Marble Moon

Алукард и Арквейд отыскали Сиэль, и она, узнав о встрече с Роа и о том, что битва все-таки откладывается на завтрашнюю ночь, решила вернуться в отель и немного отдохнуть. Ей не потребовалось много времени, чтобы добраться до облюбованного заведения, и вскоре она уже стояла перед дверью. Она вставила ключ в замочную скважину, но с удивлением обнаружила, что тот не поворачивается. Решив, что здесь какая-то ошибка, экзекутор все же положила ладонь на ручку и толкнула. Дверь открылась, легко повернувшись на хорошо смазанных петлях. В руках Сиэль появился один из ее зачарованных клинков — черных ключей. Она точно помнила, что закрывала дверь... это может означать только, что в ее отсутствие в номер кто-то пробрался. Враг? У экзекутора не было причин сомневаться в намерениях того, кто проник в ее нынешнее жилье. Она бесшумно зашла в темную прихожую, пожалев, что так громко возилась с ключами еще полминуты назад. Скользящим шагом она прокралась к спальне и замерла справа от двери, напряженно прислушиваясь. Дверь открывалась наружу, так что нельзя было неожиданно ворваться в комнату, просто толкнув ее. Сиэль задержала дыхание, протянув руку, и тихонько приоткрыла дверь. Темно, хоть глаз выколи. Если бы враг был здесь, он бы уже напал. С этими мыслями экзекутор шарила по стене в поисках выключателя. Наконец что-то щелкнуло, и ослепительный свет залил комнату. Сиэль замерла на пороге. — Мистер Рассвет, вы напугали меня! На диване озадаченно моргал высокий мужчина в серой церковной рясе, которого, вероятно, разбудил вспыхнувший светильник. Он потянулся к переносице, осторожно снял с лица очки и протер глаза. Затем вновь водрузил очки на нос и взглянул на вошедшую девушку уже более-менее осмысленно. Улыбка тронула его губы, когда он ответил: — А, мисс Сиэль, наконец-то вы пришли. Я вас уже заждался. Я прилетел дневным рейсом. Город такой огромный, я думал, в жизни не разыщу этой гостиницы! — Он неожиданно спохватился и безрезультатно пригладил жесткий ежик волос на голове. — Извините, что без предупреждения. А это что? Его взгляд был устремлен на Черный Ключ в руках Сиэль. Та залилась краской и спрятала оружие за спину, где оно тут же растворилось в воздухе. Улыбка этого человека, тон его голоса и выражение глаз удивительно не вязались с грозной, даже пугающей внешностью, огромным ростом и суровыми чертами лица, но Сиэль к этому уже привыкла. Мистер Рассвет, шестой сотрудник Агентства Погребения, обладал кротким и мягким характером, который не позволял ему участвовать в операциях; он не переносил даже вида крови и являлся убежденным пацифистом, но зато он едва ли не единственный в организации экзорцист, способный изгнать даже самого сильного демона. — Может, чаю? Где-то тут был чайник, — Сиэль прошла к столику на котором стоял нужный агрегат. — Не откажусь, — с завидным энтузиазмом откликнулся ее гость. Он вдруг забавно принялся охлопывать себя, словно искал что-то, и наконец извлек откуда-то из складок рясы некий пакетик. — Пирожки, — объяснил он смущенно, поймав вопросительный взгляд седьмого экзекутора. — Я кое-куда зашел по дороге. Они, наверное, уже давно остыли. — Наверное, — согласилась Сиэль и вдруг призналась, улыбнувшись. — По правде я сегодня ничего не ела, — мне удалось только выпить пару чашек чая; так что эти пирожки очень кстати, даже холодные. — Как всегда, — Мистер Рассвет с укором покачал головой. — Стоит только вам отправиться на задание, как вы забываете заботиться о себе. Даже о еде не думаете... Держу пари, вы еще и спать разучились... Так, дружески болтая, они дождались, пока закипит чайник, а затем вместе выпили по чашке чая с холодными, но вкусными пирожками. Сиэль почувствовала себя почти дома. Наконец, она с неохотой спросила: — Так зачем вы здесь, Мистер Рассвет? Нарбарек ничего не говорила о том, что вы будете моим напарником. Если говорить начистоту, ни один агент в здравом уме не согласился бы стать напарником Рассвета. Этот человек до дрожи пугался даже кровавых сцен в фильмах, не говоря