I am lost at sea, red moon rising, fire burning, hollow (x4)
I am lost at sea (mayday, mayday)
Иногда мне хотелось бы жить лет меньше эдак на две тысячи точно. Чтобы я был обычным офисным клерком, просиживая штаны в офисе перед экраном компьютера, а выходные проводя за барбекю, в садике с идеально гладкими изумрудными лужайками перед банальнейшим двухэтажным домом... Чтобы мои вопросы относились к разряду лишь: "Что сегодня на обед, милая? Кому из детей нужны новые вещи? Может быть, заведём четвёртого? Какой безделушки не хватает в твоей сокровищнице?" Чтобы вокруг меня обязательно была огромная, крикливая и шумная семья, суета друзей и знакомых, кутерьма без умолку, в которой не оставалось бы времени на что-то лишнее или безрассудное.
Конечно, тогда бы я тоже не ценил то, что у меня есть. Но променять это место на короткое и тихое существование совсем не так уж и плохо, как кажется на первый взгляд.
Если бы я угодил на Остров после такой мирной и безмятежной жизни, я, вероятно, не продержался бы и двух дней наедине с собой. Я бы добрался на Чёрную Скалу в поисках рации или хоть какой-то связи, потом куцыми офисными мозгами сообразил бы, что этот корабль слишком старый для техники, и даже перо с чернилами и бумага за сотни лет как-то поизносились для написания весточки родным. Тогда, вероятно, я бы хоть мысленно им пожаловался.
"Дорогие мои, я потерян в море. Совсем один на каком-то странном острове, каждый метр которого пропитан тайнами и загадками. На горизонте не мелькают суда. Нет никаких материалов, чтобы построить плот.
Точнее, материалы-то есть, но не с моими руками банковского служащего браться за это дело.
В общем, я потерян без всякой надежды выбраться отсюда. Живите спокойно, не поминайте лихом".
Если бы нашлась бутылка, я бы, вообразив себя героем какого-то приключенческого романа — того же набившего оскомину "Робинзона Крузо" — завернул и спрятал бы в неё не душещипательное послание, а хотя бы прозаичный пальмовый лист. И закинул бы куда подальше в океан, не зная, что прибой-то, скорее всего, к утру же, если не раньше, принесёт столь необычный предмет обратно.
Какой только бред ни лезет в голову долгими ночами, когда тропический ливень барабанит по всему миру за стенами пещеры, догорает — который уже по счёту? неважно! — факел, а полотно ровно настолько не готово, сколько требуется ещё времени на мои неторопливые раздумья.
На самом деле, все эти
мечты...
размышления... Нет слов, чтобы описать эту банальщину и нелепость!
Итак, это всё — выдумка чистой воды. Разговор с самим собой. Бесчисленная попытка понять, что лучше — Остров или остальной мир.
Глупо, ведь всё решено много сотен лет назад.
И не хотелось бы мне ни дня провести в душном офисе или на лужайке с барбекю.
И чего бы я реально не вынес — так это жены и оравы детей под боком. И изображающих бурную радость от встречи соседей. И вечно чем-то недовольного начальника, заставляющего переделывать отчёты по средам, а по пятницам прощающего все огрехи и отпускающего домой пораньше к любимой всем сердцем семье. И шума, вечной болтовни людей вокруг на работе, отдыхе и даже во сне.
Остров — вот то место, для которого я был создан. Или Остров создали для меня? Не такое уж это имеет значение, как само осознание:
я — это сам Остров. Одно без другого погибнет, почему-то мне так отчаянно хочется верить в то, что прятаться от ливней, смотреть на звёзды и искать управу на брата никогда не будет кто-то другой. Хотя в другой пещере весь потолок исписан цифрами и фамилиями кандидатов, Человек в Чёрном вот-вот уговорит Локка сдаться, и я сотни раз порывался покинуть этот треклятый Остров в моменты отчаяния. Наверное, после стольких лет наедине с собой я превратился в жуткого эгоиста.
У меня никогда ничего не было и не будет: ни семьи, ни должности в солидной компании, ни денег, ни друзей. Зато у меня есть целый Остров — настоящий мир, живущий по своим законам отдельно от остальной планеты, не подчиняющийся общим правилам и не требующий формальностей.
У меня есть обязанность.
Есть другие потерянные в своих сомнениях и предрассудках люди.
Есть брат, которого нельзя выпустить с Острова.
Есть бездна времени, которое я могу тратить только на себя.
Есть тишина, нарушаемая лишь плеском волн, порывами ветра или, как сейчас, звуком падающих на берег капель.
Неужели этого мало? Или я устал за сотни лет смотреть на нисколько не приближающийся горизонт и ждать кандидатов, чтобы с чистой совестью покинуть и Остров, и саму жизнь в придачу?
Нет.
Если быть откровенным, я с тоской вспоминаю те времена, когда на Острове стояла целая и невредимая статуя богини Тауэрт. Когда потолок в той самой пещере был чистым. Когда даже Ричард не называл меня дьяволом, пытаясь найти ответы на свои вопросы.
Когда мне казалось, что впереди ещё целая вечность тишины и покоя.
Каким же я был наивным. Вот, уже нет вечности. Ещё чуть-чуть — и лже-Локк приведёт к тени статуи запутавшегося Бенджамина Лайнуса. И всё это закончится, хочу я этого или нет.
Может быть, за этот крошечный отрезок времени я успокоюсь и с честью приму неизбежное. Отдам Остров в чужие руки, и...
Что "и"? Получу покой? Если да, то что за покой, нельзя ли, чтобы это был тот же Остров? Чтобы я был так же потерян в море, как и все эти промелькнувшие года?
Когда-то мне казалось, что это место остаётся неизменным независимо от любых событий. Но теперь я вижу: всё изменилось. Я тоже теперь другой. И, глядя на звёздное небо после кончившегося дождя, я чувствую не жгучее желание оказаться на материке, а огромное, больше меня самого стремление остаться здесь, в этом ночном безмолвии и покое ещё на одну, а если судьба будет щедрой, даже на две вечности.
