Tears.

Одиночество… безысходность… боль… Каматари медленно плелся по ночной Йокогаме. До рассвета было еще пару часов, но Каматари уже слишком устал, чтобы отработать еще несколько клиентов. И пусть завтра, а точнее, уже сегодня, ему будет нечего есть, пусть ему снова придется искать недостающие гроши, чтобы заплатить за его жалкую квартиру… Пусть. Больше он терпеть этого не мог. После бесславного поражения в битве у Айои, после трагичных вестей по возвращении в резиденцию господина Шишио, а точнее, к месту, где оно было… после нескольких недель отчаяния и бессилия, проведенных дома у Чоу, любезно предоставившего бывшему товарищу убежище, после бессмысленной попытки устроиться работать в полицию… Каматари сдался. Все, во что он верил, рухнуло разом. Господина Шишио больше нет в живых – нет больше того человека, который вдохновлял Каматари жить! Больше нет ничего. Нет ни его господина, ни их общего дела, за которое все Джиппонгатановцы переживали всей душой… Каматари пробовал узнать, что стало с его сотоварищами. Юми, говорят, убил сам господин перед бесславной смертью от руки Баттосая, правда, это Каматари нисколько не огорчало. Ах, если бы это произошло еще при жизни господина… Ходжи и Анджи попали в тюрьму – в этом Каматари удостоверился лично вместе с Чоу. Точнее, как… он видел Анджи – тот добровольно сдался, признавшись во всех совершенных им преступлениях. А вот фанатичный счетовод предпочел другой выход – покончить с жизнью… И Каматари думал об этом, но Чоу к счастью, или к сожалению, удалось его отговорить. «Ты один из последних, кто остался из нашего отряда, Каматари. Возможно, твое назначение заключается в том, чтобы, странствуя по миру, прославлять дела нашего господина. Конечно, поначалу это помогло, и Каматари не только перестал думать о самоубийстве, но и вроде даже как воодушевился, но… вскоре проза жизни начала затмевать это стремление и постепенно вытеснила его. Сначала вся эта волокита с полицией, которая окончилась ничем, так как, Каматари, несмотря на свои убеждения, был совершенно против того, чтобы его трансгендерность использовалась в целях правительства – уж чего-чего, но добывать секретную информацию, нужную Японии, в других странах под видом студентки ему не хотелось – собственно, почему он состоял в Джиппонгтана? Не только он любил самого господина Шишио, но и поддерживал взгляды участников группировки на правительство Мэйдзи. Так что, работать на этих прогнивших политиков Каматари уж точно не собирался. Он мог бы вернуться домой, на Юг, но… его семья давно его отвергла, с тех самых пор, как Каматари впервые проявил свои наклонности. Уже тогда вся их небольшая деревня шепталась о странностях младшего сына семьи Хондзе, а уж теперь и говорить нечего. Наверняка, после гибели господина Шишио информация о всем отряде Джиппонгтана и его участниках распространилась и в те места, и теперь Каматари известен в родных краях как опасный преступник, а его семья подвергается позору и всяческим унижениям из-за него самого. Искать Сайдзучи, Фуджи или Ивамбо было вещью крайне бредовой, так как с ними Каматари мало общался еще во времена Джиппонгатаны. К тому же, толку от них троих? Хэнья же также устроился в полицию, как и Чоу. Последней, слабой надеждой Каматари начать новую, с чистого листа, жизнь, было найти Соджиро. Но, увы, никто не знал, куда пропал этот вечно улыбающийся убийца, заключенный в теле шестнадцатилетнего мальчика. Чоу говорил Каматари, что слышал, будто Соджиро подался на север, и Каматари думал найти его: хоть в прежние времена он и недолюбливал мальчика за его владение мечом, и, как следствие, вызванную его боевыми заслугами особую любовь Шишио, теперь Каматари был бы рад увидеть даже его. Ведь если Соджиро начал новую жизнь… то, может, и у Каматари получилось бы? Но увы, этого не вышло. Однажды, спустя некоторое время после всех трагических событий, когда Чоу уже был уверен в том что в его отсутствие Каматари ничего не сделает с собой и отправился в Токио, чтобы повидаться с Кеншином Химурой, более известным как Баттосаем, победившим господина Шишио, - чтобы сообщить Кеншину и его друзьям некоторые новости о Джиппонгтане, Каматари решился. Он знал, что какое-то время Чоу будет скучать по нему, по своему