Синдром Тигра и Кролика

Тигр и Барнаби добирались домой на такси. Сев рядом с Барнаби, Котецу вспомнил про Маверика. — Он пригласил меня в субботу, то есть послезавтра, на какой-то там ужин, — сказал он. — И что же? – поинтересовался Барнаби. — Ты не против? — Разумеется, нет, — Барнаби отрицательно повертел головой, — Когда с тобой Маверик я куда более спокоен за тебя, чем когда ты один. — Эй… Ты считаешь меня таким неудачником, что… — Я не считаю тебя неудачником! – прервал Барнаби, — Дело совсем в другом. — В чём же? Кролик посмотрел на него искоса. — Дома поясню, — он с улыбкой отвернулся к окну. — Знаешь, сегодня не один Арни удивительно себя ведёт, — сказал Котецу немного недовольно. — У меня есть причины так себя вести, — Брукс сложил руки на груди, высматривая что-то за окном автомобиля. — И какие же? — Имей терпение, — сказал Барнаби, вновь уходя от ответа. Так и не получив никаких объяснений, Котецу тихо хмыкнул и демонстративно уткнулся в своё окно. В течение поездки Барнаби становился всё серьёзнее и задумчивее. Котецу же, глядя на него мельком, понемногу начал нервничать. «Не иначе как, я опять где-то сплоховал», — думал он, — «Или он сердится на меня за выходку с поцелуем? Вечно так! Не скажет ничего, сам себе что-то думает, а я чувствую себя как школьник, которого вот-вот вызовут к доске». В итоге, когда они добрались до дома, Котецу был уже точно уверен, что его ждёт суровый выговор. И он даже успел свыкнуться с этой мыслью и подготовил массу аргументов на все случаи жизни. — Ты голоден? – спросил Барнаби, входя в квартиру Котецу, которую сам открыл своим ключом. — Не то что бы… — уклончиво ответил Кабураги. На самом деле, поужинал бы он с удовольствием, но, ожидая нагоняя от Барнаби, он решил, что лучше лишний раз не усугублять ситуацию и поесть потом. — Тогда я хотя бы сделаю нам чай? – спросил Кролик, снимая и вешая на спинку дивана куртку. — Хорошо, — опять же, чтобы не спорить, послушно согласился Котецу. Барнаби ушёл к чайнику, заметив, как Котецу в тишине опустился на диван. Часто по вечерам он включал телевизор или ставил какой-нибудь диск, но не в этот раз. «Ждёт, что я скажу», — поставив чайник, подумал Барни, — «Как бы я хотел, чтобы он забыл о моём обещании. Но слово не воробей и я уже сказал «а». Нужно говорить «б». Может быть, можно как-то это замять. Сказать, что это было не важно? Но я сегодня весь день все его вопросы откладывал на вечер. Даже сказал специально заранее, что дома надо будет поговорить, чтобы самому не отвертеться от этого. Но чёрт, о чём говорить? Глупо выходит. Что же, я сяду напротив и скажу – Тигр, я тебя люблю, давай быть вместе на веки вечные? А он – знаешь, это всё так сложно, есть весь мир, есть моя красавица жена, есть моя умница дочь, и есть ты, симпатичный мальчик, так что пойдём-ка в постель и не забивай свою блондинистую голову мыслями, что ты можешь понимать в любви», — Барнаби вздохнул, — «Конечно, так он не скажет…Он обнимет, выведет мысль искренне и от души, так, что не обвинишь его ни в чём. Да и кто мне давал право его в чём-то обвинять? Хотя его маме я нравлюсь. Пожалуй, это плюс. Она даже как-то обмолвилась, что он заметно изменился после встречи со мной и что я на него хорошо влияю… Но, опять же, причём тут его мама!» Щёлкнул вскипевший чайник. Брукс налил чаю в две чашки, принося их на диван и отдавая одну Котецу. Тот принял чашку в руки и продолжил молчать, внимательно глядя на Барнаби. Кролик не мог придумать, как начать. Пока он нёс чай до дивана и садился, он снова отбросил сомнения по поводу нужности разговора и решил говорить при любом раскладе. Но вот как начать он не знал. — Барнаби… — боязливо позвал Котецу, заставляя его посмотреть на себя, — Если я что-то не так сделал, то заранее прости меня, пожалуйста! Я не специально. — Что «не специально»? – попытался понять Брукс, — Ты о чём? — Я просто подумал, — пожал Котецу плечами, — Ты же сердишься..? — Не-ет… — задумчиво хмурясь, протянул Барни. — Тогда что ты хотел мне сказать? – тоже нахмурился Котецу. Барнаби уткнулся взглядом в чашку