Путь мертвеца

Жажда крови в мертвом сердце пылала, Мольбы и стоны жертвы его забавляли. Не зная пощады, он был рожден убивать. У него душу отняли, больше нечего взять. Внутри - опустевший, разбитый сосуд. Бьется сердце, но чувства в нем не живут. Не обмануть, от него не сбежать никому. Сама Смерть все свои тайны открыла ему.*

Страх, отчаяние и злоба — то, что мной движет, я должен выбраться отсюда и может, тогда смогу найти ответ на вопрос «Кем я стал». Безумие внезапно обретенных союзников весьма кстати, в пылу битвы они не заметили странных перемен, произошедших со мной. Оставшийся в живых сброд убийц, предателей, воров и насильников с оглушительными воплями ринулся на верхние ярусы темницы. Я сметал двери камер одну за одной, пополняя свое отвратительное войско, впереди нас ждало еще несколько отрядов, во главе с опытными и не очень, командирами. Кровь раскрасила яркими узорами каменные стены, щедро проливалась она на грязный пол. Крики, хруст костей, обезображенные тела стражников и заключённых — это зрелище приносило мне истинное удовольствие, словно зверь, изголодавшийся и опьяненный, продирался я к желанной свободе. На пути к моей мести возник отряд из самых опытных и вооруженных рыцарей, они яростно бросились в бой. Мои солдаты дрогнули, страх сковывал их движения, жаркое пламя восстания на глазах превращалось в угли. Мечи и копья стражников находили свою цель, оставляя глубокие раны на телах бунтовщиков. Рыцари ликовали, заранее наслаждаясь победой, но они не учли одного. Беглецы сражались из последних сил, пытаясь парировать отточенные выпады, некоторые из них валялись в ногах стражников, моля о пощаде. Другие, желая спасти свои поганые шкуры, перешли на сторону врага, бой был почти окончен, воины короля упивались победой. Осталась лишь жалкая горстка бунтарей, что не желали сдаваться в плен, предпочтя Смерть с оружием в руке или желанную свободу. Пятеро обезумевших мужчин рубили своих и чужих, не чувствовав боли и усталости. В их жизнях ничего не осталось и теперь незачем отступать, больше не страшно умирать. Из глубоких ран сочилась кровь, в глазах читалась ненависть. Один беглец был более искусен в бою, его атаки с каждым выпадом становились изящней, мужчина уверено управлялся с тяжелым двуручным мечом, отбитым у врага. Блоки удавались ему хуже атак, но ничто не могло его остановить, от столь тяжелых ран даже самые выносливые воины погибали на поле боя. Ликование стражей Северного Дворца стихло, пришла их очередь испытать страх: длинное копьё пробило грудь предводителя преступников, острие пронзило сердце. Человек, получивший такую рану не может выжить, но раненный лишь громко засмеялся, он крепко схватил древко копья, еще глубже вонзая перо в свою плоть. По лицу хозяина копья растеклась мертвенная бледность, с губ слетал шёпот, рыцарь молился всем известным Богам. — Боги, они не спасут тебя, они никого не спасают! — рявкнул на стража бывший пленник. — Ты проклят навеки, Ламэль Фуру. Ничто не вернёт тебя к свету, — с трудом шевеля языком, произнес стражник. — Мне больше не нужен ваш свет! Где были эти речи и твои боги, когда невиновного бросили в темницу, когда у меня отняли мое сокровище?! Уж лучше быть навеки проклятым, нежели дрожать и молить о благодати этих небесных подлецов! Обезумевший граф резким движением обломил древко копья, извлекая острие из тела, он с ненавистью отбросил обломок оружия, на котором не было и капли крови, схватив несчастного рыцаря за грудки, Фуру с силой отшвырнул его к стене, страж ощутил жгучую боль в затылке после встречи с холодной стеной. Перед глазами танцевали белые искорки, тошнота встала комом в груди. Ламэль медленно приближался к своей жертве, тусклый свет факела осветил белое, ввалившееся