POV Дени
Мне нравится утро. Оно для меня всегда прекрасно, в нем есть какая-то эйфория от преддверии нового дня. Утро дает надежду на нечто светлое и радостное, способное растопить сердца людей, погрязших во тьме. Но это утро было другим, отличающимся от вчерашнего. Оно было прощальным, мрачным, грустным, отнимающим всякую радость.
Сегодня нет солнца, которое обычно будит теплыми лучами, лаская лицо, нет легкого назойливого ветра, так любившего трепать мои волосы. Куда-то исчезли птицы, обычно поющие рано под окном. Это утро утратило свое очарование, наверное оттого, что было последним...
Как некстати пошел дождь, словно бы подчеркивая и прибавляя печаль началу дня. Это вечный дождь моей жизни. В последний день лета, солнце, которое я так любила, не пришло попрощаться со мной, а оставило вместо себя пасмурное хмурое небо, натравляющее грусть и апатию. Эта темнота пугала и одновременно манила своей загадочностью и, казалось бы, скрытой опасностью.
Я медленно открыла глаза, будто бы налившиеся свинцом. Во мне жила усталость... усталость от этого бренного мира, где царит только боль, а обман идет с ней бок о бок. Меня тошнило от людей, потерявших свою гуманность: таким образом они делали зверей милосердней себя, накликая позор на род человеческий. Животное, если убивает тебя, то делает это быстро, ловко, лишая предсмертных мучений. Оно убивает, чтобы жить, и ты, понимая этот мотив, движимый инстинктом выживания, смиряешься со своей судьбой. А человек... Человек не успокоится, пока не лишит тебя покоя. Он будет играть с твоими слабостями, используя малейшую возможность, чтобы уничтожить морально. Я глубоко вздохнула и закрыла лицо руками. Моя душевная боль съедала душу и разрывала легкие. Было так больно дышать, что на глаза наворачивались слезы.
Что же может произойти? Что это, какое страшное и разрушающее чувство может превратить озорной взгляд в остекленелый и потухший взор?
"Душевная боль — это специфическое психическое переживание, не связанное с органическими или функциональными расстройствами. Зачастую сопутствует депрессии, душевному расстройству. Чаще продолжительна и связана с потерей близкого человека."
Потеря близкого человека.
Мама.
Страшная болезнь, этот рак. Он уносит тысячи жизней, внезапно возникая и уничтожая человеческую жизнь так быстро, как огонь сжигает тонкую деревянную спичку. Жертвой этой "чумы" и стал самый близкий мой человек в этом грязном и жестоком мире.
А всего полтора года назад у меня была самая счастливая семья - папа, мама и я. Родители очень сильно любили друг друга, и весь мир крутился вокруг их единственной и любимой дочери - плода настоящего всепоглощающего чувства. Все шло своим чередом. Моя семья не знала ни горя, ни ссор. Я и мама были всегда вместе, и каждый миг своей жизни она посвящала мне. И бывает так, что именно у таких семей начинается черная полоса в жизни. Однажды утром, я, зайдя в ванную комнату, обнаружила мать, лежащую на полу: из ее носа текло столько крови, что весь пол из белого превратился в ярко-алый. Дальнейшие обследования в клинике показали, что виной служила лейкемия - рак крови. В этот момент наша семья была обречена. Отец работал днями и ночами, чтобы купить дорогостоящие лекарства, не дававшие никакого результата: было слишком поздно, болезнь находилась на последней стадии.
Спустя месяц, мать умерла, и с тех пор я осталась одна. Друзья покинули меня, так как я стала очень мрачной и, следовательно, скучной. Родственников, кроме папы, не было, а он, в свою очередь, пропадал на работе, пытаясь забыться. Бывало, что я целыми днями не видела отца. В итоге, в нашей жизни появилась Элизабет.
Прошел только месяц. Ни два, ни три, ни даже год, а всего лишь один жалкий месяц. Память о матери ни на секунду не покидала меня, когда как отец уже нашел утешение с другой женщиной.
Я помню, как сильно ненавидела его тогда, хотя и сейчас мое отношение к нему не изменилось. Было множество криков и скандалов из-за того, что я постоянно пыталась образумить отца. Но, к сожалению, он был убежден, что Элизабет испытывала к нему настоящие чувства. Смешно... Ведь ей нужны были лишь деньги. Я испытывала такой гнев и ненависть, что чувствовала: мне не удастся выдержать такой накал эмоций. Вдобавок ко всему прочему, эта женщина переехала к нам, и мне пришлось видеть ее каждый день. С каждым разом я все больше и больше ее ненавидела, злость и гнев поработили мою душу: сердце стало зависимым от таких ужасных эмоций. Еще немного, и я взорвусь, устроив истерику и, громко хлопнув дверью, покину этот, ставший ненавистным, дом.
