О долгах и людях

      ― Эрд, ну подожди. Не уходи сразу. Ну, хоть выслушай, ― Эрд обреченно вздохнул. Настроение было ни к черту с самого утра. На завтра была назначена вылазка, перед которой каждый разведчик обязывался написать завещание. Эту традицию не любил никто, да и как можно любить лист бумаги, в котором ты заведомо мертв?       «Завещание». Эрду совершенно не нравилось это слово, а мысль, что его молодая жена, милая, любимая Альба, будет читать эту похоронку и плакать, наводила тоску. Однажды он по глупости проговорился жене об этих письмах. Странно, но она не заплакала, лишь села рядом, положила голову на плечо и еле слышно прошептала: «Это не письмо и не похоронка, Эрд. Это то, что я буду хранить потом всю жизнь. Знаешь, это как птичка. Мне бабушка рассказывала, что души мертвых вселяются в птиц и прилетают сказать последнее прости. Птичка…»       Эрд видел, что ей очень тяжело, что она просто храбрится, и был благодарен Альбе. С того самого дня в мыслях он старался называть похоронки исключительно «птичками», но легче от этого не становилось.       ― Эрд, ― за всеми этими размышлениями Джин забыл, что рядом стоит Гергер и нетерпеливо теребит в руках дешевую папироску. Стало немного стыдно, хотя, с другой стороны, мужчине не хотелось сейчас выслушивать сослуживца. Ни сейчас, ни перед какой-либо из следующих вылазок.       Эта история каждый раз проходила по одному сценарию. Примерно за неделю до вылазки Гергер проигрывался в пух и прах, по крайней мере, так считала большая часть разведки, и начинал клянчить деньги у сослуживцев. На что он просит толком никто не знал: ходили версии о проститутке, в которую он безумно влюблен, а кое-кто утверждал, что Гергер ― просто пьянь, ― но ритуал выпрашивания не прекращался уже несколько лет. Первоначально, ему всегда одалживал Майк, но потом, наверное, тому надоело.       А может дело в чем-то другом было: Эрд редко об этом задумывался, но почему-то верил, что Захариус так просто не отказал в помощи. Уж слишком он мужик хороший и правильный, а своим солдатам вообще как второй отец. Но, тем не менее, Гергеру больше в долг он не давал.       ― Эрд, выручи, пожалуйста, ― и этот тон просящий, дурацкий немного и совсем не типичный для Герга в повседневности, раздражал.       ― Нет, дай пройти. И вообще, брать перед вылазкой в долг ― преступление. И я, и ты можем вообще не вернуться! ― похоже, он сказал это слишком громко, потому что рядовые, стоящие рядом и еще не побывавшие ни в одной вылазке, испуганно обернулись. ― В общем, мой ответ нет.       И ушел, не оглядываясь, но прекрасно чувствуя, как Гергер провожает его печальным взглядом.       В ту ночь Эрду плохо спалось. Глупо было даже думать, что это из-за вылазки: он уже достаточно опытен, чтобы отгородиться от нервных переживаний. По крайней мере, Эрду хотелось в это верить. Это не первая и, будем надеяться, не последняя его поездка за пределы Розы, почему он нервничает? И голос совести в голове, почему-то сильно напоминающий интонации Альбы, отвечал. Он твердил раз за разом, что нужно было помочь Гергеру. Не обязательно же, что он все пропил или проиграл. Он же хороший друг и сын: помогает состарившимся родителям, наверное. А может у него заболела сестренка или любимая девушка?       «Завтра же к нему подойду и спрошу, куда нужно послать деньги, если что. Вдруг еще не поздно?» ― с этими мыслями Эрд и заснул, хотя снилось ему что-то непонятное.       А утром все закрутилось и завертелось с бешеной скоростью. Эрд забыл про Гергера, а когда открылись ворота, постарался позабыть и обо всей остальной своей жизни ― оставил ее в пределах Розы, в безопасности. Сейчас была важна только вылазка.       ― А ты мне точно лапшу на уши не вешаешь? ― не то, чтобы Майк был недоволен, просто слегка удивлен, что Эрд, такой понимающий и сочувствующий, не дал в долг.       ― Обижаешь, командир, ― слегка смутился Гергер. Майку он никогда не врал. ― Ну, так что насчет нашего уговора?       Захариус лишь вздохнул. Как говорится, горбатого могила исправит. Год назад, когда на Гергера пришли жаловаться из-за пьянства и не отданных долгов, он провел с подчиненным беседу, а после, зная, что на Герга это особо не подействует, заключил с ним пари. С того самого дня Гергер был обязан перед каждой вылазкой или ответственным заданием просить у всех в долг ― Майк был уверен, что таким образом отобьет у разведчика эту гаденькую привычку, а может и жить по средствам научит. Деньги-то, если они даны, полагалось сдать Майку на хранение до конца вылазки.       И вот до сегодняшнего дня Гергеру никто не отказывал. Захариусу аж жалко было, что его замысел провалился: теперь Гергер выиграл небольшую сумму в пари и вернул себе право безнаказанно пить в свободное время. Счастливый, он покинул кабинет командира, не забыв позвать его на пиво в ближайшую пятницу.       Вот только радость его слегка угасла, когда в коридоре он встретил Эрда и выслушал его предложение о займе денег. Надо же было так совпасть, что командир Захариус тоже вышел следом и случайно услышал этот разговор.