уж о реальной жизни. Он мог сорвать операцию, просто запаниковав в ненужный момент. Человек-бомба, не иначе. Мистер Рассвет кашлянул, отставив чашку с чаем в сторонку, и проговорил, неожиданно серьезно взглянув на седьмого экзекутора. — Я здесь не затем, чтобы стать вашим напарником, Сиэль, — на его счастье он не заметил облегчения, промелькнувшего в ее синих глазах. — Я должен предупредить вас. Все пошло наперекосяк. Агентство отстраняют от миссии. — Что? Как? — Это все Искариоты; их работа, не иначе. Сегодня утром Максвелл добился аудиенции у Римского Папы и весь день что-то ему непрерывно пытался доказать. Ну, ты знаешь... Наверняка напомнил, какая у Агентства шаткая репутация. И в результате Папа отозвал задание. Теперь делом Роа Вальдамьонга будет заниматься XIII Отдел; по крайней мере, так говорится в указе Его Святейшества: все полномочия по данному делу передаются Э. Максвеллу. Как только Нарбарек узнала об этом, она послала меня первым же рейсом в Лондон. Но тебя не было в номере... Она рвет и мечет, Сиэль, рвет и мечет! Рассвет выглядел напуганным, как ребенок, и Сиэль поневоле посочувствовала ему. Нарбарек — директор Агентства Погребения, помешанная на убийствах, фактически посаженная под «домашний» арест в собственной организации. Действительно пугающая личность. Однако ситуация не располагала к проявлению сострадания, и Сиэль спросила только: — Так что же Нарбарек сказала? Что мне делать? Возвращаться? Мистер Рассвет вдруг перестал дрожать, и в его взгляд, устремленный на экзекутора, был почти загадочным. — Она ничего не приказывала вам. Просто сказала, чтоб я отправлялся сюда и предупредил вас о возможных... неприятностях. Вот как оно получается. Сиэль вздохнула. Ее не отзывают. Это означает, что директор все еще заинтересована в этом деле, даже если весь Ватикан против. Да и какое дело, по сути, Похоронному Агентству до Ватикана? Уже давно не секрет, что связь между папским престолом и этой организацией с каждым десятилетием становится все тоньше и тоньше. Агентам плевать на все и всяческие законы, они не гнушаются никаких методов в достижении своих целей, даже сотрудничеством с истинными предками и мертвыми апостолами, если это необходимо. Что говорить, если среди их состава есть тот, кого, вообще-то говоря, следовало бы давным-давно запечатать, — а именно двадцатый прародитель мертвых апостолов Мерем Соломон, закрепленный в Агентстве за номером пять; другой прародитель, двадцать четвертый Эль Нахат, тоже вынужден сотрудничать с ними, будучи запечатанным Агентством. Если когда-то у самой еретической организации Святой Церкви и была хорошая репутация, то сейчас говорить о ней уже не приходится. И, похоже, никого уже это не волнует. Но никому не приходило в голову, что дурную славу Агентства могут использовать против него. Что эти Искариоты возомнили о себе? Сиэль с неохотой признала, что она понимает чувства Нарбарек, — давненько их уже никто так не оскорблял. Придется завтра с утра вновь наведаться в особняк Хеллсинг. Нельзя оставлять Орден протестантских рыцарей в неведенье. — Хорошо, — Сиэль кивнула, словно очнувшись от сна. — Я все поняла, — она вдруг улыбнулась. — Еще чашечку чая, Мистер Рассвет? * — Вот как? — голос Токо был холоден и спокоен, когда она наконец прервала затянувшуюся паузу. — И с каких это пор Мисс Синева стала охотницей Ассоциации? — Я вовсе не... — синеглазая волшебница вспыхнула было, но тут же замолчала, словно ее окатили холодной водой. — Я вовсе не охотница, — проговорила она уже совсем другим тоном. — И ты знаешь, что никогда им не стану. Именно поэтому ты еще пока здесь, а не в кабинете главы Ассоциации выясняешь подробности своего приказа на Печать. — Что ж, это очень мило с твоей стороны, Аоко, что ты пришла предупредить меня об опасности, — за скучающим тоном старшей Аозаки, несомненно, скрывалось искреннее беспокойство. — Но сейчас у нас с мисс Эльтнем другие проблемы. Поэтому... — Мисс Эльтнем, вот как? — взгляд Аоко вновь обратился к алхимику. — Сион Эльтнем... Что