Братство Камня

— Перенелла, активируй артефакты, — мрачный Фламель разглядывал с большим трудом собранные ингредиенты. Шесть попыток, каждая из которых потребовала уйму времени, сил и денег. Шесть неудач. Экзотические компоненты раз за разом отказывались соединяться в одном котле, а большую их часть Николас добывал сам: даже за все золото, накопленное мастером-алхимиком, нельзя было найти добровольцев, чтобы, к примеру, вывезти за пределы Индии кровь редчайшего королевского слона из личного заповедника Махараджи. Бдительные охранники, среди которых было немало факиров, обычно медленно убивали пойманных браконьеров в течение нескольких недель. — Что вы собираетесь сделать, учитель? — девушка, взятая Фламелем в ученики пятнадцать лет назад еще маленьким ребенком, внимательно посмотрела на алхимика. Фламель, не имевший привычки скрывать от своей единственной ученицы даже самые важные аспекты своих исследований, развернул свиток пергамента. — Смотри еще раз, — начал объяснять он, — вот — исходная надпись с египетского папируса, который когда-то один ушлый волшебник выкрал из Александрийской библиотеки… пока та еще существовала… м-да… Алхимик поправил незначительно отклонившуюся от вертикали дорогую стеклянную трубку тонкой работы. — Рядом с ней — примерная расшифровка, но она не имеет смысла, если мы не знаем, что, к примеру, называли красной кровью заката на поэтичном языке египетских магов-алхимиков. Ученица внимательно слушала, водя пальцем по строчкам. — Еще ниже — известные нам расшифрованные рецептуры египетских зелий и составов, где есть упомянутые в папирусе компоненты. Алхимик подтолкнул к ней пергамент. — Прочитаешь на досуге и попробуешь сама повторить цепочку моих выводов. Может, не повторишь моих ошибок. Дальше. На стол легла толстая стопка листов, исписанных сложными и длинными формулами. — А это — расчет сочетаемости известных компонентов и того, что, возможно, стоит добавить в исходный состав. Отдельно собраны расчеты условий, при которых готовится само зелье. Фламель усмехнулся. — По сути, сам поиск нужных компонентов по дальним уголкам очередной Богом забытой страны, отлов очередной поганой твари в Подземелье — мелочи в сравнении с расчетами и тем временем, которое я на них потратил. Проверять не предлагаю: у тебя это займет несколько лет, можешь просто бегло просмотреть. Принципы, по которым проводится подобный расчет, ты знаешь, сложность здесь только в количестве компонентов и неизвестном конечном результате. — То есть вы не знаете, что должно получиться в итоге? Фламель, в отличие от многих маститых алхимиков, не стеснялся признавать, что может чего-то не знать, так что ученица задала свой вопрос без страха перед наказанием. — Ха, да любой рецепт египтян из того папируса оказывался настоящим сокровищем! — Взмахнул руками Фламель. — Зелье, излечивающее чуму, правда каждая его порция стоит целое состояние, так что оно не вошло в обиход — слишком уж дорогие компоненты. Зелье, восстанавливающее разрушенную магическим путем память… Проблема в том, что нужных для него животных почти не осталось на земле… Зелье, дающее на краткое время способность понимать животных и змей… Для чего нужно последнее оставшееся неразгаданным зелье — не знает никто! Но это должно быть что-то поистине интересное: оно гораздо, гораздо сложнее, чем все рецепты, расшифрованные моими предшественниками! Перенелла с горящими глазами слушала слегка бессвязные возгласы учителя, яростно жестикулировавшего по ходу повествования. Однако, при всей своей увлечённости рассказом, Фламель умудрялся не уронить и не зацепить ни единой крохотной колбочки или трубки над своими лабораторными столами. Тем временем запущенные девушкой артефакты, плод кропотливой многолетней работы Фламеля и его бывших учеников и предмет зависти многих алхимиков Европы, начали действовать. С тихим шипением постепенно нагнеталось давление в сложную систему трубок и сосудов, расположившуюся сразу на трех массивных дубовых столах, накрытых каменными плитами. Одновременно между столами и местом, где