Тайны семьи Вэйн

Начавшись грандиозным разоблачением Питера Петтигрю на вокзале, газетная шумиха набирала обороты. Рита Скитер благополучно получила эксклюзивную возможность освещать в «Ежедневном Пророке» ход слушания дела Петтигрю, а соответственно и Блэка. Неспешно двигаясь, освобождение Сириуса было не за горами. Конечно, ему предстоит обследование в больнице Святого Мунго, возможно потребуется и долгое лечение. Не факт, что в Британии. Дядя Роберт внимательно следил, чтобы все статьи мисс Скитер оставались острыми и злободневными, но не выходили за грань приличий. Нам пока такие враги были не нужны. Именно в «Ежедневном Пророке» стали появляться и заказанные интервью с бывшими учениками Хогвартса – начиная с тех времён, когда директором Хогвартса был бывший однокурсник предка – Финеас Найджелус Блэк. Глубже просто не копали. И того, что уже успели опубликовать, оказалось достаточно. Каждый раз в приложении приводилась статистика результатов обучения. Сухие цифры – сколько в каком году было сдано СОВ и ЖАБА, каких успехов достигли те или иные выпускники. И эти графики ужасали своей точностью и результатами. Очень жаль, но программа в Хогвартсе сейчас уже мало чем напоминала то, что было хотя бы полвека назад. Всё чаще дети из чистокровных семей – если у них была такая возможность – попадали в другие учебные заведения в Европе или даже в Штатах. Обыватели приходили в ужас. Одно дело – потихоньку ругать нынешние времена, вспоминая годы своей молодости, когда и трава была зеленей. И совсем другое дело – понять, что твоё образование, которое позволило тебе занять ту или иную должность… Пусть и не самую лучшую. Но она дала возможность тебе вступить в довольно выгодный брак, обзавестись детьми, отправить их в Хогвартс, желая им добиться большего успеха, чем ты сам. И вдруг понять, что они не смогут даже сменить тебя на твоём посту. Ибо просто не справятся с тем, что ты выполняешь играючи. Обидно, ведь и сил хватает, а вот знаний – увы. Танцующие ананасы и табакерки из крысы – это, конечно, интересно, но ведь надо двигаться дальше. А нынешней программой развитие не предусмотрено. Да, профессора ведут факультативы по своим предметам, разыскивают способных и пытливых учеников. Но когда-то то, что изучается теперь на факультативах, входило в обязательную программу. Больше давалось и теоретической базы, которую потом можно было продолжить изучать самостоятельно. Или поступать в Ученики к признанным Мастерам. И даже замахнуться на обучение в Академии или Университет Магии где-нибудь в Европе. Там-то они пользовались большим успехом, но всё реже становились известны имена выпускников Хогвартса, которые попали бы туда на обучение. Так что подготавливалась почва для пересмотра образования. Но меня это пока не касалось напрямую – мне только через год идти учиться в Школу Чародейства и волшебства. Пока что с этого же понедельника у меня началась практически новая жизнь. Так как и в лесных отрядах изменился режим, и обучение у них всё же выходило за рамки «воспитания юной наследницы», меня ожидали теоретические и практические занятия дома. Ох, за моё образование активно взялась матушка. К ней присоединились и обе бабушки – хорошо ещё, что эти два месяца значительно преобразили мой внешний облик, потому можно было на них и другие изменения списывать. Да и летом я не зря пила все те зелья Памяти, которыми меня исправно снабжал предок – не только развлекалась, но и усердно впитывала в себя те знания и умения, которые только могла найти. Их было много – этих знаний. Меня похвалили за них. Но тут же опустили с небес на землю, сказав, что этого было бы достаточно для дочери Рода Вэйн. И многозначительно покосились на мою правую руку. И совершенно недостаточно для будущей Леди Принц. Так что вся вторая половина дня была занята обучением меня тонкостям этикета, музыкой, танцами, иностранными языками, обучением управлению домом…. Жаль, что у нас в родне таких родовитых Леди не было – всё младшие дочери Чистокровных Родов. Так что обучение моё могло бы и остановиться на общих Правилах и Законах. Но то, что к Северусу обратился с просьбой Лорд Малфой, позволяло надеяться и на практические занятия по руководству большим поместьем и всем тем, что с этими делами связано. О, Люциус загнал своих сов, чтобы добиться визита Северуса в Малфой-менор к концу первой недели сентября. Уж не знаю, какие он там приводил доводы, но зельевара отпустили из Школы на все выходные. Разумеется, он не потратил их все на это посещение, но не принять такое настойчивое приглашение он не мог. Сразу после визита явился с отчётом к прапрапрадедушке. - Люциус не стал ходить вокруг да около, - медленно рассказывал Наследник Принц, пока предок осматривал его на предмет возможных следилок или заклинаний. – Он сразу спросил меня – кто мне удалил Метку. И предложил любое вознаграждение за тот же результат. Намекнул, что и других бывших соратников заинтересовало моё чистое предплечье. Так что мне следует ожидать целой вереницы подобных приглашений. Просто Малфой, как всегда, успел первым. – Чуть заметно улыбнулся он. - Всё чисто. Проверь теперь ты, Роми, - обратился ко мне предок. И пока я рассматривала Нити Северуса, задумчиво добавил. – Мы-то не возражаем, что надо помочь всем, за соответствующее вознаграждение, разумеется. Особенно, если при этом даются определённые клятвы – не присоединяться к Тёмному Лорду, если он вернётся, не поддерживать словами и делами политику Пожирателей Смерти, а примкнуть к третьей стороне. Или хотя бы не слишком препятствовать нашим начинаниям