Вернувшиеся

— Я удивлен, — с усмешкойщ из-за маски видной наполовину, сказал Вульф. Он вскинул лучевое оружие, направив его на гуаулда. — Ты же понимаешь, что сегодня я убью тебя? Честно говоря, не ожидал, что ты явишься вот так, сразу. Думал, я еще поболтаю с твоим змеенышем и его дружками. -Отпусти их, — спокойно сказал Баал, — я выполнил свое обещание, выполни и ты свое. Они уйдут, и ты без проблем разберешься со мной. Вульф рассмеялся, как и предыдущий раз, его смех нарастал и оборвался на пике. Безэмоциональным голосом люшианец произнес: — Изучив прошлый опыт общения с гуаулдами, я пришел к выводу, что их словам верить нельзя. И словам людей с Земли — тем более, полковник Шеппард. — Вульф снова усмехнулся, внимательно глядя на офицера, и добавил, — наверное, на корабле уже полно ваших друзей, правда? Я и не сомневался, что засада их не остановит. Может, только вот это… С этими словами люшианец нажал какую-то кнопку на своем браслете. Практически бесшумно с обеих сторон между коридорами и камерой появился энергетический щит, отрезая помещение, но не скрывая происходящее от глаз прибывшей группы генерала О’Нилла. Они не успели, всего каких-нибудь несколько шагов не дошли до входа. Пару раз тронув автоматом силовую заслонку, Джек разочарованно махнул рукой. — Тил’к! Можно отключить эту штуку? — Только с мостика, — ответил джаффа. — Ты, Хейли и Вала — на мостик, и побыстрее. Остальные остаются здесь. Надеюсь, у этого чертова Вульфа больше нет сюрпризов. *** — Ну вот, какое-то время они нам не помешают. Как я говорил, никому нельзя доверять, а потому вы — мой последний козырь. Я не отпущу вас, пока последний человек из прибывших не покинет мой хаттак. Хотя, возможно, и после этого я отпущу только одного из вас. — Ты можешь отпустить полковника Шеппарда прямо сейчас, — предложил Картер, — он тут и вовсе ни при чем. К тому же, он представляет Землю, а я слышал, ты хочешь заключить соглашение с этой планетой. — Мне безразлично, какую планету он сейчас представляет, но в случае непредвиденных обстоятельств именно его я бы убил первым. Жаль, что его друг, вон тот, — он указал на Ронона, стоявшего наизготовку по ту сторону заслонки и сверлившего Вульфа полным ненависти взглядом, — за щитом, а не с ним в камере. Его я бы сразу убил. Впрочем, время научило меня терпению — торопиться некуда. Скоро умрете вы все, просто некоторых я убью сам и раньше. Это доставит мне удовольствие. — Почему ты хочешь всех убить? — поинтересовался Тодд. — В тебе осталось довольно много от человека, откуда столько ненависти? — Вы не понимаете и никогда не поймете! — в голосе Вульфа прибавилось эмоций, он снова начал смеяться, — я ликвидирую своих врагов, это цель… я существую, потому что есть цель… если бы не я, смерть пришла бы ко всем… и она придет, но сначала буду убивать я. Если кто-то убьет меня…- истерический смех оборвался, — все в этой Галактике будут уничтожены! — Но почему именно я, Вульф? — спросил Баал, снова отвлекая внимание явно сумасшедшего люшианца на себя. — Я не помню, чтобы мы с тобой были врагами раньше, до того, как ты стал гоняться за мной. — О, мы были злейшими врагами, Баал. Можно сказать, воспоминания о том, как я преследовал и убивал твоих клонов, а ты много раз пытался убить меня и моих друзей — это тот стимул, который заставлял меня жить, жить местью. — Никогда бы не подумал, что у тебя могут быть друзья, — вставил Шеппард, — просто ты так относишься к людям… что, эти твои друзья, они, по-твоему, — тоже мразь, как и другие? — Мои друзья… — голос Вульфа задрожал от ярости, он сделал резкое движение в сторону камеры полковника, сжимая оружие, — были последними людьми, кому я верил, но они погибли. — Казалось, люшианец