стояла сама Перенелла, стала разгораться пленка стационарной защиты. Фламель не признавал разгильдяйства в своей лаборатории, и минимум один человек, пусть даже ученик, должен был находиться вне опасной зоны у котлов, чтобы прийти на помощь при необходимости. — Твоя задача, как и всегда, сидеть под защитой и вести записи, Перенелла, — Фламель подтянул поближе тяжелый посох, свою дополнительную страховку на случай, если эксперимент в очередной раз пойдет не так, как запланировано. — Пиши. Год тысяча четыреста пятьдесят восьмой от Рождения Христа. Месяц август, третий день. Египетский папирус Аль-Каддафи, последний рецепт. Пальцы алхимика, покрытые многочисленными старыми шрамами, но по-прежнему ловкие, как в молодости, скользили по пробиркам, ретортам и тиглям, ловко отмеряя необходимые дозы ингредиентов. — «Вознеси зеленый пепел пальмы, пока он не почернеет», — нараспев произнес он, забрасывая точно вычисленную порцию пепла редкого сорта пальмы в заполненный промежуточным сырьем перегонный аппарат. С шипением и бульканьем из трубочки потекла черная жидкость — «почерневший зеленый пепел пальмы», как надеялся сам Фламель. — «Смешай кровь жителя рек Та-Кем с кровью земли», — на секунду поморщившись, Николас слил в одну колбу порцию крови нильского крокодила и черной горючей жидкости, кое-где добываемой гоблинами под землей. Морщился он от цены, которую запросили злопамятные гоблины за эту вонючую черную жижу. — «Устрани все жидкости из морской воды». — В емкости забурлила вода, взятая возле берегов Египта в Красном море. Фламель не отрывал взгляда от бурлящей воды до тех пор, пока на дне сосуда не осталась только тончайшая соляная пыль, тут же собранная в отдельную пробирку и отправленная на весы. Чем больше компонентов постепенно добавлялось в скромных размеров серебряный котел с рунами прочности на бортах, тем больше нарастало напряжение магии в лаборатории. По стенам стали проскальзывать бледные вспышки, похожие на те, что загораются порой на мачтах кораблей и называемые моряками Огнями святого Эльма. — Записывай. — Глаза Фламеля не отрывались от котла, одна рука стиснула посох, а другой алхимик взял небольшую пробирку с кровью слона. — Этап варки пятьдесят восьмой, на второй минуте кипения добавить кровь королевского слона. Результат добавления — предполагается завершение неизвестного зелья. А теперь выйди из комнаты, девочка! Глаза Перенеллы в удивлении распахнулись, — до этого Фламель никогда не приказывал ей уходить из лаборатории, сколь бы опасные опыты ни ставил. — Убирайся! — Заорал алхимик, не отрывая взгляда от котла. — В прошлый раз я собирал эту лабораторию по частям, а кровь белого слона даст еще более мощный выплеск, если я ошибся! Расплакавшаяся девушка, что-то коротко записав на листе, выскочила за дверь вместе с рабочим журналом алхимика. — Время, — прошептал Фламель, добавив содержимое последней остававшейся на столе пробирки в котел. — И да поможет мне Создатель! — П-ш-ш-ш! — Из котла хлынул поток густого дыма, и Николас взмахнул посохом, создавая вокруг себя область чистого воздуха. Дополнительный щит замерцал в воздухе — Фламель предпочёл подстраховаться. Теперь оставалось самое сложное — заклинание, написанное в те далекие времена, когда по Красному морю ходили тяжелые суда со знаками фараонов. Направив посох на клокочущий котел, из которого продолжала выплескиваться дымная субстанция, Фламель начал произносить заклинание, давно выученное наизусть и отработанное. Потекли рекой длинные вычурные слова мертвого языка, который был старым еще во времена культа бога Ра, и с каждым словом в комнате будто собиралось нечто неведомое. Дым, потоками струившийся по комнате, стал менять окраску, наливаясь багровым. Треск разрядов, побежавших по стенам, сначала тихий и отрывистый, превратился в сплошной грохот, словно Фламель оказался в эпицентре грозы. На глазах алхимика ударившая с потолка молния обратила в груду осколков перегонный куб неподалеку, куски стекла брызнули во все стороны. Если бы не щит, созданный в самом начале, — его