Конец.

      "Жив ли кто-нибудь ещё?"       Странно, но это была единственная мысль у бессмертного сейчас. Он — контролёр в Гроте Теней на службе у Эфсин. И его пугало происходящее.       Грот быстро наполнялся. Но не просто наполнялся — в арке появлялись тысячи и тысячи теней. "Люди. Души. Остаток душ." Эти мысли всегда занимали контролёра, когда сюда приходили иные эфемерные и впускали сюда тени. Но это было постоянно — так казалось бессмертному. Он не знал понятия о времени. Если говорить, не утаивая — эти мысли всегда жили в разуме служащего.       Но ведь сейчас всё было иначе. Никто не приводил тени. Они сами приходили. "Как они нашли доро..." — контролёр, его мысль, осеклась. Поднявшись наконец на ноги и отряхнув часть пыли и мелких обломков, сразу ужаснулся, ибо увидел, что осталось от огромного здания, в котором находился и он, и Грот. Последний, к счастью, не пострадал. Но от всего вокруг остались лишь обломки. Где-то оборванный ковёр, большие обломки каменных плит, стекло... даже кровь. Что же, вполне понятно. Само место эфемерно, как и его обитатели. Лишь поэтому жители исчезли.       В горле встал ком. Появилось до ужаса непривычное и неприятное чувство.       "Их нет. Никого. Ты один."       Глаза расширились, из горла всё же вырвался истошный вопль, говорящий лишь о истинном ужасе. Один. Абсолютно и совершенно. О, Эфсваэры, что же с ним сделают Силы, когда узнают?       Впрочем, бессмертному не хотелось об этом думать. Разве что кольнула мысль. "А такой ли бессмертный?" На лице появилась горькая усмешка. Только уже некому удивиться, что этот контролёр Грота показал чувство. Нет уже никого. И казалось, что нет никого не только в управлении, но и в мире живых, за который отвечало это самое управление.       В разуме встрепенулась мысль и истлела. Пытаться добраться до Эфсин бессмысленно. Они лишь убьют, ведь служащий нарушит запрет. Никто даже слушать не станет.

***

      Лишь отдалённый крик заставил очнуться. Правда, встать оказалось тяжело. Смерть, придавленный к полу плитами, свалившимися с потолка, лишь издал тихий стон, но и тот эхом разнёсся по развалинам. Бессмертный пытался что-то сказать, позвать на помощь, но был не в состоянии хоть что-то произнести. Он мог бы мысленно позвать кого-то, но не знал, кого. Он молился Эфсваэрам, что бы тихого приглушённого стона хватило.       Чувства спутались, разум помутился. Ясно осознавалось лишь то, что по щеке течёт струйка крови. Рука была разодрана и жутко болела. Одной ноги вовсе нельзя было почувствовать. Лишь эти очаги боли пока что удерживали бессмертного здесь, в сознании. Но и они ослабевали. Казалось, что-то или кто-то вырывает бессмертного из оболочки, что бы его было легче уничтожить. Боль отошла на второй план. Осталась лишь всепоглощающая тьма внутри, что заставляла проститься с сознанием.       "Что это?.. Не понимаю... слишком... знакомо... Н-но..."       Мысль — последнее, что удерживало бессмертного в теле. Но и этот коридор разрывался, как пелена снов. Было больно. Эфемерный не знал этого чувства ранее, но, видимо, ему всё же было суждено узнать это чувство. Было понятно, что даже если в теле получится остаться, если получится не пасть в бездну Грота, не стать тенью, разум и душа изменятся. Такое чувство — то самое чувство, одно мгновение пребывания в котором не забудется и станет роковым для рассудка. Для бессмертного же прошло не меньше, чем минута. Минута. Он сказал бы в другой ситуации, что это для него меньше мгновения, ничто. Но сейчас стало ясно, как редкий солнечный луч холодной пасмурной осенью, что на самом деле это не так.       "Ма... мама? Э... это ты? Это правда... ты?"       Боль, страх, предчувствие. Именно эти чувства пробудили память. Именно они погребли под нахлынувшими воспоминаниями осознание себя нынешнего. Бессмертного и постоянного.