с трудом сдерживается, чтобы не выстрелить в Шеппарда прямо сейчас. — И убил их ты, Баал. — Совладав с эмоциями, уже спокойно сообщил он гуаулду. — Серьезно? — переспросил тот, — не припомню. Как их звали, скажи, чтобы я знал. — Если бы я помнил их имена! — воскликнул Вульф, — тогда все было бы проще! Гораздо проще! — А свое имя, то, которое было в прошлом, ты помнишь? — вдруг спросил юноша. Он вдруг только что догадался, сложив обрывки воспоминаний, которые успел увидеть в сознании Вульфа, кем он может являться, но, как часто бывало в последнее время, проверить догадку не успел. Со стороны коридора, противоположной той, где находился отряд генерала, появилось еще одно действующее лицо. — Отпусти их, — потребовал подошедший к самой силовой завесе Арон, — иначе я убью тебя. — А это кто такой, а, Баал? — удивился люшианец. — Еще подмога? Я же говорил, слову гуаулда верить нельзя. — Я — его сын, — Арон не видел причин скрывать свое родство, — и я еще раз говорю тебе по-хорошему, отпусти отца и всех остальных. — А если - нет? — расхохотался Вульф, — если я убью их всех, что тогда? Как ты мне отомстишь? Утопишь меня в своих слезах, змееныш номер два? — Нет, но я тогда я убью тебя, а потом исцелю тех, кого ты успеешь достать. Все твои усилия пропадут, кроме того, ты умрешь. Может, договоримся? — Договориться? С тобой, малявка? Стой там, смотри и молись, чтоб тебя не задело! — Вульф снова расхохотался, потом осекся и внимательно посмотрел на Баала: — Не знал, что у тебя есть еще сын, Баал. — Это младший, — нехотя пояснил гуаулд, — и он совершенно напрасно сюда пришел. — Это он произнес уже громче, специально, чтобы Арон услышал. Джон подумал, что сейчас настал тот момент, когда можно попробовать решить все миром, и сказал: — А что, если я скажу тебе, Вульф, что все твои друзья живы? Что отец никогда не убивал их? — Что ты сказал? — недоуменно переспросил Вульф, потом снова рассмеялся, потом вновь уставился на юношу, — это невозможно! Они погибли, а я остался, чтобы отомстить за их смерть! — А что, если тебе некому мстить, что тогда? Позволь мне доказать тебе, что я прав? Ты много не помнишь, позволь помочь восстановить твою память… Казалось, Вульф заколебался после этих слов, задумался. И тут неожиданно вмешался Баал, заставив Джона, Арона и Джека, подумавших было, что все удастся урегулировать, недоуменно переглянуться. — Зря ты тратишь слова, сын, — гуаулд даже усмехнулся, сложив руки на груди, презрительно выплевывая фразы. «Он нарочно его провоцирует», — не то спрашивая, не то утверждая, телепатически передал Джону Тодд. — … он все равно не сможет меня убить. — Продолжал издевательски объяснять гуаулд. — У него не хватит духа, а кроме того, он трус… Что ж, если Баал хотел вывести из себя Вульфа, у него это получилось. Тот словно очнулся от размышлений, навеянных словами Джона, и, подняв опущенное было оружие, глядя на усмехающегося гуаулда, выстрелил в упор. — Папа! Нет! — закричал Джон. Как бы он хотел сейчас наплевать на все запреты Древних, вырваться из камеры и броситься на помощь отцу! Вульф, все еще держа оружие в вытянутой руке, глядя на поверженного врага, начал смеяться, сначала тихо, потом все громче, наконец, сквозь истерический смех, он, всхлипывая, проговорил: — Я убил Баала! Я снова убил Баала! Какой же я молодец! Все внимание было приковано к безумному люшианцу, а потому никто не заметил, что Арон, побледневший от гнева, каким-то образом сумел пройти сквозь энергетическую заслонку, ведущую в камеру с его стороны. Поднимая руку с парализатором, он двигался в сторону Вульфа. Увидев это, тот вскинул оружие, направив его на ближайшую от него клетку, в которой находился Шеппард: -Стой на месте, змееныш, или я