***
Резко распахнув глаза, парень рывком сел, после чего тяжело выдохнул. Жесть… Ну и приснится же такой сон. Поднявшись на ноги, парень огляделся по сторонам. - Не понял… Это ещё что за норвежский фьорд? Глядя перед собой - то ли на длинное озеро, то ли на спокойную широкую реку насыщенного яркого синего цвета, окруженное скалами, - парень в шоке приложил к груди руку, которая прошла насквозь. Минутку… Прошла насквозь? - WHAT THE FUCK IS THIS??? – не своим голосом заорал Мэдисон Рассел. Так это был не сон?! Это всё правда?! Он умер?! Он сейчас в раю?! Или всё же в Норвегии?! И где его обувь? Господи, где же его обувь? Агрх, да нахрена она ему сейчас?! Он умер! Он, мать его, УМЕР!!! Кто-нибудь понимает значение этих слов? Нет, не понимает?! Так Мэдисон объяснит! Это значит, что в жизни наступил тотальный @$&%*#! Хотя какой «в жизни»? ЖИЗНИ НАСТУПИЛ @$&%*#!!! Шугаясь каждого шороха и дуновения ветра, парень несколькими нехитрыми манипуляциями убедился в том, что он: нематериальный, неживой, и по ходу реально сдох. Так, тот чувак в метро с пробитой грудью действительно был он? То есть его тело? А почему он его видел? А почему он теперь здесь? А почему… Этих «а почему» Мэдисон мог сейчас задать в изобилии, потому что вообще ничего не понимал. Он особо не был специалистом во всякой мистике, фантастике или религиях, ему больше нравилось быть реалистом и жить в реальном мире, а не окунаться в книжки. Те, которые он застал в своём времени, ему совершенно не нравились, не то всё было. Ну, разве что «Дракула» Брэма Стокера и «Франкенштейн» Мэри Шелли. Но эти книги совершенно не подходят Мэдисону с его нынешней ситуацией. Не зная, что делать, парень несмело ступил на синюю гладь воды. - Мама… твой сын – Иисус, - обалдело прошептал Мэдисон, когда натурально ПОШЁЛ по воде, не уходя под неё, даже когда глубина была достаточно большая. Он словно был пёрышком, а может и того легче. Пару раз судорожно вдохнув и выдохнув, молодой брюнет пошёл прямиком к противоположному берегу, всё ещё не уверенный в правильности своего решения. Ну а куда ему идти?! Он не знает, что это за местность и куда она ведет, а так хоть впервые в жизни по воде пройдёт. Пейзаж, увиденный на другом берегу как оказалось большого озера, Мэдисона не впечатлил. Всё те же горы, деревья, травы, ещё несколько озёр, редкие животные. Заворачивая за очередную каменную глыбу… - А-А-А-А-А-А-А!!! - А-А-А-А-А-А-А!!! Медведь и охотник столкнулись в малиннике. Джинн впервые за всю историю своего существования кричал. Впервые. Реально впервые. И он не понимал что им двигало сейчас – испуг от чужого крика, шок или эффект неожиданности – но он реально закричал. Этот день можно заносить в историю. А этого парня в книгу рекордов. Заставить джинна закричать дорогого стоит. - Who are you?! WHAT are you?! HOLY SHIT!!! – вопил Рассел, узрев перед собой НЕЧТО! Оно синее, светящееся, вместо ног у него полупрозрачная дымка, но верхняя часть тела напоминает человеческого мужчину, если не обращать внимания на длинные заострённые кончики ушей. И синюю кожу. И светящиеся глаза. Дёрганным движением махнув рукой, джинн с помощью магии создал большой каменный купол, накрывший парня, словно заточив его в клетку. Правда, джинн на тот момент ещё не знал, что, по сути, от этого купола никакого толку не будет: удержать нематериального брюнета он не сможет. Лишь то, что парень перепугался и решил не вылезать от греха подальше, удержало его под куполом. - Марид..? – еле слышно, словно не верит, прошептал дух, глядя во все глаза в сторону внезапного явления.***
Не прекращая смотреть на каменный купол, джинн перебирал в голове сотни вариантов того, что могло произойти, и всё равно до конца не понимал. После того, что произошло восемьсот лет назад… Как джинн и предупреждал, эта история вышла Мариду боком. Он говорил ему избавиться от куклы, говорил не тянуть с этим, предупреждал, что от неё будут проблемы, пускай она в этом и не будет виновата. Так и случилось. Давид полюбил его (её/его – без разницы, это один и тот же человек, даже Давид это понимал), и в итоге это всё обернулось смертью для Марида. И пускай Давид не раз раскаивался в содеянном, просил прощения, надеясь, что Марид слышит его, умолял Иль Илаха вернуть волшебника, но сердце джинна не дрогнуло, когда он наблюдал за всем этим из своих земель. Этот псих сам виноват. Настолько слаб, что поддался собственному гневу и обиде, не совладал со своими чувствами, и в том, что он убил лучшего друга, а после - мучился, нет ничьей вины, кроме самого Давида. Если бы он перебесился, если бы он хоть немного взял над собой контроль, выслушал Марида, постарался бы пережить то, что произошло… Боль улеглась бы со временем, любовь бы прекратила застилать взор, а друг был бы рядом. Живой и невредимый. И кто его знает, если Давид так сильно любил его/её, неужели они – Марид совместно с джинном - не нашли бы способ сделать ещё одну куклу, но в этот раз сотворить её по-настоящему живой и отдать Давиду, лишь бы он угомонился? Ненавидел ли джинн Давида за то, что он убил Марида? Нет, не ненавидел. Холодная неприязнь – пожалуй, это было бы идеальным описанием того, что древний дух испытывал к первому сенатору Совета праведников. Как бы те двое друг с другом ни ругались, как бы ни обижались и ни злились, но в той истории ни один не заслуживал такой участи, как смерть. И в особенности Марид. Но в то же время, джинн испытывал что-то странное, необъяснимое, непривычное… Кажется, люди называют это чувством вины? Да, джинн считал себя отчасти виноватым. Не потому, что не отговорил Марида от создания куклы, а потому, что не спас его, когда ясно видел, что в тот день любое сражение для Марида было бы фатальным. Он был болен, вступил в таком состоянии в бой, и джинн ещё в самом начале знал, что победы ему не видать. И тем не менее, всё равно не вмешался, не спас его, оставил одного на растерзание Совету праведников и Давиду. Испугался, что помогая Мариду, он раскроется перед Иль Илахом, а тот в свою очередь не оставил бы без внимания последнего джинна, избежавшего наказания за грехи прошлые. Великий древний дух испугался… Звучит не то, что смешно, а отвратительно. Но это правда, и от неё нет смысла бежать. Джинн испугался быть заточенным на всю вечность, это не самая завидная участь. Смерть и то была бы лучшим вариантом, но вечных духов подобная участь ожидать не может, да и что-то подсказывало джинну, что будь возможность убивать ему подобных, Иль Илах всё равно не был бы к нему столь милосерден. И всё же… Джинн подозревал, что со смертью Марида было не всё так просто, как могло показаться. На то было немало причин. Когда Давид уничтожил Марида, мир не рухнул, Иль Илах не был уничтожен, Великий Поток вообще начал постепенно стабилизироваться, а это значит, что душа Марида не вернулась к Богу. А барьер, окружающий горы и волшебный источник, не развеялся, значит, его источник не прекратил своего существования. Иначе, не стань барьера, джинна моментально «сцапали» бы в вечное заключение. Но что тогда произошло? Где Марид? Он жив или… Или что? Даже джинн со всеми своими знаниями и силой терялся в догадках, ибо произойти могло всё что угодно – таков уж Марид. Например, парень мог отправить вместо себя к Совету свою магическую копию, Давид уничтожает его, все считают, что он мёртв, а Марид на деле просто залёг на дно и тихо радуется жизни. Или же, в момент последнего удара, Марид мог в последнюю долю секунды телепортироваться куда подальше, избегая огненного шара Давида, и опять же зажить тихой жизнью в дали от всех, пока остальные думают, что он мёртв. Ну или не обязательно, чтобы он начинал жить «тихой-мирной», может, инсценировав свою смерть, он либо погрузил себя в магический сон, чтобы восстановиться или спать до того момента, пока его не пробудят, или же он мог в последнюю секунду запечатать себя в своём же посохе. Священный Посох не уничтожить, а если Марид будет находиться в нём, то и навредить ему никто не сможет. Как и говорилось, вариантов просто уйма, и ни одного нельзя исключать, ибо джинн не мог видеть Марида, а парень был непредсказуем – ни в своих поступках, ни в своих замыслах. А сегодня, сейчас… Этот мальчишка, вынырнувший чёрт пойми откуда… Точная копия. Один в один. Одежда странновата и говор тоже непривычный, но это лицо, эти глаза, весь он..! И что удивительно, джинн не заметил, чтобы у парня был открыт третий глаз, но он всё равно увидел его. Подлетев к каменному куполу, под которым находился неожиданно притихший парень, синий дух медленно провел над ним рукой, прикрыв глаза и сосредотачиваясь. - Хм, так вот оно что. Душа. Чистая душа без оболочки, без тела. Вот почему он смог увидеть его. И да, это та самая душа, ошибки быть не может. Рух не может обмануть. Так значит, Марид разделил душу и тело? Интересно… И где же он скитался таким бестелесным на протяжении восьми сотен лет? Он должен был давным-давно вернуться в Великий Поток, душа не может долго существовать в мире живых без оболочки, рано или поздно её в любом случае притянет к своему истоку. Минутку! - Ты, должно быть, шутишь? – ошарашено прошептал джинн. Неужели… опять??? Он что, опять проник в тот мир?! Да, проник, иначе не объяснить то, что поток судьбы прекратил постоянно меняться. Марида не было в этом мире, он был в другом, а учитывая, что у него уже был ориентир конкретно на тот мир, ему было проще вновь туда попасть, используя ту жизненную энергию как путеводную звезду, ища её исток. Теперь-то всё сложилось в одну картину. Каков хитрец! Возможно, Марид и не планировал делать это, но всё же сделал. Чёртов мальчишка, он просто неподражаем! Джинн не ошибся, когда посчитал его особенным. И, пожалуй, этому мальчишке пора прояснить для джинна некоторые детали. Махнув рукой, джинн обратил каменный купол в пыль, которая тут же осыпалась на землю. Парень, до этого сидевший на земле с зажмуренными глазами, словно по сигналу распахнул очи и подскочил на месте, а когда вновь узрел джинна отшатнулся, потерял равновесие и рухнул на пятую точку, указывая пальцем на джинна и что-то без конца горланя на неизвестном языке. Джинн лишь наблюдал, ничего не говоря и не предпринимая. Что это за наречие? Почему Марид говорит на нём без конца, не переходя на привычный язык, и самый главный вопрос: почему джинн не знает этого языка? Возможно ли, что это язык, на котором говорят в другом мире? Скорее всего, так оно и есть, ибо все языки Альма-Торана джинн знает. Но если Марид выучил его, то он всё равно должен осознавать, что джинн его не поймёт, и как бы быстро он сейчас не тараторил, Синему знаний от этого не прибавится. И почему парень выглядит так, будто не узнаёт синего духа? Хотя нет, даже в их первую встречу, парень не выглядел столь ошарашенным, как сейчас. Здесь не всё чисто. - Марид, помолчи, - устало произнёс джинн, но это вызвало ещё более бурную реакцию у мальчишки, словно он в ужасе от того, что джинн ещё и разговаривает. – Закрой рот! – повысил голос древний дух, и от его голоса дрожь пошла по земле, а приказ, произнесенный им, прозвучал словно раскат грома, разрывающий небо. Мальчишка тут же заткнулся, уставившись на джинна взглядом перепуганного зайца. Мэдисон никогда бы не подумал, что он – взрослый дерзкий парень – может быть такой истеричкой. Но кто бы остался в своём уме, увидев перед собой такое! Парень даже предположить не мог, кто находится перед ним. В XX веке прогресс человечества был невероятен, но всё же… всё же… наверное с такими существами никогда ещё не сталкивались лицом к лицу, поэтому нигде описания подобной штуковины он не встречал. Чтобы был синий, с дымкой вместо ног, чтобы обладал такой… Мэдисон не до конца понимал, как описать то, чем обладало это существо, но единственное, что приходило в голову - сила. Не физическая, а другая. Мэдисон не сможет объяснить, он подобного никогда не встречал и не слышал. Хотя… может, это пресловутая магия, о которой говорится в древних легендах? Ну, там греческая, скандинавская, египетская и куча других мифологий, легенды кельтов, Библия в конце концов! Почему-то на данный момент у Мэдисона в голове настойчиво вертелась только одна история: про Орфея и Эвридику. И парень ощущал себя скорее Эвридикой, нежели Орфеем. Почему? Потому что Мэдисон, как и прекрасная нимфа Эвридика, ПОМЕР!!! Он не был бы в этом так уверен, если бы не видел самого себя с пробитой насквозь грудью! Такую рану даже лучшие хирурги не заштопают. Там же наверняка была проломлена грудина, задета часть сердца, ибо поручень в диаметре был немаленький, вполне мог задеть. Про то, что была пробита трахея в области её бифуркации вместе с дугой аорты, находящейся примерно на том же уровне, Мэдисон даже думать не хотел. Он не врач, но в анатомии кое-что понимал, потому что когда готовишься стрелять из снайперской винтовки, надо знать, куда целиться и что повредит твоя пуля, ибо выстрелить в голову не всегда было возможным. На одной из промелькнувших мыслей Мэдисон решил задержаться. Мифология? Ну-ка, ну-ка, надо бы напрячь мозги. Он парит в воздухе, сияющий, могущественный, частично похож на человека, но всё же далёк от него. Кто в мифах подходит под подобное описание? Духи. Духи чего-нибудь-там. Или божества (не боги, а именно божества). А может… Может этот Синий - дух природы? Раз он синий, то он может быть, к примеру, хранителем этих озёр, они такие же синие как этот… чувак. Ну, типа нереида из греческих мифов, только мужского пола. Господи… А вдруг это сам архангел Михаил? Что-то Мэдисон не припоминает, чтобы Михаила описывали, как обладателя синей кожи, чёрной бороды, заплетенной в косичку, и тонких усиков. А может, это вообще шайтан какой-нибудь?! Минутку, духи? Но Мэдисон никогда не увлекался мистикой, как он может быть связан с духами? Мозг парня ещё никогда не выдавал столько полезной информации. Критическая ситуация благотворно влияет на умственную деятельность некоторых людей… ~Flashback~ На дворе стояла зима. Мэдисон смог вырваться к родителям на рождественские праздники, чем несказанно обрадовал родителей. Сидя на ковре, обмотавшись тёплым пледом и согревая озябшие ноги возле тёплого камина, парень отходил от путешествия в городскую библиотеку. Самое главное, забыл вовремя взять необходимые для школы книжки Бенджамин, а пилить в библиотеку в такую стужу должен Мэдисон (Мэдисон, а не папашка Ричард). Как будто только ради этого и приехал. А молодая библиотекарша, явно положившая глаз на симпатичного восемнадцатилетнего парня, не глядя, совала ему в руки помимо необходимых книг ещё какие-то энциклопедии под предлогом «И это возьмите, и это почитайте», стараясь задержать его подольше и пококетничать. Он, конечно, был приятно удивлён, что так понравился ей, но нахрена она нагрузила его этими книгами??? Нельзя было просто улыбаться и строить глазки? Читая книги, которые молодая особа не глядя бухнула ему в руки, Мэдисон сам не заметил, как втянулся. Гримуа́р - книга, описывающая магические процедуры и заклинания для вызова духов (демонов), или содержащая ещё какие-либо колдовские рецепты. Самые известные гримуары: Ключ Соломона, Малый ключ Соломона, Гримуар Гонория, Истинный гримуар, Магия Арбателя, Гептамерон, Шестая и седьмая книги Моисея, Книга святой магии Абрамелина, Руководство Папы Льва III. Существуют и другие гримуары, но они менее известны, чем те, что представлены выше. - Обалдеть… А та дамочка, случаем, не ведьма? – боязливо прошептал брюнет, переворачивая страницу и вновь погружаясь в чтение. «Ключ царя Соломона» - один из самых знаменитых западноевропейских учебников магии. В нём царь Соломон наставляет своих учеников в искусстве заклинаний, дабы они могли успешно вызывать духов и подчинять их своей воле. Работу датируют XVI - XVIII столетиями. - Дорогой, неужели я вижу в твоих руках книжки, а не комиксы? – притворно ахнула подошедшая женщина, после чего мягко улыбнулась. - Что читаешь? - Да так… - неопределенно отозвался молодой человек. – Слушай, ма, а разве Соломон был магом? Я думал, он был еврейским царём. Очень мудрым и всё такое, но царём, а не фокусником. - А-а-а, - понятливо протянула женщина. – Ты, наверное, путаешь библейского царя Соломона и исламского пророка Соломона. У второго как раз и была некая мистическая власть. Хотя он и отождествляется с библейским царём, но разница всё же есть. - Точно! – щёлкнул пальцами Мэдисон. – Вспомнил. Пророк Соломон, конечно. - Скоро будет готов ужин, не засиживайся, - произнесла женщина, наклонившись к сыну и мягко поцеловав его в макушку. А парень тем временем продолжил чтение. «Ключ Соломона» - гримуар времён Итальянского Ренессанса, составление которого приписывалось