Обнажая душу

      Как и всегда стоял теплый солнечный денек. В комнате царил полумрак, создаваемый плотными шторами, которые также не пропускали свежий теплый ветер и назойливых комаров. Некогда в этом помещении было светло, и все сверкало безукоризненной чистотой. Сейчас же комната была погружена во мрак, и здесь уже не так часто прибирались, а редко, но очень тщательно. Казалось, хозяин комнаты хотел забыться за уборкой, так было и в этот день. Орудуя шваброй, капрал пытался отвлечь себя от тревожащих его душу мыслей. Так и не найдя спасения в уборке, он отправился ходить по корпусу.       Тишина резала уши, лишь стук сапог эхом разносился по коридору. Казалось, что в этом крыле никто не жил, или же появлялся очень редко. Капрал остановился, решая вернуться назад, но внезапно заметил, что дверь в одну из комнат не закрыта, и он толкнул ее, вступая в чью-то обитель.       Комната оказалась пуста. Идеально заправленная кровать. Ни единой складки на покрывале. Капрал хмыкнул и принялся рассматривать комнату дальше. Сухие цветы лежали на полу, скинутые ветром с подоконника. Лишь одно портило общий вид комнаты -- письменный стол, покрытый, казалось, вековой пылью, на котором громоздилась гора бумаг и стопка книг. Капрал подошел поближе и, морща нос, платком попытался стряхнуть хотя бы часть пыли. В воздух поднялась тучка, и Леви невольно чихнул. Он перевел взгляд на бумаги, которые оказались письмами, адресованными Ралл...       Петре Ралл... Так вот, в чью комнату он забрел. Капрал медленно сел на стул, и, не обращая внимания на пыль, принялся перебирать письма. Все от отца. Собрав их в стопку, Леви открыл ящик в столе. Чернила, перо и какой-то медальон. Повертев его в руках, капрал так и не смог справиться с замочком. Разочарованно вздохнув, он положил медальон обратно и принялся открывать следующий ящик. Его взору предстала еще одна стопка писем. Леви они показались странными. В них не было указано, кому они адресованы.       Медленно развернув одно из них, он с ужасом понял, что письма нашли своего адресата. Это был он сам. Большая часть записей оказалась дневником Петры. И лишь несколько исписанных листков были адресованы ему. Нервно сглотнув, он принялся читать то, что никогда не должно было оказаться в его руках.       Я не знаю, зачем это пишу, ведь я даже не смогу отдать это письмо вам. Нет. Тебе, дорогой мой капрал Леви.       Я всегда буду краснеть, когда ты смотришь на меня, и всегда буду любить тебя, но я не хочу никому делать больно, и поэтому никогда, наверное, не скажу тебе о своих чувствах. Даже если и захочу, то не смогу. Мы все время рискуем, сражаясь с титанами. Любая битва может оказаться для каждого из нас последней. Даже если наши чувства будут взаимны, я боюсь, что все продлится недолго.       Возможно, ты умрешь первым из нас... Я бы этого не пережила. Я была бы тенью на земле. Ривай, слышишь? Никогда не смей умирать первым! Пусть буду я... мне будет так проще, но тебе будет больнее. Я попытаюсь навсегда похоронить чувства в своем сердце. Ты даже не представляешь, как же это сложно! Каждый раз, оказываясь наедине с тобой, я мечтаю провалиться под землю или даже попасть в глотку титану. Все, что угодно, но только бы не стоять с тобой рядом.       Капрал, мой капрал, мою любовь к вам невозможно похоронить. Просто, знай об этом, Леви. Что бы не случилось, ты всегда будешь в моем сердце. А я всегда буду с тобой. Даже, если ты об этом не догадываешься...       Письмо выпало из рук, и, кружась в воздухе, приземлилось где-то на полу. Капрал лихорадочно открыл ящик, и, не понимая, что делает, достал чернила и чистый лист бумаги. Еще мгновение, и на нем показались первые слова, а в комнате раздался скрип пера.       Петра, глупая Петра... Почему ты мне ничего не сказала? Почему покинула меня? Хотя обещала, что всегда будешь со мной... Каждый день я просыпался с мыслью о тебе. Каждый день я видел тебя. Ты была для меня как лучик солнца в пасмурный день. Я хотел бы зарыться в твои волосы и вдыхать их аромат, хотел бы вечно смотреть в твои глаза цвета теплого меда, слушать твой звонкий смех. Я даже понятия не имел, что со мной… Ты растопила мое сердце.       Всегда отважная, мужественная, ты не побоялась умереть, но побоялась рассказать мне о своих чувствах, так и не узнав, что они были взаимны.       