Холодные камни Арнора (14) Белые стрелы

Это было на четвертый день, в предрассветный час. Беспричинное радостное возбуждение, словно праздник сегодня… или битва. Или битва? Где? Кого из слуг Саурона решено добить? Хэлгон с надеждой смотрел на лорда: ты же можешь видеть не только незримое, но и явное, если оно возмущает призрачный мир! Так расскажи! «Я не знаю здешних земель, Хэлгон. Я не знаю их правителей». – Я знаю. Рассказывай. Призрачный облик Келегорма стал таять, мертвый лорд сейчас, словно пловец в яростное море, уходил в волны той силы, что поднималась за десятки лиг к востоку. Белое. Пронзительное. Словно стрелы – но не они. Словно стаи гусей – но не они. С запада на восток. Легко. Стремительно. Неотвратимо. – Лодки? Эльфийские лодки? «Возможно». – Их так много? «Очень много. Это войско». – Но тогда это может быть только одно… «Рассказывай, Хэлгон». – Это Лориэн. Лориэн переправляется через Андуин. «И их цель?» – Ты ее видишь, не я. Серое. Бурое. Изломанное. Брошенные плоты – они уже не понадобятся. Пошедшие ко дну бойцы – иные мертвыми, иные ранеными. Липкий смрад поражения и бегства. Черный след ненависти: бежавший враг – не разбитый враг. – Дальше рассказывай! «Ты понимаешь, где это?» – Кажется. Боюсь ошибиться. Дальше! Душно. Грязно-серый сумрак впереди. Скоро встанет солнце, и серые тени ослабеют – но оттого явь предстанет во всем уродстве, всей грязи, всей мерзости. Белое. Вперед! Столь быстро, что грязь не успеет коснуться чистоты. Так вода, какой бы ни была она, разлетается из-под носа ладьи ослепительной белоснежной пеной. – Вперед? Ты уверен? «Безусловно». – Значит, Дол Гулдур. Крепость Саурона на юге Сумеречья. «Так близко от Лориэна? Куда смотрели эльфы?» – Мой лорд, тебе известно, куда смотрят родичи Тингола: каждый внутрь своего леса. Лориэн за Великой Рекой, ему не о чем было тревожиться. А Трандуилу его гордость дороже даже собственных владений… он позволил мраку из Дол Гулдура завладеть почти всем лесом, некогда звавшимся Ясным. Черное. Голые ветви деревьев, словно ожившие скелеты тянут вверх руки. Серое. Клочья паутины, от которой в этом лесу сумрачно даже в солнечный день. И снова черное. Когтистое, как мертвые деревья. Живое, голодное и ненавидящее. Сверху и со всех сторон. «Отродья Унголианты… Мало мы их в Нан-Дунгорфебе били. Они перебрались сюда». – Сколь я понимаю, эти слабее. И что там? «Бьют», – пожал плечами Келегорм, даже не сочтя нужным уточнить, кто кого. И так понятно. Белое. Ослепительно белое. Серебристое. Бело-золотое. Словно раскрывается цветок со множеством длинных тонких лепестков. И всё длиннее, всё дальше. «Хорошо бьют! – одобрительно нахмурился Неистовый. – По одной стреле на тварь». – Они слабее, – Хэлгон имел в виду пауков. «Не только. Эти бьют силой, – он снова нахмурился. – И как же они бьют! Залюбуешься…» – Расскажи! «Это видеть надо…» Словно искры от жаркого костра, разлетается белое. По дюжине бойцов, по две… маленький цветок от большой грозди. И расцветает острыми лучами посреди черноты. И падает чернота, становясь прахом, как серым пеплом становится погасший уголь. – Что там? Что они делают? «Если я правильно понимаю, окружают замок». Иссиня-серое, как грозовая туча. Оглушительное, как гром. Ненависть и сила. Надломленная, но всё еще слишком опасная. «Не понимаю Келеборна. Пауков он сейчас перебьет, и что дальше? Штурмовать замок? Орки способны его удерживать более чем долго… и это если нет подземных ходов. А они должны быть, Саурон не глупец». – Не был глупцом, – уточнил Хэлгон. «Ты можешь объяснить, что происходит? Зачем Келеборн позволил оркам укрыться в замке?! Это же… их надо было перебить в лесу, еще ночью. А он начал переправу на рассвете, когда орки уже затаились!» Следопыт покачал головой: – Я очень мало знаю