ж, сестрица, а ты умеешь подбирать стоящих знакомых. Какой почет и уважение я получила бы, притащи в Ассоциацию не только свою старшую сестру, но еще и всем светом разыскиваемую Сион Атласию. Может, еще не поздно?.. Конечно же, это была не более чем шутка, но и ее хватило, чтобы по спине алхимика поползли холодные мурашки, а в глазах зажглись нехорошие фиолетовые огоньки. И только ладонь Токо, легшая ей на плечо, удержала Сион от действий, о которых она впоследствии непременно пожалела бы. — Ладно, девочки, — младшая Аозаки осклабилась. — Раз уж у вас есть дела поважнее, я умываю руки. Но я почти не сомневаюсь, Токо, что всем большим шишкам в Ассоциации уже известно о нашем маленьком разговоре, и я не удивлюсь, что уже этой ночью кто-то из профессиональных охотников попробует вернуть тебя в твое уютное креслице в Департаменте. Видишь ли, они готовы простить тебе даже смерти Сорена и Альбы, если ты вернешься к своим драгоценным исследованиям. Нет, — она подняла руку в примирительном жесте, зная, что ей на это ответит старшая сестра, — я не призываю тебя прийти в Ассоциацию с повинной. Ты же знаешь... я и сама сбежала от них, еще давно. Я никогда не понимала, что связывает нашу семью и эту престарелую организацию. И я не понимаю, зачем ты вообще явилась в Лондон. В Токио ты была бы в бо́льшей безопасности... — У меня были причины, — неопределенно откликнулась Токо, забыв даже о раздражении, которое вызывала поучающая ее младшая сестра. — Какими бы они ни были, эти твои причины, — веско проговорила младшая Аозаки, — тебе следует забыть о них и как можно быстрее убираться отсюда. И мисс Эльтнем — тоже. Да и мне здесь делать нечего. — Нет, — сказала Токо просто и заметила, что Сион рядом с ней тоже отрицательно мотает головой. Аоко фыркнула. — Как хочешь, сестрица. Меньшей глупости я от тебя и не ожидала. Расскажешь хоть, какая нелегкая потащила вас двоих на ночь глядя на улицу? Токо бросила взгляд на Сион, и та кивнула, соглашаясь, но сама говорить не стала, предоставив возможность объяснять все своей спутнице. За последние дни ей уже дважды приходилось описывать ситуацию, в которой она оказалась, и ей вовсе не улыбалось повторять все заново. Впрочем, стоять и слушать собственную историю тоже оказалось не таким легким делом, как думалось Сион. Пришлось покрепче стиснуть зубы, чтобы не прерывать повествование на самых скользких моментах, несмотря даже на то, что из Токо, в сущности, получился не такой уж плохой рассказчик. Она говорила по существу, кратко, не углубляясь в ненужные подробности, какими грешила сама Сион, и ничего не приукрашивая; она предпочитала факты собственному воображению, и Атласия в полной мере оценила это. До сего момента ей пришлось наслушаться самых разных трактовок того, что произошло три года назад в Италии, и порой только чудо удерживало ее от раскрытия своей личности. — Так вот оно как все было, — проговорила Аоко, когда ее старшая сестра окончила свой рассказ. — Что ж... Я даже не знала, что нынче здесь собрались вампиры. Но, Токо, ты действительно думаешь, что... — она осеклась, увидев, как рыжеволосая волшебница качает головой, бросая многозначительные взгляды на свою понурившуюся спутницу. — Нам нужно отыскать Арквейд Брюнстад, — непреклонно сказала Сион, не поднимая взгляда. Аоко мученически вздохнула. — Признаю: эта авантюра, что вы вдвоем затеяли, еще более опасная, чем просто возможность попасться Ассоциации или церковникам. Сион, ты хоть представляешь, насколько хрупким является твое перемирие с Агентством Погребения? Да они, как только закончится эта очередная вампирская история, сразу же набросятся на тебя и не посмотрят на все ваши прежние договоренности. Я не слышала, чтобы ватиканские ищейки-экзекуторы когда-либо упускали свою цель, особенно если она у них прямо под носом. — Я ничего не могу поделать. Лучше уж попасться Агентству, чем превратиться... в чудовище, — от волнения у алхимика вдруг закружилась голова. Во рту пересохло, и в горле зашевелился кашель. Какое-то время Сион еще