в Министерстве Магии и в Визенгамоте. Но вот как при этом обезопасить Роми? - И я ничего чужого не наблюдаю, - вздохнула я. – А гоблины? Обставить всё через Ритуал в их Зале. Мне же не нужно быть на глазах у пациента – довольно, что я его вижу. И ростом я пока не слишком от них отличаюсь, - хихикнула я. - Но не слишком часто, - кивнул прапрапрадедушка. – Тебе не надо рисковать своим Даром. Только после курса зелий и при полном соблюдении тайны, но это уже наша забота. Пока было решено не отвечать сразу на просьбу Лорда Малфоя – через месяц и дать ответ. Ещё надо будет посмотреть, как он отнесётся к появлению кузена своей супруги из Азкабана. А тем временем начались и мои занятия медициной – в первой половине дня. Нет, я не изучала заклинания и взмахи волшебной палочкой, да и зелья пока училась варить самые простые. Нет, моя роль заключалась в том, что я сопровождала предка и отца в больницу Святого Мунго. Отец там работал, а прапрапрадедушка консультировал трудные случаи. Напоминал о себе – многие целители, работавшие там, принадлежали к числу его учеников, поэтому его появление в сопровождении потомков могло вызвать разве что лёгкое недоумение. Да и то заканчивалось пожиманием плечами и шёпотки, мол – смену себе готовит. Но запрета на подобное ученичество не существовало, а то, что ученице пока десять лет – так кому до этого есть дело? Раз сам Глава Рода решил – да хоть пять лет, а выполняй! Тем более что я всё же выглядела уже немного старше своих лет – сказался ли то мой разум или повлияли физические упражнения в лесной школе, не знаю. Так и ходили по больнице отец и прапрапрадедушка, который опирался на моё плечо, хотя в такой подпорке ему не было необходимости. В кабинете отец усаживался на своё место за столом, а предок устраивался в уютном кресле за пределами видимости пациентов. Я присаживалась на мягкий пуфик у его ног, держа на коленях блокнот для записей. Так это выглядело со стороны. Эта неделя потребовалась, чтобы мы примелькались там втроём, чтобы привыкли видеть меня в свите прапрапрадедушки, чтобы ни у кого не возникло бы и тени сомнения в том, что я нахожусь в больнице на законных основаниях. Ну а на самом деле была подготовлена почва для того, чтобы я смогла посмотреть на родителей Невилла – Фрэнка и Алису Лонгботтом, которые лежали в специализированном отделении больницы. Есть ли возможность их излечения? С чем связано то, что их никак не удаётся привести к прежнему состоянию? Ведь отчего-то до сих пор это не удавалось сделать. И прапрапрадедушку почему-то не приглашали к этим пациентам. Потому-то и потребуется всё быстро проделать. Как бы случайно. У меня будет всего несколько минут на то, чтобы оценить их состояние, поэтому я пока училась определять уровень заболевания у разных больных, которым требовалась помощь моего прапрапрадедушки. Потом мои записи сравнивались с наблюдениями отца и предка, что-то в моих записях исправлялось, а что-то заставляло их обоих хвататься за головы и менять назначения для пациентов. И вот пришло время испытать мои умения и навыки. Во время очередного прохода по палатам, где лежали пациенты отца, я умудрилась отстать, поправляя ремешок у туфли. Быстро осмотревшись, скользнула к двери в палату, которую курировал целитель Янус Тики. Беспалочковая Алохомора, выполнять которую я начала учиться ещё в летнем лагере, получилась с первого раза. Одобрительно кивнув сама себе, медленно просочилась за дверь. Это была большая комната, в которой находились пациенты, требующие длительного лечения. Непоправимые повреждения от заклятий. Трудные случаи. Практически не поддающиеся лечению уже известными методами. Поэтому сюда часто приводили учеников – вдруг, кому из них придёт в голову достаточно невероятная идея, которая сможет кому-то помочь. По всем признакам палата была постоянным обиталищем ее пациентов. Здесь около кроватей скопилось некоторое количество личных вещей пациентов. Они лежали и на тумбочках, что стояли у изголовий, и на паре стульев, которые были у каждой кровати, создавая своеобразное личное пространство больных. Напротив двери лежал траурного вида волшебник с землистым лицом и смотрел в потолок; он что-то бормотал себе под нос и как будто не замечал окружающего. Через одну кровать от него располагалась женщина; вся голова у нее обросла шерстью. В дальнем конце палаты две кровати были отгорожены цветастыми занавесками, чтобы больные и их посетители могли отдохнуть от посторонних глаз. Туда-то я и направилась. Именно там лежали Френк и Алиса Лонгботтом. Отодвинув занавеску, я осторожно заглянула за неё. Мужчина – Френк Лонгботтом - лежал на кровати, отвернувшись лицом к стене и бездумно водил пальцем по стене, выписывая какие-то, только ему одному видимые узоры. Интересно… А вот женщина - мать Невилла - сидела на стуле вдалеке от своей кровати. Совсем не та круглолицая счастливая женщина с фотографий, которые моему отцу удалось найти у своих сокурсников, и которые я внимательно изучила, прежде, чем пойти сюда. Лицо у нее исхудало и состарилось, глаза на нем казались огромными, а волосы поседели, стали жидкими и тусклыми. Она качалась из стороны в сторону, полузакрыв глаза и напевая что-то без слов. Это я очень удачно пришла. Как раз то, что нужно. Сосредоточилась на Нитях женщины. И чуть не села прямо на пол. Так полыхнуло отчаянием и страданием, такой оттенок боли и переживания мне ещё никогда не приходилось видеть у других больных. Но может именно это и поможет их вылечить? Не мне судить. Теперь остаётся только пробраться обратно к отцу и прапрапрадедушке.