царю Соломону. Представляет собой сборник заклинаний, молитв и магических формул, содержит описание талисманов, пентаклей и других атрибутов магии. Различают Малый ключ Соломона и Большой ключ Соломона. Малый ключ Соломона. - А чего с Малого начали, а не с Большого? – без особого интереса протянул парень. «Малый ключ Соломона» или «Лемегетон» - один из наиболее известных гримуаров, содержащих сведения о христианской демонологии и гоетии. В полном варианте «Лемегетон» состоит из пяти частей: 1. «Гоетия» содержит перечень 72 злых демонов, а также описание инструментов и заклинаний для их вызова; 2. «Теургия Гоетия» описывает ещё целый класс духов, которые по своей натуре добрые и злые одновременно; 3. «Арс Паулина» повествует о духах дневных и ночных часов, о зодиакальных и планетарных духах; 4. «Арс Алмадель» описывает духов, управляющих четырьмя мирами вселенной; 5. «Арс Нотория» содержит молитвы и обращения к Богу; пожалуй, самая старая часть собрания «Лемегетона». Легендарные истоки гоетии. По легенде, царь Соломон заключил в Медный Кувшин 72 демона, запечатал его секретной печатью и бросил в глубокое озеро. Однако вавилонские жрецы достали сосуд и распечатали его, выпустив демонов обратно, однако они не забыли создать 72 великие печати, каждая из которых имела власть над соответствующим демоном. Им пришлось это сделать, поскольку Великая Печать Соломона была утеряна, и не было возможности совместного управления духами кувшина. Считается, что 72 Великие Печати были вверены соответствующим Хранителям, на плечи которых легла обязанность следить за устойчивостью мира. «Гоетия» содержит описания 72 демонов: их внешний облик, который они принимают перед магом, то, чем демоны могут быть полезны чародею, какими демоническими силами командуют и какое занимают положение в иерархии духов. Также в этой части гримуара приводятся подробные инструкции по вызову перечисленных духов и способы подчинения демона, в случае его неповиновения. - Ничего себе! Здесь все семьдесят два перечислены поимённо, - нервно улыбаясь, промямлил парень, пробегая глазами по написанному. – Короли, маркизы, герцоги, графы… Титулованные какие. Ладно, что тут ещё есть? – спросил он, листая сразу к содержанию. – О! И Соломону две странички уделили. Соломон был сыном пророка Давида. От своего отца он усвоил множество знаний и был избран Аллахом в пророки, причём ему была дана мистическая власть над всеми существами, включая джиннов. Он правил огромным царством, которое на юге простиралось до Йемена. Соломон был известен своей мудростью и справедливостью. - Очень интересно, - зевнул парень в кулак, показывая всю степенно своей заинтересованности, после чего вновь открыл содержание. – А что за джинны? Джинны - духи в арабской мифологии, позже ставшие частью учений ислама, в которых выступают как правило в роли нечисти, как черти и бесы в христианстве. В доисламскую эпоху джинны у арабов почитались, как боги. Согласно вероучению ислама, джины были созданы из чистого бездымного пламени, не воспринимаемые ни одним из 5 основных чувств человека, живущие параллельно с людьми, но появившиеся раньше них и так же восприимчивые к вере/неверию в Бога. Согласно арабской мифологии существует четыре вида джиннов: ифрит, гуль, сила, малик. Согласно вероучениям ислама, Аллах создал три вида разумных существ: Ангелов из света, людей из глины и джиннов из палящего пламени. Слово происходит от арабского слова джанна («скрытый»). Таким образом, джинны невидимы для людей. Сподвижник Пророка Мухаммеда Ибн ‘Аббас говорил: «Первыми (до появления рода человеческого) на Земле были поселены джинны. После того как в своей аморальности и вражде они перешли все возможные границы, Всевышний ниспослал к ним Иблиса (Сатану, который на тот момент ещё не был проклят и, являясь ученейшим и набожным джинном, был вхож в окружение ангелов) и некоторое количество ангелов, которые силой остановили бесчестие и войны. Джинны Соломона. Как утверждает Коран, Соломон, один из самых великих правителей израильского царства, получил силу от Бога, способную повелевать самыми могущественными джиннами. В христианстве они более известны, как Демоны Гоетии. Соломон велел им исполнять разные обязанности в зависимости от их способностей и наказывал за неповиновение. - Я не понял… - задумчиво прошептал Мэдисон. – Так эти семьдесят два демона, по сути, джинны? В голове усиленно заработали шестерёнки. Наверное, имелось в виду, что в одной религии их называют джиннами, а в другой – демонами. В общем, те же яйца только в профиль. Суть одна – речь идёт о таких вот могущественных древних духах. И кто-то оказался настолько умным, что написал целую книгу о том, как этих ребят призывать. Пожалуй, Мэдисон воздержится. Хотя стоит признать, что было очень интересно, парень вообще любил почитать всякую мифологию. Неожиданно подбежал маленький Бенджамин, тут же хватая брюнета за руки и начиная тянуть в сторону кухни. - Дядя, пойдём, на стол уже накрыли. Мэдисон, ни о чем более не задумываясь, выкинул за спину книгу и помчался на всех парах навстречу еде, прихватив с собой племянника. ~End of flashback~ ОН НИКОГО НЕ ВЫЗЫВАЛ!!! В этом Рассел уверен на все сто процентов! Ну да, прочитал когда-то эту мистическую чушь, но он же никаких ритуалов вызова не проводил! Или чтение всего этого уже можно считать каким-то ритуалом? Да ну, глупости, с того момента прошло уже два года. Стоп. А если этот Синий не дух вовсе? Может, он какой-нибудь вершитель судеб? - Мне нехорошо, - тихо выдавил брюнет на английском, с трудом сглатывая и обнимая рукой живот, будто его сейчас вырвет, хотя даже намёка на чувство тошноты парень не испытывал, что странно. При таком сильном стрессе, который он испытал и продолжает испытывать, человека по всем законам физиологии должно вырвать. Реакция нервной системы. Ах да… У него же сейчас нет ни желудка, ни нервной системы. Синее существо опять что-то произнесло на непонятном, неизвестном языке и протянуло в сторону Рассела руку, вокруг которой искрились синие огоньки вперемешку с сияющими символами. Это стало критической точкой для Мэдисона. Сорвавшись с места, он со всех ног бросился бежать как можно дальше от этого существа. - Стой, Марид! – крикнул в след джинн, вытянув руку, чтобы магией поднять мальчишку в воздух и вернуть на место, но всё было тщетно. – Проклятье! – в сердцах выругался дух. Парень не имеет тела, а магой практически нет, она только-только начала копиться, поглощаемая из окружающей среды. В парне сейчас преобладает другая энергия, над которой джинн не властен. А пока у мальчишки нет тела или хотя бы достаточного количества магой, чтобы вернуть баланс сил, джинн не сможет воздействовать на него магией, потому что та сила, преобладая над магой, блокирует всё, что связано с ней и рух. Только бы он не натворил глупостей… Мальчишка не материальный, но чем больше он накопит магой, тем больше будет шанс воздействовать на окружение, хоть до конца материальным он и не станет. Но что если его увидит кто-то из волшебников, что откроют третий глаз? Что, если время парня подойдёт к концу, и душу притянет обратно в Великий Поток? Тогда наступит конец. Богу, миру, тем, кто его населяет – всем! Отсчёт уже начался, время на исходе. Оно впервые играет против бессмертного джинна.***
Мэдисон бежал сломя голову, не чувствуя под ногами землю (в прямом смысле слова), не чувствуя ни усталости, ни жажды, ни желания отдышаться, что было столь непривычным. Он бежал как можно дальше, как можно быстрее, ни на что не обращая внимания. Когда перед ним преградой встали высокие горы, парень, схвативший после всего произошедшего приступ панической атаки, уже не задумываясь об адекватности своего поступка, вбежал прямиком в горы, проходя сквозь них, не ощущая вообще ничего. Пройдя сквозь скалу, Мэдисон помчался дальше, не останавливаясь ни на секунду, никуда не сворачивая, проходя насквозь всё, что встречалось на пути, стремясь лишь вперед, куда глаза глядят, лишь бы бежать как можно быстрее и как можно дальше. Не замечал, что скорость, с которой он бежит, явно не человеческая. Словно оставив тело, он сбросил с плеч тяжёлый груз и теперь способен бежать быстрее ветра. Леса и скалы постепенно сменялись зарослями джунглей, а после – местность, напоминающая саванну. Услышав за спиной дикий топот, но при этом не почувствовав босыми стопами жуткую дрожь, которая прошлась по земле, парень замер, воровато обернувшись. Стадо антилоп гну? Продолжив бег, парень мысленно понимал, что стадо обезумевших антилоп ему не обогнать, а свернуть в сторону нет смысла – стадо большое, ему не успеть обойти, чтобы уйти с их траектории. В страхе застыв на месте, прикрыв голову руками и зажмурив глаза, парень стоял на месте, секунду спустя осознав, что животные пробегают сквозь него, даже не замечая, не причиняя никакого вреда или дискомфорта. Когда животные пробежали мимо, Мэдисон боязливо выпрямился, опуская руки и в ужасе смотря вслед антилопам гну. Раздавшийся за спиной голос, принадлежавший тому синему существу, заставил парня подскочить на месте. Обернувшись, он увидел, как к нему медленно подходила одна из антилоп, совершенно спокойная и… Мэдисон сглотнул. У этой антилопы ярко светились глаза, прямо как у того духа/существа/хрен-знает-кто-он-там. И она разговаривала его голосом на этом непонятном языке. - Господи… - в страхе проскулил парень. - Одержимая антилопа… - Рассел чуть не упал в обморок на месте. - Вернись к источнику, дурак, пока не погубил нас всех! – пытался дозваться до брюнета джинн, который еле его нашёл. Чудо, что парнишка столкнулся хоть с каким-то живым существом, глазами которого джинн смог найти его. – Марид, не глупи, я пытаюсь помочь тебе и спасти всех, кто живёт в этом мире. Вернись к источнику, беги обратно к озёрам! Но синий дух видел, что все его попытки четны: парень не понимал языка и сам говорил на том, который джинн не знает. В ужасе отступая от бесовского животного, Мэдисон резко развернулся и сорвался с места, стараясь убежать как можно дальше. Он преследует его? Он может найти его где угодно? Как он его нашел? Как он вселился в эту антилопу? Что этому существу нужно от него?! Не видя ничего перед собой, парень не заметил, как добежал до обрыва и, не успев затормозить, сорвался вниз в пропасть. - А-А-А-А-А-А-А-А!!! Но не полетел ядром к земле, а плавно опускался, словно пёрышко на ветру, пока не достиг холодных тёмно-серых, напоминающих своим цветом графит, камней, возле которых протекал небольшой ручеёк. Мягко опустившись на колени, парень ошарашено смотрел перед собой. Он не разбился? Как это? Ах да, он ведь уже мёртв, но всё же… Мэдисон бродил несколько часов, временами переходя на бег, чтобы быстрее преодолеть расстояние. Ему не встречалось ничего, кроме природы, но парень должен признаться, что зрелище того стоило. В городе подобного не увидишь. Временами на пути встречались маленькие животные по типу зайцев или белок, разных птиц. Один раз, когда снова наткнулся джунгли, встретился здоровенный попугай. Жако, если Мэдисон не ошибается. То, что происходило с парнем последние часов восемь просто не описать словами. У него такое чувство, будто он за эти несчастные восемь часов успел преодолеть пару континентов, что было чисто физически невозможным. То есть, когда он остался без… тела… В общем, когда он стал таким, как сейчас, Рассел с удивлением для себя обнаружил, что приобрел несколько сверхъестественных способностей. Он проходит сквозь что угодно абсолютно незамеченым, будто его и не существует для окружающего мира; он, если как следует разогнаться, может достигать таких скоростей, что гепарды могут нервно курить в сторонке. А ещё может летать. Мэдисон научился этому позднее всего остального. На самом деле, подниматься на высоту было очень страшно. Парень не боялся самолётов, но висеть в воздухе самому, а не с помощью какого-то изобретения было реально стрёмно. В первое время. А спустя часик-другой парень даже нашел в этом некоторую прелесть, но все же на своих двоих передвигаться было как-то привычнее. Из отрицательных сторон своего положения парень может перечислить, что он не ощущает ничего: ни вкуса, ни запахов, ни того, что окружает. Словно всё окружающее – одно сплошное что-то, и нет разделения на траву и песок, на ветер и дождь, на солнечное тепло и прохладу ветра. Вообще по нулям! Выйдя на небольшую равнину средь гор, парень удивлённо уставился перед собой. Там, где вновь начинались горы, возле основания одной из них, практически прилегая к скале, находилось некое подобие замка или даже будет правильнее сказать: «собора». Огромного готического собора из чёрного обсидиана. Местами где-то разрушенное и покореженное, что говорит о том, что постройка древняя. Тихо. Видимо, здание заброшено, но что оно здесь делает? Одно единственное на многие мили, в отдалении от цивилизации (если такая вообще тут есть). Слегка боязливо оглядев сооружение, Мэдисон все же рискнул войти. Двери, на его счастье, тоже были выломаны и полуразрушены. Их как будто изнутри кто-то выбил. Кто-то огромный. И судя по саже, оставленной на обломках высоких дверей, этот кто-то имеет при себе огнемёт. Причём сажа была везде, а запах гари не выветривался, несмотря на открытые двери, разбитые окна, пробитые стены, полуразрушенный потолок, уничтоженное восточное крыло здания. Рассел шумно сглотнул. Ну и местечко… - В самый раз для Сатаны, - тихо прошептал себе под нос парень. Бесшумно (а как ещё может призрак?) ступая по полу, Мэдисон изучал здание. Все этажи он осматривать не собирался, так, пару комнат и к чёрту отсюда. Завернув за очередной угол, парень моментально развернулся и пошел обратно, тут же прячась за этот самый угол. Слегка высунув голову, он смотрел и понимал: ему не привиделось. Не такой, оказывается, и заброшенный этот собор. Двери, ведущие в одну из комнат, были открыты настежь и частично сорваны с петель, а из самой комнаты пробивалось лёгкое оранжевое свечение, как от огня, освещающее часть коридора. Тихо выдохнув, Мэдисон на цыпочках начал пробираться к неизвестной комнате, без конца прислоняясь к стене, делая небольшие паузы между шагами, чтобы удостовериться, что его по-прежнему никто и ничто не замечает. Собрав всю свою волю в кулак, брюнет неторопливо высунулся из-за двери, с опаской заглядывая в освещенную обитель. Рассел чуть не подавился собственным криком, который так и не вырвался изо рта. Оно огромное. Оно чешуйчатое. Оно полыхает пламенем как гигантский костёр. И оно спит, свернувшись калачиком. Но всё равно полыхает. Это саламандра. Наверное. Саламандра, увеличенная в несколько тысяч раз. У неё угольно-чёрная чешуя. Помимо того, что сама огромная, так ещё и хвост будет практически той же длины, что и её туловище. Но всё это ерунда, по сравнению с тем, что эта саламандра реально ПОЛЫХАЕТ ПЛАМЕНЕМ!!! Огонь словно танцует по мощному, наверняка гибкому телу, а жар будто ласкает чешуйки. Нехилых размеров такие чешуйки. Как и огромные острые когти на лапах этой… существа. Что-то подсказывает Мэдисону, что клыки не уступят когтям ни в размерах, ни в остроте. Но всё же, парень не мог отрицать, что то, что он увидел, воистину потрясает. Это существо невероятно (в хорошем смысле слова). И чёрт со всем, Мэдисон готов признать, что это создание красиво, прекрасно в своём пламени и той опасности, что саламандра излучает вокруг себя. И даже если это окажется личный питомец Дьявола, то Рассел всё равно не умерит своего восторга, хоть он и будет перемешан с диким страхом. Улыбнувшись уголками губ своим мыслям, парень решил ретироваться подальше, чтобы ненароком не разбудить спящую животинку. Вразвалочку направившись в сторону выхода, парень, засунув руки в карманы брюк, пританцовывая решил в шутку пнуть камень, прекрасно зная, что ничего не произойдёт. Да, он знал это. А когда раздался стук отлетевшего в сторону камня, ударившегося об стену, парень на секунду замер, после чего со скоростью света драпанул к выходу и дальше. Хотя зря он так перепугался, ибо саламандра даже не шелохнулась, продолжая пребывать в глубоком сне. Решив вновь испытать свою храбрость, парень подпрыгнул на месте, слегка поднявшись в воздух. Потом ещё раз подпрыгнул, отталкиваясь прямо от воздуха, тем самым взлетев ещё чуть выше. Оказавшись на приличной высоте, парень попытался максимально расслабиться. Как в воде, когда плаваешь на спине: если не хочешь пойти ко дну – расслабься. Мэдисон выяснил об этом трюке путём нескольких простеньких экспериментов. Паря в воздухе, просто наслаждаясь фактом (не ощущением, ибо его не было, а всего лишь фактом) своей невесомости, парень неожиданно дернулся в сторону, увернувшись от пролетевшей мимо птицы. Это был орёл? Да, самый настоящий орёл, но что он тут делает? Мэдисон считал, что орёл – птица гордая и на столь низких – для него – высотах не летает. Постепенно снижая высоту, Мэдисон хотел опуститься на землю, но даже кроны самых высоких деревьев достичь не успел, как оказался в ловушке. Моментально, буквально в одно мгновение откуда-то снизу со всех сторон хлынули бесчисленные сияющие цепи, будто сотканные из света. Парень даже моргнуть не успел, как эти цепи обмотали его по всему телу, лишив возможности двигаться и даже брыкаться. Рассел ничего не понимал. Он же нематериальный, невидимый, так какого черта?! На земле, прямо под Мэдисон, именно в этой точке, что находилась на земле конкретно под парнем, «раскрылся» ярко-зелёный магический круг диметром не менее четырёх метров с непонятными письменами внутри, а над головой Мэдисона – аналогичный, но в два раза меньше по размеру. Яркие ядовито-зеленого цвета потоки магической силы бесновались по всему периметру обоих кругов в хаотичном направлении, но, тем не менее, не выходили за границу большого круга. Они словно соединяли эти две печати друг с другом. Верхний круг неожиданно опустился, будто плюхнувшись, на нижний, и заодно брюнету на голову. Печати засияли, осветив округу короткой вспышкой. В следующую секунду всё стихло. Единственным напоминанием о произошедшем был пустырь, образовавшийся на месте большого магического круга. Ни высоких деревьев с пышными кронами, ни кустиков, ни пеньков, что были до этого. Ничего. Пространственная магия унесла с собой не только зависшего в воздухе Рассела, но и небольшой участок, находившийся под ним.***
