Часть 1
20 апреля 2015 г. в 21:25
Отец был прав. Отец всегда был прав, но… Бран не помнил прошлой зимы. Он просто не застал ее. Не представлял, каково это – когда дуют холодные ветра, когда падает снег, когда деревья стоят без листьев. Он видел рисунки, и не раз – но разве это на правду похоже? Рисуют же страшных чудищ в книгах, рисуют же девчонки на земле.
Эти рисунки вовсе не являются истиной. Глупо им доверять.
Теперь зима была близко. Стало холоднее, стало темнее, стало чуть сырее – или дело было в том, что Бран и Ходор с Ошей и Риконом шли на север? Джон теперь был на Стене, и Бран не представлял, каково ему. Он всегда хотел попасть на Стену; что же, теперь его мечта понемногу сбывалась.
Жойен сказал, что нужно идти на север, что за стеной его ждет Ворон. А Жойену Бран верил.
Иначе увидел бы он Жойена в своих снах до того, как впервые в жизни встретил?
Жойен был чуть другим. Бран в этом не сомневался, и дело было вовсе не в возрасте, цвете волос и одежде; Жойен был другим… По-другому.
Бран чувствовал это, но не мог объяснить. Сам Жойен как-то обмолвился, что он не так важен, как Бран; ну, Бран не думал об этом. Его вовсе не пугало то, что Жойен был другим, но маленький Старк как-то и не задумывался, что Ридов и воспитывали иначе, и жили они не в Винтерфелле.
И это так и не стало бы важным, если бы не имело прямое отношение к Брану.
Он слышал, что на юге к мужеложству относятся с большим презрением, а вот брат короля, судя по сплетням, вовсе и не обращал на это внимания. Может, дело тут было в свободном духе северян, не скованных лишними предрассудками; да, конечно, северяне наверняка не считали пристойным что-то иное – и это иное вертелось в голове Брана, все не обретая форму с того злополучного дня, – но вот мужеложство не было страшным грехом.
Это объясняло, почему Брану нравилась не только Мира. Это объясняло, почему Жойен его целовал.
А то, что Жойен целовал его тайком, объясняло другое: Жойен был сыном вассала, в то время как Бран – сыном лорда, пусть и почившего. Жойен, наверное, боялся гнева Старка.
Это был идеальный момент. Пусть холодно, пусть немного голодно – зато Мира ушла на охоту, Бран… Бран покинул их всех ненадолго, а с Ходора что взять? Прекрасно. Жойен, наверное, просто решил воспользоваться моментом.
А Бран-Лето стоял за заснеженным кустом, переминаясь с лапы на лапу, и морозно дышал. Старался не двигаться; не получалось, ведь нельзя, нельзя было просто… Смотреть, что делает с его телом Жойен. Ничего страшного, в общем-то, но…
Бран чувствовал тоску на сердце.
Под лапой хрустнула ветка, спрятанная глубоко под снегом, и лютоволк вздрогнул, задевая кончиком носа куст. С него посыпался снег; не полностью, но хрустнула еще пара веток, и Жойен вздрогнул, оглядываясь.
Сначала он ничего не заметил, и Бран решил замереть; но, как назло, в жесткую подушечку лапы впился тонкий сук, и он снова дернулся.
И, когда такие странные глаза Жойена замерли, видя лютоволка, Бран медленно вышел из-за куста, мягко по снегу ступая.
Лютоволки были сильными, величественными созданиями, так что испуг, промелькнувший на лице Жойена, был так прост и понятен. Он глянул на тело Брана, на Лето – и, ни слова не сказав, замер, стараясь не будоражить животный ум понапрасну.
Бран моргнул, открыл глаза – Жойен отпрянул тут же, как исчезла бель с глаз Старка.
– Стой, – пробормотал Бран, протягивая к Риду руку, – Жойен, стой!
Тот быстро отходил все дальше от костра, пятясь отчего-то, и тогда Бран, как никогда сильно ощутив тяжесть своих же ног, снова стал Лето – догнал Жойена в миг. Чуть оскалившись, толкнул широкой грудью Жойена обратно; тот чуть дрожащей рукой стряхнул снег с плеча, но не двинулся.
– Вернись, Жойен! – произнес Бран вновь, сменив тело, и приподнялся на руках. Голос его был громок и, вполне возможно, чуть страшен.
По крайней мере, Рид решил не отступать больше, но медленно подошел к костру только тогда, когда Бран пробормотал:
– Прошу.
Он остановился неподалеку; Бран недовольно глянул на него.
