Ядовитые камелии

      Мгла давно сковала город. Где-то там, внизу, автомобили, множеством сияющих фонарей, бесконечно проносились вдоль трасс.       Он решил остаться здесь, в пустой квартире, закрыться в этих стенах, словно это защитит от проблем. Разве что ненадолго…       Взять бы в руки руль автомобиля, повернуть ключ зажигания и топить педаль газа, пока адреналин бешено не застучит в груди. Именно сейчас, как нельзя лучше, это помогло бы притупить нервы. Однако его машина, которая уже, в принципе, и не подлежит-то восстановлению, останется тёмным пятном в памяти о Дее. Чувство вины настойчиво засвербило в голове.       Достоин ли Саске прощения?       Какой-то стук ворвался в царившую в квартире тишину. И он так и не понял бы, откуда он доносился, не повторись ещё раз. Теперь отчетливо было понятно, откуда он.       Неужели сломан звонок?       Глухие шаги, щелчок, и дверь как бы нехотя открывается, показывая того, кого, в принципе, Саске давно ожидал.        — Что со звонком? — озвучил он свою недавнюю мысль.        — Я подумал, ты спишь. И не стал трезвонить, — поджав губы, Неджи поднимает держащуюся в руке бутылку скотча и болтает ею. — Ты не допил.       И на той же самой руке всё ещё была надпись ручкой с его адресом. Саске довольно улыбается, делает шаг назад, пропуская гостя, который снимает кроссовки, наступая себе на пятки. Он отсутствующе отмечает про себя, что несколько часов назад снимал свою обувь точно так же.        — Как себя чувствуешь? — интересуется Неджи, проходя в кухню, где его встречает срач…       Глухой звук оповещает о том, что бутылка скотча приземлилась на поверхность стола.        — Мда, — многозначительно доносится оттуда, из-за чего Саске как-то неуверенно плетётся следом на кухню.       Не так уж всё и ужасно, если не включать свет.        — Нормально, — он опускается на стул.        — Ты когда здесь убирался? — звучит скорее не как вопрос.       Приходится нехотя наблюдать за тем, как туча окурков вылетают в ведро, раковина наполняется грязной посудой, однако дело не доходит до мытья. Тот садится рядом, отмечая, что остальное остается за Саске. Хм, впрочем, и так хорошо.        — Может, расскажешь всё-таки, что случилось? — гость достает пачку сигарет, выбивает одну и прикуривает.        — В помещении не курят.        — Ага, я вижу, — кивает он в сторону мусорного ведра, затягиваясь и выпуская дым в сторону Саске. — Ты давай, не молчи.       Пристальный взгляд Неджи размывается сигаретным дымом, отчего его светлые глаза ещё больше напоминают стеклянные. Он слишком классно выглядит. Что-то тёплое и невероятно чуждое разгорается в груди, словно эту бутылку, которую, к слову, ещё и не начали пить, он выпил залпом всю.        — Двое придурков пристали в каком-то сраном переулке, — хрипло произносит Саске, вспоминая, что если бы не тот человек, что пришёл на помощь, возможно, он лежал бы там уже жмуриком.        — А как ты оказался в этом сраном переулке?        — Повздорил с братом, — коротко бросает он, переведя взгляд в потолок, — и ушёл.       Ни к чему ему знать о том, что за хрень происходит в последнее время. Однако выражение лица Учихи из настороженного сменилось в обеспокоенное. Можно даже сказать в расстроенное.        — Из-за чего?        — Из-за того, что он мудак, — заключил Саске, — и я мудак.        Он привычно сжимал запястье то одной руки, то другой, поворачивая в кольце сомкнутых пальцев, то отпуская, то снова сжимая до красноты.        — Эй, — окликнул его Неджи, привлекая внимание и кивком указывая на его руки, после чего Учиха потянулся к выпивке, как будто, чтобы успокоиться, нужно было чем-то занять руки.       Открытая бутылка была уже наполовину пуста, когда он понял, что слишком много о брате уже сказал, и о том, что он сам сделал со своим пакетом акций. Благо самое интересное не выдал. Хотя, что из этого хуже: рассказать о том, что за спиной собственного брата передал Мадаре оставленное ему отцом, пусть и часть, хоть и из желания спасти утопающую компанию, или признаться в том, что давно питает к Итачи то, что в корне является неправильным, запретным и невозможным? От последнего даже как-то сжалось внутри всё. Надо бы выпить ещё. Однако желание приложиться губами к бутылке он решает сбить сигаретой, поэтому тянется за пачкой на подоконнике, которая, к слову, лежала там пустой уже хрен знает сколько.       Боже, храни этого парня, предоставившего в тот момент сигарету Саске.        — Мда, — многозначительно вздохнул Неджи, — но ты сделал то, что было в твоих силах.       А на самом деле, он и не прилагал-то никаких сил к удержанию компании на плаву. Но то, что Мадаре Учиха, имеющий опыт, в отличии от Саске, да и Итачи, удастся это сделать — вне всякого сомнения, если, конечно, она ему действительно нужна…        — Как твоя сестра? — Неожиданно для Неджи спросил он. — Ты говорил, она в больнице.        — Да, — кивнул тот, — с ней уже всё в порядке. Почему не спросишь у своего друга, — лукаво улыбнулся он.        — В смысле?       Входящий звонок на мобильный, брошенный на кровати в спальне, затрещал, наверное, всё-таки ожидаемо. Слышать Итачи особого желания нет, но это хоть лучше, чем его визит сюда. Этот голос, который растворял в себе без остатка, причинял слишком много боли, в принципе, как и его отсутствие.       К большому счастью, или сожалению, войдя в комнату, на дисплее телефона он увидел входящий совсем не от Итачи, а от Наруто.        — Немного не вовремя, но я всё же рад тебя слышать, — произнёс Саске, голос которого выдавал, что он явно навеселе.        — Ты как там? — голос друга, напротив, казался каким-то встревоженным. — Слышал, ты сегодня заглядывал в компанию.        — Угу, кое-что вернул брату…        — Я так и понял по его настроению. Мне кажется, что не нужно было так поступать.        — Ему? Согласен.        — Тебе.       Так-так… С чего бы это?        — Слушай, — вздохнул Наруто, — я, конечно, тебя понимаю, но ведь и ему сейчас непросто. Завтра состоится совет, а туда нужно с трезвой головой. Ты мог бы хоть позже с ним об этом поговорить.        — Не мог. Ты думаешь, что с ним можно вот так просто поговорить? Особенно после того, что произошло. Ты прекрасно понимаешь, что ничего не изменится. Да и вряд ли эти снимки послужили причиной его плохого настроения.        — Мда, — многозначительно высказался собеседник. — Завтра хоть будешь на совете?       В грудь ворвалась необъяснимая тревога. Совет. Там ведь будут все…        — Нет, — хмуро отрезал он, — теперь я не при делах.        — В смысле? Что значит «я не при делах»? — обеспокоенно переспросил Узумаки.        — Вот завтра и узнаешь, — заключил Саске, переключая внимание на фигуру, появившуюся в дверном проеме. — А мне пора. Я не один…       Подавшись вперед, он ухватил Неджи за талию и притянул ближе, не оставляя между ними ни сантиметра ненужного пространства.