боевому товарищу, но он также знал, что эта жизнь – не для него. К тому же, любое гостеприимство имеет границы, так что, на взгляд Каматари, задерживаться у Чоу дольше было бы уже неприлично. Итак, начеркав товарищу кое-какую записку, Каматари двинулся в путь, полный уверенности, что у него хватит сил построить новую жизнь. Что он сможет. Но, к сожалению, мечты Каматари рухнули очень скоро. Во-первых, Каматари лишился своего оружия – огромной косы с прикрепленными к ней цепью и гирей, - еще при битве у Айои, когда Камия Каору переломила ударом бамбукового меча древко косы, так, что починить ее представлялось невозможным. Прискорбно, но теперь в вооружении Каматари был только кухонный нож, стащенный из дома Чоу и припрятанный в широком рукаве зеленого кимоно. И хоть это было единственным нечестным поступком по отношению к Чоу, - деньги у Каматари, к счастью, оставались, прикопленные со времен службы в Джиппонгтана, Каматари все равно чувствовал себя неловко. Так, фактически без денег, без мало-мальски прилично оружия, Каматари двинулся в путь. Сначала, по пути в Киото, все шло по плану. Каматари не знал зачем, но он очень хотел посетить то место, которое когда-т было их убежищем. То место, где проходила битва… то место, где погиб его господин… Однако, по самому прибытию Каматари в Киото, случилось нечто ужасное. Каматари привык слышать подобные слова, обращенные к нему. Что-то вроде «эй, ты юная дева», сопровождающиеся глупым смехом. Вот только раньше при нем всегда была его коса, позволявшая быстро усмирить обидчиков, а теперь нет… Оставшись без своей косы, Каматари стал беспомощен, как маленький ребенок… Сначала они отняли у него деньги. Потом – схватили и отняли нож, спрятанный в рукаве. Потом, разумеется, те люди хотели поразвлечься, но, видимо, увиденное так их потрясло, что они напрочь забыли о своих желаниях. Вместо них появились другие. Каматари не кричал, чувствуя, как с каждым ударом ему все тяжелее оставаться в сознании. Он не вырывался, пока несколько человек его держали, в то время, как главный из них чертил забранным ножом кровавые узоры на руках и ногах Каматари… Он будто смотрел на это все со стороны. Слезы ползли по его щекам, сознание плыло между реальностью и темнотой… Когда же, наконец, обидчикам надоело издеваться над ним и они ушли, прихватив все его деньги и нож, у Каматари не осталось сил даже плакать. Он сидел, мешком привалившись к стене стоящего в том месте дома, изредка проваливаясь в небытье, а в остальное время бессмысленными глазами глядя вперед. Сколько он так просидел? Час, два, три? Он сидел, и терял сознание, пока утром его не нашла какая-то миловидная девушка. Она что-то говорила, предлагала ему пойти с ней, чтобы ее мать-доктор перевязала ему раны… но Каматари лишь молча слушал, глядя пустыми глазами и кивая невпопад. Девушка ушла, потом принесла бинты, инструменты, промыла раны Каматари, перевязала… пообещав привести своих братьев, которые помогли бы перенести Каматари к ним в дом, где они будут за ним ухаживать, она упорхала, а Каматари, оставшись один, горько расплакался. Заслуживал ли он того доброго отношения со стороны девушки? Заслуживал ли он чьего-то отношения вообще, или, узнав, что на самом деле он парень, а не девушка, как подумала та незнакомка, пришедшая на помощь, она тоже бросила его бы? Когда та девушка вернулась, Каматари уже не было. А спустя еще несколько дней по веселому кварталу Йокогамы разнеслась громкая новость: Каматари-трансвестит, ставший террористом, после распада боевой группы, возвращается к прежнему делу. Разумеется, проститутки Йокогамы, и раньше недолюбливавшие Каматари за то, что часто он получал плату выше, чем они, теперь просто взбесились. Они могли бить его, просто так, встречая на улице, они могли отнять у него им же заработанные деньги… а все потому, что он был другой. Не такой, какие бывают все обычные люди, мужчины и женщины. И теперь, плетясь домой раньше обычно, в голове Каматари была только одна мысль: только бы не нарваться на одну из них… иначе он совсем останется без денег… -А мы тебя ждали, Каматари-кун. И снова эти насмешки, злобный смех, косые взгляды. Снова удары, снова ненависть, снова боль… Сегодня Каматари снова будет нечем расплатиться за еду.