убью его! Брось оружие и подними руки! — Как скажешь, — сиплым от ярости голосом проговорил Арон, выпуская парализатор. Его руки начали медленно подниматься вверх, но Вульф слишком поздно сообразил, с чего вдруг такая покорность. Он попытался перевести прицел на парня, но не успел: в середине правой ладони Арона засиял рубиновый свет, и люшианца, словно пушинку, сдернуло с места силовой волной, вызванной действием кара-кеш. Он пролетел к дальней стене, ударился о нее и медленно сполз на пол. Арон, не опуская руки, подходил все ближе. — Арон, остановись! — закричал Джон, — не делай этого! Тебе нельзя! Опасность, которой подвергался сейчас его брат, выступила на первый план, заставляя забыть о той боли, которую причиняла смерть отца. Но Арон не слушал, да, кажется, и не слышал Джона, подходя к своему врагу. Вульф, тем временем, все же попытался встать, он выронил оружие, однако в его руке блеснул клинок, который он перехватил за рукоять, чтобы метнуть в юношу, но снова не успел. Следующий удар кара-кеш, с более близкого расстояния, почти вдавил люшианца в стену, а потом он, словно тряпичная кукла, упал и больше не двигался. Тем временем выяснилось, что в результате первого удара Арона был поврежден источник электромагнитного поля на камерах пленников, а решетка на отсеке Шеппарда — частично сломана, поэтому он смог с трудом раздвинуть прутья клетки и выбраться. Первым делом полковник подобрал оружие люшианца, затем бросился к лежащему без движения Баалу, проверил пульс на шее. — Он жив! — закричал Шеппард, — слышишь, Арон? Остановись, твой отец жив, ему еще можно помочь! Однако Арон пребывал в какой‐то прострации, не отреагировав и на эти слова. На вытянутой в сторону Вульфа руке пульсировал кара-кеш, готовый к использованию. Между тем, Шеппард подошел к решетке Тодда и коротко сказал: — Отойди. — После чего выстрелил, повредив прутья. Рейф смог выбраться, и полковник коротко указал на гуаулда: — Помоги ему! Тодд застыл в нерешительности, затем сделал шаг и снова остановился. — Я не могу, Джон Шеппард. Не в этот раз. Полковник возмущенно повернулся к рейфу, намереваясь, во что бы то ни стало, заставить его вылечить Баала, но тут случилось сразу несколько вещей. Тил'ку и остальным, ушедшим на мостик, к этому моменту удалось взломать коды корабля, и энергетическая заслонка со стороны отряда землян исчезла. Они вбежали внутрь, но всеобщее внимание привлек Арон: до этого он некоторое время недвижимо стоял возле поверженного противника, а вот теперь вдруг вскрикнул, схватился за голову и упал. Но прежде, чем к нему успел подбежать Беккет, Баал открыл глаза, полыхнувшие желто-белым огнем. Глубокий, отливающий металлом голос гуаулда прозвучал, разом перекрыв все другие звуки: — Не сметь! — эта фраза, очевидно, предназначалась Тодду, по-прежнему в нерешительности замершему рядом с ним. Чуть тише Баал добавил, — помни, ты обещал. — Что он обещал? — Почти шепотом произнес Джон, который все еще находился за решеткой. — Мое время пришло, сын. Я был готов. Это плата. — Какая еще плата? — недоуменно спросил Шеппард, в то время как Джон в отчаянии отрицающе мотал головой, догадавшись, что Баал имеет в виду. Беккет все же подошел к Арону и склонился над ним. -Он без сознания, внешних признаков ранения нет, надо устроить его поудобнее, чтобы я мог его как следует осмотреть. — Что с Ароном? — раздался звонкий девичий голос от входа. Не дожидаясь ответа, Мелинда кинулась к юноше и опустилась на пол рядом с ним. Она положила его голову к себе на колени, погладила по щеке, шепча: — Арон, что с тобой, очнись, пожалуйста! Джек хмуро посмотрел на дочь, качая головой, потом — осуждающе, за то, что привели ее сюда, на Сэм и Ринема, замерших у