Грязный

Когда подчинённые шептались, что Мёрдок МакАлистер подмял под себя «Детей Святого Патрика» ещё до того, как официально возглавил организацию, тот только усмехался, думая о том, насколько точное определение они выбрали. Финн О’Каллахен был дельцом от бога, торговые и финансовые операции он проворачивал с ювелирной безупречностью, обеспечив организации небывалое процветание и влиятельность. Похожий не на крутого гангстера, а на сухаря-клерка в вечно мятом пиджаке, он цепким взглядом просматривал бесконечно скучные банковские счета и биржевые сводки, в которых Мёрдок смыслил мало. Для него, простого уличного бандита, богатство представлялось не цифрами на экране, а тем, что можно подержать в руках, положить в сейф, поставить в гараже или повесить на стену. Мёрдок убирал конкурентов и излишне любопытных ищеек, как частных, так и полицейских. Пока его босс работал с графиками и схемами, анонимной перепиской и прочими бумажками, он работал с людьми – которые, впрочем, об этом не подозревали. Необходимо было проследить, меняя внешность, за тем, в какое время жертва выходит из дома, в каких местах предпочитает расслабляться, с кем встречается. Мёрдок втирался в доверие к телохранителям и любовницам, секретаршам и дворецким, выясняя те маленькие привычки, которые могли стоить кому-то жизни. Чем более опасную и непредсказуемую жизнь вела жертва, тем более она была привязана к какому-нибудь тайному убежищу, где никого не интересовала её личность – гольф-клуб, секс-сауна… Снайперская винтовка Мёрдока была неожиданным возмездием, настигавшим каждого на пороге его личного рая. Грязные секреты стали залогом чистой работы. И однажды Мёрдок обнаружил слабое место Финна О’Каллахена – а Финн заключил одну из самых крупных своих сделок. Наркотики и шлюхи исполняли роль лакмусовой бумажки для тех членов организации, которые так или иначе имели с ними дело. Те, кто зарывался и терял над собой контроль, вскоре незаметно пропадали вместе со всей информацией, которую успели узнать – отмороженные садисты и наркоманы «Детям Святого Патрика» были не нужны. Мёрдок дурью не интересовался, а посещениями борделя не злоупотреблял – во-первых, времени не хватало, а во-вторых, он слишком хорошо знал, где в приватных комнатах размещены скрытые камеры и микрофоны. Всё-таки сам же и руководил их установкой как первый специалист по наблюдению. А трахаться, зная, что тебя записывают со всех ракурсов, было… неуютно. Финна и вовсе никто не мог бы заподозрить в пристрастии к подобным развлечениям. Поговаривали, что в зрелые годы он был хорош собой, но даже тогда этот зануда смотрел на самых горячих штучек как на товарную опись и способен был пробудить в партнёрше только зевоту. Эта репутация была ему только на руку, укрепляясь по мере того, как возраст брал своё. Но с годами, чтобы деловая хватка оставалась по-прежнему жёсткой, Финну приходилось уделять отдыху больше времени, не покидая рабочего места. Длинный стол в кабинете Финна был завален пачками купюр, надорванными пакетами с почтовыми штампами разных стран, дисками и гаджетами в только ему одному известном порядке, и над этим всем возвышалось три больших монитора, стоящих полукругом и словно обнимающих сутулую фигуру главы ДСП. Мёрдок совершенно случайно забыл постучаться в тот день – задумавшись на ходу и поглаживая кончиками пальцев бороду, которую отращивал для солидности, мягко толкнул дверь, оказавшуюся не запертой. Открыв было рот, чтобы доложить, он вдруг замер и привычно притих, как заметивший добычу хищник, хотя впору было присвистнуть от удивления: Финн сидел, неестественно выпрямившись, одной рукой вцепившись