки взглянул через плечо на дверной проём, где скрылись Асуми и Рёта. Его отвлёк звонок телефона. Взяв в руки знакомый мобильник, Дайки сначала не хотел отвечать, но всё же решился. — Саюри, почему ты не отвечаешь на сообщения? — немного раздражённо проговорил Акаши. — Ты дебил или притворяешься? — грубо произнёс Аомине. — Дайки? — словно не веря своим ушам, рефлекторно спросил Акаши. Он ненавидел моменты, когда бывший товарищ был рядом с ней, особенно когда его самого не было рядом, но и запретить ей с ним общаться просто не мог. Если с Рётой он мало-мальски смирился, то с Дайки попросту не мог. Может всё дело в этих долгих взглядах на его девушку, на эти жесты заботы, на внимание и банальное желание ездить в другой город к якобы другу. Акаши знал Дайки довольно хорошо, и просто так он не стал бы и пальцем шевелить. А тем более добровольно общаться с Кисе. — Где Саюри? — Она в отключке, лежит в луже крови и умирает, — сухо произнёс Дайки. — Не шути так. Последний раз, по-хорошему спрашиваю… Где она? — вскакивая с кровати, старался говорить спокойно Акаши. — Ты что, правда, не в курсе? И нихрена я не шучу. Ну, кроме того, что она умирает. Просто потеряла много крови и спит сейчас, — уже более спокойным тоном произнёс Аомине и шумно выдохнул. — Что произошло? — в голове у Акаши возникла сразу куча разных ситуаций, но не одна из них не была логичной и все сводились к одному — во всём виноват Аомине. — Так получается, я знаю больше тебя. Меня это радует, — съехидничал Дайки и сменил жёсткий стул на диван. — Что произошло?! — крикнул Акаши, тем самым ввергнув Аомине в шок. Никогда прежде он не замечал за Акаши вспышек гнева и тем более повышения тона. — Она же до усеру грома и молний боится! Вот её и вырубило, — Аомине решил, что хватит с него шуток, а то ненароком и ему перепадёт. Но то, что Дайки знает больше про жизнь Саюри, его очень радовало. Акаши молчал в трубку, замерев на месте. Он обдумывал слова, что сказал ему бывший товарищ, и сопоставлял факты. А ведь и вправду, когда за окном была ненастная погода, Саюри никогда с ним не встречалась и на звонки не отвечала. Но так было пару раз, поэтому ссылаясь на то, что она устала и спит, Сейджуро не донимал её. Сейчас же они поссорились, и это не давало ему уснуть. А тут вот оно как получается… Сейджуро прервал звонок и стал набирать номер водителя. — Машину, и приготовить вертолёт до Канагавы. Сейчас же, — спускаясь по лестнице, тараторил Акаши. — Акаши-сама, там дождь и уже три часа ночи… Пилоты вряд ли… — мужчина зевнул и, кажется, абсолютно не понимал всей остроты ситуации. — Я сказал, сейчас же! Я с лёгкостью могу взять на работу кого-то вместо тебя, — привычно спокойный и холодный Сейджуро был в бешенстве. От такого тона мужчина резко вскочил с кровати, попутно одеваясь и бубня слова извинения. — Почему ты кричишь среди ночи? — спокойным тоном произнёс Акаши старший, выходя из коридора, который вёл в его кабинет. Он был ошарашен криками сына и даже оторвался от работы, чтобы узнать, в чём дело. Сейджуро же стоял у двери и часто дышал. Он пытался успокоиться и разложить все беснующиеся мысли у себя в голове по полкам. — Отец… Вы знаете что-нибудь о том, почему Саюри боится грома? — даже не повернувшись к собеседнику, проговорил Сейджуро. Он старался говорить спокойно, но это у него не получалось. — Так ты узнал… — тяжело выдохнув, отец медленно направился в зал, дабы выпить чего-то крепкого и присесть. — О чём вы? — эта короткая фраза разожгла ещё больший интерес и любопытство у Сейджуро, и он направился вслед за отцом. Сейджуро стоял на улице, посреди ночного мрака и просто не мог поверить в рассказ отца. «Почему я об этом ничего не знал?» Он чувствовал себя настолько паршиво и оскорблённо, что аж зубы сводило. Все в округе знают, а он нет… Чувство было схожее по ощущениям, когда ты яро что-то доказываешь, а на деле все знают правду и лишь потешаются над тобой. Он остервенело сжимал телефон в руке, пытаясь обуздать этот рвущихся наружу гнев. Его отвлёк свет фар, и как только автомобиль подъехал к нему — он тут же сел в него.***
