Преимущества мёртвых пациентов

Сегодня Нико снова обедал в одиночестве. Практика Бьянки закончилась, а, кроме неё, никто не подсаживался к нему за столик; все сидели давно сложившимися компаниями, а у него в больнице Сиэтл-Мерси друзей не было (не то чтобы они были у него за пределами больницы). «Настоящие» врачи не стремились общаться с патологоанатомами, да и с коллегами у него не очень-то складывалось. В общем-то, Нико привык к одиночеству. В случае чего он всегда мог поделиться чем-то с каким-нибудь трупом и не ждать осуждения. Но сегодня, после пары недель, в течение которых за обедом к нему присоединялась проходившая в Сиэтл-Мерси практику Бьянка... Поморщившись, Нико придвинул к себе тарелку. Ничего. Он привыкнет снова. — Можно? — вдруг спросил кто-то. Нико изумлённо вскинул голову, чуть не свернув шею. Перед ним стоял взъерошенный светловолосый парень с подносом в руках. Оглядевшись и убедившись, что свободных столиков предостаточно, Нико предположил, что у него спрашивают разрешения взять соль. Не хочет же этот парень в самом деле сесть с ним? На нём была больничная форма, значит, он был, ну, местным. С чего бы ему захотеть сесть с Нико? — Э? — наконец выдавил он. — Извини, — светловолосый, кажется, смутился. — Ты, наверное, ждёшь свою подругу, — он сделал шаг назад, и Нико поспешно воскликнул: — Нет! Светловолосый озадаченно замер, и Нико, наверняка покраснев, пожал плечами: — Я никого не жду. Садись. Ответная улыбка незнакомца была самой яркой и солнечной из всех, что видел Нико. Никто и никогда не улыбался так ему; даже тёплые улыбки Бьянки никогда не заставляли его сердце так затрепыхаться. Сглотнув, Нико уставился в свою тарелку. — Просто обычно я вижу тебя с девушкой, — сказал незнакомец, садясь. — Меня, кстати, Уилл зовут. Снова подняв голову, Нико ошарашенно моргнул. Этот парень... Уилл... замечал его раньше? Как кто-то настолько привлекательный мог обратить на него внимание? — Это моя сестра, — озадаченно ответил он. — Она проходила здесь практику. И, ээ... я Нико. Я патологоанатом, — добавил он на всякий случай, чтобы Уилл мог осознать свою ошибку, поскучнеть и уткнуться в тарелку, а потом больше никогда к нему не подсаживаться. — А я кардиохирург, — снова улыбнулся Уилл. — Так твоя сестра тоже учится на врача? У вас это семейная традиция или просто общие интересы? Он спросил так, словно ему и правда хотелось услышать ответ, и он улыбался, и он назвал Нико врачом. — Скорее второе, — осторожно ответил Нико. — Ну да, — сказал Уилл, — мне сразу показалось, что вы очень близки. Ты всегда так улыбался, когда разговаривал с ней. Больше никогда не видел тебя таким счастливым. Нико чуть не подавился картошкой. — Я... наверное, — тупо ответил он, прожевав. — Э. — Хотел бы я, чтобы у нас с сестрой были такие же отношения, — хмыкнул Уилл. — У тебя есть сестра? — Сводная. Один раз она даже поздравила меня с днём рождения не в тот месяц. И что ты думаешь? Узнав, что ошиблась, она забрала подарок обратно и вручила мне его в положенный день! Тот же самый подарок! — Уилл возмущённо покачал головой. — Пожалуй, я даже рад, что она работает в совсем другой сфере. Она организатор свадеб, — Уилл закатил глаза. — Надеюсь, на работе она не такая рассеянная... А уж как надоели её намёки насчёт скидок на организацию моей свадьбы... Будто мне в голову придёт к ней обратиться. Брр. Уилл говорил и говорил, а от Нико требовалось только время от времени кивать и вставлять краткие ремарки; ему даже удалось успокоиться и начать получать удовольствие от разговора. К своему удивлению, он обнаружил, что рассказывает о том, как они с мамой и Бьянкой ездили в Италию. — Говоришь по-итальянски? — поинтересовался Уилл. — Ага. Когда мне было восемь, мама... — и тут его перебило пиликанье пейджера Уилла. — Чёрт, — сказал Уилл, бросив взгляд на экран. — Надо бежать. Приятно было познакомиться! — махнув ему рукой, Уилл унёсся к выходу, а Нико остался сидеть, медленно расплываясь в улыбке и вдруг замечая, что тарелки их обоих давно пусты, а часы показывают сорок минут второго. Они проговорили почти сорок минут. На следующий день Нико стоило огромных усилий не оглядываться, пытаясь найти Уилла взглядом. Прогнать надежду на то, что он подсядет за его столик снова, не удавалось, и сердце колотилось, как бешеное, но Нико по крайней мере сумел сохранить равнодушное выражение лица. Правда, это напускное равнодушие испарилось, как только знакомый голос спросил: — Можно? Уилл подсаживался за его столик и на третий, и на четвёртый день; он появился и в пятый, но кое-что изменилось. Он не улыбался. — Что-то случилось? — осторожно спросил Нико. Уилл мрачно кивнул. — Пациент умер, — горько сказал он. — Во время операции. — Я уверен, ты сделал всё, что мог... Чёрт. Нико понятия не имел, что говорить в такой ситуации. Наверняка любой «настоящий» врач смог бы поддержать Уилла