в край стула, другой орудуя под столом. На мониторах транслировалась цветная картинка с камер в одном из номеров борделя, из левого уха ритмично мычащего Финна торчал наушник, второй болтался на проводке, как маятник. Мёрдок басовито кашлянул, изображая деликатное вторжение – отступил назад, придерживая дверь, будто едва появился, и опустил взгляд в пол. Но Финна не удалось успокоить такими актёрскими приёмами. Он вздрогнул, свернул окно с видео и, обернувшись, уставился на Мёрдока дико расширившимися глазами, несколько долгих секунд пытаясь восстановить самообладание. Он выглядел таким жалким в этот момент, что Мёрдок остро ощутил своё превосходство – и охотничий азарт. Любого другого на его месте Финн приказал бы убить. Вот только если он избавится от Мёрдока, ему больше некому будет это приказывать. – Мы можем обсудить прибавку за молчание прямо сейчас, – нарушил тишину Мёрдок. Говорил он мягко, как добрый папаша, с разочарованием заставший сына за первой сигаретой. Брошенные наушники продолжали невнятно сопеть. – Что ты предпочитаешь? – буркнул Финн, нарочито неторопливо застёгивая ширинку, но от взгляда Мёрдока не укрылось, что руки у того дрожат. – Валюту? Акции? Предметы искусства? – Власть. – Мёрдок обеими руками оперся на край стола, всё ещё разделявшего их, подался вперёд. – Я не хочу быть только исполнителем. Я тоже могу принимать решения и брать заказы. Дай мне людей, и выиграем мы оба. – Замахнёшься на большую политику? – криво усмехнулся Финн. Странно, что торговаться он даже не пытался. – Кто не рискует, тот не выигрывает, – невозмутимо пожал плечами Мёрдок. – А ты уже староват для того, чтобы играть по-крупному. Ну что, по рукам? Финн машинально поднял правую руку для рукопожатия – и отдёрнул, скривившись от стыда. Мёрдок беззвучно заржал и вышел, аккуратно притворив дверь за собой. Он был нужен Финну, но и Финн был нужен ему – живым, но покорным. Почему бы ему просто не обратиться к любой из своих девочек напрямую, Финн пояснять не собирался. Потому что интересовали его вовсе не девочки. Финн следил за клиентами – смотрел на их выгнутые спины, на бёдра, двигающиеся между раскинутых женских ног, на напряжённые ягодицы и смачно шлёпающие по попкам шлюх волосатые яйца. Смотрел, как очередной член – большой, маленький, толстый, длинный, чёрный, обрезанный, обтянутый презервативом, увитый узловатыми венами – погружается в сочную киску снова и снова. Или в упругую задницу. Или – над ним трудится умелый рот. Это было так порочно, грязно – как подглядывать в детстве в замочную скважину чужой спальни, и Финн сбивчиво дышал, кусая губы, отчаянно растирая собственный – ничем не примечательный – член, горя возбуждением вместе с безымянным героем на экране. И кончал одновременно с ним, представляя, как мог бы – о, если бы мог! – подставляться всем этим мужчинам, молодым и зрелым, подтянутым и располневшим, темпераментным и вальяжным, не выбирая и не жалуясь, ни о чём не думая – просто принадлежа им всем. Мёрдоку на страдания начальства было наплевать – как представитель более продвинутого в техническом плане поколения, он всего лишь полюбопытствовал, какие именно записи в режиме реального времени просматривались из кабинета О’Каллахена. Постепенно во вкусах Финна выявилась закономерность: переключаясь с одних апартаментов на другие, глава ДСП с наибольшей вероятностью досматривал процесс до конца, когда ему попадался хорошо оснащённый клиент. Попросту говоря – какой-нибудь дядя с крупным членом. В качестве эксперимента Мёрдок даже сам нанёс неделовой визит в бордель: попросил Марину порекомендовать ему малышку повыносливей и – ставки