- W-wha… What??? – промямлил парень, плюхнувшись на задницу и вновь узрев пред очами своими уже знакомого синего… знакомого, гордо сложившего руки на груди. Взгляд у него был не то что недовольным, а натурально взбешенным. Джинну эта игра в догонялки порядком потрепала нервы, что было невероятным, ибо на своё терпение древний дух никогда не жаловался. Он искал мальчишку, используя все доступные ему средства (доступные в его положении беглеца от кары господней), и тот орёл, которого он заколдовал и смотрел его глазами, всё же невероятно помог ему. Пусть джинн не способен узреть мальчишку через рух, но те, кто сталкиваются с ним лицом к лицу (при жизни Марида), видят его, а синий дух способен был увидеть его через рух тех людей/животных/нелюдей и прочих. Конечно, пришлось немного усовершенствовать взор того орла, чтобы увидеть душу, лишенную тела, но выбора не было. Мальчишка итак скрывался на протяжении нескольких часов, ничем себя не выдавая. Но и в этом были свои плюсы. Раз сковывающее заклинание и перемещение сработали на парне, значит, он немного восстановил свой резерв магой, то есть он стал подвластен магии джинна. Теперь уж не сбежит. И раз он наконец-то стал подвластен магии, то джинн более не собирается продолжать этот цирк. Хлопнув ладонью мальчишку по лбу, словно пытался муху прибить, джинн тем самым применил заклинание. Чтобы этот непоседа наконец-то вспомнил язык. - Ну как, набегался? – грубо поинтересовался джинн. - Да чего тебе… А? – осёкся парень. – Я… Я тебя понимаю! – Сказать, что брюнет был ошарашен, значит сильно смягчить то, что он испытал на самом деле. - О! Неужели?! – саркастично воскликнул джинн, всплеснув руками. Не сдержался. Это никуда не идёт, он должен вести себя подобающе. Хотя с этим пареньком никаких нервов не останется. Даже у бессмертных духов. - Ты меня понимаешь! – удивлённо воскликнул парень, указывая пальцем на джинна. - У нас столько общего, не правда ли? – ещё более язвительно, чем в предыдущий раз, ответил дух, но после выдохнул и всё же взял себя в руки. Хватит. Язвить и выводить из себя - это прерогатива Марида, а не его. – Давай теперь ты сядешь, заткнешься, и будешь открывать рот только для того, чтобы ответить на мои вопросы? - любезно предложил Синий, на деле же поставив парня перед фактом, и лучше ему сейчас не перечить, что парень краем сознания понимал сам, однако природное упрямство всё же взяло верх. - Простите, сэр, - хамовато усмехнулся брюнет, - разведчики не говорят. В ладони джинна засверкала сфера молний. - А-а-ам… Убедительный довод. Что ж, давайте побеседуем. - Ты знаешь, кто я? – сходу начал джинн маленький допрос. Мэдисон отрицательно покачал головой, всё ещё с подозрением глядя на существо, парившее перед ним в воздухе. - Помнишь своё имя? - Мэдисон, - негромко отозвался брюнет, всё ещё неуверенный в своей безопасности. – Мэдисон Джонатан Рассел. - Сколько лет? - Двадцать. - Двадцать… - глухо повторил джинн, нахмурившись. Двадцать? Двадцать лет??? Восемьсот лет прошли для него как жалкие двадцать? Дух знал, что в том мире время идёт медленнее, нежели в Альма-Торане. Он узнал об этом, когда Марид впервые прорвался туда, а вернулся спустя полгода, сказав, что для него прошло не больше десяти минут. Но всё же джинн не предполагал, что разница настолько велика. Десять минут там – шесть месяцев здесь, двадцать лет там – восемьсот лет здесь. Если джинн правильно понимает, то делать какие-то подсчеты бессмысленно, время в двух мирах течет по-разному без какой-либо закономерности. Один час там может быть равен тут и дню, и месяцу, и году, – не просчитать, а про более длительные сроки и говорить нечего. - Я хочу посмотреть, что с тобой случилось, так что стой смирно, - безапелляционно заявил джинн, протянув к голове парня руку, объятую магической энергией. Джинн сможет увидеть все его воспоминания, Мариду даже самому не нужно что-то помнить, чтобы джинн смог найти это в его сознании и увидеть. Перед глазами пролетало всё: жизнь Марида, его бой с Давидом, как парень потом очутился в неизвестном месте, как нашёл плачущую женщину, которая, видимо, узнала, что ребёнок, пока что находящийся в её утробе, никогда не откроет свои глаза. А вот потом было самое интересное… Теряет сознание, когда прикасается к её животу. Вот дурак. Неужели сам не понимает, что будет, если дух прикоснется к пустому сосуду, предназначенному лишь для того, чтобы удерживать внутри себя источник жизненной силы? Дальше джинн видел лишь непонятные обрывки, яркие цвета, громкую непонятную речь… Это его детство. Мать, отец, брат… У него была семья. Настоящая семья с самого детства. О нём заботились, мальчик был окружен лаской, любовью и теплом. Он не был один. Ну надо же… Некоторые желания всё-таки исполняются, пусть и в довольно причудливой форме. Потом, когда он уже подрос, начали проявляться повадки Марида и его характер. Ну, это было предсказуемо. Как и то, что он связался с плохой компанией, потом расхлебывал все это, угодив в какую-то организацию, где смог проявить свою смекалку, отточить мастерство в том или ином ремесле, несколько раз рискнуть жизнью. О да, джинн узнаёт Марида. Как был психом, так и остался. Два племянника, даже так? Неплохо устроился. Поездка, грохот, пробитая насквозь грудь, лужи крови. Очнулся уже тут, прошел по воде, наткнулся на джинна, перепугался, в голову столько всего пришло и… А вот это уже интересно. Джинны? …из чистого бездымного пламени …не воспринимаются ни одним из пяти чувств …низвергнуты …перешли все возможные границы Это что, шутка??? Что это? Как это? Тот мир населяют провидцы? Они способны заглядывать в другие миры?! Аллах? Так зовут их Бога? Нет, это лишь версия одного из многочисленных народов. Но до чего похоже. Удивительно, в том мире нет никого кроме людей, однако количество народов просто поражает. Все люди такие разные, история, культура и в особенности мифология каждого народа поразительна. Многобожие? Невероятно. Но всё же, джинна интересует сейчас другое. Мифология, Ключ Соломона, демоны Гоетии, пророк Соломон, сын пророка Давида. Сильнее нахмурившись, джинн продолжил смотреть. Нет, это не то, о чем он подумал, и слава богу. Никаких провидцев, просто собрание легенд и мифов. Джинн позволил себе облегчённо выдохнуть. С Альма-Тораном никак не связано, есть что-то похожее, но не более. Но вот Соломон… Джинн знает это имя, он видел его в потоке судьбы. Этого ещё не произошло, но мальчик должен был родиться, его назовут этим именем, он станет сильнейшим волшебником, королём, ему присягнут на верность лидеры семидесяти двух рас Альма-Торана. И он будет сыном Давида, которого так и не одолеет. Погибнет до того, как успеет сойтись с ним в схватке. Будет предан теми, кто поклялся служить ему. Кто-то из расы крылатых должен пронзить его копьём ещё до того, как он отправится на последнюю битву. Даже Давид не будет ожидать такого исхода. В лагере Соломона должна будет начаться резня, прольются реки крови, сотни душ волшебников вернутся к Иль Илаху, и Ему этого на первое время хватит, чтобы немного восстановить силы, и в тот же момент Давиду несдобровать, даже дар виденья Великого Потока ему не поможет. Такое будущее джинн видел, когда поток судьбы восстановился. Убрав руку, дух открыл глаза и тихо выдохнул. Что же, это было интересно и познавательно, однако основная проблема никуда не делась: душа Марида. Точнее Мэдисона, так его теперь зовут. Из-за перерождения в новом теле воспоминания о прошлом были инстинктивно подавлены, «спрятаны» в сознании парня, дабы не навредить избыточной информацией новому телу, которое только-только начинало жизнь. На тот момент он не окреп ни телом, ни разумом, воспоминания разорвали бы его сознание в клочья, необратимо повредив его. А повзрослев, у парня не было ни одной причины или стимула вспоминать что-либо, он даже не подозревал, что у него есть, что вспоминать. - Ну… как? – тихо спросил Мэдисон, не зная, какой вопрос было бы правильно задать в сложившейся ситуации. Сначала, конечно, хотелось отпустить шуточку в стиле: «Ну что, жить буду?», но тут вспомнился крайне неприятный факт, что Рассел итак жмурик. - Нет слов, - коротко отозвался джинн, почесав бороду. - Так, ты кто? – негромко спросил парень, чувствуя некоторое спокойствие. После длительного забега, волнение немного схлынуло и теперь Рассел мог трезво оценить ситуацию, а ситуация такова: он уже мёртв, что ему сделают? Во всяком случае, хуже вряд ли будет. Древний дух задумался, стоит ли давать ответ. Парнишка всё равно ведь забудет, когда переродится, а сейчас просто испугается, и толку от этого никакого не будет. Переродится… Конечно, иного выбора ведь нет. Ему нельзя возвращаться в Великий Поток. Как бы джинн ни относился к Иль Илаху или Давиду, как бы ему ни было наплевать на всё, что творят на земле разумные расы, это не значит, что он будет рад концу света, ведь мир – это не только те, кто его населяют. И скорее всего, будет даже лучше, если Марид забудет всё раз и навсегда. Не будет помнить – не пойдёт по тому же пути, что и прежде. А значит, в первую очередь он не должен вспоминать джинна и в будущем искать встречи с ним. Возможно, новую жизнь он проживёт нормально, насколько это вообще возможно в отношении Марида, он же сам себе проблемы ищет! - А ты уверен, что хочешь знать ответ на свой вопрос? – снисходительно усмехнулся джинн, решив, что парню лишняя информация ни к чему. - Если честно, я уже ни в чём не уверен, - нервно улыбнулся брюнет. – А я… я действительно умер? - Не совсем, - туманно ответил дух. - То есть? – удивился парень, вытаращившись на собеседника как на восьмое чудо света. - Можно сказать, что ты в последнюю секунду выскользнул из лап смерти. - Постой-постой, так я жив?! – воскликнул Мэдисон. - Ты – душа, лишённая тела, - терпеливо пояснил синий дух. - Долго существовать в таком виде ты не сможешь и вскоре попадёшь туда, куда отправляются все души. Однако то, что ты сразу не попал туда, говорит о том, что ты не до конца умер. Вовремя покинул тело, если так тебе будет понятнее. Джинн тихо хмыкнул. Вовремя покинул тело… Похоже, его силы сами среагировали чисто на инстинктивном уровне, второй раз разделив душу и тело. Как говорится: в первый раз тяжелее всего, потом легче, а дальше ещё проще будет. - Но конец меня всё равно ожидает один и тот же, правильно? - Нет, - легкомысленно пожал плечами джинн. - Не думал, что когда-либо придется говорить это, да ещё и смертному, но тебе НЕЛЬЗЯ умирать. - Почему? – тихо прошептал Рассел. - Скажем так, ты – особенный. - Я? – спросил парень, указав на себя пальцем. – Э-э… Н-ну ладно… - с подозрением протянул брюнет, решив не спорить от греха подальше, после чего с опаской спросил: – И что меня тогда ждёт? - Начнешь новую жизнь в новом теле. - Ух, ты! Реинкарнация? - Перерождение. - Это и есть реинкарнация. - Поумничать решил? - И как у вас тут перерождаются? – мгновенно сменил тему Мэдисон. Губы джинна растянулись в пугающей ухмылке. Можно было бы конечно провернуть тот же трюк, что и Марид, то есть заставить его снова прикоснуться к женщине, носящей в своей утробе ребёнка, однако синему духу пришла в голову идея получше. Гора-а-аздо лучше… Пора прекратить общение с Маридом, он дурно влияет на джинна.***
- Эм… Вот так? – спросил Рассел прикладывая руки к… к воздуху? И всё это под чутким наблюдением своего нового синего знакомого. У Мэдисона, к сожалению, не было идей лучше, чем просто слушаться это синее создание, потому что сам он не знал, что вообще делать, что думать, как реагировать на ситуацию, произошедшую с ним. Никто не издавал учебное пособие «Что делать после смерти», так что вариантов у парня не было, кроме как довериться этому существу. - Ещё ближе, - произнёс джинн, внимательно наблюдавший за действиями брюнета. Они были на границе барьера, окружавшего волшебный источник. Вытянув руки ещё дальше, Мэдисон неожиданно почувствовал невидимую преграду, в которую упёрлись ладони. - Другое дело, - довольно протянул джинн. – А теперь сконцентрируйся. Представь, будто напитываешь эту стену своей внутренней силой. - Мой мозг выдаёт ошибку. - Я тебя направлю. Встав за спиной парня, джинн поднёс раскрытые ладони к его голове и, не прикасаясь, попытался аккуратно вернуть Мариду забытые ощущения – каково это, когда ты используешь магию, что ты ощущаешь. Не воспоминания, а именно ощущения. Этого ему хватит, чтобы выполнить то, что от него требуется. Прямо на глазах молодого человека, от места прикосновения его рук эта самая преграда приобретала полупрозрачный ярко-голубой цвет, становясь видимой глазу. Это был огромный купол, окружавший целые горы и всю ту территорию, которую синий знакомый называл своими землями. - Молодец, - похвалил его джинн. - Зови меня Мерлин, - обалдело выдохнул Мэдисон, не спуская глаз с голубого купола. - Стой так и не убирай ладони. Отпустишь только тогда, когда я за тобой вернусь, всё понял? - Угу, - пробубнил парень, которому, похоже, вообще было наплевать на всё, кроме барьера. Как только он это сделал? Чудеса… Вернувшись к центральному озеру, джинн принялся за дело. Парень, вероятно, даже не осознает, что напитывает барьер силой, укрепляет его, делает территорию волшебного источника ещё незаметнее для чужих взоров. Это позволит джинну некоторое время использовать магию в полную силу, и при этом он останется незамеченным Иль Илахом. Но времени терять нельзя, мало ли когда Марид исчезнет или, не дай бог, уберёт руки от барьера. Джинн собирался создать тело. Настоящее тело человеческого ребёнка. Но пустое, словно сосуд, ожидающий, когда его наполнят, наделят душой, вдохнув в него жизнь. Создать настоящее маленькое дитя. Чтобы оно получилось именно настоящим, а не какой-то глупой пародией на человека, созданной с помощью магии, как делали праведники последние несколько столетий. Джинн будет использовать не только волшебство, но и свои руки. Он – воплощение могущества, знаний и мудрости, дух, созданный из чистого бездымного пламени - будет прикасаться к своему творению, тем самым даря ему благословение, как одно из древнейших существ, более всех приближенных к Богу по своему происхождению. Дитя будет подлинным человеком, пусть и рождено не человеческой женщиной, но благодать, дарённая высшим созданием, – знак, что ребёнок будет наделён истинной жизнью. Небо стремительно затянули тучи, а солнце послушно скрылось за ними, первые раскаты грома раздались, в тёмном небе сверкнула молния, дождь хлынул быстро, не заставив себя ждать. Сотворение… Природа чувствовала это. Последний раз высшие существа творили много тысячелетий тому назад, когда ещё царствовали в мире. Но сегодня… Ещё один единственный раз. Джинн направился к берегу озера, что было ближе всего к самому большому из водопадов, с которых обрушивались воды волшебного источника. Сняв с шеи тяжёлое остроконечное золотое ожерелье, которое было не столько украшением, сколько частью самого духа, джинн склонился к земле и вонзил острие предмета