о Келеборне. Я никогда не видел его в бою. Но одно я скажу точно: каждый, кому довелось встретиться с Владыкой Лориэна, потом называл его Мудрым. Ненависть – и ненависть. Безысходно мрачная и пронзительно сияющая. Гордое отчаянье обреченных – и холодное стремление убивать. Убивать, как иглы мороза убивают жизнь: бесстрастно и безжалостно. «Я не понимаю! Это же не человеческая осада. Орки не выйдут на стены, не подставятся под стрелы. Эльфы год, век так простоят вокруг Амон Ланк!» – Что ты видишь, мой лорд? Рассказывай. Что ты видишь? …вода. Ручейком просачивается она мимо гордых эльфийских воителей, журчащим потоком бежит по мертвому лесу – только не вниз, а вверх. Ну и что, что обычным ручьям так нельзя. Ей – можно. Уже не ручей, не поток – могучая река катит волны вверх по голым скалам Амон Ланк. Ревом водопадов бежит по камням всё выше. Водоворотами и бурунами подступает к стенам крепости. Словно песок, смывает заклятья, которыми держится мрачная твердыня. Как непрочно то, что скреплено песком… двух, трех могучих волн хватит, чтобы зашаталось и посыпалось всё, что было возведено силой сгинувших чародеев. «Она рушится, Хэлгон! Крепость рушится! Он действительно Мудрый!» – Не он. Она. «Что?» – И оно. Кольцо. Кольцо Воды. Кольцо. Сияющее белое кольцо вокруг крепости, превратившейся в водоворот под водопадом. Щепки в бурунах – орки пытаются выплыть… выбежать, выползти из-под шатающихся и рухнувших стен, из убежища, ставшего ловушкой, – и неважно, что сейчас день, что солнечный свет язвит их как стрелы… как проклятые эльфийские стрелы, бьющие каждого, кто попытается вырваться из обреченного Дол Гулдура. «Ты думаешь, это Галадриэль?» – Я не думаю. Я знаю. Если ты видел воду – я уверен. «Кольцо Воды? Работа Келебримбора…» – Голос Ульмо. Единственного из Валар, не покинувшего Средиземье. Единственного, чья Песнь всегда противостояла силе Врага. Золото. Бледное золото волос, развевающихся на ветру – словно птица раскинула крылья. Дочь Эарвен из Альквалондэ, птицей взлетает дух твой, и парит, свободный ныне от гордыни и горечи прошлого, обретший прощение и ждущий прощания – легкий ветер помчит корабль на Запад, и легко отныне будет в сердце твоем… – Что там, мой лорд? «Кончено, – пожал плечами Келегорм. – Кто пытался спастись, тех перебили. А остальные…» – он выразительно дернул углом рта. «Хэлгон. Почему мы ничего не делаем?» – спросил лорд назавтра. Следопыт ждал этого вопроса. Он был готов к нему. И он промолчал. «Хэлгон, война окончена. Мы сделали, что должны были, и теперь нам следует…» – Нам следует оставаться здесь до нового приказа, – невозмутимо отвечал тот. Келегорм замер, словно на стену налетел. Хэлгон поспешил воспользоваться паузой: – Мой лорд. Нас сюда отправил Гэндальф. Ему и никому другому решать, когда мы покинем эти холмы. Я понимаю: слепое подчинение приказу тебе претит. Но я напомню тебе, что он отправил тебя сюда не только сдерживать умертвия. Он хочет, чтобы ты был в безопасности от назгулов. А вот о судьбе назгулов, – он повысил тон, перебивая готовое сорваться возражение Келегорма, – мы не знаем ничего. Нам известно, что уничтожен Саурон. Но поражение господина не означает исчезновения слуг. Вспомни падение Моргота. «И что ты предлагаешь?» – нахмурился сын Феанора. – Ждать, – твердо ответил Хэлгон. «Как долго?!» – Я не знаю. Пока Гэндальф не сообщит нам, что мы можем оставить этот пост. «Хэлгон, нет!» – Да, мой лорд. Во всяком случае, я отсюда раньше не уйду. И только теперь его ожег тот гневный взгляд, которым был в веках прославлен Дом Феанора. – Мой лорд, – отвечал арнорец спокойно и примирительно, – давай взглянем с другой стороны. Если бы мы ушли – то что? Ты же хочешь уйти не потому, что тебе надоели эти холмы. Так ради чего ты намерен покинуть их? «Я