входа. Саманта, обеспокоенная состоянием младшего сына, только сейчас заметила, что ее муж ранен. Она подбежала к нему, с ужасом разглядывая глубокую рану на его животе, положила руку ему на лоб: — Держись, слышишь? Мы поможем тебе, только держись. -Нет. — Коротко ответил гуаулд, снова сверкнув приоткрывшимися глазами, — нельзя. Не позволю… Саманта недоуменно всматривалась в лицо мужа, она не понимала, что он имеет в виду. Возможно, он просто бредит? Баал замолчал, собираясь с силами, чтобы продолжить, и рейф, обращаясь к нему, сказал: — Ты разрешишь мне рассказать им? Тебе нужно экономить силы, ты же знаешь. Гуаулд прикрыл глаза, и Тодд, посчитав это за знак согласия, произнес, повернувшись к остальным: — Он рассказал мне, что собирается умереть, взял обещание не делать Дар жизни, так как предполагал, что меня будут просить о таком. Я плохо понимаю те принципы, которыми он руководствовался, но уверен, что мое вмешательство в любом случае облегчения ему не принесет. Вы ведь знали о его состоянии, полковник Картер? — Да, я знала, — сухо бросила Сэм, — ну же, Баал, скажи мне, каков запасной план! Ведь он у тебя есть, правда? Я согласна, это тело вылечить уже нельзя, иначе ты бы сделал это давно. Ты пожертвовал им, чтобы Вульф отпустил Джона, но теперь все позади, что нам делать, скажи, мы поможем! — Научитесь жить без меня, — последовал ответ. Баал снова замолчал, экономя силы. Саманта упрямо покачала головой: — Он не может умереть, только не он, он не заслужил этого! Карсон, вы можете что‐нибудь сделать? Доктор не ответил, но подошел к гуаулду и осмотрел рану. Затем сказал: — Его нужно переправить на Землю, и срочно, иначе я не смогу ему помочь. Нужна операция. — Нет! — снова проговорил Баал. — Я запрещаю. Нельзя. Это — искупление. Вы должны… уважать мой выбор… Он замолчал, и Сэм покачала головой: — Я не понимаю. Можно же создать нового клона. — У него не было запасного плана, Сэм, — наконец, вмешался и Джек. Хитрый гуаулд завещал ему самое трудное — объяснить причины. И был абсолютно прав — уж кто-кто, а О’Нилл в лепешку расшибется, но добьется того, чтобы Сэм поверила ему. — И дело не в его нежелании жить. Дело в нем, — Джек указал рукой на по-прежнему лежащего без сознания Арона, голова которого покоилась на коленях Мел. Черт, даже если когда-то у генерала были сомнения, что этот парень - то, что нужно его дочери, то теперь они полностью исчезли. Ведь он видел, как она смотрит на него, как тихонько что‐то шепчет, наверняка, ободряющее. Как будто знает, через что парню сейчас приходится пройти. — При чем тут Арон? — удивилась Сэм, — Карсон, он точно в порядке? — Физически - да, насколько я могу судить, — кивнул доктор, ловко обрабатывая и перевязывая рану Баала. — Как я уже сказал, для более точного отчета мне нужно попасть в мою лабораторию на Атлантиде. — По словам Баала, — продолжил Джек, — Арону предстоит пройти испытание. После этого Вознесшийся, который заботится о его здоровье, оставит его. Баал дал клятву перед лицом Вознесшихся предков нокс, что не будет цепляться за жизнь и не возьмет себе нового носителя, когда придет время умирать. Впоследствии выяснилось, что они имели в виду только то, что он не сделает новым носителем Арона, но тогда Баал понял слова клятвы буквально и теперь исполняет ее, как залог того, что Арон будет жить. — Но какое еще испытание? Если ты так говоришь, разве недостаточно жертвы отца? — переспросила Саманта, качая головой, и вдруг с испугом в голосе произнесла, — они же сказали, что, когда он будет в состоянии сам ассимилировать опухоль, Вознесшийся просто уйдет! Что за испытание, Джек? И почему о нем знаешь ты, а я - нет? — Так, о какой опухоли идет речь? — обеспокоенно начал Беккет, но не услышал ответа на свой вопрос: всех больше интересовало другое. — Испытание, полковник Картер, — вставил рейф, — заключается в проверке его способности контролировать в себе эмоции, которые активизируют память и знания гуаулда в его мозгу. Иными словами, ваш сын должен научиться сдерживаться в самые критические моменты своей жизни, чтобы не стать безумцем, подобно… этому. — Он махнул рукой в сторону по-прежнему лежащего без движения Вульфа.  — Но они же… обещали, что если Арон вырастет в любви, в нормальной семье, он никогда не станет монстром! — возмущенно воскликнула женщина. — К чему проверки? — Сэм, если бы ты видела, как он расплющил этого Вульфа, — вклинился Шеппард, — ты бы все поняла. Если что и удержало Арона от того, чтобы разделать люшианца окончательно, так это начало испытания. Если вообще встреча с Вульфом не есть само испытание. — Он его пройдет, — уверенным голосом сказал Баал, — и я успею увидеть это. Я знаю. С болезненной улыбкой Сэм погладила мужа по волосам, прошептав: — Неужели нельзя было иначе… *** Арон в одно мгновение перенесся в совершенно другое пространство. Он огляделся и обомлел: это оказалась его любимая полянка. Но он был здесь не один — навстречу ему двигался человек, вернее, он лишь поначалу принял его за человека. Глаза приближающегося существа полыхали желтым огнем, казалось, он излучал энергию и животную силу. Юноша вдруг почувствовал себя слишком беспомощным по сравнению с ним и застыл, не в состоянии ни заговорить, ни шевельнуться. — Ты уж понял, кто я? — рассмеялся тот, кто пришел. И, не дожидаясь ответа, продолжил, — я жил в тебе с рождения, я - тот, кого подавляли, не давая действовать так, как следовало бы. Всем управлял ты, человек, но ни тебе, ни тому, кто сдерживал меня, не удалось изгнать меня и подавить полностью. И вот теперь пришло мое время. Ты лишился поддержки Вознесшегося и теперь слишком слаб, чтобы противостоять мне. Сегодня я, наконец, обрету свободу, получу контроль над твоим разумом и телом. Мы сразимся, и я чувствую, что сегодня, как никогда, ты готов уступить мне. Или, может, ты отдашь мне контроль добровольно, потому что знаешь — я буду действовать там, где ты струсишь? — Я никому не позволю называть себя трусом. — Твердо сказал Арон. — А ты — всего лишь иллюзия, тебя нет, я не буду сражаться с самим собой! И контроль не отдам, просто оставайся там, где ты есть. Мне нужны твои знания, твоя память, но не ты сам. — Ну, что ж, если ты отказываешься, — усмехнулся противник, словно ожидая от Арона подобной выходки, то и вмешиваться не будешь. Попытайся сохранить контроль сейчас, мальчишка! — Арон, малыш, где ты? Что с тобой? — «Мама!» Страх острой иглой кольнул сердце юноши. Все выглядело так реально, и в тоже время, он понимал, что на самом деле все не так. — Кажется, она нас не видит, — заговорщически подмигнул противник, и, посмеиваясь, добавил, — а вот мы ее - да, и не только! Арон четко видел, как враг стреляет в его мать, и она падает на землю, продолжая звать сына: — Арон, что происходит?! Помоги мне, Арон! Инстинктивно он дернулся было с места, но не смог сделать ни шагу. — Ты можешь помочь ей только одним способом — сразившись со мной. Если ты победишь, то спасешь ее, а если проиграешь — тебе будет уже все равно, потому что тебя не станет. Враг победно смеялся, и это смех наполнял душу такой яростью и ненавистью, что Арон больше не мог сдерживаться. Два боевых клинка с пояса привычно скользнули в руки, и юноша сделал уверенный шаг по направлению к противнику со словами: — Что ж, сам напросился. Если остановить тебя можно, лишь убив, я это сделаю. Я сделаю все, чтобы защитить моих близких, и никто меня не остановит. Уж во всяком случае, точно не ты.