прямо в песок, ставший тёмным и мокрым из-за дождя. Джинн потянул ожерелье на себя, вскапывая землю. Затем ещё несколько таких движений, и в земле была выкопана небольшая ямка, словно детская колыбель. А дождь тем временем превращался в настоящую бурю. Вернув ожерелье на место, джинн протянул руки к «колыбели». Мягко, словно любящий отец, прикасаясь руками к мокрому песку, одновременно используя волшебство, дух лепил сначала маленькую голову, затем шею, маленькие руки и ноги, крохотное тельце – словно скульптор он лепил человеческое дитя. Джинн знает, что и как делать, его глаза помнят всё до мельчайших подробностей, и он через свои руки вложит эти замыслы в своё творение – чтобы ребёнок, когда вырастит, был таким, каким джинн его помнит. Синий дух помнит строение его костей, сосудов и нервов, тканей, внутренних органов, мышц, кожи, волос и ногтей, черты лица, внешние отличительные признаки – всё до мельчайших подробностей. Он всё это помнит, каждая деталь потребует особого внимания. Однако кое-что джинн всё-таки изменит. Он не знает, хорошее ли это решение или он совершает непоправимую ошибку, но надеется, что перемены приведут к лучшему, ибо создавать всё таким же, каким было, смысла нет, иначе история лишь повторится, ничего так и не изменится. Отняв руки от песочной фигурки ребёнка, лежащего в земляной колыбели, джин с помощью магии притянул к себе воду из волшебного источника, аккуратно «накрывая» ею своё создание. Любое дитя рождается «чистым», так пусть же воды волшебного источника своей силой очистят и это дитя. Магическая вода впиталась в песок, из которого создан ребёнок. Джинн склонился к голове маленького - пока ещё неживого – создания и мягко прикоснулся губами к его лбу, благословляя на жизнь. Прикрыв сияющие неиссякаемой магией глаза, джинн поднял голову к небесам, развёл руки в стороны, слегка согнув в локтях, словно взывал к кому-то или приглашал спуститься к нему на землю. Вокруг маленького творения раскрылся магический круг, сияющий белоснежным светом. Ещё один такой же, но с другими символами, раскрылся над ребёнком. Третий круг с вновь измененными символами, но также сияющий белым, раскрылся между предыдущими двумя. Три печати были соединены полупрозрачным «мягким» белесым полем, словно куполом, накрывающим дитя. Секундой позже все три магических круга вспыхнули ярким светом, и с неба в центр самой верхней печати ударила ярчайшая бело-голубая молния, даря необходимую энергию и освещая вспышкой всю территорию. Гром неба, треск молнии, дрожь земли, всплеск воды из источника, словно что-то вытолкнуло её снизу, подняв на несколько метров выше собственной глади, жуткий грохот, будто в это мгновение сами горы двинулись со своего места. На этом всё прекратилось. Свет исчез, буря начала потихоньку стихать: тучи постепенно рассеивались, открывая ясное небо, об урагане напоминало лишь дуновение свежего ветра, доказательством шедшего ливня стала мокрая трава, камни и песок. На месте, где находилось песчаное создание, шёл лёгкий пар. С помощью магии подняв его в воздух, джинн смотрел, как песок постепенно осыпается с нежной кожи, являя взору младенца с редкими чёрными волосками на голове и ярко-красной татуировкой на лбу, символизирующей третий глаз. Дитя из плоти и крови. Пока ещё не открывает глаза и не плачет, ведь нет в нём той искры, что разожжёт пламя в подготовленном костре жизни, но это дело поправимое. Джинн как раз собирался позвать эту «искру» обратно. Окружив ребёнка мягкой немного светящейся розовой пеленой магии, словно завернув его в пелёнки, дабы с ним ничего не случилось, джинн махнул рукой возле себя, создав красивый пьедестал из тонко сплетенных ветвей, листьев, лозы, цветов и с небольшим углублением, чтобы осторожно уложить туда маленькое тело человеческого ребёнка, не убирая магическое «покрывало». Пора вернуть заплутавшую душу. - Ого… - поражённо выдохнул Мэдисон, когда, вернувшись вместе с Синим, увидел спящего ребёнка, будто накрытого волшебством, если можно так выразиться. Парень так не удивлялся даже когда, с позволения синего существа, убрал руки от барьера, а тот словно растворился в воздухе. Синий ему объяснил, что барьер не растворился, а просто стал невидим, но это не значит, что его нет. - А это кто? – тихонько спросил Рассел. - Это твоё перерождение, - коротко пояснил Синий. - То есть я начну новую жизнь в этом теле, да? – спросил Мэдисон, не в силах унять какой-то внутренний трепет. Это всё так волнительно… - А почему… почему девочка? – удивился парень, разглядев все части тела ребёнка. Джинн поджал губы. Что он может ему ответить? Что вся интуиция вопила о том, что поступить надо именно так, а интуиция джиннов в сотни раз превосходит человеческую, так что тут и думать нечего? Или что Ониксовый волшебник уже проживал жизнь мужчиной и ничего хорошего из этого не вышло? Ещё раз посмотрев на брюнета, джинн нашёл объяснение, на которое ЭТОТ человек уж точно поведется: - Ты уже прожил жизнь в мужском теле. Всё, хватит. Теперь настала очередь жить в женском. - Эм… Это типа после каждой смерти вот так меняться надо будет? Джинн ничего не ответил, а Мэдисон принял это молчание за согласие. Хотя Синий так и хотел отпустить смешок. Нет, он точно перенял от Марида некоторые дурные привычки, например, страсть к шуткам над другими. Грустно выдохнув, Мэдисон повесил голову, глядя себе под ноги. - Как я без тебя жить-то буду? - печально думал он, обращаясь к своему мужскому достоинству. - Зато у тебя будут сиськи, которые ты сможешь трогать в любое время! – задорно ответил ему внутренний голос. - Ладно! – слегка приободрился брюнет. – Что мне теперь надо сделать? - Прикоснись к телу, - тихо отозвался джинн, безотрывно смотря на молодого парня. Это их последние минуты. Сейчас он начнёт новую жизнь. Новые воспоминания, новые знакомые, дай бог новые друзья, новая жизнь. А это значит, что сейчас они расстаются раз и навсегда. Джинну лучше больше никогда не видеться с Маридом, ибо велик риск, что этот человек может вновь пойти по протоптанной дорожке. Джинн приложит все усилия, чтобы Марид… нет, Мэдисон. Чтобы Мэдисон раз и навсегда разорвал все связи с жизнью Марида. А джинн как раз является одной из таких связей. Но довольно. Та история была закончена восемьсот лет назад, а сейчас пусть этот человек проживёт спокойную жизнь. Хотя бы раз, всего один раз пусть всё будет тихо и спокойно. Неуверенно Мэдисон протянул ладонь к ребёнку, но в последнюю секунду, прежде чем прикоснуться, он открыто улыбнулся джинну. - Спасибо за помощь, приятель, - без задней мысли произнёс Рассел, сияя широкой улыбкой. Джинн смотрел, как ладонь молодого человека прикасается к маленькому телу, как глаза брюнета закрываются, будто он засыпает, как он, словно дуновение ветра, окутывает новое тело, неторопливо и спокойно растворяясь в нём. Смотрел, издав лишь тихий вздох. Приятель? Это было приятно услышать от старого друга. Джинна из мыслей вырвал плач маленького ребёнка, который впервые в жизни открыл глаза. Подлетев к малышу, джинн склонился над ним и, к удивлению самого духа, лёгкая улыбка тронула его губы: - Ну, здравствуй. Слегка пошевелив пальцами над плачущим ребёнком, джинн наслал на неё спокойствие, которое через пару секунд превратилось в спокойный сон недавно родившегося младенца. Смотря на спящее дитя, джинн ещё раз обдумывал свои дальнейшие действия. Придется отправить её в церковь, там много таких (подброшенных) детишек, так что праведники к этому делу привыкли. Конечно, не хотелось бы отдавать её праведникам, но выбора тоже нет. У себя джинн дитя не оставит по уже обговорённым ранее причинам. К тому же, если она будет жить с ним в этом горном кольце, то рано или поздно ей захочется увидеть таких же, как она, узнать мир, завести друзей среди подобных себе созданий – нормальные человеческие желания, так что итогом всего будет то, что она сбежит, а этот расклад недопустим. Просто недопустим. Мало ли что может произойти. Отправлять её к другим расам тоже нельзя, ибо ни одна из них не жалует людей. Точнее, все расы ненавидят человеческую, так будет правильнее сказать, а человеческого ребёнка они растерзают, дай только возможность. К тому же, все расы, за исключением красных львов и Дракона Начал, сейчас под контролем Ганудов, к кому там отправлять-то? Как бы печально ни было признавать это, но на данный момент безопаснее всего для этого ребёнка будет у праведников. Отдать на воспитание Давиду? НУ, УЖ НЕТ! Что-что, а его к этой девочке джинн никогда не подпустит. Он решил, что не будет вмешиваться в жизнь этого ребёнка, дабы не испортить всё, не пустить эту жизнь по уже проигранному некогда сценарию, даже следить через других за ней не будет, но с Давида он глаз не спустит и сделает всё, чтобы тот не узнал о существовании девочки. Джинн не лишён чувств, у него тоже есть сердце. Он понимает, что Давид страдал после смерти Марида, его изъедало осознание того, что в это горе он окунул себя сам, и возможно джинн со временем проявил бы к нему искреннюю жалость за то, что этот ребёнок навлёк на себя боль из-за того, что когда-то позволил чувствам начисто заглушить голос разума, однако… Какое право имеет Давид вести к гибели целый мир?! С тех пор, как из-за него начал умирать Иль Илах, начал умирать сам Альма-Торан, джинн стал испытывать к этому человеку некоторый гнев, что древнему духу несвойственно. Презрение, равнодушие, сострадание – подобные чувства лишь мелочи, джинн ведь тоже живой, хоть и не человек, но вот гнев… Это надо очень сильно постараться, и Давид постарался. Почему за его утрату должен расплачиваться целый мир?! С чего он взял, что его потеря самая большая, что она оправдает все его действия? Нет… Даже Давид так не думает. Он знает, что и другие люди теряли дорогих и любимых, он всё осознаёт, но главная причина заключается в том, что ему на это наплевать. Давид стал равнодушен ко всему на свете. Даже Марид стал лишь навязчивым воспоминанием, привычкой. Не Ониксовый волшебник, не память о нём причина нынешних бед. Давид свёл себя с ума – вот всему причина. Этот волшебник действительно стал сумасшедшим, и это не шутка, не оскорбление, это печальная правда. Даже получив то, чего желает больше всего на свете, даже получив шанс купаться в любви самой желанной женщины, Давид уже не остановится. Не сможет вовремя остановиться, по привычке будет идти дальше, до самого конца. Даже не поймёт того, что происходит, не осозна́ет в полной мере. Его глаза смотрят сквозь пелену безумия, которое за столько столетий не оставило ничего от некогда благородного и доброго волшебника, преисполненного состраданием, справедливостью и мудростью, который мог бы стать величайшим королём. Если бы только не полюбил… Так и падают великие. Давид Иохаз Абрахам - падший король Альма-Торана. Пожалуй, это было самым страшным изменением судьбы, произошедшим из-за Марида. Джинн будет наблюдать за Давидом и незримо вмешиваться, дабы волшебник не узнал о появлении девочки. Ещё один подброшенный ребёнок – да разве таким беспокоят первого сенатора Совета праведников? Равнодушие Давида сыграет джинну на руку. Остался последний вопрос: в какую церковь отправить её? Секунду подумав, джинн определился с выбором. Церковь, расположенная рядом с Ганудом, находящимся на территории расы Горгон. Самые дальние от главного Собора земли. Гануд, который поддерживают с помощью посоха Марида. Двух зайцев одним выстрелом. Джинн был уверен: рано или поздно посох вернется к своему законному владельцу, а это лишним не будет. Решено. Он перенесёт её на порог именно этой церкви. Лучшего варианта, к сожалению, действительно нет. Проведя руками перед собой, будто рисуя овал, джинн создал небольшую белоснежную корзинку, в которой лежала маленькая пуховая перина и такая же маленькая подушка. С помощью магии вытащив спящую девочку из своеобразной колыбельки, которая в следующую секунду исчезла, будто её и не существовало никогда, джинн преобразовал магическое покрывало, до сих пор окружавшее девочку, в мягчайшие белые пелёнки, в которые младенец и был завёрнут. Джинн учёл, что кожа у человеческих детей невероятно нежная, поэтому ткань была очень мягкая, люди такие не умеют шить. Секунду подумав, джинн нахлобучил на голову малыша смешную, но тёплую шапочку из того же материала, что и пелёнки. С помощью магии уложив ребёнка в корзинку, дух наколдовал мягкое жёлтенькое одеяльце, которое само (ибо было заколдовано) укрыло дитя как следует. Придирчиво осмотрев свою работу, джин щёлкнул пальцами, и шапочка сменила свой цвет с белого на жёлтый, как у одеяла. Синий тихо прыснул в кулак. Цыплёнок в корзинке, не иначе. Джинн провёл перед собой ладонью, и на всех предметах: корзинке, подушке, пелёнках, одеяльце, шапочке – везде было вышито яркими чёрными нитками имя ребёнка. Интисар Пора. Без прощаний и каких-либо напутствий. Без слёз, соплей и долгих печальных взглядов. В тишине преисполненный уверенности в своём решении джинн перенёс дитя к новому дому. Первое изменение в потоке судьбы произошло через несколько минут. Джинн скептически хмыкнул. А что по этому поводу думают господин первый сенатор и Дракон Начал? О-о-о, они растеряны. Не понимают, что произошло секунду назад. Как это мило, джинн вот-вот слезу пустит. Ох, ну надо же, Дракон Начал начинает что-то понимать, пытается вспомнить. Но не может. И не вспомнит. Джинн в своё время отобрал воспоминания о Мариде. Да, Дракон Начал обратила внимание на то, что когда-то один из людей внезапно стал скрыт от её взора, причем она не видела, чтобы этот черноволосый мальчик умер. Просто раз - и исчез. А потом весь поток судьбы стал рушиться как карточный домик от дуновения ветра. Дракониха, хоть и не понимала, что именно произошло, но сразу сообразила, что виной всему этот девятнадцатилетний пацан, которого раньше она видела, как и всех остальных. Джинн решил вмешаться, пока не вмешалась она. И всё же, два столетия назад дракониха смогла всколыхнуть всю свою память, выискав кусочек, который джинн проглядел в вихре бессчётных воспоминаний столь древнего – по меркам смертных – существа. Давид и тот, что был старше него - это всё, что она смогла вспомнить, больше ничего. А теперь она чувствует, что с Великим Потоком опять стало происходить неладное, как тогда. Чувствует, что такое уже было. Пусть чувствует, всё равно ничего не сможет сделать. Не её ли это правило: не вмешиваться, а лишь наблюдать? Так пусть не вмешивается, эта история её совершенно не касается. Ох, решила сложить два и два? Тот, что старше… Единственный человек, которого она не помнит. Не помнит ни лица, ни имени, ни смерти. Такого не может быть, а значит, тут что-то не так, это необычный человек. Но она помнит, что такие изменения в Великом Потоке уже происходили, и эти изменения были необъяснимы, необычны. Могут ли две необычные вещи быть связаны друг с другом? Разумеется, и скорее всего так и есть. Он «отличился» тогда, когда подобное впервые произошло, а сейчас, когда это событие повторяется, можно ли сказать, что тот, с кем это каким-либо образом было связано, вновь что-то натворил? Иными словами: он жив. Да. Он жив. Она уверена. Тот, кого она не помнит, до сих пор жив. Джинн лениво хлопнул несколько раз в ладоши. Потрясающая догадливость. Всё равно решила не вмешиваться? Молодец. Мудрое создание, неудивительно, что именно ей удалось выжить из всей своей расы. Смотреть на не меняющееся выражение непонимания на лице первого сенатора джинн не собирался. Всё равно до этого дурня не дойдёт, сколько бы он голову ни ломал. Не в обиду сказано, просто он… человек. Некоторые вещи вне их понимания, какими бы знаниями они не обладали, и тут Марид не исключение, пускай и знал чуть больше, чем положено людям. Пожалуй, можно передохнуть. Именно. На что ещё джинну теперь тратить вечность? Никакой головной боли в лице надоедливого мальчишки, никаких головоломок, которые он любезно оставил после своей «смерти», и на нервах синего духа никто больше играть не будет. Можно тратить время впустую, как в старые добрые времена, и развлекать себя, наблюдая за бесконечными глупостями, которые вытворяют смертные.***