должен говорить с Гэндальфом». Хэлгон промолчал, но так, что лорду невольно пришлось продолжать. «Умертвия надо уничтожить». Следопыт кивнул. «Но их надо брать, как эти взяли Дол Гулдур: окружив. Мне нужен отряд. Отряд эльфов…» – Да, мой лорд. «Тогда пойдем». – Я же сказал: нет. …оказывается, призраки умеют бледнеть от гнева. «Мы будем до Второй Музыки ждать, пока Гэндальф вспомнит о нас?!» – Я уверен: он о нас не забывал. Но у него есть более срочные заботы. «Хэлгон, я приказываю!» Арнорец покачал головой: – Нет. Это не тот приказ, который я выполню. Он смотрел мимо Келегорма: – Две тысячи лет я ходил по этим дорогам – один. Я звал тебя, я молил тебя помочь – и ты ответил. Отказом. Я принял твой отказ, мой лорд, я смирился с ним – но с той ночи мою судьбу решаю я и только я. Я отдал мою верность Арнору. И тем, кто им правит, если они пожелают принять меня. Сейчас судьбу Арнора держит в руках Гэндальф. И ничто не заставит меня нарушить его приказ. «Ты – Хэлгон? Ты действительно Хэлгон? Не дух, вселившийся в его тело?» Это не было вопросом, но следопыт предпочел ответить: – Тот Хэлгон, что был стрелой в твоем колчане, погиб в Арверниэне. Ты знал это. Келегорм отвернулся, в бессильной ярости кусая губы. Былой дружинник сказал примирительно: – Я не вправе удерживать тебя: ищи Гэндальфа, если хочешь. Чтобы разговаривать с ним – я тебе не нужен. Но я думаю, мы быстрее получим ответ от него, если станем ждать здесь. «Что?» – Уверен, он помнит про Холмы Могил. Уверен, он и сам подумает об истреблении умертвий. И всё же я попробую его поторопить. «Но ты сказал…» – …что я не намерен уходить отсюда. Я и не уйду. Но – к Холмам Могил ведут три дороги. И по ним ездят многие. «Пожалуйста. Мне очень нужна твоя помощь. Я не звал бы – но больше меня некому услышать. Ты же отзывчив и мудр, ты поможешь. Ты же приедешь. Сейчас, когда война окончена, ты можешь приехать. Только ты и можешь». Через два дня – безо всякой дороги, с востока, через Южное Всхолмье – примчался златокудрый всадник на белом коне. – Хэлгон, что у вас стряслось? Лорд Келегорм, приветствую. «Стряслось… Ну и как я отвечу тебе – при нем?! Ничего нового: сын Феанора рвется вперед, не очень думая, чем обернется его порыв». Пока следопыт искал слова, ответил лорд: «Ничего. Совершенно. И в этом причина того, что Хэлгон звал тебя. Мир бурлит, а мы бездельничаем». – Сколь мне известно, вы сдерживаете тварей здешних холмов. «Мы сдерживали их. После уничтожения Кольца в страже нет надобности». – Так. Про уничтожение Кольца вы знаете. Неистовый усмехнулся: «Полагаю, даже обитатели явного мира это почувствовали. А в незримом... такое не заметить сложно». – И что еще сложно не заметить? – ваниар пристально посмотрел на него. – Падение Дол Гулдура, – подал голос Хэлгон, надеясь, что друг поймет невысказанное: «Мой лорд не успокоится, пока сам не возьмет что-нибудь. И лучше яростным штурмом». – Вы хорошо осведомлены. «Быть мертвым – не всегда хуже, чем живым, – сын Феанора ответил вечной усмешкой. – Одного лишаешься, взамен обретаешь другое». – Раз так, зачем вы звали меня? Келегорм заговорил медленно, спокойные и учтивые слова давались ему с трудом, будто чужой язык: «Мы никогда не были близки друг другу…» – Сейчас не время вспоминать Первую Эпоху. «… но я должен обратиться к тебе с просьбой. Не ради меня. Ради этих земель, так любимых Хэлгоном. И еще – бой, каким бы он ни был, надо завершать победой. Врага – убить, дичь – добить, но не оставлять подранков». – Эти твари? «Да». – Но ты сказал: в страже нет надобности. «Потому что их надо не сторожить!» – И о какой помощи ты просишь? «Глорфиндэль, ты знаешь границу между смертью и небытием?» – Пожалуй, я солгу, если отвечу «да». «А я ее знаю хорошо. Сейчас эти твари безопасны. Мы их не