Мой личный ангел

Прозрачные тонкие руки, длинные пальцы, тело невесомо, бледная кожа. Былая сила ушла безвозвратно. Он немощен и жалок. Нет приятного ощущения налитых мышц и живого естества в паху. Он снова тот, кем был при рождении. Не хватает чувства быть мужчиной. Быть тем, кем ему предназначено существовать на Земле. Ушёл даже запах. Здесь вообще нет запахов. Воздух стерилен до тошноты. Противно своё нынешнее состояние. Хочется вернуться в мир ярких ощущений, безрассудных поступков и эмоций. Хочется любить. Он поднимает ресницы, открывая глубокого фиалкового цвета глаза. - Поговорим? - Поговорим. Он поворачивает голову на тихий робкий голос. Человек? Тощий и костлявый, с выпирающими ключицами. Глаза больного щенка. Лысая бритая голова. Уши торчат так беззащитно. Шея нежная и хрупкая. Её без труда можно переломить. Одет странный парень в чёрный балахон. Подними он руки, то получатся огромные крылья. Колечки. Маленькие и побольше, украшают его лицо. В губе, сбоку в носу, несколько на правой брови, в мочке штуки три. Сколько же в нём дырок? - Ты кто? - Коля Звонарёв. Меня убили. - Меня тоже, - глубокое удивление. - И я был Колей Звонарёвым. - Вот и познакомились. – Создатель, поправляя длинную седую бороду, восседал на своём троне. – Давайте решать, кто на Землю пойдёт, а кто здесь останется. - Я не хочу! – испуганно воскликнул хлюпик. – Здесь я могу летать. Я всю жизнь мечтал летать. - Я хочу на Землю. К любимому. Хочу всё чувствовать – и боль, и радость, слёзы и отчаянье, счастье быть любимым. Хочу жить, сгорать, отдавать себя полностью людям. - У тебя не будет бессмертия, - отец предупреждает своё дитя. - Но ведь душа бессмертна. Этого достаточно. - Хорошо. - Можно мне задать вопрос? - Задавай. - Почему мне так дороги те люди, что повстречал я на Земле? - Один – твой подопечный, ты заботился о нём, живя на небесах. Второй – твоя пара. Иди же к ним. Живи своей жизнью. - Спасибо, Отец. Он бросает прощальный взгляд на белые стены, на хрупкого человечка, который пожелал летать в небе, на отца. - Я вернусь. Но не скоро. Я хочу прожить полную долгую жизнь. Создатель отворачивается, отпуская своего самого непослушного и странного ребёнка. Смотрит вниз, в реанимационную, слушает пищание аппарата, подключенного к еле живому телу, от которого отходят трубки капельницы и аппарата для переливания крови. - Давай, - шепчет он. – Втыкай же в него иглу. - Дайте мне! – Виталий с молчаливого согласия коллег решительно вонзил в сердце иглу шприца и, забыв об аппарате, прижался ухом к груди Коли, вслушиваясь в сердцебиение. Сердце начинает биться ровно, разгоняя кровь по организму. - Коля, живи. Пожалуйста, живи! - Вит… - тихий вздох. – Мне дышать трудно. Док резко выпрямился. Посмотрел на порозовевшее родное лицо, и порывисто вышел из палаты, на двери которой было написано: «Реанимация». - Ну, как? – К нему подбежали Игорь, Ольга и Лена. - Жить будет. – Он оттолкнул их и побежал в туалет. Закрылся изнутри на крючок. Сел на холодный кафельный пол. Сжал руками виски и со всхлипом вздохнул. Коля. Его Коля – живой. Что сейчас? Горькая радость, стискивающая горло, облегчение, трясущиеся руки и слёзы, скупые и редкие, которые катятся только из одного глаза. Всё. Надо взять себя в руки. Виталий встал, вымыл руки и лицо, одёрнул халат и вернулся назад. Коля спал, укрытый простынкой. Грудь его вздымалась, дыхание было ровным. Хирурги разошлись после операции. Они до сих пор обсуждали терапевта, которого не смогли выпроводить из операционной. Пришлось ему выделить халат и бахилы. Дверь приоткрылась. - Виталий, имей совесть. Пусти нас посмотреть на Николая. – Голос Ольги вывел из застывшего состояния. - Да, - док поднял голову. – Заходите. Троица зашла. Они стояли, молча, глядя на спящего Колю. Женщины вдруг не выдержали и заплакали. Всё позади, напряжение отпустило, и слёзы сами катятся из глаз. - Ну, хватит, развели мокроту. Марш спать. Теперь всё в порядке. – Громов развернул чувствительных дам к выходу. – Игорь, отвези их домой. У порога Игорёк задержался, пропуская вперёд Ольгу и Леночку, обернулся к доктору. - Спасибо. – Это всё, что он смог сказать. Шагнул вперёд и крепко обнял Виталия. И почувствовал, как сжали его в ответ руки, которые помогали спасать самого дорогого им человека. - Всё. Идите. А я здесь посижу. Виталий всю ночь просидел рядом с Колей. Приходили медсёстры, колдовали над капельницами, не тревожа доктора. Под утро он задремал на стуле. Проснулся он от громкого шёпота. - Виталий Иванович, а у меня встал. Док открыл глаза. Коля, уже свободный от аппарата и трубок, с забинтованной грудью и брюхом, лежал и смотрел на Виталия. Взгляд доктора переместился ниже. Под простынкой выпирал приличный бугор. - Коля, терпи. Тебе сейчас нельзя перенапрягаться, - улыбнулся Виталий. – Горе ты моё, луковое. Обещай мне, что будешь жить долго. - Обещаю. – Коля устало прикрыл глаза. – Я люблю тебя, Виталий. - Ну, наконец-то, - док нагнулся и легонько поцеловал Коленьку в губы. – Я тоже тебя люблю. Он смотрел, как перевозят Колю в палату и мысленно благодарил Бога за то, что это счастье осталось с ним. - Идите, отдыхайте, - заведующий хирургическим отделением проводил Виталия до дверей. - Вы уж присмотрите за Колей, - попросил док, выходя на лестницу. – Таких, как он, мало на земле. - Обязательно, - кивнул хирург. На улице шёл снег огромными хлопьями. Было морозно. Тонкое белое покрывало накрыло землю. Неужели зима? Виталий поднял голову, всматриваясь в низкое небо. Тишина. Только ранние автомобили проносятся мимо. Он ступает на переход-зебру и поворачивает голову. На него несётся с огромной скоростью машина. Сердце замирает от страха, а ноги становятся ватными. И вдруг резкий толчок, - Виталий летит вперёд и падает. Мимо проносится BMW. Инстинкт самосохранения заставляет отползти к поребрику и встать. Он дышит тяжело, до него доходит, что ещё немного, и он был бы трупом. Липкий холодный пот течёт по шее. Кристальные снежинки падают за воротник. «Господи, спасибо!» - А из тебя хороший ангел-хранитель выйдет! Бледный человечек в чёрном балахоне стоит перед Создателем. - Дайте ему крылья и белые одежды. Назначаю тебя личным ангелом Виталия Ивановича Громова. Заодно и Колю береги. Новоявленный ангел расправляет белоснежные крылья. На устах его играет счастливая улыбка. Вот она, жизнь, о которой он мечтал. Чужой на земле, он стал своим на небе. И личным ангелом-хранителем.