Прошло несколько лет, родился Соломон, встретился с Драконом Начал, которому дал имя Дракономатерь, «понял смысл жизни» и решил начать бунт против отца. Скука смертная. Сбежал из Собора, прихватил с собой Уралтуго Нои Нуэфа и получеловека Арбу. Да, получеловека. Джинн не считает созданий, подобных ей, полноценными людьми, и это учитывая то, что дух вообще не жалует расу людей. Эта Арба… Она как первая Интисар – бездушная кукла, являющаяся тенью чьей-то личности (точнее умиравшего на тот момент члена Совета), чью рух использовали для искусственного создания человека. Как первая Интисар… Всех этих искусственных волшебников создали, используя записи Марида, которые он оставил в своей комнате, и которые перешли к праведникам, когда те разграбили эти покои. Усовершенствовали кое-где формулы и после многочисленных попыток создали более «настоящего» человека. Усовершенствовали… Как же! Первая Интисар хотя бы была более-менее безобидна, потому что ни при каких условиях не могла стать самостоятельной личностью, не могла «оторваться» от своего оригинала, не могла творить, что вздумается, не была человеком. А эти… твари… Джинн не признает их. Они не имеют души, дарованной Богом, они лишь тень кого-то. Вечно неполноценные, они будут стремиться к Богу более всех, любыми путями, потому что у них нет того, что создает связь между любым творением Иль Илаха и Ним Самим. У них даже не часть чужой души, у них лишь её слепок, отпечаток, отголосок. А ведь умерев, эти богопротивные твари не возвращаются к Отцу, потому что нет им там места, они не настоящие души, а Великий Поток – пристанище душ, созданных Всевышним. Они просто исчезнут. Канут в небытие. Растворятся в воздухе, будто их никогда и не было. Смертные… Иль Илах дал им возможность создавать жизнь, путем рождения детей, чего им ещё не хватает? Почему смертные пытаются замахнуться на то, на что даже Высшие не смеют посягать? Да, джинн создал для Марида новое тело – настоящее во всех смыслах тело, но он бы не смог вдохнуть в него жизнь, если бы не было в наличии души, изначально созданной Богом. Джинны – древние могущественные духи, одни из первых творений Иль Илаха – увеличивали свою численность лишь одним путём: Бог создавал нового джинна и посылал его к остальным – всё. А эти… младшие дети Всевышнего могут создать жизнь из ничего! И им этого оказалось мало. Что им нужно для счастья? Чуть больше чем всё? Нельзя замахиваться на создание жизни подобно Отцу. Даже Марид это понимал, поэтому и создавал все свои творения не живыми, не настоящими, а иллюзорными игрушками, не смея даровать им собственную личность, свободную волю или тому подобное. Лишь Интисар была похожа на настоящего человека, но опять же она не была чем-то самостоятельным, это просто «призрак» Марида – как зеркальное отражение, которому разрешили ненадолго выйти из зеркала. Не живое создание, а лишь эфирное тело, материальная иллюзия. Только один момент стоил того, чтобы простить праведникам то, что они украли рукописи Ониксового волшебника. После смерти Марида, Давид просидел в своей комнате несколько дней, так что Совет старейшин был предоставлен самому себе, но вот когда первый сенатор наконец-то утёр сопли и вышел из своей обители, узнал, что произошло… Что ж, джинн может наступить на горло собственной гордости и признать, что зрелище было захватывающее, хоть и кровавое. Именно после этого Давид и запретил кому-либо подходить к этим покоям ближе, чем на сто шагов, а сам с помощью магии восстановил разрушенную обитель. Словно в неё мог вернуться законный владелец, словно здесь всё было подготовлено к его возвращению. Но он не мог вернуться, это было невозможно. Так и шли годы, десятилетия. Джинн временами немного скучал по шуму, который создавал Марид, но тишина и покой тоже неплохи. Тем более, зная, что его друг на месте (то есть в этом мире), синий дух обретал покой. Он не волновался за Марида, потому что знал: парень не пропадёт. За Давидом джинн наблюдал, но без особого интереса. Всё было нормально, они не пересекались друг с другом. Всё хорошо. Джинн может отдыхать, он это заслужил, а даже если и нет, ему плевать, он будет отдыхать. Этот край прекрасен, здесь снова всё пропиталось спокойствием, гармонией и безмятежностью, а джинн погрузился в медитацию на двенадцать лет, не прекращая наблюдать за миром в целом.***
Блаженный покой нарушили какие-то идиоты, которые начали рушить эти земли. Именно это вопиющее событие и вырвало джинна из многолетней медитации. Когда он прилетел на место катастрофы, среди облака пыли, поднявшегося после разрушения… всего, джинн увидел какого-то парня с длинными красными волосами, который махал заклинаниями направо и налево без разбору, и ещё что-то кому-то кричал. Потом показался второй волшебник. Дитя леса, не иначе. Зеленые волосы, зеленые глаза… Чего листья вместо одежды не носит? Джинн, конечно, понимает, что среди людей бывают идиоты, и лютые, но эти двое… Это две вершины человеческой тупости. Джин лицезрел их (пока отходил от шока) всего лишь минуту, но уже сделал безошибочные выводы. Ах, так там ещё и третий с ними? Ну и? Пусть вынырнет из облака пыли и покажется, чтобы джинн убил всех троих разом. В следующую секунду Синего отпустил шок, и на него снизошло озарение. Они. Разрушили. Источник. Они. Превратили. В руины. Всю. Территорию. Только дух собрался затолкать голову зеленоволосого дебила в жопу его красноволосого друга, как эти двое и тот третий, не показавший себя, использовали заклинание ускорения и на сверхзвуковой скорости помчались в другую часть этих земель. Джинн оставался на месте, не в силах прийти в себя. Даже Марид не смел творить подобное… Никто не смел творить подобное… Это просто… Это наглость… Это хамство… Это просто вопиющее недопустимое мватсытлавдыОН УБЬЁТ ИХ! Всё в радиусе ста метров вокруг джинна вспыхнуло диким огнём, сжигая окружение до тла. Даже сам джинн, покрытый пламенем и пыхтящий как разъярённый бык, на несколько секунд сменил свой привычный цвет с нежно-голубого на кроваво-красный - до такой степени он был взбешён. До точки кипения духа довело осознание того, что пока он предавался гневу, эти трое успели сбежать. ИЛЬ ИЛАХ СВИДЕТЕЛЬ, ДЖИННА НИКТО ТАК НЕ ДОВОДИЛ ЗА ВСЮ ИСТОРИЮ МИРА!!! Крушили земли источника в тот день не только три волшебника. Синий дух гневался, и природа отзывалась на это, накрыв прекрасные некогда земли густым туманом, который мог свести с ума путника, случайно забредшего сюда. Джинн не понимал: как эти волшебники вообще тут оказались? Как нашли путь? Как прошли через барьер Марида? И что они тут искали? Зачем пришли? Зачем они всё рушили, джинн понимал: дураки наверняка окунулись в воду и сразу же вылезли, не дав времени источнику до конца очистить их души, вот и накрыла их агрессия. И гнев гневом, но синий дух признавал, что эти волшебники сильны. Нет, они очень сильны, раз за столь короткий промежуток времени смогли учинить такую разруху. Все трое – талантливые волшебники. «Выше среднего», так сказать. Предавшись своим размышлениям, джинн снова погрузился в медитацию, возвращая контроль над собой. Прежде чем делать какие-то выводы, он должен вернуть разуму власть на собой, которую на несколько мгновений забрал себе гнев. Ему некуда торопиться, у него вечность впереди, чтобы обдумать всё, что произошло. Прошёл один день, всего лишь один быстротечный день, как звуки взрыва вновь вырвали джинна из покоя. Опять? Нет, вы что, серьёзно? ОПЯТЬ?! Увидев уже знакомую зелёную шевелюру, джинн, кажется, впал в транс. Нет, ну должен же быть и тупости предел! Ну как… как… КАК??? Опять эти трое припёрлись сюда, как у них мозгов на такое хватает? И снова устроили друг с другом драку. Минутку, драка? Губы джинна растянулись в улыбку. Конечно. Как же он сразу до этого не додумался? Ему не надо ничего делать, эти трое, после «купания» в волшебном источнике, сами скоро поубивают друг друга. Печальная история о трёх дураках. Её надо записать и назвать поучительной сказкой для детей, а на последней странице сделать приписку: «Дети, пользуйтесь мозгами смолоду». Удобно устроившись возле дерева, с азартом наблюдая за представшим зрелищем, джинн ждал развязки. Ух, ты! Так, тот третий, что был с ними, - женщина? Ну и ну. Что тут сказать? Люди. Хоть лица её он и не увидел, его это не особо заботило, но всё же, наблюдая за действиями этой брюнетки, дух признавал, что у неё талант к магии. Потенциал на лицо, но ей есть, куда расти, как и её друзьям. После того, как девчонку отбросило одним из заклинаний и впечатало в дальнюю скалу, джинн постепенно начал терять интерес. Они долго ещё тут будут «танцевать»? - Когда вы, наконец, поубиваете друг друга?! – раздражённо бросил джинн. В этот момент красноволосый волшебник послал в своего зеленоволосого друга заклинание ветряного хлыста. И попади он – парню был бы конец. Однозначно. Джинн даже обрадовался поначалу, но что-то пошло не так, видимо, красновлосый вложил слишком много магой в заклинание, и оно вышло из-под контроля, из-за чего парень промахнулся мимо своего друга. - Промазал, - безрадостно констатировал синий дух. – Откуда вы такие никчемные беретесь? - Застынь! Джинн недоумённо моргнул. - Что-о?! – удивлённо протянул дух. Заморозить пространство? Неплохо, действительно неплохо. Это сделала та девчонка? Что ж, пожалуй, джинн был о ней чересчур низкого мнения. Но какого чёрта она вмешивается?! - И всё? Глупая девчонка, вот кто тебя просил? – недовольно проворчал Синий. – Перебили бы друг друга и дело с концом. - Кто ты такой?! – выкрикнули из-за каменной глыбы. - А-а-а, так вот куда эта девчонка запропастилась, - довольно протянуло джинн, не заботясь о том, с кем она там разговаривает. - Я спросила: кто ты такой? – вновь послышался грозный девичий голос. - Хо-о? Так маленькая волшебница ко мне обращается? – удивился дух. – Удивительно… Как ты только заметила меня? – спросил сам у себя джинн, но потом понял: она таки додумалась открыть третий глаз. Неплохо для одной их трёх тупорезов. Джинн считал, что ей на такое просто-напросто ума не хватит. - Кто. Ты. Такой? Учти, четвертый раз спрашивать не буду. - Ух, какая грозная, – насмешливо произнёс джинн. Да, ему весело. Он даже подыграет ей. Гордо выпрямившись, сложив руки на груди, синий дух продолжил забавляться: - Хочешь знать кто я, но что ты можешь предложить взамен на ответы? - А что ты хочешь? – настороженно спросила девчонка, которая по-прежнему пряталась за камнем. - А что ты можешь предложить? – вопросом на вопрос ответил джинн, подначивая смертную. Что она может предложить? Да ничего! Она – человек, что с них вообще можно взять, кроме проблем? - Я могу предложить многое, - медленно произнесла волшебница, - но согласишься ли ты принять что-то из этого? - Вопрос в другом, - поправил её Синий. - Согласишься ли ты отдать мне то, что я выберу? - Смотря, что это будет. - Хм… Упрямая, - безразлично бросил джинн. Честно, она его утомила этой глупой игрой слов. Подняв в воздух с помощью магии надоеду, джинн направил её к себе, желая заглянуть в наглые глаза этого раздражающего существа. - И кто же у нас тут такой смелый? – просюсюкал он, магией разворачивая к себе лицом брюнетку, но не позволяя ей опуститься на землю. Всего один взгляд, брошенный на это лицо, один взгляд глаза в глаза и спокойствие джинна сорвало моментально. - Опять ты!!! – яростно взревел дух на всю округу, рассеяв магию и позволив девушке опуститься на землю. – Сколько можно сюда приходить?! Не припомню, чтобы хоть кого-то звал к себе, а ты смеешь уже в который раз заявляться сюда без спроса! Тебе здесь мёдом что ли намазано?! Я не желаю видеть тебя в своих владениях, а после того, что вы трое натворили днём ранее… Для вас даже смерть будет слишком лёгким наказанием! Но ты… Как же ты любишь испытывать мое терпение… Настырный человечишка!!! Да судьба над ним издевается!!! Почему опять? Как этот человек вечно находит сюда дорогу??? Ох, джинну сразу следовало понять, как те два парня сюда попали. Она! Она всех сюда перенесла, никто бы не смог преодолеть барьер Марида, кроме него самого, но почему Синий сразу этого не понял? Проклятье! Он же сделал всё, чтобы оградить себя от Марида, так почему история повторяется вновь?! Чёрные волосы, талант к магии, упрямство и болтовня – как джинн сразу не понял? Марид… Вот же настырный! Он, кажется, действительно поставил себе задачу проверить, насколько хватит терпения джинна. Хотя нет, это всё ерунда, даже дураку понятно как всё это произошло, вопрос в другом: КАК. ОН. ВЕРНУЛ. ВОСПОМИНАНИЯ? В том, что он всё помнит, джинн не сомневался, иначе как бы он вспомнил об этом месте? Или нашёл его методом тыка? Ага, конечно. И третий глаз, с помощью которого он увидел синего духа, тоже открыл случайно, да? Вот прям без задней мысли открыл, а тут раз – и увидел джинна. Какая неожиданность! Да конечно!!! Так джинн и поверил! Что, чёрт возьми, творится? Почему воспоминания вернулись? Как это могло произойти? - Кто ты? – упрямо повторил Марид. Девчонка-Марид. - А то ты меня не знаешь! – грубо отозвался Синий, не испытывая ни малейшего веселья от очередных глупых шуток Марида. Разыграть его вздумал? Размечтался! – Не смей строить из себя святую невинность, я этого не потерплю! Только не после тех проблем, что ты мне доставил. Ненавижу людей, – чуть ли не выплюнул джинн последние слова. Возможно, говорить, что Марид доставил проблем, было немного чересчур, и степень своей ненависти к людям он значительно преувеличил, но джинн сейчас был на взводе. Все его старания, все его надежды, вся помощь, которую он пытался оказать волшебнику, просто взяли и выбросили в мусорку. - Доставил? – еле сдерживая смех, переспросила девчонка. – Может, «доставила»? Он что, издевается над ним? Джинн ясно дал понять, что узнал его, зачем этот дурак продолжает кривляться? - Мне без разницы, – хмуро припечатал дух. – Основной смысл моих слов заключается в том, что твое имя синонимично со словом «проблема». ТЫ - самое поразительное создание, что мне приходилось встречать за тысячи лет своего существования! Марид ничего не ответил, и постепенно стал закрывать третий глаз. Да он обалдел!!! Значит, заявился сюда, всё порушил, на нервах джинна поиграл, а теперь даже слушать его не хочет? Да он… он… - Ах ты наглое порождение человеческого рода! Как ты смеешь проявлять ко мне такое неуважение и уходить от разговора?! Только я решаю, когда мы закончим. - Х-хорошо, - неуверенно промямлил…а Марид. - Постой. Я не уходила от разговора, так с какой стати ты, многоуважаемый, обвиняешь меня в том, чего я не совершала? - А третий глаз кто сейчас собирался закрыть? – язвительно отозвался джинн, деловито сложив руки на груди и чуть наклонившись к девушке, чтобы их лица были на одном уровне. - Не считаешься со мной? Человек, меня опасно игнорировать… - Тебя можно увидеть, только когда открыт третий глаз? – осторожно спросила брюнетка. Значит, не хочет сдаваться? Что ж, джинн принимает условия этой игры. Небольшой разговор, и Марид рано или поздно расколется, выдаст себя чем-нибудь, а вот потом ему придется объясниться. - Разумеется! – самодовольно произнес джинн, не удержав в узде природную гордость. – Ведь джинны не воспринимаются ни одним из пяти основных чувств человека. - Джинн? – насмешливо приподняла бровь Интисар. – А почему джинны не воспринимаются ни одним из пяти чувств? На секунду синего духа одолело сомнение. Глядя в глаза волшебнице, его уверенность в том, что воспоминания вернулись, пошатнулась. - Странный ты какой-то стал, - задумчиво потёр бороду Синий, внимательно оглядывая девушку. Нет, глупость! Марид всегда был хорошим актёром, об этом нельзя забывать. Игра продолжается. - Стала. - Без разницы. – Ещё пару мгновений пройдясь взглядом по стоящей перед ним волшебницей, Синий как-то устало выдохнул, потирая переносицу. – Человек, ты меня поражаешь своим незнанием. Джинны – духи, созданные из чистого бездымного пламени. Мы появились, когда этот мир был совсем молод, а человечества ещё в планах не было, и мы несравнимы со всеми другими созданиями по силе, мощи, скорости и возможностям. Мы – вечны! Низшие создания не могут видеть нас, слышать, прикасаться к нам, ощущать наш запах. Только когда вы, люди, впервые открыли третий глаз, то смогли подняться на совершенно иной уровень и увидеть нас. - То есть, - осторожно начала Интисар, – вас создал Иль Илах на заре времён? - Именно. Джинны - древнейшие существа, живущие на этом свете, так что следи за языком, когда разговариваешь со мной, и прояви должное уважение. - Но если вы – древнейшие и могущественнейшие существа, когда-либо появлявшиеся в этом мире, то почему о вас, джиннах, нет ни одного упоминания в книгах, священных писаниях, или хотя бы легенд, придуманных со слов тех, кто вас когда-либо встречал? - Почему?! – разъярился джинн, на мгновение вновь вспомнив, ПОЧЕМУ. Но быстро остыл и взял себя в руки. – Потому что я – последний джинн! И, кажется, уже говорил, что ненавижу людей, да и все остальные расы в равной степени, поэтому не ищу ни с кем встречи и другим не позволю врываться в мои владения! Так откуда же о нас возьмутся легенды? - Подожди… - оторопело уставилась на него брюнетка. - Когда