куда лучше. Почему, кстати, никто до сих пор его не утешил? — Не знаю, — Уилл по-прежнему не отрывал взгляда от тарелки. — Процент удачи с такими факторами риска, конечно, невелик... но иногда такие операции проходят успешно. Я должен был постараться. А ещё и родственники... — Уилл потёр лоб. — Операция закончилась около часа назад, а они приехали буквально только что, когда я уже собирался на обед, и я думал о... — Уилл запнулся, на мгновение поднимая взгляд и снова утыкаясь им в тарелку, — кое о чём хорошем. И я... — он неловко повёл плечами, — я улыбался, когда они подошли ко мне, понимаешь, я улыбался, а мне нужно было сказать им, что он умер, а они увидели, что я улыбаюсь, и тоже заулыбались, потому что подумали, что он выжил, а я... я ужасный человек, и... — Прекрати! — Нико потянулся и коснулся руки Уилла своей. Уилл изумлённо уставился на его руку, да Нико и сам опешил от собственного поступка, но удивляться сейчас было не к месту; важнее было поговорить с Уиллом. — Не говори глупостей. Ты лучший врач в больнице. У тебя самый высокий процент выживших. Просто огромный процент. Я уверен, никто не справился бы лучше тебя. Твоим пациентам невероятно везёт, что их лечишь именно ты. Уилл озадаченно моргнул. — Откуда ты знаешь про мой процент? — спросил он. Нико в ужасе распахнул глаза. Чёрт, он проговорился. Чёртчёртчёрт. Насколько это жутко — забираться в больничную базу данных и лазить по больничному сайту, чтобы опознать нового знакомого? — Э-эм, — сказал он. — Ну, э. Слышал где-то. Ты же, э... Уилл Солас, да? Уилл сощурился. — Ладно, — сдался Нико, мучительно краснея и глядя куда угодно, только не на Уилла. — Может быть, я немножко разузнавал. — Ну вот, — вздохнул Уилл, — я снова улыбаюсь. Говорю же, я ужасный человек. Кстати, я тоже хочу узнать твою фамилию. Нико неуверенно поднял на него взгляд; Уилл и правда улыбался, солнечно и тепло. Нико вздохнул с облегчением. Он ничего не испортил. Или всё-таки испортил. Потому что на следующий день Уилл не пришёл. Нико ел как никогда медленно; за соседними столиками успело смениться несколько обедающих. Он постоянно оглядывал кафетерий, на случай, если Уилл решил подсесть к кому-то менее жуткому. Но Уилла не было. Совсем. Наверное, он решил обедать в другое время, чтобы не пересекаться с Нико и избежать неловкости. Может, он даже побоялся, что Нико подойдёт к нему или даже устроит скандал. Наверняка он решил, что те, кто ищет информацию о случайных соседях за столиком в кадровых базах, способны ещё и не на такое. Без пяти два Нико сдался. Обеденный перерыв заканчивался, и нужно было возвращаться на рабочее место. Поставив поднос на тележку, он мрачно побрёл к выходу, ссутулившись и засунув руки в карманы. Ему было ещё хуже, чем после окончания практики Бьянки. Одиночество словно нахлынуло на него, а сердце едва билось, будто растратив все силы на пять предыдущих обедов. Нико опустил голову, глядя в пол, и в дверях врезался в кого-то, несущегося в кафетерий во весь опор. Открыв было рот, чтобы извиниться, Нико поднял усталый взгляд и тут же изумлённо выдохнул: — Уилл? Чёрт. Наверное, Уилл специально пришёл попозже, чтобы с ним не увидеться, и теперь решит, что Нико его караулит. Нико поспешно шагнул в сторону, освобождая проход, но Уилл шагнул вслед за ним. — Извини, — протараторил он. — Извини, операция затянулась, и ты же понимаешь, я не мог ускориться, а потом смотрю на часы, и уже без десяти, и я сразу понёсся сюда, хорошо, что ты ещё не ушёл, потому что я... Нико не сдержал широкой улыбки облегчения. — Как прошла операция? — спросил он, прерывая словесный поток Уилла. — А? А... хорошо. Да. Всё хорошо. Я... мне очень жаль, что я пропустил обед. — Ну... мы можем... поужинать вместе? — Нико взволнованно закусил губу и неосознанно задержал дыхание. — Да! — воскликнул Уилл, просияв. — Да, конечно! И Нико снова расплылся в улыбке. Позже Нико трижды пожалел об этом приглашении. Первый раз — полгода спустя, когда Уилл решил, что приготовить на их новоселье пирожные в виде черепов будет хорошей затеей. «Да ладно тебе! Ты же патологоанатом! Тебе должны нравиться такие штуки!» (пирожные были чертовски вкусные). Второй — два года спустя, когда ему так и не удалось убедить Уилла в том, что фамилии Солас и ди Анджело ну никак не объединяются в одну и лучше бы каждому просто остаться при своей, не такое большое дело. Третий — через шесть лет, когда Уиллу приспичило перейти в вегетарианцы и заодно замучить голодной смертью всю семью. Нико с детьми пришлось перехватывать бургеры тайком. Тогда же он понял, в чём главное преимущество того, что все твои пациенты мертвы; ни один не наябедничает твоему занудному мужу, что на работе ты лопаешь еду из Макдональдса, и не обидится, если, заслышав шаги вышеупомянутого мужа, ты спрячешь пакет с этой самой едой у него под простынёй. И ещё с ними не надо делиться.