лицо, искаженное злобой, в котором мало угадывались благородные черты графа, на потрескавшихся губах играла зловещая ухмылка, некогда синие глаза в слабом свете казались черными. — Лишь меня ты должен молить о пощаде, сейчас я твой Бог и только мне подвластна твоя жизнь, — в голосе запела холодная сталь. Страж Северного Дворца дрожащей рукой выставил вперед тонкий кинжал, Ламэль с легкостью выбил его из руки мужчины, затем послышался хруст ломающихся костей, рыцарь взвыл от боли. — Ты еще можешь уйти отсюда живым, моли о пощаде, — прошипел Фуру. Но рыцарь лишь презрительно плюнул графу под ноги, что окончательно вывело того из себя, он больше никому не позволит смешать его с грязью. Резкий выпад и рука Фуру погрузилась в тело стража. Глаза несчастного расширились, крик застрял в горле, боль жгущей волной отдалась в каждой клетке погибающего тела, сердце пыталось биться, рывок, и мир стремительно стал погружаться во тьму. Дарующее жизнь, горячее сердце, должно быть, именно восхищение испытывает Творец, держа в своих руках хрупкую жизнь. Я не чувствую жар некогда бегущей по сосудам крови, в моей руке лишь остывающий кусок уязвимой плоти, последние рефлекторные сокращения погибающего органа. Мое сердце больше не бьется, оно умерло в тот страшный день, вместе с Ней. Подземный Владыка услышал молитвы, он согласился принять мою душу и подарил шанс отомстить. Пусть цена велика: не понимаю кем я стал и как быть дальше, теряю самообладание, воспоминая затягивает тьма, из объятий которой пытаюсь вырвать истинного себя. Раз мне суждено превратиться в обезумевшего ходячего мертвеца, значит у меня мало времени. Бой еще продолжался, от пятерки отчаянных воинов осталось лишь двое, однако, разъярённая толпа под моим началом все же смогла пробиться к заветным вратам, ведущим во внутренний двор Дворца. Одержанная победа придала уверенности в себе, с новыми силами головорезы и воры ринулись навстречу следующему этапу штурма. Весна гостила в суровом краю, легкий ветерок доносил запах талого снега и первых цветов, он принял меня в свои объятья. Я так и не смог сделать даже маленького вдоха, как способен я ощущать свежий аромат весны. Может, это и не проклятье вовсе: не чувствую боли, не могу умереть, мне не ведомы усталость и голод, но я способен передвигаться, видеть, слышать и чувствовать. Зря Инквизиторы жгут ведьм и борются с любыми проявлениями дьявольской сущности. Время, проведённое в камере, ослабило не только навык владения мечом, но и способность к стратегическому мышлению. Только сейчас меня посетило очередное озарение: отчего во внутреннем дворе Королевской резиденции нас не встретила хорошо вооруженная армия защитников твердыни? Мы наделали слишком много шума, чтобы остаться незамеченными. Да и сейчас мои доблестные войны наводят погром, не лишая себя удовольствия громко поорать. Сопротивление пытаются оказать только несколько слуг, да пара сонных стражников, врата Дворца подняты и надёжно заперты на все замки. Значит, в обители Короля происходит нечто интересное, либо за эти годы Андрес настолько запугал и подчинил своей воле правителей окрестных земель, что про войны и мятежи в этой стране благополучно забыли. Ни одно весенне торжество не приходит в голову, значит это личное, я могу сделать неплохой подарок своим появлением Королевской семье. Способность ясно мыслить ускользала, моя вторая сущность вновь рвалась наружу, заставляя присоединиться к резне безоружного населения Дворца. Запах и вкус крови возбуждали, меня трясло, я плохо понимал, что делаю: крики, мольбы о помощи, вот кто-то пытается поднять тревогу. Небольшой отряд Стражей, источающий ароматный запах эля, ни о какой технике владения мечом не идет и речи. Словно в бреду, разрываю я тела своих врагов