были высоки – выложился на совесть, не слезая с бедняжки, пока мысленно не завладел всеми делами организации поэтапно. Как он и ожидал, трансляция его секс-марафона также была целиком просмотрена с компьютера Финна, хотя все были уверены, будто в это время он был занят важными переговорами. Осталась самая малость: намекнуть, что он, Мёрдок, в курсе предпочтений Финна, и договориться о цене неразглашения. Но всё пошло немного не так, как он рассчитывал. В ближайший праздничный день Мёрдок затащил Финна на вечеринку в паб под благовидным предлогом – обсудить и согласовать дальнейшие планы, к которым МакАлистер теперь имел достаточно широкий доступ. Разорился на входные билеты, дававшие право неограниченного потребления пива, и покровительственно подливал Финну, пресекая слабые попытки сопротивления вежливо, но твёрдо. Переоценив свои возможности, Финн вскоре опьянел, и разговор перешёл в неформальное русло – но Мёрдок был намерен вернуть оный к нужной ему теме. Гремела музыка, посетители подбадривали возгласами полуодетых танцовщиц, а Финн в их сторону даже не смотрел – и старательно отводил взгляд от Мёрдока, хотя бесцветные глаза после четвёртой пинты Гиннесса лихорадочно блестели. – Финн, мне нужно больше полномочий, – будничным тоном начал Мёрдок. – Я хочу вербовать себе людей. Уже есть один на примете. И я даже знаю, почему ты мне в этом не откажешь. – Если будешь вербовать через постель, – явно не расслышавший и половины сказанного, Финн пьяно хихикнул, опасно покачиваясь на барном табурете, – тебе точно никто не сможет отказать. Мёрдок сдержанно фыркнул, а Финн неожиданно посмотрел на него в упор, проницательно прищурился и чётко произнёс: – Тебе нужна власть, да, Мёрдок? Ты её получишь, если окажешь мне одну… немаленькую услугу. Мёрдок был уверен, что наутро Финн протрезвеет и передумает. Какая-то часть его сознания на это даже надеялась. Другая часть ожидала подставы и злилась, что он зашёл так далеко. Однако О’Каллахен слово сдержал. И в условленное время Мёрдок снова явился в его кабинет – на сей раз заперев за собой дверь. Никакого интимного полумрака, свеч, вина и прочей хрени – впрочем, здесь и дивана-то не было. Финн стоял у окна в том же старом сером костюме, который всегда носил, и нервно теребил манжеты. – Присаживайся, – хрипло бросил он, не оборачиваясь. Мёрдок, не зная, пристрелят ли его прямо сейчас, нагло уселся в кожаное офисное кресло Финна, чуть отъехал от стола, чтобы окинуть взглядом всё пространство. Чувствовать себя главным боссом было не только приятно, но и естественно, почти привычно. Вон на той стене, подумалось ему, хорошо смотрелся бы подлинник Кандинского. Финн отвлёк его от неуместных фантазий, одним резким движением опустив жалюзи. Походка выдавала его с головой – хоть Мёрдок и не опоздал, было очевидно, что Финн давно его ждал и уже проигрывал неравную борьбу с собственным возбуждением. Не трудясь раздеться, за что Мёрдок был ему весьма благодарен, Финн неловко опустился перед ним на колени и коснулся ширинки. Мёрдок хотел было ему помочь, но заметил, что пальцы Финна подрагивают, как при его прошлом вторжении. Ему стало противно, и он предпочёл не смотреть, откинувшись на спинку и уставившись в потолок. Если у него не встанет на старого извращенца, философски рассудил Мёрдок, – это будут проблемы Финна, а не его. Однако уже несколько минут спустя он забыл, с кем он и где: Финн сосал так истово, словно от этого зависела его жизнь, ничуть не смущаясь размерами члена, на который насаживался глоткой, и не выказывая признаков усталости. Мёрдок облизнул пересохшие губы, испытывая мучительное желание