трогаем, и они затаились. Но если я попытаюсь их уничтожить…» – Страх гибели придаст им новые силы, понимаю. «Я один, а их много. Я могу напасть лишь на одного. Остальные – разбегутся». – Спрячутся в глухих углах и будут искать новые жертвы. Тебе нужен отряд. «Мне нужен отряд», – нолдор пристально посмотрел на ваниара. Тот покачал головой: – Келегорм, изо всех воинов Дольна я командую только собой. Но если бы у меня и был отряд, я не повел бы его без воли Элронда. «С Элрондом я уже пытался договориться», – мрачной усмешкой. – Ты можешь передать наш разговор Гэндальфу? – спросил Хэлгон. «Нынешнему правителю всего Арнора», – не удержался Неистовый. – Я передам, – кивнул Глорфиндэль. – Не обещаю, что уеду на юг завтра же, но я передам. Келегорм спросил негромко: «В Дольне есть бойцы… такие, как те, лориэнские?» – Способные уничтожить мертвое? Мало. «Плохо. Нужно не меньше двух дюжин». – Быть может, стоит поговорить с Гилдором. Или с Кирданом. Но в любом случае вы правы. «В чем? В том, что хотим уничтожить эту нежить?» – В том, что ждете совета от Гэндальфа. «Итак, сидеть и ждать, пока явится маг и достанет нам из рукава эльфийский отряд». – Мой лорд, я понимаю: тебе непривычно. «Послушать, так тебе привычно!» – Конечно. Годами следить за каким-нибудь логовом тварей, не имея права напасть на них: потому что ты здесь не затем, чтобы доблестно погибнуть в схватке, а чтобы предупредить своих, если твари вздумают пойти к людским селеньям. Невысказанным осталось: «И остужать слишком горячие головы, уча вот так сидеть – годами». «Так рассказывай что-нибудь». – Мой лорд, а расскажи ты, – Хэлгон напряженно посмотрел на него. – О Кольцах Власти. «Я? Почему ты решил, что я о них что-то знаю?» – Но ты их чувствуешь. «Нет. – Келегорм присел рядом с костром. – Хотел бы, но – нет. Чтобы скрыть их от Саурона, их надо было просто – скрыть. Я знал об их создании (как-никак, работа сына Куруфина!), их сила будоражила незримый мир, вырывала меня из сумрака забытья… но потом я потерял их след. Потерял так, что решил – они сгинули. Не задавался вопросом, как и почему: это было начало Третьей Эпохи, я почти лишился сознания тогда. Когда… твоими стараниями я вернулся, то и следа их силы в мире было не найти». – А как же Лориэн? «Я приписывал это Келеборну. Младший родич Тингола, да и Галадриэль, возможно, чему-то научилась у Мелиан. Так я это объяснял. Похоже, Саурон мыслил сходно. Что это Кольцо – я узнал только сейчас. И теперь мне понятно, почему Лориэн так долго терпел Дол Гулдур: эльфийских сил не хватило бы против мощи назгулов, а воспользоваться Кольцом… они бы подставили себя под такой удар, что страшно представить». – А два других? «Ривендел, судя по всему. И явно там не Нарья», – он мрачно усмехнулся. – А оно где? «Не знаю. Я его не чувствую по-прежнему. А если искать по местам, где уцелела древняя сила… у твоих дунаданов его точно нет?» – Неистовый вопросительно приподнял бровь. – У них? У кого?! Единственный эльф среди них – я! «Ну так сознавайся…» – Ты шутишь, мой лорд. Келегорм негромко рассмеялся. Но продолжил серьезно: «И всё же я полагаю, что оно у твоих ‘наших’. Саурон сделал всё, чтобы их уничтожить, – но они живы, и Король вернется к власти. Если это не Кольцо Огня, то что?» – Но оно эльфийское… «У вас совершенно точно нет запасного эльфа? А сыновья Элронда?» – Близнецы слишком схожи. Будь у одного из них Кольцо… «Согласен. Но оно где-то у вас. Не знаю, как и у кого, но уверен – оно в Арноре. Надо будет Гэндальфа спросить, ему наверняка известно». В середине апреля Келегорм неожиданно вновь заговорил о Кольцах. «Знаешь, почему Келеборн так поспешил со штурмом Дол Гулдура?» Хэлгон удивился вопросу: – Враг разбит, можно больше не таиться… и добивать лучше сразу. «Об этом и говорить не