Необходимость 2

POV Джастин Страх, отчаяние, боль, ненависть. Вот, что я чувствовал сейчас. Хотя нет. Гораздо больше. Словами не опишешь ту гремучую смесь чувств, сковавших меня изнутри. Руки тряслись, голос дрожал, я не переставал ходить из стороны в сторону, не зная, на что надеюсь. - Умоляю, отпусти ее. Забери все, что угодно. Только не трогай ее. Что тебе надо? Деньги? – молил я, прекрасно понимая, что деньги ему не нужны. Но я должен был испробовать все. Защитить самое дорогое. Найти, обнять, успокоить. Господи, как страшно. Не за себя. - Прости, - безразлично говорил Марк, а внутри меня все рвалось. – Деньги мне не нужны. Мне нужна она. Я не займу ее надолго. Вскоре верну тебе. Не факт, что в целости и сохранности… Я не смог сдержать крика, больше похожего даже на вой. Горло раздирал громкий звук, но я не чувствовал этой боли. Я чувствовал, как подступают слезы. Как тут оставаться сильным? - Не переживай, птенчик, - съехидничал парень. – Нужно уметь терпеть боль. А сейчас я научу этому твою сладенькую девочку. Внутри все холодело от его слов. Желание смотреть на его муки, медленно забирающие жалкую никчемную жизнь, росло с каждой минутой, секундой. О каком концерте могла идти речь? Осталось отыграть всего лишь одну песню. Технический перерыв затянулся из-за звонка. Я услышал глубокое шелестящее дыхание. Размеренное. Марк. - Удачного концерта, - внезапно выпалил он, я не успел что-либо сказать. Звонок прервался. - Черт! – заорал я, не видя ничего от ненависти и отчаяния. – Ненавижу! Чтоб ты сдох, тварь! На мой крик прибежал Скутер. Отлично, только его здесь не хватало. - Бибс? – испугано воскликнул он, увидев, в каком состоянии я нахожусь. – Что случилось, парень? - Бри… - выдохнул я, чувствуя, как силы покидают тело, заставляя рукам повиснуть, словно я тряпичная кукла. Только куклы не умеют чувствовать. И плакать. Я осел на пол. - Что? Что с ней? – Скутер сел рядом со мной и обеспокоено посмотрел в глаза. - На нее… напали… - прохрипел я. – Знакомый… хочет изнасиловать… - Наплевав на то, что голоса не осталось, сил не осталось, я заорал: - А я ничего не могу с этим поделать! - Господи, - выдохнул Скутер. Естественно, он не знал, что сказать. Чем помочь. Пару минут мы молчали. Потом я вскочил на ноги, ища свою куртку. - Ты куда? – испугался Скутер. - Домой, - выдавил я. - Ты не можешь ехать домой. Концерт… - Да плевать я хотел на все это! – рявкнул я. - Бибер! – громко воскликнул он. – Ты не имеешь права уходить, не завершив концерта! Пойми, у нас куплен билет на обратный рейс лишь после концерта! У тебя нет другой возможности вернуться! Остальные рейсы закрыты! Я безвольно опустил руки, выронив куртку. Усталым, полным отчаяния взглядом посмотрел на него. Чувствовал, как блестят от слез глаза. Не сметь. - Джастин, - выдохнул Скутер, подходя ближе. Сжал мои плечи. – Я понимаю, это больно… Но пойми, даже если ты отправишься туда… это займет время. Которым этот ублюдок воспользуется. Я судорожно вздохнул. - Я не могу… - Не остается иного выхода, понимаешь? – вкрадчиво и спокойно говорил он. – Иди на сцену. И закончи концерт. Мы позаботимся обо всем. И найдем мерзавца. Пойми, сейчас уже ничего нельзя сделать. Этот матч проигран… Я смахнул его руки и отвернулся, смаргивая слезы. Не плакать, быть сильным. Я отыскал взглядом куртку сценического костюма, услышав, как из гримерки вышел Скутер. POV Британи Все закончилось. Тогда почему боль не уходит? Почему растет в теле, увеличивается в несколько раз? Огнем охватывает конечности, горячим очагом сосредотачиваясь внизу живота. Я не чувствовала слез на щеках, хотя знала, что они есть. Я плакала бесшумно, стиснув зубы, обещая себе не издавать ни звука. Хотя я всегда нарушала свои же обещания. Меня больше не придавливало чужое ненавистное тело, но я все же не могла сдвинуться с места, будто меня приковало к кровати огромными тяжелыми цепями. Не шевельнуться. Тяжелая темнота давила на тело, путала мысли. На мозг будто пролилась едкая кислота, разъедающая мысли и воспоминания с ужасной быстротой и болью. Ничего не вспомнить, не за что зацепиться, чтобы оттолкнуть