с чаем, потом поднял глаза на Котецу. — В этом-то всё и дело. Всё, я начал, мне легче и спасибо за помощь. — Да не за что, — пробормотал Котецу. — Я должен сказать кое-что… — сказал Барнаби, — То есть понять. Я не совсем уверен, стоит ли это начинать вообще… Чёрт, зачем я это сказал… — одёрнул он сам себя, — Можно ещё раз начать?.. — Банни, не нервничай. Говори суть, — успокоил его Котецу, — Как тебе проще. Кролик выдохнул, собираясь с духом. — Тогда я попытаюсь начать с Софьи и того дня в целом, — сказал он, наконец. Котецу кивнул, надеясь, что не получит повторно за «близкое общение» с этим персонажем. — Когда я ушёл домой, — проговорил Барнаби, — Я собирался остаться там на пару недель. Ты помнишь. Вообще-то я тогда рассердился немного, но когда я вышел и всё обдумал, то понял, что слегка погорячился и дома мне станет только хуже. Я должен был вернуться раньше, но вернулся именно тогда, когда у тебя была эта женщина. — Но ты ведь знаешь, что она сама… Барнаби остановил его взмахом ладони. — Я знаю, что она сама. Но когда я пришёл и увидел её, ты понимаешь, о чём я подумал? — Могу себе представить… — понуро согласился Котецу. — Как думаешь, о чём? – вдруг спросил Барнаби. — Тебе было неприятно, что тут какая-то незнакомка..? – предположил Котецу, — Ну и ещё, наверное, ты успел подумать, что я, образно выражаясь, двуличная сволочь… Барнаби улыбнулся. — Я не успел этого подумать, — сказал он, — Нет, я бы никогда так не подумал, зная тебя. Я подумал о том, что не хочу отдавать тебя никакой Эржбете или Софье или кому угодно другому. Котецу взглянул на него. — Ты сейчас можешь мне не верить или считать меня ослом и тугодумом… — продолжил Барнаби, не заметив реакции со стороны Котецу, — Я тебя люблю. Наверное, это по-настоящему, — После этих слов Барнаби почувствовал, что его тело перестаёт его слушаться и сам он себя слышит со стороны, — Не знаю, как это должно быть… — продолжал он, — Я не стану никого терпеть рядом с тобой. Может быть, я эгоист и слишком зарываюсь, но если мы будем, в самом деле, встречаться дальше, как пара, тебе придётся отвечать мне взаимностью. Иначе это не будет иметь смысла. Но я не позволю тебе уйти, даже если ты этого захочешь. Раз уж ты был со мной до этого, то мы обязаны попробовать. Чтобы мы не просто вместе были и занимались сам знаешь чем. Чтобы было что-то большее. Между нами. И никого кроме нас. Я не разрешаю тебе никаких свиданий с другими и… что я до этого говорил? — Банни… — Я сразу хочу предупредить! Если я сказал «никого», то это так и значит – никого! Никаких женщин, никаких поклонниц, никаких учительниц Каэдэ, никаких пьянок без моего присутствия. Понимаешь меня? Я беру назад все слова о том, что ты можешь делать, что угодно. Нет. Каждый раз, когда мы расстаёмся больше, чем на час… пообещай звонить мне и сообщать где ты, с кем и когда будешь. Когда ты пропадаешь надолго, у меня всё из рук валится, я не могу ничего, кроме как сидеть и ждать. Я начинаю очень сильно нервничать. Пообещай, что будешь звонить… Я знаю, что это всё создаёт слишком много проблем – что сказать твоей дочери, что могут подумать окружающие, кем нас могут посчитать... Но мне это нужно, потому что по-другому быть никак не может! Я не только что это придумал. Я очень и очень долго размышлял над тем, что у нас происходит. И я хочу, чтобы ты был со мной. Был бы только со мной. И, надеюсь, что я хоть немного тебе нужен. Не только как твой коллега по работе и не потому, что привёз в твою ванную бальзам для волос. А на самом деле. — Барнаби, ты же зна… — Постой, позволь сначала скажу я, — он сглотнул, — Я думаю, что знаю. Ты относишься ко мне лучше, чем я этого заслуживаю. Я вспоминаю, как всё было, как мы работали, чем занимались, что ты говорил, о чём говорили мы с тобой. Я считаю, что нравлюсь тебе. Я помню, как ты сказал мне, что любишь меня. Не знаю точно, что ты имел в виду, даже если ты хотел сделать мне приятное, ты делал это из хороших побуждений. Это было действительно приятно, не смотря на то, что я тогда не знал, как себя вести. Я не считаю тебя неудачником. Никто