***

      Настойчивый звонок разрывал тишину, царившую до этого момента. Саске, не размыкая веки, лениво потянулся к кроватной тумбе, однако нашарить там телефон не удалось. Возможно то, что с грохотом оказалось на полу, теоретически, могло как раз и являться им.       Блять.       Пришлось открыть глаза.       На мягком ворсе однотонного серого ковра, «лицом» вниз, лежал телефон вместе с вещами, спешно сорванными друг с друга вчера.       Едва он успел приложись его к уху, как оттуда раздался знакомый женский голос.        — Господин Саске?        — Угу.        — Ваш брат попросил вас явиться немедленно к нему.        — Какого черта? В такое время?        — Одиннадцать часов, господин Саске.        — С каких это пор Итачи не сам звонит мне, а просит об этом секретаршу?        — Не знаю. Он сказал, что это срочно. Был не в настроении.       Саске мгновенно вдруг понимает всю суть происходящего и с ужасом присаживается, прикладывая ладонь к лицу. А ведь Наруто вчера говорил про совет…       Очевидно, что он разбудил Неджи, который приподнялся на локти и растерянно взирал на него.       «Всё в порядке?» — произнёс он одними губами, когда встретил взгляд Саске.       «Пиздец» — мотнул головой он, точно так же отвечая губами.        — Он теперь знает… — прошептал невнятно Саске, когда закончил разговор.        — Эй, — теплая рука Неджи ложится на плечо, — но ты же считаешь, что ваш дядя лучше справится? Ты поступил верно.       Саске рассеянно кивает. Действительно, это так. Но что теперь будет с Итачи?       «...я не боюсь того, что он меня подставит. Знаешь, меня может предать кто угодно и это не сможет сломать меня. Единственное, что способно на это — твоё предательство… Я даже способен простить этих людей, потому что они все безразличны мне, и их удар не будет для меня таким болезненным, каким будет твой. Но именно тебя я никогда не прощу, не смогу простить… Потому что дороже тебя у меня никого нет. И именно твое предательство меня просто-напросто способно уничтожить. Не предавай меня, Саске. Я не переживу этого.»       Нет.       «…именно тебя я никогда не смогу простить…»       Господи, нет…       Где-то в течении полутора часов он подъехал офису и уже нервно курил у входа. Сколько бы вариантов исхода разговора с Итачи он не крутил бы в голове, одному Богу было известно, чем всё это могло закончиться… И уж вряд ли чем-то хорошим.       Докурив сигарету, он потушил ее о мусорный контейнер и, кинув хмурый взор на проезжую часть, шагнул в офис. Лифт привез его на нужный этаж, и теперь лишь шаги разделяли расстояние до кабинета брата.       Секретарша, засекшая его, бросила с каким-то укором что-то вроде: «Итачи вас уже ждет», которая тоже наверняка в курсе того, что произошло.       Или должно произойти.       Он неуверенно открыл дверь кабинета и шагнул внутрь, словно за нею была целая пропасть. Итачи стоял у окна, облокотившись на подоконник боком, и в пальцах дотлевала сигарета, дым которой исчезал в открытом окне.       Значит, он видел, что Саске вышел из такси, наблюдал, как он курил у входа в здание, ожидая гнетущей встречи. Однако даже и не посмотрел в его сторону, когда тот, наконец-то, вошёл.       Кажется, обоих мелко колотило внутри.       Итачи затянулся и так же, как Саске минуту назад, бросил окурок в мусорку. А потом одним слитным движением провел ладонью по волосам.        — Ну, здравствуй, — хрипло произнёс он, переключая взгляд на брата.       Тот остолбенел, чувствуя, как бешено в груди стучит сердце. А к горлу подкатывал мерзкий ком.