темноту. Я помнила все, произошедшее в течение нескольких прошедших часов. Как в перерывах между тем, что Марк называл актом любви, он пытался просто ласкать мое тело, не обращая внимания на синяки (я получила их за упрямство, как он изъяснился), шептал на ухо какие-то нежности. От этого отвращение захлестывало меня еще сильнее, я просто не могла переносить его близость. Но от этого невозможно было убежать. Прохладный воздух, приникающий через открытое окно, понемногу остужал мою кожу. Однако теперь синяки ощущались более ясно, словно я могла отделиться от своего тела, прикоснуться к ним и почувствовать на ощупь, какие они огромные. Искусанные губы медленно зашевелились, проговаривая несказанные слова в предложение «Отпусти меня». Отпусти, отпусти. А лучше убей. Слезы с новой силой брызнули из глаз. Волна отвращения накрыла меня с головой, однако быстро отступая. Он прикасался ко мне. Господи. И каждый раз, причиняя боль, пытался нелепыми ласками заглушить чувство вины. Неужели он вообще может чувствовать что-то подобное? Запах сигарет постепенно окутал ранее наполненную свежестью комнату. Марк, наверное, сидит возле окна и курит. Господи, вот бы не знать этого человека. Ни его имени, ни его вида, ни прикосновений, ни голоса. Ничего! Стереть этот участок моей памяти безвозвратно. Я готова испытать боль еще раз, лишь бы иметь гарантии, что после этого не вспомню его. Джастин. Мой Джастин. Наконец-то, постепенно отталкивая тяжелую темноту, я начала вспоминать, что было еще раньше этих ужасных часов. Его голос. Его страх, паника и отчаяние, которое я ощутила почти физически, хоть и слышала лишь голос. Сейчас он далеко от меня. Как… как он перенес это? Сейчас было сложно представить его. Не говоря уже о том, чтобы представить, как он повел себя после своего звонка. Уйти, уйти отсюда. Только пошевелить конечностями. Мой тихий вздох. Никак не выходит. Я ощущала себя замаранной, запятнанной, прокаженной. Наверное, это чувство закрепится надолго. Так мне и надо, - с ненавистью подумала я, все пытаясь пошевелить ногами. Да! Мышцы сильно затекли, и сейчас я ощущала их гораздо четче, чем раньше. Тяжелые, несгибаемые, тянущие меня вниз, приковывающие к кровати. - Ты можешь уйти, когда захочешь, - безжизненным голосом сказал Марк. Его голос раздавался где-то поблизости. Наверное, если я приподниму голову, то увижу ненавистное лицо. Однако ни сил, ни желания у меня не было. Разжав челюсти, я выдохнула и, набрав в легкие воздуха, сипло заговорила: - Хочу уйти сейчас. - Тогда почему ты не уходишь? – насмешка в голосе. Я промолчала, не зная, как объяснить, описать гнет, накрывший тело. Да и какое ему дело? Он получил то, что хотел. - Ты потрясающая, - выдохнул Марк с горячностью. Я замерла. Мне послышалось? Уже начались галлюцинации? Я догадывалась, что так и будет, что от боли я вконец сойду с ума. - Правда, - продолжал парень. – Твой Бибер даже не понимает, что ему досталось. Он тебя не достоин. - А ты достоин? – холодно спросила я, радуясь, что могу теперь вкладывать в сиплый голос какие-то эмоции. Он усмехнулся. - Может, и так. Однако это дела не меняет, да? Я снова промолчала, разминая мышцы на ногах и руках. - Мне сложно объяснить свой поступок, - выдохнул Марк. - Мне и не надо, - выплюнула я. – Ты чудовище. Нечего объяснять. - Замолчи, - холодно приказал он. – Я не хотел причинять боль тебе… Черт возьми, нет, я хотел! Хотел и хочу этого сейчас! Не представляешь, как, - ярость в его голосе испугала меня. – Но я не прикоснусь к тебе, обещаю. Все дело в… дело в том, что… я тебя люблю. И я не хочу, я не желаю видеть то, как ты счастлива с этим придурком, который даже не понимает, какая ты на самом деле. Он плохо знает тебя. Он не знает, что ты ненавидишь грубость, которая часто проскальзывает в нем. Не знает, что ты бы с радостью побыла где-нибудь в пустом и тихом месте, а не в наполненным людьми клубе. Он не знает, чего ты хочешь от жизни. А я знаю. Меня все больше пугал его голос и то, что он действительно говорит правду. Однако Джастин знает меня, знает хорошо. И никто кроме него мне не нужен. - Марк, какая