тебя им не считает. Ты один из самых счастливых людей на свете… Но это отдельная тема для разговора. — Но насчёт Маверика, ты сказал, что когда он со мной, тебе спокойнее… — попытался встрять Котецу. — Когда ты с ним, тебя не уведёт никто другой, а Маверик не позволит себе лишнего. Поэтому я спокоен, когда ты с ним, — ответил Барнаби, — Ну то есть как спокоен… Относительно. Я постоянно думаю о том, что ты можешь исчезнуть из моей жизни. Может быть, это безосновательно, может быть, ты и в самом деле после моего монолога запретишь приезжать к себе домой. Я терпеть не могу неизвестность. Я хочу, чтобы ты сказал мне, могу ли я на что-то надеяться. Останемся ли мы как сейчас или нет. Нужен ли тебе любимый человек или у тебя нет сил и желания обещать мне что-то… — Кролик, но я же… — почти возмущаясь, начал Дикий Тигр. — И ещё! – снова прервал его Брукс, желая сначала высказать всё, а потом уже услышать, что думает по этому поводу Котецу, — Ещё, что я должен сказать. Мне не хочется говорить это, я знаю, что ты не поймёшь и подумаешь обо мне, что я совершенный подонок. Но. Обручальное кольцо на твоём пальце… оно... Оно каждый раз напоминает мне, насколько мы разные люди и что всё, что у нас происходит что-то вроде игры в партнёров. Можешь ударить меня за эти глупые слова, но оно меня бесит. Бесит, что я для тебя не могу стать никем подобным ей, — он отвернулся, — Ты теперь точно разозлишься. Забудь об этом. Или сделай вид, что не слышал. Я не хотел так грубо… — Спокойно, – прервал Котецу. — Прости, — выдохнул тот, закрыв лицо ладонью, — Я не должен был. — Успокойся, — мягче попросил Котецу. — Я спокоен, – он порывисто вздохнул и сделал попытку пить чай. — Ты хочешь ещё что-нибудь сказать? – спросил негромко Котецу. — Я могу говорить ещё долго, но самое главное я уже сказал. Я хочу быть твоим единственным. Всё. Ну и ещё я дурак. Для начала хватит, — и Брукс, готовясь попасть под гильотину ответа, опёрся на спинку дивана, опустив взгляд на диванную подушку. Котецу помолчал, улыбаясь про себя и думая над словами Барнаби. — Знаешь, Банни… — медленно начал он. — Ясно, можешь не продолжать, — практически вскакивая с дивана, бросил Брукс, но Котецу тут же поймал его за запястье. — Сядь, пожалуйста, — попросил он, — Мы обсуждаем серьёзные вещи. Сядь. Барнаби опустился обратно. — Не знаю, что тебе ясно стало, но, кажется, тебе сейчас нужно, чтобы я поскорее ответил «нет» и ты смог бы выйти из комнаты и перевести дух, — сказал Тигр, — Но ты останешься, пока мы не закончим. — Да я не… — волнуясь и пытаясь подобрать слова, пробормотал Барнаби, — Не хочу никуда уходить. Я сам не знаю, зачем начал этот разговор. — Правильно начал, — убедительно сказал Котецу, — Я всё не мог понять, что тебя злит. И, кажется, я начинаю наконец-то понимать! Я и не предполагал, что у нас всё настолько сложно. Теперь вижу, что надо разобраться, — Кабураги выдохнул, — Иди ко мне, — он, отставляя чайную чашку на пол, пододвинулся к Барнаби и обнял его, — Я постараюсь стать для тебя тем, кем ты хочешь, чтобы я стал. Ты мой любимый человек, мой единственный любимый человек. Котецу почувствовал, как Кролик нервно и крепко обхватывает его, часто и тихо дыша над его ухом. — Тш… — поглаживая его по спине, как испуганного ребёнка, произнёс Котецу, — Всё нормально. — Мгм, — промычал Барнаби в шею Котецу, — Знаю. — Мне всегда было хорошо с тобой, — почти шёпотом сказал Котецу, — Ты всегда был мне нужен. И я верил, что ты чувствуешь больше, чем мы договаривались в самом начале. У меня никогда не было разделения на любовь и секс. Только вместе одно с другим. — Слава богу, — выдохнул Барнаби, — Я очень на это надеялся. — Ты меня знаешь, — с улыбкой пробормотал Котецу, — Если мы вместе, значит, я люблю тебя. Иначе бы я тебе голову морочить не стал бы. Я волновался, когда ты, не сказав ни слова, внезапно решал уехать домой или дулся на меня ни с того ни с сего… Сначала я думал, что просто у тебя такой характер. Но чем дальше, тем сильнее мне начинало казаться, что тебя что-то гложет. И это не по поводу прошлого. Но