– Почему ты стоишь там? Я не могу достать до тебя.
– Разве здесь мне не безопасней? – ответил Жойен.
Сзади него закашлял лютоволк, и он все-таки, чуть побледнев, подошел ближе.
Он видел непонимание в глазах Брана. Видел интерес; видел даже облегчение, но совсем не видел гнева. Быть может, именно поэтому он сел рядом с Браном – все-таки немного поодаль, но сел, и внимательно посмотрел на своего маленького лорда.
– Почему? – спросил Бран. – Просто… Почему?
– Ты не злишься? – немного удивленно проигнорировал его вопрос Жойен. – Ты не испуган?
– Нет и нет, – повел плечами Бран. – Я просто не понимаю. Почему?
– А это нужно объяснять?
Бран склонил голову. Конечно, тут все было предельно просто, прямо как в тех книжках Сансы, на которые Бран с Арьей смотрели разве что снисходительно. Можно было многое сказать теперь; но то, что изначально кажется простым, становится сложным в один миг, и потому Бран только сказал:
– Это бесчестно, ты так не думаешь?
Жойен вздохнул.
– Это же не я, верно? Несколько лицемерно, – ухмыльнулся Старк слабо. – И как же оно?
Он снова повернулся к Жойену, пытаясь своим взглядом поймать его; в какой-то момент получилось, но Жойен моргнул – и наваждение спало.
– Я холодный, наверное. Бесчувственный.
– Вовсе нет, – ответил ему Рид. Коротко, ясно, понятно; но Бран хотел услышать иное.
Вздохнул.
– Теплый и мягкий.
Жойен поднял взгляд, до того так старательно отводимый, на Брана, и всмотрелся внимательно в его лицо. Бран был вовсе не таким, каким Жойен боялся его увидеть. На одной его щеке плясали отсветы костра; другая же была чуть темнее, но все-таки не потянутой в широкой ухмылке или злой улыбке, а глаза Брана блестели.
Они не были белыми, но искры в них только добавляли им красоты, и Жойен сглотнул, сильнее пальцами сжимая штанину.
Бран не был писаным красавцем, но он был прекрасен. Хотя бы для Жойена.
Бран не изменился в лице, услышав его слова. Просто вздохнул вновь – и пробормотал:
– Давно ты?..
– Нет, – покачал головой Жойен.
Бран вновь повел плечами, чуть удобнее усаживаясь, и протянул одну руку в Жойену, на бок заваливаясь. Взял за руку; сжал горячими пальцами ледяные Жойена.
– Пока я еще здесь, поцелуй меня снова.
– Нет, – с тихим горьким смешком мотнул головой Жойен.
– Жойен, – чуть понизился голос Брана. – Я – твой лорд, Старк. У тебя нет выбора.
Он попытался казаться строгим и суровым, и Жойен подсел чуть поближе.
– Выбор есть всегда, – не согласился Рид.
Почувствовал, как потеплела его ладонь, что держал в своей Бран, но тот этой же рукой вцепился в ворот Жойена, отпуская его руку. Не сказал ничего, просто потянулся вперед, как только мог, и Жойену пришлось его подхватить, иначе Бран бы упал.
Старк же решил воспользоваться моментом, видимо, и обнял Жойена крепко, лбом ко лбу Рида приникая, а грудью к груди.
– Ты такой упрямый, Бран, – выдохнул Жойен ему в губы, прикрывая глаза, и поцеловал его – нежно, осторожно, но долго, чтобы не позволить вырваться.
Если уж это был их единственный такой поцелуй, уступать Жойен не собирался.
А Бран только задышал сильнее, громче, и рука его соскользнула с плеча Жойена на миг, тут же, правда, на него возвращаясь. Он был беспокоен и целоваться не умел – что же, Жойен тоже, по сути. Но он боялся, что этот поцелуй – все, что у него будет когда-либо, а потому просто не смел Брана отпустить.
Когда же все-таки заставил себя оторваться, Бран чуть дрожащими пальцами коснулся уголка губ Жойена. Взгляд его неловко забегал, но Старк на то и был Старком, что смог заставить себя заглянуть в глаза Жойену.
И, совсем не улыбаясь, произнести:
– Я не буду против, если ты будешь целовать меня почаще. Но, – тут же уточнил он, – только когда я здесь. Весь. И телом, и разумом.
А Жойен осторожно положил его на мягкую шкуру, рядом садясь, и накрыл уже теплой ладонью лоб Брана, глаза которого вновь закатились.