Куколка

Наташа просыпается с двенадцатью девочками рядом. Наташа засыпает с двенадцатью девочками рядом. Тринадцать. Чертова дюжина. Наташа может описать каждую с закрытыми глазами: черноволосая Юля, смуглая Татьяна, высокая Мария, откровенно тощая Настя, всегда усталая Джессика, настоящая красавица Даниэлла, седая – уже – Эстер, кудрявая Агна, вечно напевающая Магда, красноволосая Леа, не смотрящая никому в глаза Адель и Куколка, самая странная из всех. Они живут вместе уже четвертый год, и никто ничего не знает друг о друге. У них восемь часов на сон, полтора – на еду, полчаса – на гигиену, а оставшиеся четырнадцать часов они учатся. Не только стрелять и драться – танцевать, петь, правильно одеваться, водить, учатся этикету и гимнастике… Наташа давно не устаёт – её мышцы привыкли к напряженной работе. Наташе давно никого не жалко. Наташе давно – почти – не интересно. Наташа знает, что всё, что нужно – слушаться Мадам, которая ходит с тяжелой тростью и может опустить кому-нибудь на спину. Мадам жестока, но справедлива, и девочки всегда знают, что Мадам всегда наблюдает за ними. Все девочки необычны – Куколка отличается от них всех. У Куколки белые – выбеленные, кажется Наташе, но время идёт, а тёмные корни не появляются – волосы, по-детски округлое лицо и абсолютно равнодушные глаза. Наташа думает, что все они давно отучились от эмоций, но затем она смотрит в зеркало, смотрит на своих соседок, которые порой, в душевой, позволяют себе посмеяться, и понимает, что все ещё не потеряно. Но Куколке абсолютно всё равно, что происходит. Она дерётся, она поёт, она танцует – у неё на лице нет никаких эмоций. Нет даже скуки. Её глаза пусты. Её губы никогда не изгибаются в улыбке. Её волосы всегда убраны в гладкий, как у всех, пучок, кроме тех моментов, когда Мадам позволяет ей сделать два хвоста. Наташе кажется, что Мадам благоволит Куколке, но затем Мадам опускает ей на спину трость, и Наташа думает, какая же это глупость. Все без промаха стреляют в мишень и все колеблются перед выстрелом в человека, даже она сама, но только не Куколка. Ей, кажется, без разницы во что или в кого она стреляет. Это её задание, её миссия, и она выполняет её. Наташе, как и всем, страшно перед операцией. Они знают, что будет – порой Мадам словно смягчается и рассказывает, что ждёт их дальше. Что будет с лучшими. О худших она молчит, и именно это молчание заставляет всех работать ещё усерднее. Все знают, что Куколка сможет. Все знают, что она, со своими пустыми глазами, станет лучшей из лучших. Наташа тоже это знает – и хочет быть ещё лучше, совершеннее. Она хочет быть любимицей Мадам, хочет быть той, кем Мадам сможет гордиться и кого поставит в пример. Наташа не знала матери. Мадам, строгая, непреклонная, заменила ей её. Наташа остается. И Юля, и Татьяна, и Настя, и Мария, и Джессика, и Эстер, Агна, Магда, Леа, Адель, и, конечно, Куколка. Не возвращается обратно только красотка Даниэлла, у которой были огромные глаза и пушистые ресницы. Её отсутствие будто стимул для всех. Кроме Куколки, которая даже не меняется в лице, когда они обнаруживают, что одной из них нет. Потом пропадает Леа, которая вечером шутит и говорит, что надо бы отрезать длинные волосы, чтобы они не мешались. Утром её нет, и Наташа даже немного по ней скучает и скорбит, а затем думает, что это хорошо – это значит, что она прошла. Затем – Юля. Через несколько дней – Агна. Через неделю – Настя. Через день – Джессика и Татьяна. Потом Мария с Эстер, которая вечером словно предчувствует и сидит мрачно, хмуро, не разговаривая. Адель исчезает через две с половиной недели и за ней, тут же, Магда. Остается Наташа с Куколкой, которая молчит, встает и засыпает раньше. Наташа чувствует себя одиноко и думает, что должна победить, должна остаться. Наташа засыпает со страхом. И просыпается. Одна. Кровать Куколки безукоризненно застелена, но в ванной не шумит вода, и Наташа понимает – сделала. Мадам приходит за ней, когда Наташа, тщательно отмывшись и потратив на это не три минуты, как было раньше, а все тридцать, ждёт её, вытянувшись в струнку у двери, как и должно быть. За ней – пустая комната. Впереди – будущее. Мадам ласково улыбается ей, кладет руку на плечо и ведет по коридору, пока они не останавливаются возле большого окна, за которым Наташа видит бальный класс и тринадцать девочек в нём – маленьких ещё, но не напуганных, выполняющих все па. - Раньше ты была там. Теперь ты тут, - говорит Мадам. – Поздравляю, Наташа. Наташа улыбается. - Ты стала лучшей, - продолжает Мадам, и Наташа выпаливает вопрос, что её интересовал: - Но что стало с теми, другими? Мадам молчит, смотрит на девочек за окном, и Наташа понимает, что это и есть ответ. Такой, какой есть.

***

Наташа давно не девочка, которая победила. Слишком многое прошло, и порой она позволяет себе мысли, что было бы, если бы она проиграла. Это была бы смерть, но смерть быстрая. Она так думает и когда идёт по улице в свой свободный от супергероев день, а затем видит высокие, белые хвостики. Наташа не хочет заходит в магазин, но поворачивает и заходит, и видит как Куколка, давно мертвая, суетится, кружится, обслуживает покупателей. - Зоуи, - говорит кто-то, и Куколка привычным жестом оборачивается, целует какого-то мужчину, шутливо бьет по руке и возвращается к кассе. Наташа ошеломлена. Она жива. Наташа встает в очередь и, когда приходит её время, невольно говорит: - Куколка. Куколка не меняется в лице, только деловито отвечает, что у них не продаются куклы, но через четыре магазина есть совсем небольшая кукольная лавка. Наташа на негнущихся ногах выходит из магазинчика, садится на лавку и думает – не в первый раз: а победила ли она?