боролась с этими признаками приближающегося обращения, однако вскоре кашель развился до настоящего астматического приступа — во всяком случае, так могло показаться обычному смертному. Но две волшебницы не были обычными смертными, и им ничего не нужно было объяснять; Токо подхватила девушку, когда у нее подогнулись колени, и почти нежно положила руку ей на лоб. — Горит, — пробормотала она и взглянула в омраченное тревогой лицо сестры. — Нужно отвести ее обратно в гостиницу. В таком состоянии она все равно далеко не уйдет... — Нет... — задыхаясь от кашля, Сион попыталась вырваться из рук Токо, но ее тело, бьющееся в дрожи импульса, уже не слушалось своей хозяйки. — Нужно найти... Арквейд... найти... — Дорогая, ты не сможешь никого найти в таком состоянии. Нужно вернуться. Этот приступ... Что происходит? — Татари... зовет. Голос алхимика стих, и сознание ее затуманилось. — Ну-ка, — Токо осторожно закинула руку бесчувственной девушки себе на шею; то же самое ее сестра проделала с другой стороны. И тогда старшая Аозаки скомандовала: — Давай, потихоньку... И они почти поволокли Сион обратно, к гостинице. Холодный свет фонарей освещал им дорогу. Наконец, они оказались перед зданием отеля. Портье удивленно уставился на них, когда они, поддерживая с двух сторон потерявшую сознание девушку, ввалились в вестибюль. Он поспешил к ним, не скрывая тревоги. — Что случилось? Врача? — Нет! — хором воскликнули сестры, но тут же спохватились, и Токо продолжила уже гораздо спокойнее. — Не надо врача. Наша подруга просто... немного перебрала. Давно не виделись, сами понимаете. Она никогда не умела пить... — волшебница специально позволила акценту, от которого она давным-давно уже избавилась, пробраться в речь, чтобы ее иностранное происхождение не вызывало никакого сомнения. — О. Прошу прощения, — портье отступил от них, сморщив нос, но тут же профессиональный этикет вновь взял свое и он предложил: — Позвольте вас хотя бы проводить... — Не нужно, — Токо слегка улыбнулась. — Мы справимся сами. Она искренне боялась, что Сион, будучи под властью импульса, может попросту напасть на любого теплокровного, который попытается ей помочь. За себя и за свою сестру она не беспокоилась; однако обычный человек против вампира, пусть даже еще не до конца обратившегося, выстоять уж точно не сможет. Однако переубедить портье было не так-то легко, — он шел за ними до самого номера и отстал только тогда, когда дверь, наконец, закрылась у него перед носом. Дальше действовать надо было быстро; сестры уложили свою подопечную на кровать, а затем Токо взяла полотенце, смочила его холодной водой и положила на пылающий лоб бьющейся в бреду Сион. Ее страшно скрюченные пальцы шарили в воздухе, а когда она почувствовала холод у себя на лице, молниеносно схватила Токо за запястье. Ее рот открылся, кроваво-красный язык жадно коснулся сахарно-белых, по-вампирски увеличенных клыков. — Аоко! Кажется, она почти обратилась, — выдохнула старшая Аозаки. Избавиться от стальной хватки Сион оказалось непросто, и Токо успела покрыться по́том, пока разжимала ее сведенные судорогой пальцы. — Черт. Только этого не хватало, — Аоко открыла бар в поисках чего-нибудь, что могло помочь в такой ситуации. Никто никогда не учил ее бороться с вампирскими импульсами. — Нет... — вдруг к Сион вернулась способность разговаривать. — Нет... это еще не конец. Это пройдет через пару часов. Или, может, к утру... Но вам нужно... привязать меня... боюсь, что... Токо не отваживалась наклониться к ней ниже, хотя голос Сион вновь становился слишком слабым. — Она просит привязать ее, — сообщила она своей сестре. — Говорит, что это пройдет через пару-тройку часов. Или к утру. — Звучит обнадеживающе, — с иронией откликнулась синеглазая волшебница. — Ладно. Чем привязать-то? — Обычными веревками — бесполезно. Она порвет их и даже не заметит. — Прелестно. Так что, цепями ее приковывать что ли? Так откуда их взять?.. — И это говорит Мисс Синева, — теперь настал черед Токо ехидничать. — Думать, сестренка, головой надо.