Уважаемые читатели! Я пересмотрела текст и решила его постепенно переработать. И, так как сносить и перезаливать работу я не хочу: некоторые географические, хронологические и логические неточности будут редактироваться. Буду рада помощи. Прошу простить за доставленные неудобства.
— Перси! — оклик разрезал тишину, заставив Джексона раздраженно выдохнуть и повернуться. К нему, спотыкаясь на песчаном берегу, бежала Аннабет. — На лагерь напали? — привычно скрыв вспышку раздражения за маской равнодушия, спросил сын Посейдона. — Они возвращаются, — девушка заглянула в глаза парня, надеясь не увидеть безразличие на синем дне. — пойдём? Скоро будет праздник. Поиск закончен, Нико, Катя и Гроувер скоро будут здесь… Перси молча отвернулся к реке, к шепчущим волнам, которые пенились, разбиваясь о берег. Когда Чейз поймёт, что он просто хочет побыть в одиночестве? После памятной битвы с Кроносом и его армией прошло два с половиной года, полтора из которых сын Посейдона провел в лагере, постепенно сводя на нет общение с друзьями. Джексон слабо усмехнулся, откидывая голову назад. Жизнь среди полубогов постепенно стала блекнуть, словно кто-то наигрался красками мира и задвинул его в пыльный угол до лучших времен. Перси были неинтересны поиски, в которые звали героя Олимпа, он перестал появлялся на арене и вечеринках, предпочитая шумной толпе одиночество. Вот и теперь, когда весь лагерь ушел готовить встречу друзьям, Джексон остался у причала, разглядывая солнечные вспышки на водной глади. Он чувствовал себя тысячелетним старцем, который жаждет обрести покой, но все вокруг тормошат его, что-то требуют, ждут каких-то действий, когда хочется послать всех в Тартар и напиться до потери пульса, чтобы хотя бы на час стать недосягаемым для надоедливых окружающих. — Перси… — тихо напомнила о своём присутствии Аннабет, заставив брюнета поджать губы и закрыть глаза. Вскоре парень услышал её удаляющиеся шаги и мрачно усмехнулся. Где она была два года назад, эта Чейз? Где она была, когда Перси хватался за любое дело, стараясь вышвырнуть, выдавить из души медленно убивающее одиночество? Где она была, когда это одиночество вспарывало грудь, заставляя просыпаться в ледяной кровати, раз за разом с криком на губах вырываясь из кошмаров о смерти Кастеллана. — Люк… — беззвучно вздохнул Перси. Не проходило и недели, чтобы он не вспоминал бывшего врага и шквал эмоций, который накрывал Джексона при одном только упоминании о любимом сыне Гермеса, бегущий в крови адреналин при встречах с ним, заходящееся словно в припадке от язвительных фраз блондина сердце. Брюнет сел на деревянные доски пирса и ласково коснулся волны, приветливо брызнувшей ему на колени, словно маленький котенок, весёлый и игривый. За последний год Перси стал на удивление хорошо общаться со стихией, ему нравились тихие рассветы на пирсе, когда никто не нарушал его уединение. Вот и сейчас прозрачная подруга принесла с собой далекую, грустную песню морских нимф. Хотелось приложить к глазам руки, чтобы избавиться от жжения под веками. — Я спас мир, а он станцевал на моих костях. Понимаешь? Как же я устал, как же заебался. Неужели я не заслужил хоть немного справедливости — Джексон с горечью вздохнул. Волна пошла мелкой рябью, словно быстро-быстро кивая головой, а потом схлынула обратно в озеро, оставив Перси в одиночестве. Парень выждал минуту и начал подниматься. — Джексон, — полушепот коснулся слуха, музыкой прозвучал среди шума волн. Перси вздрогнул всем телом и огляделся. Никто не прятался поблизости и не спешил со смехом выскакивать из-за камней. Брюнет почувствовал, как в груди распускается крохотная надежда, не слушая голос, где-то на переферии сознания кричащий о идиотизме, внезапно настигшем сына Посейдона. Вдалеке замолкла песня морских нимф. — Джексон… — звали волны. Невозможно! Или возможно? В глубине что-то промелькнуло. Что-то большое. А Перси вспомнил ехидный голос: «Когда ты снова попробуешь кого-нибудь утопить, проверь сначала, а вдруг это полубог, который умеет плавать». Сын Посейдона бросился к воде и через несколько мгновений скрылся в морской пучине.***