— Вот же говнюк! — выругался Дайки и, швырнув телефон на диван, встал с оного и направился в комнату. Зайдя туда, первое, что он увидел, это как Мацуба старательно обрабатывала рану Рёты на плече. Фыркнув на это, Аомине прошёл вглубь комнаты и встал сбоку от кровати, глядя на мирно спящую Саюри. Он взял стул и поставил его спинкой к кровати. Сев, Дайки положил руки на спинку, а сверху водрузил голову, не спуская взгляда с Саюри. — Я присмотрю за ней. Можете идти поспать. — Парочка переглянулась, а после странно глянула на Дайки, но протестовать не стала. Встав с кровати, они оба двинули в сторону зала, прихватив подушки и одеяло. Аомине же не сводил взгляда с Саюри. Её длинные чёрные волосы разметались по постели, в некоторых местах спутавшись до кома, а он всё равно любовался ей. Он каждый раз издали любовался её непринуждённым изяществом, с которым она брала кружку, подносила ко рту ложку, играла в баскетбол. Дайки давно поймал себя на мыслях, что он замечает всё в ней и каждый раз открывал что-то новое для себя. Он давно рассмотрел все её черты лица, запоминая всё, навсегда. Так вот что значит быть влюблённым? Сидеть в чужой комнате возле постели и смотреть, как она спит. Никогда прежде он не чувствовал что-то подобное. Настолько светлое и доброе, что окрыляло. Это было совсем не как в первый раз, в тот самый, когда Дайки поклялся никогда больше не привязываться к кому-то. То было тяжёлым и удушающим чувством, которое сдавливало грудь и срывало голову. Но Саюри была другая… До сегодняшнего дня он отбрыкивался от мыслей, что влюбился, всячески ища оправдания, но ноги сами тащили его на станцию, и он не замечал, как уже ехал в Канагаву по привычному маршруту. В свете последних событий, он окончательно и бесповоротно принял это в себе. Принял то, что называется влюблённостью. Дождь стих, и теперь Дайки отчётливо слышал, как она тихо посапывает. Аомине потянулся и убрал непослушный локон с её лица, задержав руку на щеке; холодная. Встав со своего места, Дайки обошёл кровать и накрыл Саюри свободной половиной покрывала. Он вновь засмотрелся на неё и, присев рядом, стал медленно гладить по волосам. Аомине не знал, сколько просидел так и не заметил, как в комнату залетел разъярённый Акаши. Грубо схватив Дайки за руку, он потянул на себя. Он не успел среагировать и дать отпор, прежде чем в его челюсть врезался кулак Сейджуро, отчего Аомине упал на пол. Гетерохромные глаза с ненавистью и с безумием смотрели на Дайки, что сидел на полу, прижав руку ко рту. Неприятный привкус собственной крови из разбитой губы невольно разжигал в Дайки зверя. Акаши же стоял, сильно сжав кулаки до побеления костяшек, он готов был разорвать Аомине на куски. — Акаши-чи! Успокойся! — забежавший в комнату Кисе попытался остановить Сейджуро, который уже хотел броситься на Дайки, но сам чуть не получил, благо Асуми подоспела и блокировала удар. Она была выше Акаши и довольно сильной, но даже ей пришлось попотеть, чтобы оттащить его в сторону. Кисе же пытался сдержать не менее разъярённого Аомине. — Не смей прикасаться к ней! — всё не успокаивался Акаши, пытаясь вырваться из рук Асуми, но та, в силу своих умений, взяла Сейджуро в захват. — А то что?! Не смей мне приказывать, ушлёпок! — Вы, два дебила! А ну заткнулись! Разорались тут! Ей нужен покой и спокойствие! А ты, — Асуми чуть сильнее сжала Сейджуро в тисках, отчего тот невольно поморщился. — Ты хоть знаешь, что случилось, что кидаешься на него?! — Мне плевать… Он не смеет прикасаться к ней. — Плевать на то, что она могла погибнуть или остаться без рук? — шипел Дайки. Эти слова заставили Акаши замереть и перестать вырываться. Он не мог придумать, что ответить. В одночасье всё внутри сжалось от осознания того, что она могла погибнуть, возвращая Акаши трезвость ума. — Отпусти… — уже спокойно произнёс Сейджуро. Асуми ещё некоторое время не решалась, но всё же медленно ослабила хватку, а вскоре и вовсе отошла. Акаши медленно подошёл к кровати и, присев рядом с Саюри, провёл рукой по бинтам, медленно перемещая пальцы вверх по руке, плечу, шее и остановился на лице. — Он с головой вообще дружит? — пробубнил Дайки, вытирая кровь с подбородка. Злость немного отступила, но всё равно продолжал быком смотреть на Сейджуро. — Аомине-чи, успокойся… Акаши-чи же не знал, что произошло. Пойдём, приложим лёд. — Кисе потянул товарища за рукав и двинулся в сторону кухни. Бросив последний ненавистный взгляд на бывшего капитана, Дайки