Good Boy

– Раздвинь ноги для папочки. Да, вот так. Какой хороший мальчик. Чонин стонет и извивается на кровати, раздвигая бёдра и быстро разворачиваясь, чтобы Чунмён мог получать удовольствие от вида его задницы. Его руки напряжённо дрожат, а плечи сводит из-за неудобной позы, но о, для своего папочки он всегда будет хорошим мальчиком. Он знает, это того стоит. Вздох застревает у него в горле, стоит почувствовать касание мягкой подушечки пальца Чунмёна у его розовой дырочки. Чунмён посмеивается, когда Чонин невольно подаётся бёдрами назад, пытаясь вцепиться в матрас. – Какой нетерпеливый. Чонин стонет, когда Чунмён, доминируя, крепко сжимает его, не давая двинуться. В ближайшее время ему не дадут кончить. – Давай же, малыш… Ты же всё правильно делаешь. Его глаза закрываются, когда он чувствует, как палец проскальзывает в него наполовину. – Папочка, – хнычет он, чувствуя следующий за первым второй толчок. – Малыш, ты такой узкий. Как в наш первый раз… Ты не касался себя, пока меня не было? – Н-нет, папочка, – Чонин позволяет рукам опуститься на кровать, когда Чунмён раздвигает его ягодицы. – Ты говорил мне, чтобы я не… Это было так трудно, но я хотел… - он вскрикивает, когда в него проникает третий палец. – Я хотел, чтобы ты гордился мной. – Я буду трахать тебя, словно в первый раз, – мурлычет Чунмён, тут же нажимая на простату Чонина, и первые капли спермы Чонина попадают на его живот и простыни. – Я надеюсь, что ты готов. Чонин дрожит. – Будет больно, но совсем чуть-чуть… – Раздаётся знакомый звук, когда ещё раз открывается бутылочка со смазкой, и Чонин ощущает холодную вязкую жидкость у своего растянутого входа. Он может представить, как Чунмён выдавливает смазку и гладит свой толстый и твёрдый член, грубо трахая пальцами своего малыша. Чонин не знает, когда их отношения стали такими извращёнными, но ему нравится это. Он любит, когда Чунмён защищает его, нянчится с ним, портит его. Ежедневное давление на бесперспективной работе в компании иногда передаётся ему, но Чунмён всегда рядом, чтобы собрать его по кусочкам. Чонин должен забыть, что он обычный служащий, когда перешагивает порог этой комнаты. Он хороший мальчик Чунмёна, готовый побаловать себя, и в такие ночи, как эта, трахаться, пока не сломается их кровать. – Думаю, ты готов. – Он больше не будет предупреждать. Чунмён настойчиво толкается большим членом в тесную задницу Чонина. – Чёрт, малыш… Чонин громко кричит, слюна течёт с уголка его рта, когда он наклоняет голову и прижимает лицо к подушке. Это больно – Чунмён беспощадный, когда растягивает его, но всего одно слово Чонина, и он может закончить. Кажется, что Чунмён обладает властью и полным контролем, но Чонин может сказать, когда достигнет предела. Но эта боль. Она так прекрасна. Как же восхитительна эта тонкая грань между мучением и удовольствием. – Папочка, папочка, больно… – Знаю, малыш. Но ты можешь принять в себя немного больше, не так ли? Ты становишься хорошим мальчиком… Его член подрагивает от удовольствия, а яйца сжимаются. Он почти кончает на этих словах – ему нравится, что Чунмён знает – это часть игры, которую они придумали вместе. В первый раз, когда он сказал о боли, Чунмён в беспокойстве оторвался от него, сильно извиняясь, что заходит слишком далеко. Но сейчас Чунмён просто толкается глубже в его тесную задницу, зная, что Чонин произнесёт их кодовое слово, если он заиграется. – Такой