любовь? – выдохнула я пораженно. – Ты хочешь сказать, что то, что ты сделал сегодня, было во имя любви? Тогда ты ненормальный. - Да, я ненормальный! – громко отозвался парень. – Я ненормальный, и любовь у меня ненормальная! Но я правда люблю тебя! - Я не хочу ничего слышать, - прошелестела я, закрывая глаза. Он действительно сошел с ума. Любит... Откуда могла появиться любовь? Я думала, он был со мной тогда для того, чтобы отомстить Джастину. Я думала, что, приведя меня сюда сегодня, он продолжает ему мстить. До тех пор, пока он не сказал... Даже если это так, зачем он мне говорит все это? Чего добивается? Желание уйти стало намного острее. Уйти, покинуть это место, забыть этого человека. - Выбери меня, - внезапно сказал Марк. Что? Что?! Он бредит?! - Что ты сказал?! – вскрикнула я. Злость придала мне сил, я резко села на кровати и быстро стала одеваться, стараясь не обращать внимания на боль и ломоту в теле. – Никогда! Слышишь?! Никогда в жизни я тебя не выберу! Я тебя ненавижу! Ты отравил мне жизнь! Все испортил! Будь ты проклят! Встав, наконец, на ноги и слегка покачнувшись, я смогла увидеть его. Весь из себя собранный, спокойный, словно еще недавно… нет, вспоминать не хочу. Как я и предполагала, он сидел у открытого окна, а в руках дымилась зажженная сигарета. Марк спокойно посмотрел в мою сторону, не пытаясь остановить. - Ненависть – страстное чувство. Почти настолько же страстное, как то, что я испытываю к тебе, - просто сказал парень. – А если ты меня не выберешь… я могу и сделать с твоим ненаглядным что-нибудь нехорошее. Захотелось ударить его. Избить да крови, видеть и чувствовать его муки, его боль. И действительно наслаждаться ею. Глаза застлал красный фильтр. Я видела лишь его. Желала его боли. Я приказывала себе держать себя в руках и, самое главное, ни слова не говорить про брата и убийство Роберта. А то еще хуже будет. - Ты не посмеешь, - выдохнула я, сжимая руки в кулаки. – Не смей лезть в мою жизнь. Ты и так многое уже сломал. Если… - соберись, - если правда любишь меня, отпусти и уйди. Не желая продолжения этого разговора, я вылетела из комнаты, спотыкаясь об валявшиеся на полу пыльные доски и щепки. Быстро преодолела лестницу. На первом этаже в каких-то старых тряпках я обнаружила свой телефон. Он остался цел, тряпки смягчили удар. Часы. Девятый час вечера. Пропущенные звонки. Холод сковал горло, красная пелена спала с глаз. Тридцать три пропущенных вызова от Джастина. Пара звонков Хлои. И все. Я вышла из дома уже медленнее, наслаждаясь одиночеством. Все вокруг незнакомое. Незнакомый двор, здания. Нет людей. Тишина, пустота. Прямо как у меня внутри. Куда идти? Снова звонок. Беру трубку, не поглядев на экран. - Да? – прокаркала я хриплым голосом. - Бри! – проревел осипший от страха неизвестности знакомый голос. – Бри, с тобой все в порядке?! Господи… где ты? Он рядом? Что… что он сделал?! - Джастин, - проскулила я, чувствуя, как в глазах защипало. Слез не осталось, и мне пришлось довольствоваться ужасным ощущением сухости. – Я одна. Но я не знаю, где я. В каком-то дворе. - Бри, - теперь выдыхает он. – Выйди к дороге, там… будут какие-то знаки. Я заберу тебя. - Ты в городе? – пропищала я. - Да. Только не клади трубку, - просит он. Я послушно пошла на выход из двора, радуясь, что еще не стемнело. Один двор сменился другим, но я уверенно шла, словно в голове моей всплыла ранее забытая информация. Как карта, знания, куда идти. Наконец, дорога. Удивительно после нескольких пустых лишенных жизни дворов столкнуться с потоками машин и людьми. Те же маски безразличия, что и ранним днем. Равнодушие к чужим судьбам, нежелание участвовать. Все это время, пока я шла, Джастин молчал. Я слышала приятный урчащий звук мотора, который изредка становился громче и резче. Это означало, что он превышает скорость, несясь по дорогам. - Джастин? – зову я. Парень мгновенно откликается, сбавив скорость. - Да? - Рядом супермаркет «Авеню», чуть дальше заправка… никаких знаков не вижу. - Понял, - отрывисто говорит парень, слышится резкий рев мотора, и звонок отключается. Я убрала телефон в карман, обхватила