Теперь же мне надо вставать, ведь мой единственный выход из клубка ненависти - это Марсель. Мне срочно требовалась перемена обстановки, и тетя Агата пригласила жить у нее. Жизнь дает мне шанс начать нормально жить, и я им воспользуюсь.
Я переверну страницу своей жизни.....
***
- Дени! Дени! Проснись! - кто-то усердно начал трясти меня за плечи. Приоткрыв глаза, я увидела Элизабет: моему гневу не была предела. Есть особые правила и нормы поведения в этом доме, и для женщины отца запретной зоной являлась моя комната, заходить за границу которой никто не имел права.
- Не трогай меня! - вскричала я, отбросив руки Элизабет со своих плеч. - Никогда, слышишь, никогда не смей меня больше трогать! - мои глаза горели ненавистью и отвращением, но во взгляде женщины я прочла лишь страх и некое удивление.
-Ты можешь опоздать на рейс... это твой отец попросил разбудить тебя, - тихо ответила Элизабет, бурча себе под нос. Поняв, что сейчас меня лучше оставить одну, женщина быстро вышла из комнаты.
Я встала с кровати и посмотрела на часы: и правда, был шанс опоздать на рейс. Заправив кровать, я оглянулась по сторонам.
Здесь все такое родное: мебель, картины, детские игрушки... Сейчас же это все надо было покинуть, чтобы не быть погребенной под тяжелыми воспоминаниями, рожденными этими же вещами. Но я обещала себе вернуться: слишком дорога была память о тех днях, когда мы жили с родителями вместе и были безгранично счастливы.
От воспоминаний на глаза невольно навернулись слезы. Я не должна быть такой слабой. Нужно найти силы, чтобы жить дальше.
Прихватив полотенце, я отправилась в душ. Холодные бодрящие струи воды подействовали на меня успокаивающе, и я испытала нечто, похожее на умиротворение. Закончив водные процедуры, я выключила воду и, завернувшись в махровое полотенце, отправилась в комнату. Проходя мимо гостиной, я услышала, как Элизабет плакалась моему отцу. Но мне было все равно. Надеюсь, к моему приезду этой женщины здесь не будет. Я ее никогда не приму.
Уже одетая и собранная, я спустилась на первый этаж. Хотелось уйти по-английски, не прощаясь, но у порога меня подловил отец.
- Дени, стой... нам надо поговорить...- проговорил отец, делая знак следовать за ним. Поняв, что я должна была подчиниться, я засеменила вслед за отцом в его кабинет. Это любимое место в доме папы: здесь он чувствовал себя сильнее и увереннее. Зайдя в комнату, я села на маленький угловатый диванчик, а он в любимое кожаное кресло. Отец начал пристально смотреть на меня, и я, решив стать непоколебимой, решительно отвечала на его взгляд.
- Дени...- начал он. - Я понимаю, что сейчас не легкое время для нас обоих, да и Элизабет вроде бы не к месту, но... все же... Почему ты срываешься на нее? Лиззи не виновата в том, что мы друг друга полюбили. И я уверен, твоя мама хотела, чтобы я был счастлив... Чтобы
мы были счастливы. Я надеюсь, поездка в Марсель поможет тебе все это осознать. Знай, что бы ни было, ты все равно остаешься моей единственной и любимой...- в мгновении ока, я оказалась в объятиях отца, понимая, что этот момент не хотелось портить спорами и выяснением отношений. В дверь постучали, и в комнату неспешно вошла Элизабет.
- Простите,что мешаю... Дени тебя уже ждет машина, - тихо промолвила женщина. Закончив обниматься с папой, мы отправились на первый этаж. Отец взял мои чемоданы и понес их к машине. Я как раз собиралась последовать его примеру, как вдруг меня одернули назад.
- Может, попрощаемся? - с ноткой надежды спросила Элизабет. В ее глазах сияла надежда, что мы когда-нибудь станем семьей, и воспоминания о маме ослабнут, но Элизабет слишком плохо знала меня.
- Наш разговор с отцом ничего не меняет.Ты всегда будешь здесь чужой, и хоть ты до сих пор с моим отцом, знай...У меня губы моей матери и его глаза. И на моем лице они всегда будут вместе, чего тебе не изменить.
Одернув свою руку, я быстрым шагом отправилась к машине, оставляя за собой шокированную Элизабет.
Прежде чем уехать, мне нужно было посетить одно место.
Легкий ветер трепал мои нежно-персиковые волосы, сине-розовые глаза были полны слез, а пухлые губы были сжаты в тонкую полоску. Я стояла и смотрела на дом, мечтая, что все это сон и мама жива и здорова. Но горькая правда развеяла мои иллюзии, вернув в настоящий мир. Понимая, что время сегодня не на моей стороне, я поцеловала надгробный камень матери и убежала прочь, со словами:
Мамочка, я люблю тебя...
