Извините, мы перепутали фэндом...

Слово «Рождество» было новым понятием для шиноби. А обмораживающий холод, который укутывал каменный замок, для них был аномальным. Подобное они встречали только в Стране снега. Праздничное настроение, витавшее в замке, сопровождалось бурными обсуждениями будущих каникул. Коридоры обледенели, аудитории промерзли, окна кряхтели под напором морозного ветра. И наша веселая компания, состоящая из представителей разных факультетов, готовилась к отъезду в свои уютные дома, проводя много времени друг с другом, правда, Гарри и Гера были в сложных друг с другом взаимоотношениях, что сильно затрудняло общение между командой. - Эй, Гарри, хватит вам уже с гением дуться, - мямлил добродушный и наивный Рон. В ответ он слышал только пфыкание парней, которые отворачивали друг от друга головы, а потом косились, встречаясь взглядами, и опять со злобой отворачивались, в сердцах краснея. В такое время года веснушки рыжего изрядно бледнели и сейчас стали практически не видны на персиковой коже. А вот бледнолицый Малфой мерз из-за своего изнеженного аристократического тела. Иногда он хотел как-то пошутить на счет того, что кто-то останется на Рождество в Хогвартсе. Несколько добрых напоминаний о прошлых неприятных встречах Драко и Гарри поставили Малфоя на место. В наказание он отжимался в спальне четыре подхода по пятьдесят раз. Шиноби так воспитывал своих соседей. Иногда после таких нравоучительных тренировок Блейз с Драко не могли поднять перья, да-да, итальянцу тоже не редко доставалось. Наблюдая такое зрелище, Гера посмеивался про себя, да и брюнет тоже. Так вскоре они забыли о глупом инциденте со снитчем. И эта история углубилась в дебри их подсознания. В подземелье было холоднее всего, что убивало любой самоконтроль и спокойствие Поттера. Видя мучения сына, Северус решил утеплить комнату с помощью магии, чего никогда не делал. Впервые ученики Хогвартса искренне благодарили Гарри, пребывая на зельеварении. Макгонагал перед Рождеством тоже нашла себе дело. Она собирала список учащихся, которые останутся на каникулах. Гера всеми силами пытался убедить ее включить его в список, ибо возвращаться к родителям-медикам было опасно для психического здоровья шиноби, который терпел и без того серьезные перемены в своей личной жизни. А она была затянута грозовыми облаками, сулящие кардинальные изменения в его многострадальной жизни и судьбе. В конце концов, она согласилась на тех условиях, что он сообщит об этом родителям. Так белоснежная полярная сова отправилась с письмом в самую бурю, как и другие пернатые. В одно прекрасное утро дети получили свои письма от родителей. Перья всех сов были покрыты льдом, отчего птицы не в состоянии были поднять свои крылья, и то, как они добрались до замка, оставалось тайной. Хагрид же взялся за уход умных зверушек. Письмо к Гере тоже долетело. И там родители-маглы писали о том, что хотят хотя бы увидеть их принцессу на станции. И снова приступ истеризма напал на парня. В основном его терпеть приходилось именно брюнету, который просто сам не очень-то хотел расставаться с длинноволосым гением. Он объяснял это отсутствием достойного собеседника. Так и таскались два завидных парня парой, невольно развязывая войны между своими поклонницами. Сам Гарри получил письмо похожего содержания, которое, чихая в полете, принесла ему Така. Бедняжка совсем загрипповала в такую ненастную погоду и частенько прилетала, чтобы приласкаться к хозяину и допроситься у него нескольких кусочков бекона. Письмо было написано резким женским почерком тетушки Петуньи, которая видимо много раз пыталась переписать письмо, чтобы сделать почерк более приветливым, округлым. Она искренне хотела встретиться со своим любимым племянником, чтобы похвастаться им перед соседками на рождественском ужине. Так оба шиноби должны были отправиться на Хогвартс-экспрессе, чтобы встретиться со своими «родственниками». Однажды путь по одному из коридоров бурно о чем-то споривших Гарри и Гере преградила огромная пихта. Хагрид взвалил на себя дерево и тащил