Каждый день я жду тебя возле дверей, но ты так и не появляешься. Уже вечер, и все спешат поскорей заснуть, а я жду тебя. Вдруг ты отстала от отряда и придешь, как обычно, последней, но все равно придешь. Тебя нет, и я иду в корпус, надеясь, что ты там, что я отвлекся и не увидел, как ты прошла. Тебя там нет. Тебя нигде нет. И как озноб, эта мысль сбивает меня с ног, и я бреду в свою комнату. Понимаю, что ждать тебя бесполезно.       На построении я вижу, что твое место в строю пустует. Может быть, ты опоздаешь, остановишься возле дверей, чтобы отдышаться и займешь его, краснея от стыда и от быстрого бега. Проходит некоторое время, но тебя нет. Ты так и не пришла. И тут я вспоминаю. Тебя ведь совсем недавно убили.       Картинка так ясно предстает перед глазами, будто бы это произошло только что. Удивленный взгляд застыл навсегда, и кровь окрасила милое лицо. Рука вздрагивает, и черная капля падает на исписанный лист, но капрал продолжает писать свое послание Петре.       Без тебя я больше не могу спать. Раньше я мало спал, сейчас не сплю вовсе. Я постоянно вижу твою смерть, стоит лишь мне закрыть глаза. Когда я увидел тебя, всю в крови, со стеклянным взглядом, во мне что-то сломалось. Хотелось убить всех, но воскресить тебя. Хотелось плакать, но слез, как назло, не было.       Я никогда не смогу тебя поцеловать. Даже обнять не смогу. Я больше не услышу твой голос, заразительный смех. Я не услышу, как бьется твое сердце, словно маленькая птичка, попавшая в клетку. Не увижу, как ты краснеешь... Я тебя больше никогда не увижу. Я боюсь тебя забыть. Мне кажется, что я стал забывать твой голос, но иногда я его слышу, словно ты стоишь за спиной и зовешь меня, но когда я оборачиваюсь, тебя не вижу. Всего лишь послышалось. Всего лишь показалось.       Я еще помню, как ты, шутя, просила меня научить тебя летать. Ты говорила, что это не просто эмблема, а настоящие крылья. Стоит их распахнуть, и ты поднимешься в воздух. Ты была права. Это настоящие крылья. Ты смогла их раскрыть и улететь. В небо. Далеко. От меня.       Это письмо, что я нашел в твоем столе, многое значит для меня. Если бы не оно, не знаю, смог бы я разобраться в своих чувствах и узнать о твоих. Ты открыла мне глаза на то, что я все же люблю тебя.       Зачем ты появилась в нашем отряде? Зачем надела эти крылья? Зачем я влюбился в тебя?       Я не знаю. Не знаю и того, что уготовила мне судьба. В одном я уверен точно: никогда, что бы ни случилось, я никогда тебя не забуду, Петра Ралл. Рано или поздно мы все равно встретимся, и тогда я смогу сказать все, что не успел.       В комнате стало душно, воздуха катастрофически не хватало. Капрал резко встал, за ним поднялось облачко пыли и пару бумаг взлетело в воздух. Выйдя из комнаты Петры, Леви аккуратно прикрыл дверь и пошел по длинному коридору, ведущему в сад.       Перед глазами мелькали обрывки воспоминаний. Вот Петра улыбается, а вот смотрит на него из полуопущенных ресниц и заливается краской до кончиков ушей. Вот она о чем-то задумалась, вот она летит вместе с отрядом, ловко маневрируя между деревьями, вот она сражается с ним бок о бок, вот она взлетает в воздух, ее волосы развиваются на ветру, а блеск оружия отражается в глазах... И вот ее уже не стало.       Ноги подкосились, и капрал упал на колени среди зеленеющих деревьев. Леви закрыл глаза и опустил голову на грудь. Легкий ветер трепал его волосы и колыхал листву. В саду никого не было, и это даже хорошо, ведь никто не увидит его слез. Он уже забыл их соленый вкус на своих щеках. Как же давно он плакал! Он должен быть сильным, нельзя давать волю эмоциям. Разве что сейчас, когда он остался совсем один. Весь его отряд погиб во время злосчастной 57-ой вылазки за стены. Она погибла.       Медленно, почти невесомо легла на плечо рука, и кто-то обнял его сзади.       — Неужели вам настолько плохо без меня, капрал? – послышался тихий и до боли знакомый голос. Леви медленно повернулся. Рядом с ним, опустившись на колени, стояла она. В лучах заходящего солнца ее волосы светились словно ореол, обрамляя милое личико. Легкое белое платье развевалось на ветру. Петра улыбалась все так же искренне и немного по-детски.       Неужели он сошел с ума? Да какая, к черту, сейчас разница!       — Ты даже не представляешь как... – тихий шепот прорезал затянувшееся молчание. Петра вмиг покраснела и попыталась отвернуться. Медленно протянув руку и коснувшись лица девушки, Леви заглянул в ее глаза. Такие знакомые, такие родные. Он зарылся рукой в ее волосы, притянул ближе к себе и нежно поцеловал. Петра лишь тихо вздохнула и обвила его шею руками.       Она обещала, что всегда будет с ним. А он обещал, что никогда ее не забудет.