Scream

Двенадцать минут. Ты не можешь смотреть на часы, надрывно кричишь сорванным голосом – Его не вернут. Твое красное больше не сложится с серебряно-синими резкими полосами. Зарыться в волосы, обнять за шею, сплестись дыханием – никогда теперь, ни в одной Вселенной, Тихим голосом звать бессмысленно, что толку вырывать сердца, криком разрушая стены. Он где-то рядом: в ветре, треплющем подол платья, в пролетах лестниц, в тишине ночи, И терпким ядом по венам мчится желание мстить всему миру, жажда убить взглядом волчьим. Убили не тебя, но ты – убита. Отняли, выдрали с корнем половину, да нет, - больше. И ты теперь, любя его не так, как нужно, ослепла и без ориентиров бредёшь наощупь. Ты вспоминаешь его объятья, и поцелуи, как держал за руку в десять лет и защищал с рождения, И проклинаешь – Альтрона, Старка, Г.И.Д.Р.У., весь чертов мир, свой дар, несущий сладкое наваждение, Двенадцать минут. Близнецы сплетены-неделимы, родились в один день, в один миг, всегда вместе, И вместе умрут? Но ты почему-то жива. И теперь топишь горе в слепой разрушающей мести. Его смерть. Ты не видела, но ощущала – всем телом, сердцем, острой пронзающей болью, Умереть – так легко, если ты с кем-то связан, верно? Почувствовать в сердце колья, По своей воле – отпустила, внушила, «Я справлюсь, иди» - но не справились, но упали, Но до боли мучительно, страшно, бессмысленно искать утешение в жесткой стали. Он вернется. Ты веришь свято, что еще возьмешь за руку, улыбнешься, обнимешь – до дрожи, Улыбнется в ответ, пошутит, про двенадцать минут, про твою улыбку, скажет, что ты жизни дороже Но вокруг молчание. Дар молчит, серебро темнеет, глохнет крик, разбиваясь о высокие стены Сердца стук, ее руки сжимают сталь. У нее никогда не будет дороже его во Вселенной.