в сторону Большого зала. - Эй, ребята, хватит ругаться! Скоро Рождество, выше нос! – улыбка великана образовывала на его щеках, обросших бородой, ямочки. Мальчики замолчали, недовольно посмотрели друг на друга и молча схватились за ствол пихты. Хагрид довольно хмыкнул. – Давненько я не встречал таких крепких ребят, хе. Так и дотащили растение до нарядного зала великан и два шиноби. - Пожалуйста, поставьте ее в дальний угол! – скомандовала Макгонагал, удивленно посмотрев на парней, которые были спрятаны за густой листвой мягких иголок пихты. Большой зал был богато украшен и выглядел волшебно, волшебнее, чем всегда. Вряд ли когда-либо наши шиноби видели что-то подобное. Везде висели Рождественские венки из белой омелы и ветвей остролиста, на ветках пихт, которых было больше дюжины, поблескивали сосульки и горели свечи. Удивительное сочетание. - Кстати, Хагрид, а что охраняет трехголовый пес? – унося дерево в дальний угол, спросил Гера так, чтобы их было неслышно. В последнее время именно об этом спорили они с брюнетом. - Вы… вы откуда знаете о Пушке?! – чуть ли не вскрикнул великан, но воздержался, так как вокруг было слишком много лишних ушей. – Это, друзья, не вашего ума дело, да! Э-э, нет, я имел ввиду, что вы умные, но это дела Дамблдора и Николаса Фламеля, вот! - Николаса Фламеля? – изящно нахмурившись, спросил Гарри. Хагрид обернулся, столкнувшись с черными глазами, его бросило в пот. Он отвернулся, избегая острого взгляда. - Зря я это сказал… да… - пробурчал он, устанавливая дерево в углу и качая головой. Мальчики переглянулись и решили сразу после ужина отправиться в библиотеку. Два быстроеда пулями со свистом выскочили из зала, когда опустошили свои тарелки. Их сопровождали ревнивые взгляды поклонниц, а Рон и Невилла тут же вскочили с мест и побежали за ними. Библиотека все еще была открыта. - Что вы собираетесь искать? – спросила кудрявая, уткнув кулаки в бока и переводя взгляд с одного парня на другого. - Николаса Фламеля! – хором выпалили они и все четверо бросились искать незнакомое имя. Выезжать всем им следовало уже на следующий день. Хогвартс-экспресс увозил учеников на Рождество к родителям. Безрезультатные поиски окончились попыткой пробраться в запретную секцию. Будь у кого-нибудь из шиноби достаточно чакры, они бы смогли туда проскользнуть. Но замок со своей защитой лишал их этой возможности, а активировать печать было все-таки слишком опасно. Гарри знал, что кто-то из его головы может снова взять над ним контроль. В итоге квартет был выпнут из библиотеки. Миссис Пинс позаботилась об этом. Утро следующего дня обещало быть печальным. Хогвартс-экспресс уже поджидал наших героев и сулил им расставание почти на целый месяц, кроме Гарри и Геры, конечно. Они не собирались возвращаться к своим свиньям и стоматологам. Весь путь в красном бархатном купе веселились все друзья Поттера. И многие стояли в коридорах, чтобы принять участие в беседе. Но могли себе позволить такую роскошь общения только Гера, Невилла, Рон, Блейз и Драко. В основном тон беседе придавали два шиноби, которые с серьезным видом рассказывали жизненные истории, переделанные под реалии этого мира. Их с большим интересом слушали. Они придумали некую байку о соревнованиях, перед которыми чуть не подрались, даже не познакомившись, речь шла об экзамене на чуунина, который они без зазрения совести прозвали юношеским соревнованием по дзюдо. Еще они поделились о некоторых своих миссиях, которые просто называли «случаями из жизни». Так вот вышел один случай из жизни, когда Гарри вылавливал всех кошек и котов миссис Фигг, под которой подразумевалась Некобаа-чан. А Гера, оказалось, имел дело сразиться с собой, только во сне, а не наяву. А так как рассказывалось все это на предельной серьезности – все верили и охали, и ахали от такой подробной прорисовки невероятных событий. Вот так развлекали двое весь Хогвартс. Приехали на платформу девять и три четверти уже к вечеру. На перроне толпились родители. Правда, Гарри и Гера были вынуждены пройти на вокзал Кинг-Кросс где-то между девятой