большой, он такой большой, – Чонин стискивает зубы и в отчаянии развязно покачивает своей маленькой задницей, пока Чунмён не кладёт свою руку на поясницу, чтобы он не двигался. – Не двигайся, ты можешь навредить себе, – твёрдо говорит ему Чунмён. – Но папочка… – Всё, – Чунмён успокаивающе гладит его спину. – Ты хорошо принял… Чонин пытается скрыть улыбку, когда Чунмён наклоняется, нежно целуя его в щёку. – Я трахну тебя, малыш. Так, как тебе нравится. Чонин дрожит от этих слов и напрягается, когда мощные бёдра Чунмёна ударяются о его. Он задыхается, кричит и кусает подушку, когда большой член его возлюбленного гладит внутренние стенки его ануса и ласкает набухшую простату. – Папочка! Папочка!.. Папочка!.. – Чонин задыхается, когда Чунмён кладёт его ногу на своё плечо, скручивая Чонина так, что он лежит на боку. Чонин ничего не может делать, с удивлением смотря на старшего. Он подносит руку Чунмёна к своему лицу и кусает палец, смотря на его сосредоточенное лицо. Головка маленького члена Чонина сочится смазкой. Чунмён нежно улыбается и ведёт вниз, проводя пальцем по головке и прижимая его к уретре. Эрегированный орган Чонина настолько мал, что помещается в руке Чунмёна. Когда-то он стыдился этого, но Чунмён сказал, что ему нравится его размер (прежде чем взял его в рот полностью). – Так хорошо, хорошо. Пожалуйста, папочка… Чунмён только ускоряется в ответ на такую неконкретную просьбу, потянув Чонина на себя, грубо целуя и несдержанно толкаясь в него. – Что ты хочешь от папочки? Ты должен попросить… Эти слова заставляют краснеть. – Сделай… Сделай… Сделай мне хорошо. – Тебе уже хорошо, разве нет? Папочка недостаточно старается? – голос Чунмёна звучит болезненно. Он даже замедляет темп, из-за чего Чонин ноет. – Н-нет, папочка! Я хочу… Я хочу кончить. Пожалуйста… Прошу, дай мне кончить. – Чего ещё ты хочешь? – Чунмён полностью останавливается, не двигаясь в нём. Когда Чонин пытается податься бёдрами, чтобы заставить его продолжить, Чунмён кидает на него строгий взгляд, предупреждая, что он останется лежать здесь, и ему не позволят кончить, если он не будет слушаться. – Я хочу, чтобы папочка кончил и заполнил меня… – наконец стыдливо отвечает Чонин. Удовлетворённый Чунмён начинает лениво толкаться в него, и Чонин с облегчением вздыхает. Он улавливает момент, чтобы восстановить дыхание, и сосредотачивается на слиянии их тел – член Чунмёна пульсирует внутри него. Неожиданно палец начинает оглаживать его эрегированный орган, дразня чувствительную плоть, такую же возбуждённую, как и у Чунмёна. – Ох… – Чонин широко распахивает глаза, резко кончая. Его крик застревает в горле, когда вязкая белая жидкость выплёскивается на грудь и живот. Чунмён только стонет, когда внутренние стенки задницы Чонина сжимают его член, тело прошивает короткими спазмами удовольствия, и он кончает в младшего. Он чуть приоткрывает рот, пытаясь отдышаться. Когда Чунмён выходит, он толкает в Чонина два пальца, нежно обнимая его. Чонин тихо протестующе скулит, но не похоже, что ему это не нравится. – Папочка… Что ты делаешь? – Ты просил заполнить тебя, – с ухмылкой произносит Чунмён. – Я хочу удостовериться, что моя сперма не вытечет из тебя. Чонин краснеет и прижимается лицом к груди Чунмёна, что-то бормоча о смущении, от чего старший смеётся. Чонин не против, особенно когда Чунмён убирает мешающиеся локоны с его глаз и шепчет на ухо: – Какой хороший мальчик…