на части, просто не могу остановиться. Делаю огромное усилие над собой, мне удается вновь обрести слабый контроль, а это значит — еще не все потеряно, и я могу снова стать собой. В глубинах памяти отыскиваю расположение коридоров Дворца. Эрисбет — умная женщина, она предусмотрела для своих любовников тайный ход на случай внезапного вторжения супруга. Попасть в этот узкий коридор не составит труда, все, что нужно, это пересечь внутренний двор, затем винный погреб, старая дверь, около сотни ступеней по лестнице, расположенной в заброшенной Восточной Башне, и я в левом крыле жилого этажа Северного Дворца. Моим людям не нужен вождь, теперь от них самих зависит успех мятежа, но как по мне, то все они заслуживают смерти при самых жутких обстоятельствах. Но, они были отличным отвлекающим фактором, никто так и не узнал о том, что побег устроил я и точно меня не хватится. Ведь я не могу знать где в данный момент Демиан и само Королевское семейство. Во Дворце громко пели трубы и арфы, захмелевшая знать придавалась утехам различного рода, торжество отмечали с размахом. Сама Судьба подарила мне шанс осуществить задуманное. По широким ступеням быстро поднималась фигура в изорванных лохмотьях, спутанные волосы рассыпались по худым плечам, со стороны гость походил на старика, но прыть выдавала его истинный возраст. Мужчина пытался нащупать рычаг в выступе стены длинными цепкие пальцы с грязными обломанными когтями. Он быстро справился с поставленной задачей, гость хорошо видел в темноте и не раз уходил от гнева короля по тайному коридору. Замок издал тихий щелчок и стена с тяжелым вздохом медленно поддалась вперед, образуя узкий проход. Едва сдерживая довольный смех, граф проник во Дворец. Широкий коридор освещался факелами, закреплёнными на металических кольцах, укреплённых между тяжёлыми камнями. Пол устилали ковры, позволяющие бесшумно продвигаться к целе. Гобелены, с изображенными на них подвигами всех Королей и Королев Страны, украшали стены. Обрывки песен и громкий смех доносились из просторного зала, расположенного двумя этажам ниже. Стража принимала активное участие в пиршестве, воруя эль и вино из королевского погреба. Ламэль услышал возню там, где коридор делал очередной поворот, прислушавшись, граф понял, что люди очень заняты друг другом и не станут реагировать на посторонний шум. Да и путь его пролегал в иную сторону. Фуру в красках рисовал расправу над Эрисбет, именно она станет его первой жертвой. Он сделает с ней все, что мерзавцы посмели сотворить с Ивет. Я не мог унять дрожь, пару минут отделяют меня от желанного возмездия. Вот она, заветная дверь, ведущая в покои Королевы. Святыню Дворца охраняют два стражника, они ведут тихую беседу, в красках описывая все происходящее внизу. — Королева просила никого не впускать и сама не желает возвращаться к гостям, а значит никто не узнает о том, что мы немного расслабимся на своем посту. Я припрятал пива и мяса, побудь здесь, я быстро схожу за угощением. — Может, не стоит, мне как-то не по себе от мысли, что мы будем пренебрегать своими обязанностями прямо под дверью у Королевы. — Расслабься ты, мы же не с поля боя сбегаем. Можешь не составлять мне компанию, просто побудь здесь, я быстро. Не дождавшись ответа, стражник постарше отправился за украденными яствами, что-то бормоча себе под нос про зеленого напарника. Юнец чувствовал себя неуверенно, он состоял на службе в личном отряде Королевы не так давно. Молодой мужчина крепко сжимал рукоятку меча, висевшего на поясе, он нервно оглядывался по сторонам и прислушивался к каждому звуку. Ламэль подкрался к нему как кошка, хруст шейных позвонков и юнец рухнул на пол уже мертвым. Не медля больше ни секунды, Фуру распахнул тяжелую дверь и вошел в покои Эрисбет.