закурить, машинально скользнул пальцами по коротко стриженным седеющим волосам и ниже, нащупал галстук и ухватился за него, требовательно натягивая. Финн удвоил старания, мастерски лишая партнёра всяческого терпения – стиснув свободной рукой подлокотник, Мёрдок пытался приподнять напряжённые бёдра, вогнать член ещё дальше… С несвойственной ему резвостью Финн поднялся на полусогнутых ногах, развернулся к Мёрдоку спиной, торопливо спустил брюки и бельё и оперся о край стола. Мёрдок едва успел заметить, что его оставили в покое, как Финн деловито придержал его твёрдый член и направил в себя, опуская зад. Один дюйм за другим исчезали внутри, а Мёрдоку оставалось только смотреть – и чувствовать, как туго обхватывают его член горячие гладкие стенки. Да ещё удивляться, что Финн, эта старая шлюха, принял его до конца и, хрипя как астматик, начал в бодром темпе двигать задом по всей длине члена, вращая бёдрами и сжимаясь. С неуёмной жадностью мальчишки, получившего самый желанный подарок на Рождество, гроза чёрного рынка Финн О’Каллахен резко опускался на широкий член всем своим весом, его худое тело вздрагивало, как от удара, рубашка прилипла к потной спине. За край стола он держался обеими руками, его член стоял, как дублинская игла, а тихие болезненные стоны звучали всё чаще. Мёрдок, чтобы напомнить, кто тут сверху, грубо ухватил его костлявые ягодицы, дёргая на себя, Финн всхлипывал, но не протестовал – и Мёрдок неожиданно завёлся. До него наконец дошло, что власть, которую обещал ему Финн, была сейчас безграничной – он, Мёрдок, был в разы сильнее и мог сделать с этим человеком всё, что пожелает. Ругнувшись, Мёрдок встал – стул откатился назад – и швырнул Финна на стол, лицом в стопки денег и документов. Прежде, чем тот расставил бы ноги или хотя бы встал ими на пол, загнал член по проторенной дорожке одним рывком – Финн тоненько вскрикнул, бестолково перебирая ладонями по разлетевшимся бумагам. Пряча в усах торжествующую ухмылку, Мёрдок отодрал его, как визгливую сучку, и не думая обращаться побережней с тем задом, которому оставалось сидеть на месте лидера организации совсем недолго. Финн лежал грудью на поскрипывающем столе, глядя, как качаются выключенные мониторы, а потом закрыл глаза, отдаваясь всем существом своей безумной, грязной и ослепительной мечте. Наконец насытившись властью сполна, Мёрдок шагнул назад и вслепую рухнул в кресло, а Финн безвольно сполз на пол – обоим понадобилось дрочить не долее нескольких секунд, чтобы кончить. Финн так и остался сидеть на полу, запустив левую ладонь за отворот пиджака, словно ему стало плохо с сердцем; раскрасневшееся, искажённое болью в пострадавшей заднице лицо дополняло это впечатление, но Мёрдок и теперь не счёл нужным проявить жалость. – Здесь я тоже установил парочку камер, – доверительно сообщил он, разминая плечи. – Запись прямо сейчас сохранена на моём компьютере. У тебя есть, что мне предложить, не правда ли?.. – Я уже давно собирался покинуть пост, – спокойно произнёс Финн и вдруг улыбнулся. – И передать все дела. Ты мог бы так не стараться ради этого, но я рад, что с тобой легко договориться. Ведение отчётности по капиталам, оружию и шлюхам Грязного Финна вполне устраивало. Он умел держать язык за зубами, и Мёрдок также молчал, хоть и уверял себя, что ни к чему стесняться методов, если цель их оправдывает. Вскоре после того, как возглавил «Детей Святого Патрика», Мёрдок приступил к вербовке новых кадров. И, собираясь предложить работу перспективному молодому курсанту полицейской академии, всерьёз задумался о том, что упомянутая некогда Финном вербовка через постель была не такой уж плохой идеей.