себя руками и присела на корточки. Боль хоть и притупилась немного, она все еще ощущалась слишком ярко. Я опустила голову вниз, стараясь глубоко дышать. К горлу подступала тошнота. Мысли снова спутались в один противный клубок, я не пыталась даже его распутать. Я словно опять потеряла себя, заблудилась в собственном теле. Каждая конечность ощущалась будто отдельно. Я металась из стороны в сторону, запертая в клетке своего тела, своей боли. Найти бы выход. Визг шин. Как будто узнаю этот звук. Знаю, кто это. И все становится на свои места. Я нахожу выход из лабиринта, клубок распутывается сам собой, боль уходит на второй план. Сердце забилось в два раза быстрее. От радости. Я выпрямилась и увидела в десяти метрах от себя знакомую черную машину. У ее колес клубились облака пыли. Высокий водитель буквально выпал из машины и, запинаясь, полетел в мою сторону. Я медленно переставляла ноги, чувствуя тяжесть. Быстрее, иди быстрее. Но никак. - Бри! – зовет знакомый любимый голос. Паника и страх хоть и чувствуются, но меньше. Я не могу ничего говорить. Лишь вижу протянутые ко мне сильные руки. Падаю в знакомые горячие объятья. Он прижимает меня к своей груди, и только сейчас я понимаю, что все закончилось. Я бы снова заплакала, если бы могла. Его руки дрожали. Да меня саму всю колотило, однако в его объятиях чувствовала себя защищенной. Спокойно так. Никакого страха. Лишь боль, которая снова вдруг появилась. Да она и не исчезала никуда. - Пойдем, - шептал Джастин, покрывая поцелуями щеки, скулы, глаза, лоб, нос, - пойдем в машину. Не бойся, теперь все хорошо. Вокруг нас шагали люди, опять-таки равнодушные, холодные. Я кивнула и, сделав один шаг, споткнулась на ровном месте. Бибер подхватил меня на руки и понес к автомобилю. Дрожь постепенно утихала. Я положила голову ему на плечо. Совсем скоро мы оказались в уютном теплом салоне его машины. Я снова прижалась к нему, непроизвольно вдыхая его запах. Его ладони гладили мои волосы, спину, губы целовали лицо, старательно избегая моих губ. Неужели видно, что они сильно искусаны? Не думать об этом, не думать. К горлу подступали слезы. Ужасное неприятное ощущение. Я уткнулась лбом в его грудь и замерла, наслаждаясь тишиной. В ушах зазвенели отзвуки моих недавних криков, и я зажмурилась. - Бри, - немного отчужденно от растерянности пробормотал Джастин. – Ты здесь… Да, я здесь! Его голос звучал так, словно для него было удивительно то, что я нахожусь рядом. Но это понятно. Еще недавно я не была уверена, что останусь жива. - Да, я здесь, - шепотом повторила я свои мысли. – Я здесь… - слезы выступили на глазах, голос поднялся на несколько октав. – Мне было так страшно! – воскликнула я. – Страшно и больно. Я… Джастин… - на этом я больше не могла говорить. Лишь плакать. Стенания не продолжались долго. Глаза наверняка опухли от слез. Я перевела дух. В его глазах горела ненависть. Я испугалась и вздрогнула. Джастин тут же легонько сжал мою руку. - Не бойся, - выдохнул он у самого моего уха. – Все хорошо, слышишь? Я кивнула и потянулась к его губам, зная, что будет больно. Поморщилась, целуя его, но не отстранилась. Господи, как же приятно после нескольких дней снова чувствовать этот приятный вкус его поцелуя, находиться в теплых объятиях. - Я тебя люблю, - уверенным голосом сказал певец. – И я обещаю, эта тварь больше не приблизится к тебе. Я лишь снова обессилено кивнула, не совсем понимая, что он говорит. Усталость давала о себе знать. Знакомый, но не имеющий ничего общего с предыдущим, гнет темноты давил на тело, глаза закрывались. Джастин переплел наши пальцы. Раздался приятный звук мотора. - Куда отвезти тебя? - спросил Джастин. - К тебе, - выдохнула я, доставая телефон. – Я… напишу маме… что… у Хлои… Бибер забрал у меня из рук мобильник. - Я обо всем позабочусь, - пообещал он. – Поспи, милая. Машина тронулась с места. Урчащий звук мотора усыплял. В салоне была уютная атмосфера. В основном, это было из-за того, что Джастин рядом. - Я убью его, - донесся до меня твердый холодный голос. Возразить не удалось. Темнота давила, я сопротивлялась, но, в конце концов, сдалась.