пошёл за Рётой. — Я думала, ты знаешь… — тихо проговорила Асуми, стоя позади Сейджуро. — Кто бы мне рассказал… — так же тихо сказал он и провёл большим пальцем по губам Саюри. Они были бледными и сухими, что так несвойственно для них. — Пошли, выпьем кофе, что ли… Я расскажу, что произошло. Хотя рассказывать это второй раз не особо хочется, — Асуми вздохнула и двинулась в зал. — Я скоро вернусь, — шёпотом сказал Акаши и, наклонившись, легко поцеловал Саюри в губы. А после пошёл за Асуми. Проходя мимо дивана, где сидели Кисе и Аомине, Сейджуро бросил ненавистный взгляд на последнего. Он, в свою очередь, не уступал и так же прожигал дыру в Акаши, прижимая к челюсти полотенце со льдом. На вид и не скажешь, но Сейджуро очень силён и удар его может сбить с ног любого, даже такого громилу как Дайки. Он ещё удивлялся, как с парочкой зубов не расстался. Асуми же сварила ароматный кофе и, разлив по кружкам, поставила одну напротив себя, в ожидании, когда друг детства сядет и начнёт слушать. Сейджуро не заставил себя долго ждать, но рассказывать ему было крайне тяжело. Он вечно перебивал, задавал вопросы, уточнял, чем безумно бесил Асуми. — Я не хочу второй раз это слушать, — прошипел Аомине и, поднявшись с дивана, ушёл в спальню. Уже там он сел на стул, который сам же и поставил, и точно так же стал наблюдать за Саюри. Но не прошло и пяти минут, как он задремал.***
«Почему так больно?.. Что произошло?.. Неужели опять?..» Превозмогая боль в руках и тяжесть век, Саюри таки открыла глаза. Перед ней всё плыло. На белом потолке была не одна, целых шесть размытых люстр. Хотелось потереть глаза, чтобы избавиться от глюка, но стоило только соприкоснуться ладонью с лицом, как руку пронзила острая боль. От этого Саюри невольно вскрикнула и зажмурилась. Аомине, что спал на стуле, чуть не упал с него. Не то чтобы крик был громкий, просто неожиданный, и звук был страшный. Будто это не Саюри, а какой-то старик с прокуренным голосом, да ещё и больной ангиной. — Тебе нельзя напрягать руки, — Дайки аккуратно взял поднесённую к лицу руку и опустил на место. Саюри повернула голову в сторону, откуда доносился звук, но разглядеть говорящего она смогла не сразу. Дайки предстал перед ней тёмным размытым пятном, но спустя какое-то время она все же смогла сфокусировать взгляд на нём. — Аомине-кун?.. — она говорила тихо. Ещё бы, после того, как так напрягаешь голосовые связки, можно вообще немым остаться. Странно, что соседи не прибежали на крик. — Да, я, — он вздохнул с облегчением. — Ну хоть умом не тронулась, уже хорошо. — У меня был приступ? — также тихо прохрипела Саюри и попыталась сесть. Однако Дайки тут же заставил лечь её обратно на кровать. — Тебе нужно отдыхать, ты много крови потеряла, — решив, что Саюри больше не попытается встать, Аомине сел обратно на стул. — Прости, Аомине-кун, что тебе пришлось видеть это… — очнувшись, она меньше всего ожидала увидеть рядом с собой Дайки. Теперь ей было невероятно стыдно за всё это. Обычно она всегда просыпалась рядом с Асуми или Кисе, и всё было относительно нормально. — А где Рёта? — Он в зале, уснул, наверное… Не бери в голову, учитывая что ты пережила — это нормально, — Аомине поднял взор на дверной проём, в котором появился Сейджуро. Не удержавшись, Дайки в отвращении скривил губы. — Аомине-кун… Это я тебя так ударила? — Саюри медленно приподняла руку и неуклюже тыкнула ей в челюсть Аомине. — Нет, конечно. Это вот этот постарался, — фыркнув, Дайки кивнул в сторону двери, не спуская взгляда с Акаши. Саюри проследила за чужим взглядом и медленно повернула голову. — Сейджуро… — она попыталась улыбнуться, но это не особо получилось. Акаши быстро сократил расстояние между дверью и кроватью и, забравшись на оную, не стесняясь, даже специально, поцеловал Саюри. Она не могла сопротивляться… да и зачем? Дайки же отвёл взгляд в сторону и поспешил выйти из комнаты. Его распирало от злости и ярости. Схватив свою сумку, Аомине удалился из квартиры, даже не попрощавшись. Он просто не мог видеть этой картины. Сейджуро же был доволен своей небольшой, но победой. Прервав поцелуй, он прилёг рядом с Саюри и аккуратно положил её себе на грудь. Рёта уже спал на диване, а Асуми пила n-ую кружку кофе. Заметив псих Дайки, она решила посмотреть, что там такого