стоит. Но всё гораздо интереснее. Они ведь собирались уничтожить крепость силой Кольца. Оказывается, у них был на счету каждый день». – Я не понимаю. «Нэнья слабеет. Словно вода вытекает из треснувшего кувшина. Это настолько явно, что я это слышу». – А два других? «Не знаю. И не понимаю, что именно с Нэнья. Или это происходит со всеми эльфийскими кольцами после уничтожения Единого – но тогда они должны ослабнуть настолько, что Нарья наконец обнаружит себя. Или сила Нэньи выплеснулась на уничтожении крепости Врага». – Или то и другое вместе. «Возможно… Что ж, осталось добраться до Галадриэли, воззвать к родственным чувствам и молить поведать правду. А то ведь мертвый умрет от любопытства, чем, несомненно, нарушит законы мироздания». – Мой лорд, – тихо проговорил Хэлгон, – ты действительно научился шутить… «В самом деле? Поистине, велики изменения в Арде после падения Кольца Всевластья». Хэлгон улыбнулся, сперва осторожно: я правильно понимаю, ведь это шутка? да, правильно, да можно… да, это обычная ирония, не разбавленная горечью и гневом, ты не просто шутишь, ты теперь можешь подшутить над самим собой… и как же это непривычно, и как же это здорово… – и тут звонкий смех вырвался из его груди, но не потому, что слова Келегорма были уж так смешны, нет, это была радость, чистая, как весеннее солнце, радость от того, насколько меняется лорд и – как он меняется!.. Что трое всадников на дороге – это дунаданы, Хэлгон понял сразу же, едва увидел их с вершины холма. М*, Н*, кто третий? В*? За плечом встал Келегорм. «Ответ Гэндальфа едет?» – Похоже. И он торопливо отправился за дровами: следопыты будут здесь к вечеру, костер будет нужен на всю ночь, а сушняка на Холмах Могил за эти месяцы не осталось вовсе. Надо в лес ходить. И уже не на опушку… Как раз успеть к приезду наших. – Как ваши беспокойные покойники? – спросил Н* вместо приветствия. «Упокоенные беспокойники», – ответил Келегорм, и Хэлгон немедленно это повторил. – Совсем упокоенные? А Гэндальф сказал – их еще добивать. «Что именно он сказал?» – нахмурился Неистовый. Хэлгон задал вопрос вслух. – Сказал: передай нолдорам, они получат эльфийский отряд в свое время, а пока пусть ждут. «И это всё?» Каждый вопрос приходилось повторять. Н-да, это не понятливость Хальбарада… «Спроси…» – А Хальбарад остался с Арагорном? – Хальбарад погиб. И еще… Дунадан продолжал перечислять павших, но их имен сейчас не слышал даже Хэлгон. Он смотрел на лорда – искоса, понимая, что тот хочет скрыть свои чувства ото всех. «Прошу тебя, лорд Келегорм, не загадывай на ‘после войны’». Как знал. Надо идти дальше. Похоронив очередного – верного, сильного и мудрого, надо переступить через свежую могилу и продолжать идти вперед. Тебе должно быть привычно – за две тысячи лет. Но ведь и то – каждый раз по сердцу… А ему? Для него это – первый погибший человек, ставший другом. Вернее, не ставший… тот, кто мог бы им стать… но это не легче. Привыкай, лорд Келегорм. Вот это – человеческая смерть. Она будет идти рядом с нами, эльфами. И каждый раз бить в сердце – внезапно. Сколько таких ударов ты способен выдержать? Узнаешь… рискнешь дружить с людьми – узнаешь. Первая Эпоха еще доброй покажется. Усилием воли Хэлгон заставил себя вернуться к разговору. – С чем вы едете в Северное Всхолмье? Или Гэндальф вас послал сюда? – Туда, туда. На коронацию Арагорна звать наших. На первое мая назначена. Жаль, тебе не приехать. – Переживу, – нолдор отвечал суше, чем хотел бы. – За что ты его не любишь? – А кто сказал, что я его не люблю? – Хэлгону не нравилось, куда пошел этот разговор, но сейчас было не до обдуманных бесед. – Ну… – Н* замялся. – Вот у Ну и спрашивай! В* подошел, положил руку Н* на плечо, дернул углом рта: не трогай его. Видишь же – он не знал о гибели Хальбарада. Дунаданы