когда ты, наконец, мне говоришь, в чём дело, я должен забыть об этом? — Прости, — снова подал голос Барнаби. — За что ты извиняешься? — За то, что так долго тянул с этим, — виновато сказал Брукс, — Но, честное слово, раньше всё было совсем иначе. Мне даже в голову не приходило, что я скажу что-нибудь подобное. — Всё изменяется. Я понимаю, — Котецу немного отодвинулся от Барнаби, — Говоришь, кольцо смущает? – он взял кольцо пальцами другой руки и, покрутив пару раз, снял. — Нет-нет! – вскрикнул Барнаби, — Что ты делаешь? Надень обратно! — Ты хочешь, чтобы я его снял или нет? — Хочу… но нельзя так поступать с подобными вещами! Котецу посмотрел на своё кольцо, лежащее на ладони. — Банни, — он взял его за руку, раскрывая её и вкладывая кольцо ему в руку, сжав пальцы, — Я делаю это не просто так. Если я объясню, что к чему, ты заберёшь его? — Я? Зачем оно мне… — Выбросишь или положишь на полку. Что угодно. Мне всё равно. — Как ты можешь такое говорить! — Послушай меня, — Котецу пододвинулся к нему ближе, держа его за руку, — То, что ты держишь в руке – это кусочек обыкновенного металла. Он символ прошлого, но всё равно это не более чем металлическая полоска. Всё, что у меня с ним связано будет во мне независимо от того ношу я его или нет. Понимаешь? Банни неуверенно кивнул. — Она не рассердится, если я сниму его ради тебя. Я верю, что, если духи мёртвых существуют, они явно мудрее, чем мы. И если она видит то, что происходит, она непременно пожелает нам только счастья. Её призрак не должен пугать тебя. Наоборот, знай, что если бы её не было, меня, такого как сейчас, не было бы тоже. Сняв кольцо я никого не предаю, потому что настоящее обручальное кольцо находится где-то очень глубоко внутри меня. Рядом с тем шрамом, который я получил в день её смерти. Эта металлическая штуковина так тебя раздражает? Я сниму её. Ты мне куда более нужен. — Не говори так, — с опаской пробормотал Барнаби, — И надень его. Котецу поник, по инерции надевая кольцо обратно на палец. — Не убедительно, значит, да? – спросил он. — Я не причина для такого жеста, — пожал плечами Барнаби. Он не ожидал, что эта фраза внезапно разозлит Котецу. — Знаешь что? – он сердито поднялся с дивана, вновь скручивая кольцо с пальца, — Это не жест. И ты – не причина, — он ушёл к ящику на кухне, где валялась с давних времён коробка с лейкопластырем. Найдя её, Котецу вынул один, развернул и, обернув его вокруг пальца на месте бывшего кольца, заклеил след. Он сложил кольцо в карман. Барнаби всё это время продолжал сидеть на диване, удивлённо хлопая ресницами. — Вот, — наваливаясь локтями на спинку дивана и показывая Барнаби замотанный палец, — Я его больше не надену. Захочешь – подаришь своё. Нет, значит, буду гонять так до тех пор, пока тебе не стукнет, что уже пора. Ага? Барнаби ошарашено кивнул. — Вот и разобрались, — подвёл итог Котецу, усаживаясь на диване и едва не роняя свою чашку с чаем на полу, — Я ничего не забываю и никого не вычёркиваю из своей жизни. Она ни в коем случае не была бы против нас. И ты бы ей понравился, я уверен. — Чем? Что забрал себе её мужа? – проговорил Барнаби недовольно. — Не забрал, — улыбнулся Котецу, оттягивая одну из завивающихся прядей Кролика, — Ты спас её мужа. Барнаби, не понимая, посмотрел на него. — И не только его, — продолжил Котецу, отпуская пружинящую прядку на место, — Также ты спас его дочь. Их бабушку. И спас тех людей, которых спасёт её муж. — Что ты хочешь этим сказать?.. — Что я вижу перед собой реально существующий смысл и цель жизни. Пытаясь сообразить верно, Барнаби на мгновение задумался, даже приоткрыв рот, после чего крайне боязливо указал на себя с вопросом в глазах. Котецу кивнул. Кролик хотел сказать что-нибудь вроде того, что нельзя с этим шутить, но тут же передумал и промолчал. «Смысл и цель жизни? Смысл и цель? – подумал он, — И ведь он в это верит. Для него я смысл и цель. Не единственная, наверное, и не главная, но цель…» Барнаби сполз по спинке дивана, опираясь на неё затылком, и вытянул ноги, закидывая ногу на ногу, а руки складывая на животе в замок.