С улицы доносился хохот и выкрики, агрессия, в последние недели ставшая частой гостьей в убежище полукровок, отступила под натиском радостного ожидания. Праздник, грозивший затянуться до глубокой ночи, вот-вот должен был начаться. Окончен очередной поиск! Лишь в Большом Доме стояла звенящая тишина, прерываемая легким потрескиванием, с каким языки пламени пожирали дерево в камине. — Хирон, я беспокоюсь за Перси, — в колонном зале свет едва горел, по лицу обеспокоенной девушки деформированными тенями скользили полосы. — он совсем не интересуется жизнью лагеря, не участвует в поисках, ему плевать на монстров… — Дай ему время, Аннабет, — устало проговорил кентавр, упираясь костяшками пальцев в столешницу и хмуро рассматривая разложенную перед собой карту. — Ты так же говорил полгода назад! — сердито отозвалась дочь Афины, постукивая короткими ногтями по эфесу меча. — Я его теряю день ото дня и ничего не могу поделать. — Аннабет! — в Большой Дом, глухо цокая копытами, вошел Гроувер. — Я видел Перси у причала… — Это не новость, Гроувер, — поморщилась Чейз, — с тобой он тоже не стал говорить? — Да я даже подойти к нему не успел. Он, что, псих? Я, конечно, понимаю, он сын Посейдона и все дела, но даже ему не следовало отправляться вплавь неизвестно куда на заходе дня. — Возможно, это к лучшему, — задумчиво произнес Хирон, обводя маркером на карте какое-то место, — вода исцелит его. Не будем мешать. Аннабет вышла на улицу и обратила взгляд к заходящему солнцу, которое уже касалось закатными лучами волн, окрашивая их в зловеще-красные тона. Девушка чувствовала, что скоро случится непоправимое. — Ну же, Перси, — ветер далеко отнес её шепот, — вернись ко мне…***
Джексон плыл за тенью бездумно, словно одержимый. В руках постепенно стала скапливаться свинцовая тяжесть, перед глазами время от времени маячила навязчивая рябь, но сын бога морей упрямо продолжал свой путь, положившись на интуицию. Когда Перси начало казаться, что это никогда не закончится, впереди показался берег. Выбравшись на сушу, Джексон долгое время не мог даже пошевелиться — настолько его вымотало длительное плавание. Эта вода не поддерживала сына Посейдона, а вытягивала из него силы. Очень странное место. Тихо застонав от тянущей боли в мышцах, полубог заставил себя сесть и оглядеться. Он находился на пустынном берегу, который состоял из песка вперемешку с камнями, гладко отшлифованными волнами. Что-то витало в воздухе, такое желанное, почти позабытое чувство надвигающихся перемен. Джексон встал на ноги и похлопал себя по карманам в поисках оружия. С досадой поморщившись отсутствию чего-то стоящего, он медленно двинулся на север, вглубь территории. Приплыть сюда — самый глупый и опасный поступок за последние полгода, но брюнета тянуло вперед, словно к мощному магниту. Мельком парень отметил, что солнце село, и до наступления полной темноты осталось совсем мало времени. Просто великолепно было бы остаться здесь на ночь с кучей монстров под боком, — иронично подумал он, продолжая путь. Около десяти минут ничего не происходило, а затем все чувства разом взвыли об опасности, заставляя Перси инстинктивно упасть и перекатиться, вскакивая на ноги в метре от прежнего места и разворачиваясь лицом к противнику. Тренировки не проходят даром. — Нарушитель, — бесстрастным голосом произнесло черное пятно размером с человека, застывшее в воздухе. — сдайте оружие. Джексон скрипнул зубами. Повезло же нарваться на Стража! Безумцев, способных вступить в бой с этими не-мертвыми существами и выжить можно пересчитать по пальцам одной руки. Не каждый опытный воин справится со Стражем Изнанки, они идеальные машины для убийств, о талантах которых ходят легенды. Видимо тот, кто пошел на сделку с этим существом, всерьёз опасается за сохранность границ своей территории. Перси выкинул всё, что могло быть расценено Стражем как оружие, и оно исчезло, так и не коснувшись палой листвы. — Второй ярус, — Всё тем же лишенным эмоций голосом произнесло пятно и растворилось в воздухе, утягивая Джексона за собой. Множество липких нитей оплели тело Перси, раздражая легкие отсутствием воздуха, перед глазами всколыхнулись тени, до обостренного слуха доносился чей-то тонкий визг. Когда это наконец закончилось, и сын Посейдона смог вздохнуть, наполняя легкие кислородом, оказалось, что он стоит в помещении, стены и пол в котором были пестры от знаков и символов, ложились в единый устрашающий черный узор. Тропа Теней, дорога демонов, пролегающая на грани жизни и смерти, как и существа, что по ней ходили. Невероятные создания, идеальные машины, Стражи не подчинялись богам, так как не жили и не были мертвы, но заключали с ними договор, позволяющий свободно передвигаться в этом мире. Ещё бы, если у них дороги такие, как только что видел Джексон, даже представлять не хочется, в каком состоянии у них всё остальное. — Перси? — недоуменный голос оторвал того от размышлений. — Что ты здесь делаешь? — Чтобы ответить на этот вопрос, мне для начала нужно понять: здесь - это где? — машинально ответил брюнет, отрывая взгляд от замысловатых рисунков возле своих ног и поднимая его на говорившего. — Ого! Тайсон? Повисла неловкая пауза. Брата Перси не видел чуть ли не с окончания войны. Они изредка переписывались, но не искали встреч. И что же Тайсон может делать в месте, где дежурит создание Изнанки? — Рад тебя видеть…живым. Обычно Стражи не такие любезные, видимо, почувствовали в тебе кровь Посейдона, у них контракт о неприкосновенности. — Почему ты