ты в последний раз виделся с разумным существом? - Считать разучился? – устало произнёс джинн, скептично глядя на собеседницу. - Разучилась. - Неважно. – Претворяется, что не знает? Так джинн ему скажет, и заодно скажет всё, что думает о нём! - Последняя встреча произошла более восьми столетий назад, и хочу сообщить, что лучше бы я никогда не встречал этого человека. Один раз сжалился, решил помочь, а получил только проблемы, - обижено пробурчал джинн, сложив руки на груди и отвернувшись в сторону. Столько старался ради этого дурака, а что в ответ? Чёрная неблагодарность. – А теперь ко мне снова заявился человек, которого я совершенно не жду, - язвительно произнёс джинн, с явным намёком на то, что Марида он не ждал ни в первую их встречу, ни во все следующие, ни сейчас, а парень приходил, будто ему и вправду здесь мёдом намазано. Но тогда джинн всё же не устоял и начал с ним общение. Хватит. Подобного больше не повторится. Не только смертные создания учатся на своих ошибках. И пусть Марид притворяется, сколько влезет, но джинн решил для себя всё много лет назад, когда только-только создал новый сосуд для друга. Так что, пора расставить все точки над «i»: - Не знаю чего тебе от меня нужно, но я второй раз на те же грабли не наступлю. Ты точно такой же – человек-катастрофа. Да, Марид совсем не изменился. Человек-катастрофа - точно такой же, каким был. - Такая же. - Не суть. Бери своих друзей и убирайся. И забудь сюда дорогу. Так будет лучше. Для него так действительно будет лучше. Незачем им более пересекаться, дабы вновь не совершить тех же ошибок и не повторить историю. - А давайте заключим сделку? - Что за наглость?! – возмутился джинн. Он с кем, спрашивается, разговаривал? – Я только что сказал, что не собираюсь тебе помогать, что бы у тебя там ни случилось. Ты меня плохо понял? Я вроде бы на языке людей сейчас разговаривал. - Поняла. - Безразлично. - Но я и не прошу о помощи, - улыбнулась девушка, разведя руки в сторону, показывая своеобразную безоружность и искренность своих слов. – Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество. Все останутся в выигрыше. Он его сейчас прибьёт. - Ну? Интересует? – продолжила она допытываться. - Хм? – задумался джинн. Чёрт, интересно, что он там предложит. Ах, проклятое любопытство! Джинн уверен, что пожалеет об этом, но не может противостоять своему интересу. – К чему ты ведешь, человек? – будто нехотя, спросил дух, не желая показывать свой интерес. - У меня есть несколько вопросов. Простых несколько вопросов, на которые очень хотелось бы получить ответы, и я уверена: ты сможешь мне их дать. - А что я получу? – быстро спросил Синий. Ну а что? Марид сказал, что все останутся в выигрыше, а джинну интересно, что у этого дурака может быть такого, что сможет заинтересовать даже древнего духа. - Я восстановлю всё, что было разрушено. - Что? – со смешком спросил джинн. Он не до конца понимает: Марид сейчас серьёзно? - Заклинание, которое остановило моих друзей, долго не продержится, а когда оно развеется, они продолжат бой, и я наверняка к ним присоединюсь, в итоге мы разрушим ещё больше чем вчера. Но если мы договоримся, я не только предотвращу бой, но и восстановлю всё, что было разрушено, вернув этому месту первозданный вид. Для джинна это всё звучало как бесконечное «бла-бла-бла». Разумеется, этот дурачина всё восстановит, об ином варианте и речи быть не может. Сломал? Теперь пускай восстанавливает. - Ты и так это сделаешь, - надменно бросил джинн, и раз Марид сходу не улавливает простую схему «сломал – чини», то Синий для верности его немного припугнёт: – Я уже пощадил вас троих, а ведь мог разделаться с вами ещё вчера, а минутой ранее даже позволил уйти живыми, но не думала же ты, что так просто отделаешься? Вы мне должны, и заплатите сполна. - Вот как? – улыбнувшись уголком губ, протянула девчонка. – Могу ли я полюбопытствовать: почему ты - ненавидящий людей могущественный джинн - не уничтожил нас ещё вчера, когда мы посмели разрушить часть твоих владений? Марид… совсем страх потерял, что ли? - Ты насмехаешься надо мной? – угрожающе произнес джинн, опасно возвышаясь над этим хамлом, у которого на губах ещё молоко не обсохло. Боится. Джинн прекрасно видит, что боится, но старается не подавать виду. Пф, как обычно. - Ни одной секунды, - мгновенно отозвалась волшебница. – Я просто предполагаю, что ты хотел бы наказать нас, а не убить, ведь как ты сказал до этого: смерть – слишком простое наказание. Джинн хотел устало закатить глаза к небу. Да уж, красноречия Марид не растерял. Как всё красиво подвёл к тому, чтобы выйти сухим из воды, да ещё и выгоду получить. - Продолжай, - прищурившись, бросил джинн, желая послушать, что ещё этот сказочник сочинит сходу. Подсознательно дух уже понимал, что, скорее всего, совершит сейчас ту же ошибку, что и восемьсот лет назад: пойдёт на контакт. Плакали все труды, все планы, и всё-всё-всё. Джинн не может отрицать, что он скучал по общению с этим идиотом. Такой забавный… Неужели даже такие существа как джинны не учатся на своих ошибках? В тот день, когда они впервые встретились, парень был на редкость хитрый и языкастый, настороженный, но не имеющий злых намерений, он заговорил джинна, а тот не смог проявить такого же упрямства, как у этого чудака, и выгнать его из своих земель раз и навсегда. Он по-настоящему веселил джинна, поэтому Синий и не смог отказаться от общения с ним, а сейчас всё будто бы повторяется вновь. И опять этот лукавый самоуверенный взгляд, принадлежащий глазам, чей цвет сравним с чистейшим янтарем… Так, ну-ка стоп! Хорошая попытка, но джинн не поведется. Он помнит, что Марид вернул воспоминания, а сейчас они просто пытаются поймать друг друга «за хвост». Джинн не проиграет этому упрямому ослу в юбке! - Как я уже сказала, мы с удовольствием восстановим и горы, и водопады, каждую травинку вернем на место. Сами, по собственному желанию, без принуждения, вложим всю душу в работу, чтобы ты не разочаровался в результате. В принципе мне больше нечего тебе предложить, и остается надеяться только на то, что ты даруешь нам своё прощение, а также будешь миролюбив и щедр, исполнив одну мою незначительную просьбу. – Джинн заинтересованно приподнял одну бровь, мысленно поражаясь наглости этого человека. - Я прошу об одной беседе. - Одна беседа? – усмехнулся джинн. - Думаешь, я снова попадусь на эту уловку, человек? Соглашусь с тобой поговорить, так ты меня потом в покое не оставишь: будешь приходить сюда как к себе домой и не дашь мне даже минуту побыть в тишине. О да, они уже проходили это. Восемьсот лет назад Марид сказал тоже самое: «всего лишь одну беседу», а Синий повёлся, потом прогнать его домой никак не мог. - Люди не джинны, мы не вечны, - медленно проговорила девушка, после недолгого молчания. – Когда-нибудь я умру и больше не побеспокою тебя, а у тебя будет целая вечность, чтобы насладиться тишиной и покоем, но… Разве тебе не бывает скучно? Разве вечная тишина не угнетает? Я - лишь мимолетный проблеск в твоей памяти, как и тот человек, что приходил восемьсот лет назад, но разве именно такие проблески не разбавляют вечную жизнь новыми впечатлениями? Джинну так и хотелось сказать, что если умрёт она, то ни у кого никакой вечности уже не будет, но всё же промолчал. Я – лишь мимолетный проблеск в твоей памяти… Проблеск, да? Может и проблеск, но далеко не мимолётный. - Некоторые проблески слишком ярки, чтобы желать видеть их снова и снова, - глухо отозвался джинн, - но также они невероятно прекрасны, и не хватает силы воли отказаться от повторного созерцания столь ослепительного зрелища, ведь увидев раз уже невозможно позабыть подобное. Не поддаться соблазну очень сложно, и даже сильнейшие мира сего не способны противостоять такому искушению. Да, Марид был самым ярким проблеском, настолько ярким, что мог ослепить, но в то же время этот проблеск был так прекрасен, что его хочется видеть вновь и вновь. …и даже сильнейшие мира сего не способны противостоять такому искушению. И ведь правда: джинн не устоял, Давид не устоял. …не хватает силы воли отказаться от повторного созерцания столь ослепительного зрелища… И вот теперь джинн снова не может сказать «нет». Дух мотнул головой, прогоняя ненужные мысли. За всеми этими разговорами он не заметил кое-чего крайне важного! Посмотрев ей в глаза, синий дух начинал понимать, что что-то не так. Что-то явно не сходится. Надо убедиться в своей догадке, а значит, Марид должен отвлечься на что-нибудь. И Синий знает, как это организовать. - Я дарую вам своё прощение, - принял решение джинн, - и отвечу на некоторые твои вопросы, но те двое, что пришли с тобой, не будут принимать участия в нашей беседе. Я не желаю, чтобы они слышали нас и даже знали о моём существовании. - А… Я… - мямлила девушка. - Вижу, ты не знаешь, что делать, - усмехнулся джинн, довольный тем, что загнал болтливого Марида в угол. – Возможно, я мог бы тебе помочь советом, - самодовольно произнес Синий, гордо подняв голову и слегка прикрыв глаза, показывая высшую степень превосходства. Этот остряк должен попросить его, тем самым признавая свою беспомощность и зависимость в данный момент. Самоуверенный Ониксовый волшебник должен хоть раз подчиниться чужой воле и сделать так, как хочет другой. Склонить гордую голову. - Что ж, так тому и быть, - уверенно начала Интисар, бросая вызов собеседнику. - Сархан и Анвар ни о чем не узнают. В ответ джинн неопределенно хмыкнул. Не склонился. Как всегда. Этим раздражает, но этим же и нравится. Могущественный дух изначально знал исход всего этого разговора, и всё равно… - Дай слово, что обо мне и о том, что ты услышишь от меня, не узнает никто и никогда. - Обещаю. Пока эти трое восстанавливали земли источника, синий дух не сводил взгляд с волшебницы, пытаясь заглянуть в её сознание и отыскать нужные воспоминания. Пора уже заканчивать глупые игры. Пресвятые щупальца Илаха… Да он действительно ничего не помнит. Он…а действительно нашла это место случайно, она открыла третий глаз не с целью увидеть джинна, а для создания мощного заклинания. Все её вопросы были не притворством, она действительно ничего не знала и не понимала! Джинн прикрыл глаза и потёр ладонью лоб. Такое вряд ли возможно, но, кажется, у него начинает болеть голова. Он решил не вмешиваться в новую жизнь Марида от греха подальше, но сейчас уже поздно, всё итак весело полетело к чертям, поэтому пора узнать обо всём, что с ней происходило на протяжении прошедших двадцати лет. Он, конечно, не видит её через поток судьбы, но когда она находится так близко, джинн запросто может залезть к ней в голову и просмотреть все воспоминания, причем она даже ничего не заметит. Что там приключилось с этим оболтусом… Церковь, Гануд, Священный Посох, освобождение, побег, разгневанные горгоны, Сопротивление, Соломон и его товарищи, Уго, Арба, Фалан, Вахид и ещё куча бесполезных для джинна имён, и, тем не менее, он внимательно просмотрел каждого, кто был в Сопротивлении, через её воспоминания и одновременно с этим через поток судьбы. Надо же знать, с кем Марид водится на этот раз. Диргам, Сархан, Анвар… Самые близкие? Что ж, вроде неплохие люди, подозрения у джинна не вызывают, однако особого доверия тоже. Почему? Потому что и Давид когда-то был хорошим парнем. Ну надо же… Снова нашёл огненную саламандру. И как только Марид постоянно натыкается на этого зверя? Вся жизнь девушки и всех, кто с ней связан, стремительно пролетала перед глазами джинна до тех пор, пока он не увидел всё, вплоть до их сегодняшней встречи. Н-да… Ну и беседа, оказывается, между ними выдалась. Одна летала на своей «волне», другой – на своей. Джинн хотел было уже обреченно застонать, как внезапно увидел, чем занимаются волшебники. Н-нет… Неужели у Марида действительно хватит ума на это? Да не может быть, он, наверное, СДЕЛАЛ ЭТО??? Кинул себе в лицо горсть песка, чтобы заплакать и выклянчить у друзей то, что ей нужно??? Джинн возвёл очи к небу. - О, Всевышний, что же тобой руководило, когда ты создавал такого недоумка? Когда они закончили работу, Интисар решила усыпить своих друзей, чтобы они не слышали её предстоящего разговора с джинном, а тот в свою очередь тоже подготовился к грядущей беседе. Ничего не помнит о прошлой жизни – вот и славно. Джинн будет вести себя так, будто не знает её и впервые видит. Пусть так. Чем дальше от Марида, тем дальше от Давида. Правда, в процессе разговора джинн не смог сразу подавить привычку обращаться к этому человеку в мужском роде, но если честно, Синего это не особо волновало, а Интисар, похоже, приняла это за его индивидуальную особенность (странность) и не зацикливала внимание, а поправляла чисто автоматически. На одном моменте разговора джинн напрягся. Когда она спросила, почему не может погрузиться в источник вместе с её друзьями. Джинн ловко ушёл от ответа – наплёл ей что-то про то, что он их вытаскивать из озера не будет ни при каких обстоятельствах. На самом же деле, Синий однажды позволил Мариду очиститься в источнике, парень пролежал там дня четыре, ему этого хватило, зато последствия были просто неописуемы. Этот бесноватый три дня бегал как заведенный. С помощью магии высек в скале своё лицо (а джинну потом пришлось это убирать, между прочим!). Пытался оседлать самого большого оленя в западном лесу, перепугал животное, являвшееся вожаком, из-за чего всё стадо помчалось прочь от предполагаемой опасности, а помчались они в недавно отстроенный (который потом снова пришлось отстраивать) город племени Фенекс – гигантских человекоподобных созданий с крыльями. А вечером выкинул весь Совет праведников в озеро, неподалёку от главного собора, причем провернул всё так, что умудрился никому не попасться на глаза, а потом создал поддельный камень телепортации и подкинул его парню, который любил бросаться оскорблениями в адрес Марида. Совет, когда выбрался из озера и «случайно» обнаружил у одного из волшебников камень перемещения, который утром «пропал» у Марида (который тщательно всё спланировал), набросился на ничего непонимающего молодого человека. А в этот момент, пока все были заняты разбирательством, Марид украл двадцать четыре Священных Посоха, даже тот, что принадлежал Давиду, и спрятал их в кладовой с вареньем и соленьями, тем самым спровоцировав такую панику среди людей, что словами не описать. А этот остряк ещё и свой посох с остальными спрятал, типа он не при делах и является такой же жертвой, как и все, поэтому-то на него тогда никто не подумал. Ещё и непонимание с растерянностью так натурально изображал! Оставалось только молча аплодировать такому таланту. Никто так и не догадался, кто был виной всему, что произошло в этот безумный день, но после этого джинн никогда больше не позволял Мариду прикасаться к водам волшебного источника. Продолжив беседу, джинн в один момент потерял над собой контроль, начав громко хохотать. - Судьба? СУДЬБА?! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Да что ТЫ можешь знать о судьбе? Ты – человек, всю жизнь идущий против всего, что пытается склонить пред собой твою голову, человек, которому закон не писан, – говоришь о судьбе? Аха-ха-ха-ха!!! Он не смог сдержаться. Как же смешно было слышать от Марида что-то о судьбе, до слёз смешно. В этот момент джинн даже забыл, что перед ним стоит не Марид, а Интисар, которая не помнит ничего о себе и совершенно не понимает ни слов синего духа, ни его реакцию на такое простое слово как «судьба». Дальше она начала расспрашивать о том, что случилось с джиннами. Навевает воспоминания… Были уже все эти разговоры: он рассказывал обо всём Мариду много столетий назад, поэтому не особо задумывался над ответами на её вопросы. Уже проходили. Один раз только джинн чуть не проговорился, упомянув о том, что когда-то помог врагу Иль Илаха. Но вот потом стало интереснее… Она всё-таки заметила, что горное кольцо окружает барьер. Поняла, что что-то не так, почувствовала неладное, и джинн заинтересовался, а когда она неуверенно, но всё же пришла к выводу, что горы будто бы окружает какой-то барьер, тогда-то дух и захохотал во второй раз. До чего же это было смешно. Сделала вывод, называется! Да никто в жизни бы не почувствовал этот барьер, кроме неё – кроме создателя этого барьера. Джинну нравилась их беседа, ему нравилось играть словами, запутывать её, давать несколько подсказок и сотню загадок одновременно, он получал от этого какое-то удовольствие, испытывал азарт, вкладывая в каждое сказанное слово тайный смысл, который сходу не обнаружишь. Говорил о Мариде, как о другом человеке, в то же время тонко намекая, что сейчас джинн разговаривает с одним и тем же дурнем. Даже ту человеческую болезнь упомянул. Как же её..? Ах да, простуда! И какой идиот придумал столь глупое название? Давно джинну не было так весело, давно он не чувствовал себя настолько живым. В один момент девчонка «скисла». Невесёлые мысли? Хм, джинну не нравится это «падение боевого духа», Мариду не идёт. Синий напомнит ему, кем мальчишка является в душе. - Ты же самостоятельный, – неожиданно произнёс джин, заставив Интисар встрепенуться. – У тебя есть всё, что нужно и даже больше. Неужели ты не сможешь принять верное решение? - Откуда же мне знать, какое решение верное, а какое - нет? – плаксиво простонала девушка, яростно взлохмачивая обеими руками собственные волосы. - Когда тебя это останавливало? – усмехнулся джинн. - Поступай как всегда: упрямься до последнего и, не взирая ни на что, действуй так, как посчитаешь нужным. Ты всё равно что-то натворишь и получишь нагоняй, так какая разница за что именно? «Упрямься до последнего и, не взирая ни на что, действуй так, как посчитаешь нужным» - так было всегда, и сколько бы жизней Марид ни прожил, сколько бы раз ни забывал своё прошлое, это всегда будет неизменным. - Мы ещё увидимся? – донесся до него девичий голос. - Конечно, - ответил джинн, не поворачиваясь к девушке, поэтому она не смогла разглядеть на его губах лёгкую улыбку. Именно улыбку. – Ты сам придешь ко мне. - Сама, - автоматически исправила она его. - Почему ты так уверен, что я приду? Почему? Да потому что ему не удавалось даже пинками выгнать Марида, парень постоянно возвращался в эти земли, с чего бы вдруг сейчас что-то изменилось? - Потому что тебе нужна будет моя помощь. - И ты её окажешь? - Разумеется, ведь я невероятно великодушен. – Джинн на секунду остановился. - Дам один совет, - бросил он через плечо, слегка повернув голову к девушке. – Никогда не сравнивай себя с другими. Даже среди особенных, ты – самый особенный. Особенный, не то слово. Уникальный. Единственный в своём роде. Все люди разные, у всех есть свои таланты и особенности, но есть и те, кто выделяется своими невероятными возможностями, находится на совершенно другом уровне. Такие люди уникальны, и ни одни из их числа не будет похож на другого, поэтому каждый из таких «уникальных» - единственный в своём роде. Давид. Марид (Интисар). Соломон. Уралтуго Нои Нуэф. Четыре волшебника, способные изменить законы самого мира, способные бросить вызов Иль Илаху. Некоторые замыслы Отца не способен постичь даже джинн. Зачем Он создал тех, кто может стать для Него угрозой? Он ведь знал, как может всё обернуться, знал, когда предначертал Мариду такую судьбу, и всё равно… Да, предначертал Мариду. Парень ведь неспроста тогда заболел, начал скачки в пространстве, прорвался в другое измерение. Тогда он ещё был подвластен судьбе, и то, что произошло, не было случайностью, однако, предполагал ли Отец, к какому исходу всё это приведет? Знал ли он наперёд, что Марид не погибнет, не исчезнет в другом мире, а вернётся сюда, отлучённый от судьбы, несущий в себе погибель своего Создателя? Знал ли он, что в дальнейшем Марид станет для Давида причиной, ради которой волшебник вознамериться занять место Бога, что в свою очередь повлекло за собой рождение Соломона, который в свою очередь ушёл вместе с Уралтуго из церкви, что дало возможность гению реализовать в жизни все свои знания и умения? Может, и знал, а может, и нет – джинну это неведомо, но в одном он был уверен: на этих четверых у Иль Илаха с самого начала были особые планы, Он отвёл им главные роли ещё до их рождения, но древний дух не знал, в чём именно заключаются эти роли, поэтому оставалось только ждать. Как бы печально ни было это признавать, но та же недоделка-Арба тоже входит в число «уникальных», ибо возможности её поистине огромны, однако со всеми предыдущими она и рядом не стояла, ибо уступает им многократно. Никогда у неё не получится сотворить то, на что способен каждый из перечисленных. Просто не сможет, она – воин, такой её создали. Она может быть хороша на войне, во всех её аспектах: сражения, стратегия, составление планов и подготовка к действиям, сбор войск и тому подобное. Но она не творец, не мыслитель, не мечтатель, не волшебник. Не понимает она магию, использует её как оружие, инструмент, не более, забывает о духовной составляющей магии. Она не такая, как те четверо. Диргам и два его ученика немногим уступают ей в силе. Однако, понимания дара Иль Илаха человечеству у них в разы больше, что делает их одними из сильнейших волшебников, исключая ту четвёрку. Джинн искренне надеется, что эти люди будут продолжать идти по верному пути и не оступятся. Они могут стать мудрейшими из волшебников. Могут, однако, последние двадцать лет – с момента возвращения Марида – будущее стало таким изменчивым, непостоянным. Джинн уже ни за что не ручается, но надеется. Верит. Вахид, Фалан, Иснан, Сетта, Шеба – они немного другой уровень. Они тоже особенные, но в другом смысле. Не в глобальном, не в мировом. Это люди, для которых превыше всего стоит семья и дорогие сердцу люди. Джинн поощряет такие ценности, ему нравится, что есть те, кто дорожит подобным превыше всего. Однако, именно то, что даёт им силы, является самым уязвимым местом. Это опасно. Эти пятеро… слишком зависимы от тех, кто им дорог. Джинн может с уверенностью сказать, что те, о ком говорилось ранее, смогут пережить потерю дорогих людей. Будут горевать, будут испытывать боль, но смогут взять себя в руки и пережить это, пусть и забыть никогда не получится. Но вот насчёт последних пятерых дух совсем не уверен, ибо своей привязанностью они уж больно сильно напоминают прошлого Давида, который пережить-то пережил смерть Марида, вот только во что он потом превратился? Однако, сказать чего-то определенного, утверждать, что они пойдут по тому же пути, что и Давид, джинн не может. Не тогда, когда Марид меняет ход судьбы своим присутствием.***
Следующие годы не были особо примечательными. Джинн… Как бы это сказать… Он будто впал в апатию. Ему было абсолютно наплевать на всё, он продолжал без особого интереса наблюдать за миром, его одолела лёгкая лень, он целыми днями валял дурака, что джинну несвойственно, и ему было очень, очень, о-о-очень скучно, но при этом он не желал и пальцем шевельнуть, чтобы исправить это. Кажется, Марид его разбаловал весельем, которое приносил с каждым своим появлением. Ну а что? Марид сам виноват, что джинн привык, нечего было постоянно приходить сюда. А теперь Марид там, в Сопротивлении, воюет, ему некогда. Ну а джинну просто скучно. Странно, все предыдущие тысячелетия, до первой встречи с Маридом, ему жилось очень даже неплохо, духа в полной мере всё устраивало. А Марид такой шумный, такой болтливый, надоедливый и просто раздражает. В первое время джинн мечтал, чтобы этот парень потерялся где-нибудь, желательно навсегда, и даже те восемьсот лет его отсутствия, что волшебник провёл в другом мире, давались джинну относительно легко, а теперь на тебе! Заскучал без своей персональной головной боли. Куда катиться этот мир? На секунду какое-то странное чувство заставило джинна встрепенуться, но оно исчезло также быстро, как и появилось. Джинн пытался понять, что это было, однако результаты были… то есть их не было, поэтому синий дух вернулся в своё апатичное состояние. В следующий раз джинн вздрогнул, когда услышал истошный вопль Интисар, раздавшийся недалеко от того места, где джинн… ничего не делал. Так, ему никто не указ, ясно? Что хочет, то и будет делать, и если он ничего не хочет, значит, ничего делать и не будет! Поначалу дух просто наблюдал, как волшебница надрывает голосовые связки, вместо того, чтобы просто обернуться. Но когда он понял, что орать брюнетка может ещё долго, то решил дать о себе знать. Продолжив тараторить, Интисар выдавала кучу какой-то бесполезной информации, суть которой джинн не особо улавливал и даже делать этого не собирался. Ей вроде помощь требуется, вот только в чём – известно только ей самой. В этот раз джинна вырвала из мыслей фраза, произнесенная волшебницей. Адувв Илах. А вот это уже интересно! Так она об этом говорила всё это время? И откуда вообще знает? Прислушавшись, о чём говорит волшебница, джинн нахмурился. - Книга при тебе? …спросил он тогда. Текст на страницах старой книжонки праведников джинн прочитал за две-три секунды, а остальное время лишь делал вид, что смотрит в книгу, а на самом деле опять залез в голову волшебницы, просматривая её воспоминания. Заодно и узнает, что заставило её так паниковать. С каждым просмотренным в её памяти моментом, джинн всё сильнее хотел взять эту самую книгу в руки и от души треснуть Интисар по пустой голове. Украла каплю из источника? Когда эта ходячая проблема умудрилась протянуть свои непослушные ручонки к источнику?! Выпила эту каплю и чуть не умерла. Так вот, что это было за странное чувство, несколько дней назад нарушившее апатичный покой джинна. В тот день он мельком почувствовал огромный выброс силы, спровоцированный силой волшебного источника, но не придал этому значения. А теперь ещё и воспоминания стали возвращаться! И в завершении не хватало только случайно найти книгу, где будет упоминаться об Адувв Илахе – ещё один ключ к воспоминаниям о прошлой жизни. Молодец. Просто гениально. Джинн всерьёз подумывает создать для Марида специальную корону – самую роскошную, самую богато украшенную, самую величественную, сделать на ней гравировку: «Заноза в моей заднице», и внизу подпись: «От Иль Илаха, Давида и джинна», а потом торжественно водрузить её на пустую чернобрысую голову. Честно, джинн уже так устал от того, что все планы летят к чёрту, что ему уже на всё было наплевать. Старался устроить всё так, чтобы Марид никогда не столкнулся со своим прошлым, дабы защитить его, а он будто назло всё сделал так, чтобы вспомнить. Да и в бездну всё это! Джинну надоело, ему даже злиться лень. Не первый день Марида знает, мог бы и предугадать, что всё пойдёт наперекосяк, так что толку сейчас читать нотации этому упрямому балбесу? Вспоминает? Ну и пусть. Всё равно он уже выпил эту каплю, теперь поздно что-либо предпринимать. Хоть тысячи барьеров на его сознание ставь – всё равно вспомнит, раз уж и в этот раз умудрился докопаться. Самое главное не дать ему пересечься с Давидом. Хоть Марид и был сильнейшим в своё время, но прошло восемь столетий, в течение которых Давид совершенствовался во владении магией, так что сейчас, учитывая, что Марид заново начал жить, заново начал всему учиться, узнавал всё с самого нуля, шанс на его победу над Давидом крайне мал. Сможет дать достойный отпор, но вряд ли победит. Разница не столько в силе, сколько в опыте. - Адувв Илах и был тем человеком, который пришёл к тебе восемьсот лет назад?! – обалдело воскликнула Интисар. Джинну тогда ещё похвалил за догадливость, но в душе громко хохотал над ней. Ситуация была такой, будто ей загадали загадку о ней же, а она ещё и думает над ответом. А почему бы ещё больше не повеселить себя этим разговором? - Н-но… А как же одержимость, проклятие и всё остальное? – скороговоркой напомнила девушка. – Этого точно не будет? А то я совершенно не хочу. - А тебя никто и не спрашивает. - Стой, ты же только что говорил, что этот посох… - Я сказал, что никакой дух мёртвого не захватит твой разум, но я не говорил, что посох никак на тебя не повлияет. У этого артефакта, - указал он на золотой посох в руках Интисар, - только один хозяин и другого он не признает, поэтому после Адувв Илаха никто так и не смог управиться с ним как следует. Но у тебя есть все шансы. - Почему? Право слово, джинн чуть не засмеялся на этом моменте. Почему? Может, потому, что этот посох отличается от остальных тем, что его свойства были изменены, когда и его коснулась энергия другого мира? Марид не имеет связи с Иль Илахом, как и его посох, поэтому находясь в руках своего законного владельца, посох может без проблем собирать энергию из окружающей среды и передавать её Мариду, но другие волшебники СВЯЗАНЫ с Богом, поэтому свою силу получают от Него, а не из окружающего пространства. Тянуть магой напрямую от Отца через конкретно этот посох в разы сложнее, чем через любой другой Священный Посох – образуется диссонанс. В руках Марида этот посох, как бутылка воды – наклоняешь, и вода (магой) течет тебе в горло без каких-либо проблем, а в руках другого человека этот посох будет работать по принципу тоненькой трубочки – надо будет приложить силы, чтобы вытянуть хоть каплю воды. В итоге: волшебник тратит в два раза больше физических сил, чем потребовалось бы Мариду, что, соответственно, быстрее истощает его. - По сравнению с другими владельцами этого посоха, ты больше всех подвержена влиянию Адувв Илаха, - абсолютно спокойно произнёс джинн, сложив руки на груди. И в голосе его не проскользнуло ни капли сочувствия или сострадания. Но и безразличия не было. Он словно говорил о какой-то повседневной обыденности. - Даже больше: только ты можешь создать связь с ним. - Почему я? – вконец обалдела волшебница. - Потому что у тебя есть то, чего не было у остальных хранителей посоха, - прошептал джинн, очень близко склонившись к лицу обескураженной девушки. До неё, конечно, вряд ли дойдёт, истинный смысл его слов, но попугать её очень уж хотелось. Больше всех подвержена влиянию Адувв Илаха, бла-бла-бла… Ещё бы! Что есть у неё для связи с Адувв Илахом, чего не было у других? Душа этого самого Адувв Илаха! Создать с ним связь? Она уже её создала, когда выпила каплю из волшебного источника и начала возвращать СВОИ воспоминания, о чём джинн прямо ей и сказал, опустив слово «свои»: - Тот хрустальный флакон, который ты наполнила здесь… Выпив каплю из волшебного источника, ты любезно открыла Адувв Илаху двери в свою душу. Они поговорили о том, что ей снятся сны, которые на самом деле являются его воспоминаниями о прошлом, правда, глупышка не может этого понять. Но джинн проникся к ней лёгкой жалостью, когда узнал, что воспоминания возвращаются не по порядку, а таким образом, что жизнь Марида и Мэдисона перемешиваются друг с другом. Неудивительно, что она запуталась и ничего не понимает. Видеть что-то настолько разное и далёкое друг от друга… А потом она просила рассказать ей о… ней же. Точнее о Мариде. Но даже когда джинн произнёс её прошлое имя, она ничего не почувствовала, имя ей ни о чем не сказало. В дальнейшем дух специально старался рассказывать таким образом, будто говорит о другом человеке, а не о ней, чтобы ещё сильнее не напугать её. Почему? Потому, что ситуация оказалось хуже, чем предполагал дух. Ладно, если бы воспоминания Марида возвращались, но из-за того, что они смешиваются с воспоминаниями Мэдисона, у девушки наверняка голова кругом идёт, и джинн искренне восхищён тем, что она всё ещё в своём уме. Ещё бы! Считай, сейчас она одновременно проживает три жизни: свою, Мэдисона и Марида, причем жизнь в другом мире сейчас кажется ей чуждой, непонятной, жутко странной, что неудивительно. Даже для джинна тот мир слишком странный. - Давид хорошо постарался, чтобы за прошедшие восемьсот лет истощить Бога. - Но зачем? – плаксиво проныла Интисар, уже отчаявшись что-либо понять. На губах джинна возникла какая-то удовлетворенная, отчасти даже злорадная ухмылка. - Полагаю, он лелеет надежду слиться с тем, что осталось от Бога, чтобы взять контроль над Великим потоком, отыскать в нём Марида и подчинить его душу себе, навсегда сделать своим. Мне его даже жаль. Столько столетий старался, чтобы в итоге узнать, что Марида никогда не было в Великом потоке. Хотя «жаль» - слишком сильно сказано. Правильнее будет сказать, что джинн отдал бы многое, чтобы посмотреть на лицо Давида, когда тот поймёт, что Марид облапошил всех, кого только можно. Правда, не без помощи джинна, но духу признание заслуг не нужно, ему хватит просто весёлого зрелища. - А где же он был всё это время? - А вот на этот вопрос мне ответишь ты, - прищурился джинн, смотря прямо в глаза Интисар, чем немало напугал её. - Что за воспоминания ты видишь? Что-то необычное? Странное? Да, догадки джинна подтвердились. Интисар вспоминает жизнь Мэдисона, причем слишком… «активно» вспоминает. Это опасно. Судя по тому, что услышал джинн, она вспомнила уже многое, но ещё не дошла до самого главного – причины ссоры Давида и Марида. А вот когда она увидит это воспоминание, можно бить тревогу. Как она отреагирует на то, что видит саму себя в воспоминаниях восьмисотлетней давности? - А… Постой-постой, а что же тогда он хочет от меня? – растеряно пролепетала брюнетка. - Зачем он показывает мне свои воспоминания? Зачем? И как ему ответить на этот вопрос? - Не всё сразу, юный человек, - осадил её джинн. - Сейчас тебе лучше вернуться домой, ты итак узнала сегодня очень много, обдумай всё это как следует. Даю слово, со временем ты получишь все ответы. Несомненно, получит. Возвращение ВСЕХ воспоминаний – лишь вопрос времени. Рано или поздно, но вспомнит всё до мельчайших подробностей. Может через пять лет, может через десять, а может и через несколько месяцев – этого предугадать, увы, невозможно. Когда она ушла, джинн погрузился в собственные мысли. Когда он копался в её сознании, чтобы узнать о некоторых моментах её нынешней жизни, он увидел то, что его сильно обеспокоило. Уго и Иснан. Эти двое беспокоили джинна. Они любят её. Без сомнения, оба дурака влюбились, но Давид тоже был влюблён, и закончилось эта история весьма плачевно. Как бы и в этот раз подобного не произошло. Они все, конечно, разные люди, с разными характерами и амбициями, совершенно ничем друг на друга не похожи, но джинн всё равно беспокоился. Единственный, кто больше других вселял в него немного уверенности – Уралтуго. Он хороший человек. Честный, добрый, мягкий, «светлый». Воспитанный. Намного спокойнее, нежели Иснан или Давид в прошлом, те двое - порывистые, эмоциональные, несдержанные. И в отличие от них, у юного (по меркам бессмертного джинна) гения никогда ни при каких обстоятельствах не поднимется рука на Интисар. Иснан же может натворить бед на горячую голову, как и Давид когда-то. Джинн не хочет сказать, что Иснан плохой, но с ним Интисар надо быть более осторожной, чем с Уралтуго.***