***

Не знаю, что повлияло на меня. Желание спать пропало. Я просто смотрела в светившееся в темноте распахнутое окно. Приятная прохлада обволакивала тело. Теплые сильные руки обнимали за талию. Чувствовалось такое спокойствие. Я бы многое отдала, чтобы надолго сохранить это умиротворенное чувство. Разделить жизнь на «до» и «после»? Зачем? Лучше вырвать отрезок памяти, моток этих воспоминаний, и сжечь. А еще для пущего эффекта сплясать перед костром, развеять пепел… Господи, это бред полнейший, но если бы мне сказали, что это подействует, я бы незамедлительно просилась исполнять. Похоже, у Джастина были еще планы на вечер. Как иначе объяснить то, что он даже не переодевался, когда направлялся со мной в спальню? Лег рядом, надеясь, что я быстро усну? Набрала в легкие воздуха, набралась сил, чтобы сказать то, о чем я просто не могла молчать: - Он сказал, что любит меня. Руки на моей талии сжались в кулаки. - Это бред. Он сказал это, чтобы оправдать себя? – прошипел Джастин совсем рядом. Хорошо, что я не видела его лица. Голос был пронизан холодом и ненавистью. - Это правда. Я ему поверила. Не потому, что хочу принять это за оправдание, я же не сумасшедшая. Но он сказал правду, - твердо сказала я. Ответом мне была тишина. Я уже подумывала, не лечь бы мне спать, когда Бибер, наконец, соизволил откликнуться. - Зачем ты говоришь мне это? К чему мне знать, кого любит этот ублюдок, если его дни уже сочтены? Я на ощупь отыскала его лицо и положила обе ладони на щеки. - Не смей! – яростно зашептала я. – Слышишь? Не смей пятнать свою судьбу. Он омерзителен, и не ты один желаешь над ним расправы, но не опускайся до такого, прошу! Он снова замолчал. Я вглядывалась в темноту, пытаясь рассмотреть его лицо, пыталась представить его напряженные черты, сведенные брови, губы, сжатые в полоску. Спустя пару минут убрала руки, поняв, что каких-то ответных действий от него не дождусь. Опять молчание. Я перевернулась на спину и стала глядеть в темно-серый потолок, на котором причудливыми волнами расстилалась тень колыхающейся занавески окна. Конечно, ужасно интересно. А что делать, если не спится? Твои веки тяжелеют, сон одолевает тебя, ворота в царство Морфея гостеприимно открыты… - монотонно повторяла я про себя, но не действовало. - Так зачем ты мне это говоришь? – очнулся наконец-таки Джастин. Голос его заметно оттаял, хоть руки все же были сведены от напряжения. - Просто… - я не решалась говорить об этом. – Он сказал мне… Он поставил меня перед выбором. Или я выбираю его, или тебе будет плохо, - выдохнула я. Бибер неожиданно фыркнул. - Милая, и ты этого боишься? – он усмехнулся, разжал руки. – Мои люди неустанно ищут о нем информацию, мы близки, чтобы поймать его, а ты его пустых угроз боишься. - Одна его угроза все-таки оказалась не пустой, - прошептала я и сжалась. Комок боли внутри сжался и словно запульсировал, отдаваясь волнами по телу. Джастин сжал меня в крепких объятиях и приблизился к уху. - Прости меня, - внезапно попросил он. – Это я виноват. Не надо было уезжать, когда все так неясно. Прости. Я тебе обещал и могу пообещать еще: теперь он не посмеет к тебе приблизиться. Ты в безопасности. Ни о чем не волнуйся. Не волнуйся? Почему ем так легко говорить? Господи, неужели он не знает, на что способен этот ненормальный? Хочется надеяться и верить, что у него и правда все идет по плану. И скоро все встанет на свои места. Золоченые, сверкающие на солнце ворота и впрямь гостеприимно раскрылись, я ступала навстречу им по чему-то невероятно мягкому и приятному. Ощущалась сладкая свобода. Легкость.