выглядишь так…странно? — хмыкнул брюнет, чуть поежившись: неприятно осознавать, что, если бы не папочкина кровь, тебя бы размазали по земле ровненьким слоем. Тайсон же, в отличие от сводного брата, чувствовал себя вполне комфортно, его было не сравнить с тем неуклюжим глуповатым парнем с лохматой рыжей шевелюрой, каким он был при их первой встрече. Перси слегка потянулся, хрустнув позвонками, разминая затекшие мышцы, с интересом рассматривая изменившегося друга. Тайсон раздался в плечах, коротко подстригся на военный лад и как-то возмужал. Самое главное отличие заключалось в выражении глаз. Холодное, жесткое. Тот Тайсон был наивным простачком, маленьким забитым циклопом. Сейчас же он стал мужчиной со скупыми, точно выверенными движениями. Неужели это служба в таком странном месте так повлияла на братишку? — Что с твоим… — Джексон ткнул себя в переносицу. — глазом. Туманом пользуешься? — Ах, это, — тот чуть поморщился. — туман ни при чем, Афродита постаралась. Перси невольно скривился, вспомнив своё знакомство с красоткой-богиней. — А подробнее? — попробовал улыбнуться брюнет, но мышцы лица, отвыкшие от подобной работы, просто отказались служить. — Я тогда еще у отца служил во дворце. Пришла она к Посейдону по какому-то делу, вместе с Амфитритой, естественно, они та ещё безумная парочка. Я с отцом был в зале, обсуждал план операции по…а, впрочем, это не важно. Так вот. Они долго спорили о чем-то, кричали, ругались…ну, знаешь, как это у богов бывает: всё вокруг пестрит и взрывается. Не очень приятные ощущения, если честно. Потом они все-таки договорились и взяли с меня клятву о неразглашении, — Тайсон сделал каменное лицо и противным голосом, пародируя, должно быть, мачеху, продолжил. — «Понимаешь, дорогой, речь идет о безопасности всего мира, существует угроза таких масштабов, что тебе и не представить, так что незачем вникать в детали, всё равно не поймешь. Нам нужна твоя помощь. Ты же хочешь стать героем?» — И ты на это повелся? — усомнился Джексон. — В отличие от тебя я никогда не сремился к званию героя, — фыркнул рыжий, отвечая своим нормальным голосом. — но это никого не волновало. Афродита изменила мою внешность, мотивировав тем, что циклопы не становятся героями, они вообще лишние на этой земле. Думаю, была ещё какая-то причина, но, естественно, мне её озвучивать никто не стал, а отец вообще не заинтересовался произошедшей метаморфозой. Может, понял без объяснений, а может, они заранее договорились. Я не сильно против, не сразу привык, конечно, но так даже удобнее, лишних вопросов не возникает, и косых взглядов меньше. Боги никогда не интересовались нашим мнением, как ты понимаешь, спорить было бесполезно. — Весело, — посочувствовал брюнет. — а куда притащил меня Страж и что ты здесь делаешь? — Это особая резиденция Амфитриты. — О! — Перси понимающе фыркнул, почти чувствуя на себе взгляд ледяных глаз мачехи, и криво усмехнулся, понимая, почему здешние воды встретили его столь неласково. — А я здесь уже безвылазно почти два года "слежу за безопасностью и охранаю великую тайну" богов. — Не уверен, что хочу знать подробности. Влезать в их грязные игры себе дороже. Как отсюда свалить, не привлекая внимание? — Подожди, — на лице Тайсона отразилась внутренняя борьба. — ты… должен кое-что узнать. — Что? — поинтересовался Джексон. — Отец мне голову оторвет за самоуправство, если узнает, — проворчал Тайсон. — иди за мной. И надень на голову какую-нибудь кепку, чтобы тебя не сразу узнали издалека. Там, на полке. Они шли не больше двадцати минут по странной дороге, которая словно сопротивлялась, не хотела пропускать Перси, делая воздух плотным, горячим. Это настораживало, заставляя крепче сжимать в руках оружие, отобранное Стражем и выданное Тайсоном обратно. Спустя несколько минут они остановились у железной двери. Охранники склонили голову перед начальником и отступили, давая проход. Тайсон повернулся к Перси. — Я туда не пойду. Подожду тебя здесь. Джексон сделал шаг вперед и взялся за ручку, чувствуя, как от непонятного предчувствия внутренности сжимаются в тугой комок. — Перси…осторожнее там, — странным тоном попросил Тайсон. Джексон вошел, дверь за ним плавно закрылась. Это была обычная камера, серая и унылая. Узкое окно, скрытое за решеткой настолько мелкой, что не пролез бы и палец; кровать и стол прибиты к полу; свет неестественно яркий, такой, что глазам больно. На полу в центре сидела застывшая фигура, казалось, слепленная из воска. Перси сделал шаг вперед, и человек поднял голову, прогоняя тени с лица. На высокий лоб упала светлая челка, сверкнули серые глаза, а разбитые, кровоточащие губы растянулись в жутком подобии усмешки. У Джексона от неожиданной слабости чуть не подогнулись колени. Его губы непроизвольно, словно в бреду, прошептали как молитву или проклятье: — Люк…