бы либо иссекло кусками стекла, либо поджарило молниями, и он порадовался, что отослал ученицу. На ее защиту сил у Фламеля бы не хватило. — Да исполнится воля Анубиса, — последняя фраза заклинания, перевод которой был известен Фламелю, прозвучала над разрушенной лабораторией. Громыхнуло, с пола посыпались куски штукатурки и песок. Казалось, здание рухнет на голову алхимику и похоронит его вместе с последним неудачным опытом. «Кажется, конец, — в словно бы растянувшиеся на целые часы мгновения, когда состав, похоже, должен был взорваться, — промелькнуло в голове Фламеля. — Хорошо, что я отослал девочку». В мешанину багровых огней внезапно вклинилась новая краска — ярко-алое свечение чего-то, находящегося в котле. С замирающим сердцем Фламель осторожно заглянул в котел, — на дне лежал камень размером с мужской кулак, ярко сияющий алым огнем. Постепенно сияние утихало, словно камень засыпал, успокаивался. — Дьявольщина, — процедил он, приближаясь. — Что это за… — На вашем месте я бы не называл так одно из величайших творений алхимической мысль, маэстро Фламель, — с первым же произнесенным чужим голосом словом Фламель крутанулся вокруг себя, вскидывая посох, с которого тут же рванулась черная молния. Однако незнакомец, прошедший сквозь защиту особняка и лаборатории, приподнял ладонь, и неизвестное Николасу заклинание поглотило его удар. — Кто вы такой? — процедил алхимик, удобнее перехватывая посох. — Скажем так, я принес вам весть о том, что именно вы только что создали, — усмехнулся незнакомец, не спеша переходить в нападение. — Вас наверняка интересует, какой рецепт вы сумели воспроизвести после нескольких лет неудачных экспериментов. — Откуда это можете знать вы? — недоверчиво спросил Фламель, все еще ожидая нападения: далеко не всегда гости, попадавшие в его дом, оказывались мирными. Многие пытались украсть его лабораторные журналы или выпытать несуществующий пока секрет превращения свинца в золото, для чего нужен был легендарный Камень. — Оттуда, что я тоже создал такой камень… — На пальце незнакомца блеснул массивный стальной перстень с алым мерцающим камнем-печаткой. — И не только я один. — Что вы имеете в виду? — Николас резко расслабился, поняв, что гость пожаловал очень непростой. Волшебник, одетый не в мантию, которые предпочитали в Англии, а в удобные широкие штаны, заправленные в кожаные сапоги и просторную черную куртку, взмахом руки создал себе деревянный стул и уселся. — Не слишком вежливо распоряжаться в лаборатории хозяина, но я бы посоветовал вам сесть, маэстро Фламель, рассказ получится очень долгим. — Откуда вы узнали про мои опыты? — повторил вопрос Фламель, подтягивая к себе кресло. — Потому что каждый раз, как в мире создается Камень, в Ангкоре загорается особый артефакт, указывающий на земном глобусе, где именно это происходит. — В Ангкоре? — переспросил Николас, приподняв бровь. Он не знал, где находится этот… город? Здание? — Именно там, — спокойно ответил волшебник. — Позвольте мне представиться, маэстро и мой будущий… собрат, меня зовут Менетнашт. — У вас интересное имя, мистер Менетнашт, — вежливо улыбнулся Фламель, присматриваясь к визитёру, благо клубы дыма в лаборатории наконец-то растворились окончательно. Менетнашт, неведомым путём сумевший пробиться в подземелья алхимика, оказался смуглокожим, разрез его глаз был отдалённо похож на глаза египтянина, попытавшегося во время поездки маэстро за кровью крокодилов отправить его к праотцам. Массивные губы и нос тоже навевали мысли о египетской крови. — Вы совершенно правы, — кивнул гость, не скрывая, что сумел прочитать мысли Фламеля. — Я из страны Та-Кемет. — И что привело вас в мою скромную обитель, мистер Менетнашт? — насмешливо осведомился Фламель, призывая к себе голема-прислужника с подносом. Маленький голем, жужжа, подкатился ближе и наполнил чашу алхимика травяным настоем. — Я хочу рассказать вам о Братстве, — с некоей торжественностью начал египтянин. — Братстве? — О Братстве людей, создавших Философский камень. Братстве Бессмертных, маэстро Фламель.