Понять нельзя уйти

      Шел сильный ливень, и вдалеке мерцали вспышки молнии — сама погода способствовала боевому настроению, царившему в двух прайдах, и двое влюблённых спешили погасить пламя войны прежде, чем будет слишком поздно. Бурый массивный лев стремительно бежал вперёд, стараясь не отставать от некогда блестящей золотом львицей. На лицах обоих читалась решимость, а в глазах полыхало пламя желания — желания остановить несправедливость, желание прекратить бесполезную и никому не нужную войну, погасить жажду мести с обоих сторон. Они остановились на одной из сторон каньона — с другой стороны уже развернулся нешуточный бой.       — Скорее! У нас ещё есть шанс, — волнуясь, шепнула Киара, поспешно спускаясь к плотине.       Кову кивнул, стряхнув отяжелевшую гриву, он ещё раз с беспокойством бросил взгляд вперёд, откуда доносились рыки и стоны. Сердце болезненно защемило — если бы он послушал Киару сразу же! Почему не он предложил ей первым вернуться домой? Ему было стыдно признать, что он настолько обиделся на мать, на сестру, на Симбу, что ещё некоторое время назад ему было бы всё равно, если бы они поубивали друг друга. Но, увидев реальную возможность осуществления этой эгоистической мысли, лев ужаснулся. Нет, он не хотел такой судьбы! И это безумие должно прекратиться!       Он прыгнул вслед за Киарой, немного подскользнувшись на мокром камне, но не прерывая свой ход, он грузно приземлился на плотину. Брёвна недовольно затрещали и пошатнулись. Лев, не удержавшись, соскользнул, изо всех сил зацепившись за дерево. Столб ненадёжно потряхивало от напора воды и из-за веса хищника, но он удержался, позволив Кову перескочить на более стойкую опору и продолжить свой путь. Времени оставалось всё меньше! Решающая схватка уже вот-вот должна была начаться...       Тем временем два прайда яростно сражались не на жизнь, а на смерть, не жалея своих сил для того, чтобы нанести побольше ущерба другой стороне. Прайдлендеров было больше, но львицы Аутленда были гораздо лучше подготовленными к бою. Пока те жили в благополучии и занимались охотой, то им приходилось выживать в суровых и жестоких условиях, борясь за жизнь с самого рождения и проводя эту жизнь в тренировках и боях. Королева Пустошей, Зира, властно взирала на поле боя, с довольной усмешкой наблюдая за тем, как силы постепенно покидают ненавистного ей врага, короля Прайдленда, Симбу. Близился час расплаты, и львице уже не терпелось вкусить вкус мести. Слишком долго она ждала, слишком много она уже пережила неудач. Но не в этот раз. Её Нука, её несчастный первенец, он отдал свою жизнь не напрасно — Симба ещё не отошел после недавней стычки, и временами он отчётливо прихрамывал на задние лапы. Мощные мышцы, перекатывающиеся под испачканным грязью и кровью золотым мехом, терпели сильные и ощутимые удары стальных когтей львиц. Она выжидала момент, пока её соратницы откатятся в сторону одним крепким и решительным ударом. Зира нахмурилась — Симба был ранен, но он был силён. Он стал совсем матёрым и сильным львом, и уже не был тем мальчиком, который свергнул её возлюбленного Шрама. Теперь он знал, как нужно биться и умел пускать в ход свои клыки и когти. Всего одним рывком он откинул прочь шестерых её лучших воительниц. Конечно, ни одна из них не могла сравниться с Витани, которая в одиночку достойно сражалась с Налой, оттесняя королеву Прайдленда назад, но даже её дочь не могла сравниться с убийственной силой своей матери. Зира специально осталась наблюдать за битвой со стороны, лишь отдавая приказы. Сейчас, для решающей схватки, было огромным преимуществом то, что она была свежа и полна сил, а её враг уже тяжело дышал, гневно бросая на неё взгляд. На него вновь набросились львицы, но Зира яростно рявкнула, с силой оттолкнув в сторону одну из соратниц.       — Он мой! — зарычала Зира, и все расступились. — Теперь ты мой, Симба.       Это был только их с Симбой бой. Один на один. И именно результат их схватки предрешит дальнейшую судьбу. Либо Прайдленд падёт и Зира станет его королевой, либо же падёт она, и весь её прайд — вместе с ней. Когти львицы яростно впились в землю, а на её морде заиграл безумный оскал. Зире хотелось впиться клыками в шею Симбы и медленно сдавливать её, ощущая кровь, покидающую его тело. Ей хотелось исполосовать когтями ненавистный для неё лик. Хотелось разрывать его на кусочки, долго и мучительно заставляя его страдать. Но даже это показалось бы мелочью по сравнению с тем, как страдал Шрам, как страдал её сын. В алом пламени её глаз вспыхнула боль. Гиены дорого поплатились за предательство. Те, кто выжил в пожаре, ушли вовсе не на Кладбище Слонов... Зира и её приспешницы позаботились об этом. Теперь пришел час возмездия, и ей не терпелось нанести решающий удар. Симба и сам был охвачен азартом войны — она читала это по его мрачному и даже кровожадному взгляду. О, она знала, что он желает её смерти не меньше, чем она — его. И это была их битва.       Львицы создали круг, ограждая поле битвы для двух титанов. Обе сторону смотрели кто с беспокойством и волнением, а кто с ликованием и возбуждением. Все понимали, что итог многолетней войны завершиться сегодня. Но кто будет пировать, а кто будет лить слёзы? Это оставалось неясным, а сами виновники не торопились всё разъяснить. Они долго кружили друг напротив друга, испытывая на прочность соперника оскалом и пристальным взглядом, но никто из них не собирался сдаваться. И тогда, в одночасье, под громовой раскат и яркий блеск молнии, они замахнулись. Но удара не последовало — между ними приземлились их дети, в прыжке перемахнув через живую ограду.        — Киара! — изумлённо прошептал Симба, растерянно взглянув на дочь. Та ответила ему сумрачным взглядом, наполненным осуждением и болью.       — Кову! — зло зашипела Зира, с бессильной яростью глядя на сына, на которого она возлагала так много несбывшихся надежд. Он уже не раз разочаровывал её, но она не могла позволить ему помешать ей и в этот раз, несмотря на твёрдую решимость в его изумрудных глазах. — Прочь!       — Киара, отойди, — рявкнул Симба на дочь, следуя примеру своей соперницы. Киара не отступила, только разочарованно посмотрела на него в ответ, и этот взгляд задел Симбу, напомнив о её словах, сказанных в порыве гнева. Он никогда не будет Муфасой. Неужели он так сильно разочаровал её?       — Папа, это нужно остановить, — тихо и с мольбой произнесла Киара, стараясь достучаться до его сердца.       — Ты даже слабее, чем я думала. Прочь с дороги! — зарычала Зира, ожидая, что её младший сын как обычно потупится и попятится, убежит прочь. Но она ошибалась. Теперь всё было иначе. Кову перестал быть её марионеткой, он перестал быть жертвой обстоятельств, и он уже сделал свой выбор.       — Ты не навредишь Киаре... — решительно начал он, немного замявшись, прежде чем продолжить, — или Симбе. Пока я буду здесь.       Зира возмущенно и удивлённо оскалилась, и чувства превосходства и решимости, которые переполняли Кову, дали ему ещё больше уверенности. Он защитит тех, кого любит, чего бы это ему не стоило. Он увидел полный непонимания и осуждения взгляд сестры, обвиняющие взгляды своего прайда, но не опустил взгляд. Это было правильным решением — прекратить войну, остановить эту месть. Неужели его мать не видит, что есть другой путь?       — Не вмешивайся, Киара! — Симба начинал терять терпение, но он не мог навредить своей дочери. Киара сделала шаг вперёд, не отрывая взгляда от тёмных и чужих глаз отца, искаженных злобой и ненавистью. Вздохнув, она спокойно заговорила с едва заметной нежной улыбкой:       — Однажды один мудрый король сказал мне: "Мы — одно целое". Тогда я не понимала значения этой фразы. А сейчас — да.       — Но они...       — Они? Они — это и есть мы, папа! Взгляни на них. Чем мы отличаемся друг от друга?       И Симба взглянул. Взглянули все. Переглянувшись друг с другом, львицы изумлённо и виновато смотрели друг на друга. Несмотря на различие оттенков шерсти, формы носа или цвета глаз, они всё ещё все оставались львицами. И ради чего они воевали? За что боролись? За Короля, которого уже давно и нет? Ради Короля, которого часть из них никогда и не видела? И почему же другие боролись, не желая принять, простить и отпустить ошибки прошлого и дать возможность вернуться тем, кто прежде были одними из них? Киара улыбнулась, заметив, как светлеют глаза окружающих. Они больше не были затуманены болью и ненавистью. Она увидела в них желание просто жить счастливыми, в мире и любви. И даже взгляд её отца вновь потеплел и наполнился былым спокойствием и мягкостью. Симба поднял на небо взгляд, и, следуя его примеру, Киара заметила, что дождь прошел, а сквозь тучи пробиваются ясные солнечные лучи. Её отец улыбнулся и охотно обнял её, проводя подбородком по её шее, преисполняясь чувством гордости за свою дочь. Только одна Зира продолжала кипеть от гнева и злости. Её сын вновь предал её! Но у неё всё ещё оставалась преданная ей дочь.       — Витани, давай! В атаку! — но, к её удивлению, никто не прыгнул в бесшумном прыжке на алогривого короля. Никто даже не шелохнулся за её спиной. Удивлённо повернув голову, Зира натолкнулась на решительный взгляд дочери.       — Нет, мама! Киара права, — под уничижительный взгляд львицы Витани встала рядом с братом. — Довольно битв.       — Тогда ты умрешь вместе с ними! — зло зарычала Зира, ощущая как холодеет её сердце. Неужели всё её дети оставили её? Но пока у неё есть прайд... — Куда вы? Стойте! Вернитесь немедленно!       Но её прайд больше её не слушал. Они охотно пошли вслед за Витани, сочтя её более достойной, чем мать. Зира осталась совсем одна, и это напомнило ей то, что и её Шрам тоже был один против всех. Слёзы предательски хотели навернуться ей на глаза, но она не позволила. Не время обидам мешать ей! Если её дети предали её... Они будут наказаны. Кову и Витани смотрели на неё с мольбой. Витани опустила уши и виновато глядела на мать. Зира ожидала, что дочь образумиться или же нападет, выставив это коварным планом. Но Витани продолжала лишь молча стоять. Кову же взирал на мать с нотками презрения и обиды.       — Всё кончено, Зира. Оставь обиды в прошлом, — предложил ей Симба, но это только больше разозлило львицу. Как ОН может указывать ей? Всё тело хищницы напряглось и приготовилось к броску.       — Никогда! За тебя, Шрам!       Она оттолкнулась от земли и вытянулась в воздухе стрелой, готовящейся пронзить своего врага, но её смертоносный прыжок не достиг своей цели — перед Симбой отважно выступил её сын, без раздумий бросившийся наперерез матери. Когти Зиры болезненно прошлись по его плечам, но лев не обратил на это внимания, горя только одним желанием — остановить всё это безумие. Сила, с которой Кову прыгнул на неё в ответ, была столь велика, что он смог не только отразить атаку матери, но и оттолкнуть её назад, вместе с ней покатившись в пропасть.       — Кову! — отчаянно закричала Киара, и Витани вторила ей.       