произошло. Её догадки подтвердились, Саюри очнулась и спокойно себе лежала на груди у Сейджуро. — Ты зачем ударил Аомине? — закрыв глаза, Саюри пыталась совладать с ноющей болью в ладонях. — Он сам напросился, — прошептал Сейджуро и поцеловал свою девушку в макушку. — Да, сам напросился. Он тут главное носился и помогал, а ты ему за это в челюсть съездил! Тебя, похоже, чужое мнение будет волновать только через лет сто, как минимум, — Асуми прошла в комнату и устало плюхнулась на стул, где недавно сидел Аомине. Саюри приподняла голову и, прищурив глаза, взглянула на Сейджуро, тот же в свою очередь сверлил Асуми взглядом, что так бессовестно его сдала. — Нужно будет извиниться перед Аомине-куном… А вообще, что произошло, раз вы тут собрались? — Саюри медленно перевернулась на другой бок и уставилась на Асуми. — Опять твой психоз. Но на этот раз ты разбила вазу и никак не хотела выпускать из рук осколки. Из-за тебя Рёта пострадал, да и Аомине прилетело, Сейджуро вообще с катушек уехал. Его взгляд просто убивал наповал, и голос будто поменялся. Я думала, кирпичный завод открою нахрен. Да и вообще, ты — ходячее бедствие! Не одно, так другое! Напрягаешь! — жестикулируя, Асуми рассказывала, что произошло. — Простите… Наверное, меня нужно запирать в комнате с мягкими стенами во время припадка… А Рёта… Сильно я его? — Царапины. Заживут. Так. Короче, я пошла спать, а то моя голова не выдержит. Теперь ты останешься дома и будешь лечить свои руки. Нам же через неделю играть. А наш ас будет с больными руками, нехорошо. — Я останусь дома! Ноги ходят, бегать и тренироваться смогу, ровно как и контролировать вас, особенно — тебя, — выругалась Саюри и привстала с кровати. — Да и кто будет мне руки забинтовывать, если вы все смоетесь? — Я останусь с тобой, — прошептал Сейджуро на ухо. — Не-не-не, я не согласна на такое. Как было запланировано, так оно и будет. Я капитан, в конце концов! Махнув на это рукой, Асуми удалилась из комнаты. Спорить с ней — это как пытаться пробить головой бетонную стену. — Сей, а что Асуми имела ввиду под тем, что это был будто не ты? — оставшись наедине, можно было и поговорить на тему, что так взволновала Саюри. — У меня… — Акаши замялся, обдумывая, стоит ли ей знать о его диагнозе, — бывают вспышки гнева. Просто я увидел, как он прикасается к тебе, и разозлился. Прости, такого больше не повторится, — тихо проговорил Сейджуро. Он просто не мог сказать ей, что болен, что у него «диссоциативное расстройство личности». Сейджуро очень болезненно воспринимал даже малейшие косые взгляды со стороны едва знакомых людей, заметивших его странное поведение, а от неё подобное было бы убийственно. Эта была та часть его, о которой ей не следовало знать. Да, может, когда-нибудь он решиться рассказать ей, но точно не сейчас. Ведь если Сейджуро держал эмоции под контролем, и всё в его жизни было стабильно, то вторая личность, его альтер-эго, никак не проявлялась. Но стоит ему получить эмоциональную встряску, как все могло пойти наперекосяк, нужно было лишь избегать подобного. — Гнева? Ты же такой спокойный всегда. Я никогда не видела тебя рассерженным, — Саюри было интересно узнать что-то новое о своём парне, но ситуация немного не располагала к этому. К тому же, она теперь отчасти понимала, почему Рёта и Дайки так уверенно говорили о нездоровой жестокости Сейджуро. Это, конечно, пугало, но Саюри верила, что он сможет держать себя в руках. Ведь она помнила его именно тем хорошим и заботливым мальчиком. А не безжалостным тираном. — Ладно, хватит разговоров. Тебе надо отдыхать. Завтра я привезу сюда свои вещи и всю неделю проведу с тобой, пока Рёта будет в лагере. — Нет, Сей. Я правда должна быть там. Я еду туда, как капитан команды. Я не могу бросить девочек, — упёрлась Саюри. Её ослиное упрямство проявлялось совсем не в те моменты, в которые следует. — Почему ты у меня такая упёртая? — Сейджуро притянул Саюри к себе и вновь лёг на подушки. Саюри же старалась, чтобы её руки ничего не касались, потому что каждое неаккуратное движение отдавалось тупой болью. — Какая есть. И даже эти раны не остановят меня, какими бы страшными они ни были. — С тобой невозможно спорить… — он улыбнулся и закрыл глаза. Сон брал свое, и вскоре Акаши уснул, крепко прижимая Саюри к себе.