***
Три года спустя Эрнст стоял на улице в униформе полицейского, когда вор, укравший женскую сумочку, буквально налетел на него. Они оба упали, и запястье злоумышленника хрустнуло под его собственным весом. Эрнст ударился головой о цемент, и перед глазами заплясали цветные пятна. Он протянул дрожащую руку, чтобы ухватить вора за одежду, но тот, поморщившись от боли, откатился подальше, вскочил и, пошатываясь, побежал дальше по тротуару. Эрнст с трудом сел и увидел, что украденная сумочка лежит прямо перед ним. Он взял ее и заставил себя подняться на ноги. Мир по-прежнему состоял из цветных пятен. Раздался перестук каблуков, и из-за угла выбежала женщина. — Офицер, вы не видели?.. Она замолчала, заметив сумочку в руках Эрнста. Сумочка была белой и явно сшитой из кожи высокого качества. — Вы вернули мою сумку, – произнесла женщина восхищенно. У нее были светлые волосы, миловидное лицо, голубые глаза и неуверенная улыбка. — Это меньше, что я мог сделать, – сказал Эрнст. Головная боль его больше не беспокоила.***
Эрнст знал, что женится на Карин задолго до того, как у него появились на это деньги. Он хотел сделать все правильно, чтобы свадьба была особенной. Эрнст понимал, что обычно патрульные не женятся на стоматологах, и он не желал, что бы Карин думала, что лишилась чего-то. Должность детектива подарила ему больше дохода, но работал он в убойном отделе, потому что это вызывало у него чувство гордости. Первое дело не было чем-то выдающимся. Он приехал на место преступления поздно. Не обошлось без стрельбы, но к тому моменту, как подъехал Эрнст на старой, побитой служебной машине, стрелявших уже задержали. Начальник убойного отдела отругал его за опоздание и приказал отвезти раненого детектива домой. Эрнст долго искал его и наконец обнаружил у «Скорой», где тот с ворчанием отмахивался от парамедика. У детектива были темные волосы, большой нос, а на шее красовался свежий порез. — Все в порядке, – говорил он. – Простая царапина, и только. Преступник плохо прицелился и промахнулся. — Все равно рану необходимо осмотреть, детектив Мозер, – возражал парамедик, напрасно пытаясь подобраться поближе. — Я за ним присмотрю, – предложил Эрнст, – Если ему станет хуже, я сам отвезу его в больницу. Парамедик посмотрел на него с сомнением, но Мозер тут же ухватился за эту идею, словно от нее зависела его жизнь. — Видите? Со мной все будет в порядке, – заявил он, беря пальто. – Спасибо, что потратили на меня время. Мозер повел Эрнста прочь от сцены преступления и врачей и не раскрывал рта, пока они не отошли на безопасное расстояние. — Слава богу, – сказал он. – Я думал, что никогда оттуда не выберусь. – Какая машина ваша? — Вон та, – автоматически ответил Эрнст, вытаскивая ключи. Мозер выхватил ключи из его пальцев удивительно грациозным движением. — Наверное, мне следует сесть за руль…, – начал Эрнст. — Со мной все нормально, – перебил его Мозер, усаживаясь на место водителя. – Вы идете или нет? Эрнст скользнул на пассажирское сиденье, ощущая свою бесполезность. — Скажите, если я могу для вас что-нибудь сделать, хорошо? – пробормотал он себе под нос. Мозер улыбнулся, сверкнув зубами, и челка упала ему на глаза. — Назовите свое имя, коллега. Вот что вы можете сделать.***
Эрнст проработал в убойном отделе пять лет, когда появилась возможность для продвижения по службе. Начальник отдела хотел уйти в отставку, и его место должен был кто-то занять. С годами некоторые вещи изменились. Эрнст привык отзываться на прозвище «Штоки» и смирился с тем, что должность начальника ему не получить. Насчет Мозера он не был так уверен – тот являлся любимым протеже начальства. Сейчас Эрнст и Мозер оба носили обручальные кольца, но Мозер так и не научился слушать. Эрнст прижимал носовой платок к ножевой ране на своей руке, а Мозер сидел на корточках рядом. Они ждали «Скорую», и на бледном лице Мозера смешались беспокойство и гнев. Эрнст ощущал одну лишь усталость. — Это было опасно, – произнес Мозер, констатируя очевидное. – Тебя могли убить. Эрнст вздохнул, но паника во взгляде Мозера помешала ему сказать, что в этой ситуации они оказались как раз из-за его безрассудства. Мозер вцепился в бедро Эрнста мертвой хваткой. Как обычно, Эрнст промолчал, но про себя задался вопросом, что ощутит, если положит свою ладонь на ладонь Мозера и поцелует его невозможные губы. Его рука онемела так, что он не чувствовал обручального кольца, но пальцы Мозера он чувствовал. Эрнст ничего не сделал только потому, что находился на грани обморока и у него кружилась голова. Но он обещал себе, что не забудет, как Мозер на мгновение показал свою ранимую сторону, и прибавит эту минуту к воспоминаниям о других украденных минутах, о которых они никогда не говорили вслух. — Господи, Штоки, – прошептал Мозер, и в его глазах было все, о чем он умалчивал. – Ты не имеешь права так рисковать.***
Прошло преступно мало лет, когда Эрнст приехал на похороны Мозера. Рядом стояла Карин и держала его за руку. В толпе он видел бывшую жену Мозера, ушедшего в отставку начальника убойного отдела, последнюю подружку Мозера и его коллег, которые должны были страховать его, когда все пошло наперекосяк. Эрнста там не было. Он перевелся в другой город два года назад, наконец сделав выбор между страдающей женой и импульсивным детективом, отказывающимся связывать себя какими-либо обязательствами. Пес Мозера, Рекс, подполз к нему и понюхал его ботинки в качестве приветствия. На большее он не был способен, и Эрнст понимал его чувства. Он подготовил целую оправдательную речь на случай, если бы кто-то осмелился спросить, почему он не прикрывал Мозера. Эрнст сказал бы, что знал, что все закончится именно так и поэтому он тогда уехал. Но в глубине души он осознавал, что смог бы защищать Рихарда лучше. Рекс смотрел на него, и во взгляде пса были гнев и мольба все исправить. — Прости Рекс, – сказал Эрнст и крепче сжал руку жены. – Мне правда жаль. Но тут ничего не поделаешь.