Лев и львица вылетели за пределы земли и теперь рухнули на один из уступов скалы. Кову удержался, зацепившись лапами за выступ, и быстро вскарабкался, несмотря на резкую боль в мышцах от напряжения. Зира же опустилась ниже и теперь с трудом цеплялась когтями за трещины и борозды в камнях. Лев перевёл дыхание и уже собирался вытаскивать мать, как вдруг его слух потревожил резкий скрип и треск — то бревно, которое он отодвинул в сторону при неудачном прыжке, вывалилось из плотины, и за ним повалились другие брёвна, давая дорогу сильному потоку воды, грозящему заполнить каньон, в котором находились незадачливые львы.       — О, нет... Мама! — встревоженно прошептал Кову, ложась на живот и протягивая лапу вниз. Зира зло ударила своей лапой по его, но он не отступил. — Хватайся! Я вытащу тебя!       — Зачем?! Я не нуждаюсь в твоей помощи, — несмотря на страх, её гордость не позволяла ей протянуть лапу в ответ.       — Держитесь! Я вытащу вас! — крикнул Симба, осторожно спускаясь по скалам, но его уже опередила Витани, которая бесстрашно прыгала, желая скорее добраться до брата и матери. За ними поспешила и Киара. Алые глаза Зиры зло сверкнули и сузились в гневе.       — Мне не нужна помощь предателей! Вы мне не дети! — плюнула она, закатив глаза. — Я никогда не предам Шрама!       — Мама, послушай! — быстро заговорил Кову, с тревогой глядя, как бушует поток под ними. — Мне очень жаль, что так получилось! Но я люблю Киару так же сильно, как ты любила Шрама! Не заставляй меня выбирать между вами!       — Выбирать? Ты уже сделал выбор! — презрительно фыркнула львица. — Как оказалось, Шрам ошибся в тебе! Нука оказался единственным достойным его наследия. Но из-за тебя он погиб!       — Я не хотел этого! — взмолился Кову, продолжая настойчиво тянуть лапу. — Мама, я лишь хотел, чтобы ты поняла, что всё кончено. Война бессмысленна! А я могу стать Королём, но не обязательно проливая кровь! Любовью я избрал свой путь.       — Мама, Кову прав! Довольно жить прошлым. Шрам мёртв. Его не вернуть, — рядом с Кову опустилась Витани, тоже протягивающая лапу своей матери. — Но у тебя есть мы! Живи ради нас, а не ради него!       — Просто дай лапу, и мы обо всём поговорим спокойно, — настойчиво упрашивал тёмногривый лев.       — Нет, — только и сказала львица, с безумной усмешкой отпуская лапы. Но она не упала. С удивлением подняв глаза, она увидела, что оба её ребёнка отчаянно держат своими лапами её лапы, вытянувшись едва ли не в половину своего роста. И её сердце рухнуло вниз, когда она увидела, что потеряв должную опору, они постепенно скользили к краю. Их задние лапы когтями впивались в камень, но этого было недостаточно. — Что вы делаете?! Отпустите! Вы же погибните!       — Мы не дадим тебе умереть, мама, — сквозь зубы процедила Витани, от напряжения начав дрожать.       — Ни за что, — постарался улыбнуться Кову. — Может, мы с тобой не согласны, но ты всё ещё наша мама.       Зира потрясенно смотрела, как её дети рискуют собой ради неё, и это подействовало на неё. Ради чего она подвергала их опасности столько времени? Почему за пеленой ненависти она не видела, насколько отважны сердца её детей? Почему она не видела хладнокровное благоразумие в лиловых глазах дочери? Почему не узрела семя любви в сердце своего сына? Её раздирали противоречия. Ей хотелось выжить и обнять своих любимых уже не львят, но с другой стороны жажда мести всё ещё была сильна. Шрам... Лев, который спас ей жизнь, подарил смысл её существования... Он пал от лапы Симбы, и теперь её дети так легко забыли её учения, променяв её на него? Симба забрал у неё не только Шрама. Он забрал и её детей. Всех троих. Королева Аутленда начала вырываться, желая покончить с раздираемыми противоречиями жизнью и душой. Эти метания причиняли ей невероятную боль, и только смерть подарила бы ей