расположились у костра, перестав замечать своих хозяев. Это было самое деликатное, что они могли сейчас сделать. Действительно – деликатное. Поутру они уехали, вместо прощания оставив запас зерна, вина и сушеных фруктов. Апрель –месяц голодный, а сколько нолдорам здесь ждать – один Гэндальф ведает. Если ведает. Лето прошло никак. Нельзя сказать, чтобы событий не было: Зеленопутье стало оживленнее, и дунаданов за эти месяцы по нему проехало столько, сколько обычно проезжало за век. Торговцы – люди и гномы… гости на королевскую свадьбу, гости с королевской свадьбы, отряд рыцарей Дол Амрота – на Северное Всхолмье, даже эльфы Линдона – кажется, в Дол Амрот… Хэлгон смотрел на них, не глядя, а Келегорм и вовсе не видел, словно это они – призраки. Горечь утраты и безделье оказались слишком сильным ударом для нолдор. Те, кто знал, что Хэлгон здесь, останавливались, делились новостями и свежими фруктами. Нолдор вежливо слушал, кивал, благодарил. Те, кто не знал, проезжали мимо, не подозревая, что Холмы Могил – обитаемы. И проезжали очень-очень быстро. Из-за голубых огней. Хэлгон и Келегорм были безучастны к тем, кто ехал с севера и на север, а вот юго-западная дорога через Каменистый брод им не нравилась. Вернее, дорога-то как дорога, но те, кто ехал по ней в Хоббитанию… они были далеко, с Холмов не разглядишь и не разберешь, но даже так… стоило оберечь Тирн-Гортад от таких соседей. Так что нолдоры решили поддерживать эльфийские костры и дальше. Пусть идут разные страшные слухи, пусть ни у кого не возникнет желания сюда подняться. Опять же – занятие. Одному – выискивать сушняк в Вековечном лесу, другому – поддерживать силу огня. Всё лучше, чем молчать вдвоем. Что до умертвий, те запрятались так глубоко и сидели так тихо, что порой нолдорам казалось: они сторожат пустые гробницы. …обычная жизнь следопыта в дальнем схроне. Очень-очень дальнем, если считать от Северного Всхолмья. А что на людном тракте – мало меняет дело. Мысль коснулась его раньше, чем эльфийский взор смог бы различить двух всадников на юге. Но Хэлгону, несущему очередную вязанку дров, не было видно ничего, кроме зарослей орешника вокруг. Зато слышно… Дробь копыт и в такт ей – радостное, звонкое ощущение долгожданной встречи, встречи с теми, кто везет самую драгоценную в Арде весть, весть от Гэндальфа, потому что это – гораздо больше, чем конец их безделью на Холмах Могил, это начало, начало удачи, ведь Митрандир не просто позволяет, наконец, им уйти отсюда, но он знает, как выполнить их заветное желание, у него есть для них отряд, вот так возьмет и достанет из рукава, он о них не забыл, просто даже у магов эльфийские отряды в рукавах вырастают… быстро, конечно – быстро, полугода не прошло, но всё же не мгновенно. Нолдор бросил ненужные теперь дрова и, расплескивая зеленый подлесок, помчался на южные холмы. Когда он добежал, с Келегормом уже раскланивались два неотличимых друг от друга эльфа. Его младшие родичи, если считать через Тургона. Хотелось броситься к ним, сгрести их в охапку по-человечески… но Хэлгон вдруг остро почувствовал себя простым дружинником. Присутствующим при разговоре лордов. Говорил Элрохир: – Митрандир благодарит вас. «Нам нужна не благодарность». – Он ждет вас в Эрегионе. «Где именно? Когда?» – Он и владыки эльдар, хоть и верхом, но едут неспешно. Хэлгон пешим будет там раньше, чем они. «Ясно. Что-то еще?» – Да, – вступил Элладан. – Лорд Келегорм, прости, но я повторю речь Гэндальфа слово в слово. «И что же такого он наговорил? Опять ‘глупцы’? – он так любит это повторять». – Он сказал: «Передайте Келегорму: если он станет не требовать, но просить – он получит то, что просит». Неистовый усмехнулся. «Его послушать, так я для себя прошу!» – Лорд Келегорм, мы лишь передаем слова Митрандира.