и десятой платформой, так как их, так называемые родители, были маглами. - Гермиона, доченька! – подбежала семенящими, из-за узкой офисной юбки, шагами мать настоящей Грейнджер. Она прижала остолбеневшего парня к груди так крепко, что кроме хрипа из его грудной клетки ничего не выходило. – Ты уверена, что собираешься остаться в Хогвартсе? - Д-да, - с трудом прокряхтел гений. - Мы так с отцом скучаем! Ты бы знала… Дальше следовали рассказы о том, как сложно жилось в доме без их замечательной принцессы, как они беспокоятся из-за ее перемен. А какой закатил разговор отец, желая расспросить сына о его новой жизни, не только волшебной, но и вообще. Короче говоря, Гера жалел о потраченном на дорогу времени и понимал, что его родители нервов ребенка не щадят. Тем временем брюнет терпел тисканья Петуньи и ревностное ворчание Дадли. Мистер Вернон стоял, скрестив руки, расставив ноги и надув щеки, с гордостью смотрев на красавца, которого якобы вырастил он. - Ты моя лапочка, совсем продрог в этом затхлом Хогвартсе, бедняжка, - гладила Петунья по голове уставшего сопротивляться брюнета. – Идем, мы тебя согреем дома, месяц в тепле, уюте, - заманивала неудачно тетушка. Гарри это было не нужно. Он резко вырвался из железных объятий, и отдышавшись, убедил родственников, что остаться в Хогвартсе ему необходимо. Настолько убедительным, что Вернон начинал искать опору, чтобы не упасть, Петунья втягивала щеки и вылупливала глаза, а Дадли прятался за родителями. План Дурслей по проведению Рождества провалился. Перед соседями им не удастся похвастаться племянником. А Гера все еще мучился с Грейнджерами. Его мама убирала с его лица длинные шелковые локоны, вытирая с глаз слезинки, а отец читал какие-то лекции о мужской жизни. И долго бы еще это продолжалось, если бы не время и не Гарри. Такая семейная сцена заставила брюнета искренне пожалеть соратника. В итоге он вмешался в разговор. - Гера, идем, - сказал он привычно-приказным тоном. Какое было удивление родителей встретиться с очень красивым парнем, даже прекраснее чем их золотце, который обращается к их драгоценному отпрыску так… небрежно-дружески. Миссис Грейнджер перевела взгляд на красавчика, невольно она записала его в зятья, забыв, что ее дочь уже не совсем дочь, хотя мало ли, может этот мальчик любит ее глубокую красивую душу и знает о неловком положении и принимает Гермиону такой, какая она есть. В итоге наш убийца Гарри, гроза сов и всяких аристократов-слизеринцев, встал перед родителями в самом хорошем свете. - Дорогая, кто этот милый юный волшебник? – улыбнувшись спросила женщина. Гера, поняв в чем дело, покосился на Поттера с ненавистью, которая скрывалась за полупрозрачной маской искривленной улыбки. - Да друг ее я, друг! – закатив глаза, сказал Гарри, потянув несчастного принцессу за рукав теплой зимней мантии. - Если хочешь. Можешь у нас погостить! На рождество я приготовлю шоколадный торт! – пригласила миссис Грейнджер друга дочери. А мы помним о слабости бедного Гарри к шоколадным тортам из-за травмы детства, правда? Да-да, пьяные родственники, аппетитный шоколадный торт Микото, и ни крошки в рот именинника. Глаза брюнета загорелись, и он остановился, с интересом вглядываясь в лицо матери самого неудачливого семисотого. - Какой вы сказали торт? – переспросил Гарри. Ужас зацементировался на лице гения. – Ничего, если я поживу в комнате Геры? – забыв об особенностях ситуации, спросил брюнет, а заодно ему очень нравилось наблюдать за наплывающей истерикой длинноволосого. - Идиот! Нахлебник чертов, извращенец поганый, - схватив за воротник мантии ругался сквозь зубы Гера, силой, а у него ее было много, заставив Гарри следовать к платформе с дробным номером. Тот, спотыкаясь из-за неудобного положения для ходьбы, следовал за ним. А родители провожали их взглядом удивленным и озадаченным. Так как времени на большие главы у меня пока нет, буду выставлять вот такие более-менее законченные по смыслу части, чтобы не было рвано, но и задерживать сильно не пришлось. Заранее извиняюсь и благодарю за терпение).