покой. Но её дети не разжимали хватки, продолжая упорно держать её. Продолжая вырываться, она могла загубить не только себя, и ей пришлось сделать выбор. Между любовью к Шраму, которого уже не вернуть, и любовью к детям, которые были живы и отчаянно пытались её спасти. Зира безропотно повисла. До её слуха донеслись ненавидимые голоса: Симба и Киара пришли помочь. Обхватив передними лапами тела Витани и Кову, принцесса и Король начали помогать вытаскивать львицу. Когда же её подтянули достаточно близко к краю, Симба нагнулся через край. На какой-то миг Зира надеялась, что он перекусит её горло или же сбросит её вниз. Это было бы в разы лучше, чем то, с какой мягкостью он осторожно взял её за загривок и легко поднял, будто она была не больше львёнка.       — Ты дома, Зира. Больше не нужно воевать, — тихо произнёс он.       И эти слова огнём обожгли её сердце. Оказавшись в безопасности и ощущая мелкую дрожь от напряжения, львица свернулась клубочком и впервые за много лет заплакала. Её дети переглянулись в растерянности, а Симба, сперва намереваясь к ней подойти и утешить, благоразумно передумал, виновато отвернувшись.       — Зачем? Зачем вы спасли меня? Не дали умереть? — глухо повторяла Зира сквозь рыдания. Слёзы помогали ей хоть немного уменьшить ту боль, которая её терзала.       — Потому что мы любим тебя, — тихо ответил Кову, ласково уткнувшись лбом в её лоб. — И ты должна попытаться понять нас.       — Давай попробуем пожить в мире. Без мести и зла, — с улыбкой предложила Витани, ложась рядом с матерью.       — Но... Шрам...       — Ты достаточно натерпелась за него, Зира. Ты отдала свой долг ему. Пришла пора пожить ради себя и своих детей, — мягко произнесла Киара, осторожно положив лапу на вздрагивающее плечо львицы. — Пойдём домой.       Зира привыкла ко всему далеко не сразу. Когда на закате два прайда объявили о соединении и мире, то только бывшая Королева Аутленда сидела с кислой миной, не понимая, как так получилось, что она позволила спасти себя и сейчас сидит рядом с теми, кого ненавидит. Львица ожидала, что Симба в любой момент объявит о её казни или изгнании, но вместо этого он даровал амнистию каждому из них, даже ей, гарантируя защиту их интересов как полноправных членов прайда. Зира жила сомнениями, не в силах отбросить старую жизнь до конца, и она нередко ловила себя на мысли, что продумывает новый план. Она размышляла над многими вариантами убийства Симбы, но каждый раз её останавливала счастливая улыбка Витани или же весёлый влюблённый смех Кову. Её дети были счастливы в новом прайде. Сын стал принцем и обучался быть преемником Симбы как Короля, а её дочь подружилась с Налой. Обе львицы делились друг с дружкой секретами охоты. И видя, насколько счастливы её дети, Зира не решалась отнять это у них. Заметив её состояние, с ней искали встреч и разговоров Сарафина, Сараби и даже Симба. Они объясняли ей, насколько важно ей научиться жить не ради мести или памяти кому-то, а ради себя и её детей, её счастливого будущего. Благодаря пожилым львицам Зира поняла, что можно продолжать любить своего любимого, храня память о нём в сердце, а благодаря бывшему врагу она осознала, что милосердие и прощение гораздо сложнее мести. И хотя Симба ей рассказал всю правду о тех событиях, окончательно она забыла о своей злобе лишь тогда, когда её сын сообщил ей о том, что она скоро станет бабушкой. И только тогда, когда она поняла, что её внук будет наследником Симбы и Шрама, она смогла вдохнуть полной грудью и позволить себе жить в радости и мире.       Во время презентации юного принца Зира счастливо подставила морду солнечному лучу. Она наконец смогла отпустить прошлое и понять своих детей...