В дальнейшем у Интисар, видимо, выдалось слишком много свободного времени, потому что она зачистила к джинну, а он опять не заметил, как за разговорами начал постепенно всё больше и больше учить её магии. Как он и говорил: даст слабину – её потом пинками отсюда не выгонишь. Но вот когда она назвала его Джинни… Опять это глупое Джинни! Он ей что, питомец?! Интересно, она специально вспомнила именно тот момент, когда впервые (будучи Маридом) решила назвать его Джинни? Ещё и разрешение спросила! Помнится, Мариду он тогда чётко и ясно на человеческом языке сказал: «Нет». Всё как об стенку горох. Поэтому сейчас джинн не видел смысла вообще отвечать согласием или отказом: всё равно ведь будет его так называть. - Тогда вопросов не имею. Хотя… Джинни, меня кое-что беспокоит, - неожиданно произнесла Интисар. - Всё, что я узнала про Марида без сомнения интересно и по-настоящему потрясающе, но я не понимаю, почему сейчас? Зачем мне всё это? Я имею в виду его воспоминания. Я не понимаю, какая связь между всем, что происходит сейчас, и тем, что было тогда. Да и отношения Марида и Давида не дают мне покоя. Ну не могло быть всё так просто, как казалось вначале. Там точно была какая-то маленькая – маленькая, но невероятно важная - деталь, которую мы оба упускаем из виду, но которая и была причиной их ссоры. Однако в воспоминаниях Марида я не видела ничего такого, хотя не осталось практически ничего, чего бы я не знала о нём, разве что всякие мелочи. - Мелочи, да? – задумчиво протянул джинн, подняв взгляд к небу. Мелочи… Ага, как же. Эта мелочь стала причиной катастрофы. Её душа помнит, сколько горя принесла эта «мелочь», наверное, именно поэтому это воспоминание чисто инстинктивно было запрятано в самые дальние уголки сознания. Она подсознательно не хочет этого вспоминать, потому что ей тоже тяжело далась ссора с Давидом, всё-таки Марид дорожил им, по-настоящему дорожил. Не смог убить друга, даже зная, что это ставит под угрозу его собственную жизнь. Мягкотелый? Возможно, но ведь это не порок. И что-то джинну подсказывает, что если бы Марид не заболел в то время и одолел Давида в схватке, у него всё равно дрогнула бы рука в последний момент. Он же его можно сказать вырастил! Несмотря на то, что сам был практически ребёнком, Марид всегда считал, что раз он старше, то на нём по определению ответственности лежит больше. Что тут сказать? Дурак. Но дурак добрый. Интисар всё ещё ждала ответа от духа, но, к сожалению, он не мог его дать, потому что сам не знал. Не мог увидеть, но какое-то нехорошее предчувствие не давало покоя синему духу. Лишь одно он мог сказать точно: обстановка становится крайне напряженной, и это напряжение чувствуется даже в воздухе, не говоря уже обо всём остальном. Словно весь мир к чему-то готовился. Хороший это знак или плохой джинн, увы, не знает. - Что-то грядёт, - хмуро и напряженно произнёс джинн. - Я не могу сказать наверняка, но произойдёт что-то грандиозное. Мирового масштаба. Должен признаться, Марид меня временами жутко раздражал, ведь из-за него судьба постоянно перестраивалась, и я был не в силах уследить за её ходом или поймать какую-то последовательность в её смене – всё было слишком сумбурно. После его «смерти» Великий Поток стабилизировался, и в течение восьми сотен лет всё текло своим чередом, стало предсказуемым, но последние несколько десятилетий – с того момента, как Интисар впервые открыла глаза - опять что-то происходит, и я не могу предугадать, что случится в дальнейшем. Я чувствую сильные и необратимые изменения в природе этого мира. - «Изменения» в плохом смысле слова? - Не знаю… И это правда. Джинн вправду не знал. - Ты должна покинуть дом. - Что? – спросила Интисар, не удержав смешка. - Ты должна оставить своих друзей. Да. Это будет самое правильное решение. Для неё будет безопаснее остаться в землях источника и переждать надвигающуюся бурю. - Произошло слишком много событий, и меня беспокоит то, что все они взаимосвязаны друг с другом, а в центре всего этого крутишься ты. Взаимосвязаны? Правильнее было бы сказать, что часть событий точь-в-точь повторяет события, что произошли восемьсот лет назад, а другая часть соединяет всё, что было в прошлом, с тем, что происходит в настоящем. Словно некий круг готовится вот-вот замкнуться. И все эти события в той или иной степени связаны с Маридом. - Хочешь, чтобы история повторилась, но уже с тобой в главной роли? ВОТ ЧТО БЕСПОКОИТ ДЖИННА БОЛЬШЕ ВСЕГО! - Джинни, ты зря поднял панику, - мягко произнесла девушка, пытаясь успокоить разбушевавшегося джинна. – В отличие от Марида, я дружбу с психопатами не вожу… Ха. Ха. ХА! Да этого человека только на психопатов и тянет! К сожалению. И что это было за: «В отличие…». Джинн понимает, что она не возьмёт в толк то, что и является Маридом, но духа возмущает тот факт, что она считает теперешнюю себя в чём-то лучше себя прошлой. У джинна новость для этого человека: Такой же тормознутый недоумок, каким был всегда!!! Что тогда не смог вовремя заметить чувств Давида, и это привело к бедам, что сейчас не может заметить чувств тех двух волшебников! Но джинн лишь хмыкнул, вслух сказав: - Я бы на твоём месте не был так уверен. Раздавшийся грохот заставил джинна нахмуриться. Элементали бунтуют. Они уже в третий раз так «шумят». Чувствуют приближение хозяина. Когда джинн создавал их, то специально сделал так, чтобы ими могли управлять только два существа: Марид и сам джинн. Никого другого для них не существует. Он заложил это в элементалях на базовом уровне, то есть единственное, что знают эти создания, это исполнение приказов хозяина. У них нет воли, но есть сознание. То есть, нет личности, но есть «мозги», так что они вполне могут соображать, логически мыслить. Пожалуй, любой волшебник за такой артефакт душу готов был бы продать. Да тот же Уралтуго не устоял бы и слюну пустил на такое достижение в изобретении магических артефактов. Однако, когда джинн делал одним из хозяев Марида, он имел в виду Марида, а не Интисар. Не знал же джинн, что всё в жизни сложится вот так, да и не рассчитывал, что Марид вообще вернётся. То, что джинн дал право на элементалей Мариду, было лишь данью уважения. Парень хотел использовать их для благих намерений, и джинн сделал всё лишь в память о нём, не более! А жизнь вон как сложилась… На первое, второе и дальнейшие появления Интисар элементали не реагировали, потому что это был чужой для них человек. Но теперь, когда воспоминания возвращаются к ней, когда всё больше и больше начинает проявляться сущность Марида, когда она начинает становиться собой, элементали стали ощущать присутствие хозяина, вот и подают признаки жизни. Но джинн не отдал их ей. Пока она не вернёт все воспоминания, джинн не отдаст ей элементалей, потому что они не будут подчиняться ей. Они будут слушаться только Марида, полноценного Марида, а не «его часть», так что всё зависит от неё: быстрее вспомнит - быстрее получит «игрушки». Джинну не жалко. Ему-то они были без надобности. Просто как воспоминание о светлой мечте старого друга. Ну да, увлёкся немного, до пяти миллионов дело дошло, но в своё оправдание джинн с уверенностью заявляет, что он не виноват! Втянулся в творческий процесс, любой кузнец, художник, музыкант или скульптор его поймёт.***
Следующие дни шли своим чередом, джинн тренировал Интисар, временами позволяя себе немного зверствовать, без передышки гоняя волшебницу. Это ей за все его потраченные на неё нервы, а отсчет ведется с момента их самого первого знакомства. Да-да, того, которое было восемьсот лет назад. Когда волшебница уходила к своим ребятам, джинн отдыхал, наблюдая за миром и в частности за Давидом. Тот пока не делал ничего, что могло бы вызвать настороженность. И в один из вечеров, как обычно наблюдая за всем на свете (кроме Интисар), джинн чуть не подскочил на месте. Он видел, как Давид пошел к покоям Марида, вошёл в них, чего не делал последние пятьсот лет, а потом нашёл на ковре посреди комнаты Священный Посох, принадлежащий Интисар, который секундой позже исчез прямо у него из рук. Джинн чуть снова не спалил всё вокруг себя. Какой… чёрт… дёрнул её… ЗАВАЛИТЬСЯ ТУДА??? Проклятье, это плохой знак. Это очень плохой знак. Как бы эти двое не встретились ненароком. Давид изначально планировал, что Соломон одолеет его в схватке, и спасибо Мариду за то, что он опять изменил судьбу, и синеволосый волшебник дожил до этого дня, тогда как, следуя изначальному варианту будущего (до возвращения Марида), Соломон должен был быть убит ещё два дня назад, НО! Если всё изменилось так, что Давид и Соломон имеют возможность столкнуться в схватке, где гарантия, что это действительно произойдёт? Где гарантия, что Давид вообще пересечётся с Соломоном, а не с Маридом? И джинну совершенно не нравится, что завтра – день, когда всё произойдет, в то же время является годовщиной того дня, когда Иль Илах спустился к людям и подарил им магию.***
Весь день джинн был сам не свой. Оставить Сетту и Интисар на базе? Идея неплохая. До этой базы вообще никому нет дела, Давид нацелен на Соломона, а праведники следуют за ним, так что есть шанс, что Интисар и Давид не встретятся. Но кто ж знал, что этому идиоту взбредет в голову идея раздраконить Соломона ещё сильнее и он отправится атаковать первым делом базу??? Открыв «окно» в мир, джинн смотрел. Они атакуют базу Сопротивления. - Ну, куда ты вмешиваешься? Что же тебе в том тренировочном зале не сиделось, глупая? Вот и встретились. Проклятье… Неужели этого нельзя было избежать? Что есть судьба, что нет – всё равно некоторые события происходят так, как и должны были произойти. Марид меняет ход судьбы, но переиграть Бога - задача не из лёгких. На одно его действие, Он создает целую цепочку событий, которые даже в таком случае подвели бы всё к тому финалу, который устраивает Иль Илаха, а Марид опять всё портит, а Отец опять выстраивает ряд новых событий, и снова Марид всё портит, и снова Бог… и снова, и снова, и снова. К чему всё это приведет в итоге – загадка, наверное, даже для Иль Илаха, не говоря уже обо всех остальных. Вновь посмотрев в «окно», джинн усмехнулся, слушая мысли Давида. - Что, не ожидал когда-либо увидеть это лицо вновь?***
- Ты?.. – не веря собственным глазам, произнёс Давид. Да, такого исхода Давид не ожидал. От слова: «вообще». Он вновь видит её. Даже Мариду он так не удивился бы как ей. Те же глаза, что не раз испепеляли его гневным взглядом. Те же волосы, к которым он мечтал прикоснуться, зарыться в них лицом. То же лицо, которое он готов был без устали покрывать поцелуями. Та же женщина, о которой он когда-то грезил днями и ночами, не имея права прикоснуться к ней. Давид застыл на несколько секунд, не смея шелохнуться, не отрывая взор от этой женщины. Это просто невозможно. Как… Кто она? Это опять тупая шутка? Или Бог решил поиздеваться, даровав одному из детей этой эпохи внешность некогда любимой Давидом женщины? Совпадение или чья-то издёвка?***
- Возможно, и то и другое, - тихо произнес джинн. Когда он создавал этот сосуд, то не преследовал цели ковырять старую душевную рану Давида, джинн поступал так, как считал нужным, не более, но в то же время краем сознания понимал, что если волшебник её увидит… Старые раны так или иначе дадут о себе знать.***
- Интисар, берегись! – послышался крик Сетты. - Так тебя… - медленно заговорил Давид с лёгкой иронией в голосе, - зовут Интисар? С ума сойти… Даже имя… ДАЖЕ ИМЯ! Интисар. Интисар. Интисар. Его Интисар. Нет, это очередная ложь. Его Интисар никогда не существовала! Она была лишь магической куклой! Давиду наплевать, кем является женщина, стоящая перед ним, ему вообще «до лампочки», кто или что она, зачем она тут – на-пле-вать! Если она совершенно другой человек, не имеющий никакого отношения к тому, что было в прошлом, то ей же хуже. Пострадает просто так. Но она пожалеет о том, что родилась с этим лицом. - Продолжайте! – послышался громкий приказ Давида. – Уничтожьте этих грешников, а той женщиной, посмевшей направить на служителей Господа свой Священный Посох, я займусь лично. Он убьёт её. Убьёт, уничтожит, сотрёт в пыль, заставит кричать от боли, выжжет её чёртовы глаза… Он ненавидит эти глаза. Глаза, которые когда-то свели его с ума.***
Она оказалась сильна. И пользуется магией так же, как Марид. Его стиль. Значит, она всё же как-то связана с ним? Опять кукла? Но тогда получается… что он… жив. Нет, это невозможно. Давид лично убил его. Но тогда как? Или его старый друг схитрил в тот день и спасся? Спасся и не пытался отомстить? Слабо верится. Или она и есть его месть? ЧЁРТ, ДА КТО ОНА?! Казалось, будто кто-то его услышал и решил дать ответ. Заклинание Марида… Давид помнит. Видел уже, раза три за всю жизнь, больше Марид его не использовал, ибо слишком разрушительным оно было. Огромное копьё молнии, словно клинок самого Бога, готовый обрушиться с небес на землю. Помнится, в первый раз, когда Марид ещё сам не знал, насколько мощным выйдет это заклинание при практическом применении, он метнул его и уничтожил остров среднего размера. Да так основательно уничтожил, что при этом пробил в морском дне глубокую яму, а вода, хлынувшая обратно после завершения заклинания, начала закручиваться, образовав в итоге водоворот. Про то, что после такой сильной молнии вся рыба передохла в сравнительно небольшом море, и говорить не стоит. А теперь он снова видит это заклинание. Заклинание, которое мог использовать лишь один волшебник. Давид тоже пытался повторить его, но за все восемьсот лет у него так и не получилось. Видимо, в магической формуле есть какая-то подковырка, о которой никто кроме Марида не знает. Никто… кроме Марида..? Посмотрев вверх, Давид замер. Этот взгляд янтарных глаз, полыхающий чистой яростью… Как знакомо. Навевает воспоминания. Уж не очередной ли это выкрутас его некогда старого друга? Слишком уж многое сходится. Не может быть такого, чтобы ребенок СЛУЧАЙНО родился с такой же внешностью, такими же силами и стилем боя, СЛУЧАЙНО получил именно этот посох, и чтобы его СЛУЧАЙНО назвали именно этим именем. Однако, она его будто впервые видит, а Давид умеет отличать правду от лжи. Наловчился за прошедшие восемьсот лет. Он не сводил с неё взгляд, но губы мужчины тронула ухмылка. Не кинет. Духу не хватит, ведь вокруг так много невинных. Лишь пугает его. Отвлеклась. Во время боя-то отвлекаться? Недопустимая роскошь, за которую она поплатится. Дальнейший бой продолжился в Пылающем Каньоне – месте, где Давид сразил, как он полагал, Марида. Воистину, где всё начинается, там же и должно закончиться.***
Джинн сохранял спокойствие, продолжая наблюдать, но внутри он был напряжён до предела, стараясь не упустить ни одну деталь происходящего. Ещё не всё потеряно, вся эта история может закончиться самым неожиданным образом, поэтому загадывать заранее, чем всё завершится, не стоит. Но смерть Марида недопустима ни при каком раскладе. Ему НЕЛЬЗЯ умирать ни в коем случае! Не потому, что джинн к нему привязался или тому подобное, хотя, конечно, не без этого. А потому, что он по-прежнему является Адувв Илахом – «ядом» для Бога, Его погибелью. - К чему столько ненависти? – насмешливо произнёс Давид, неспешно приближаясь к волшебнице. – Тебе не идёт такое выражение лица, Интисар. - Моё лицо – не твоя забота, - прорычала волшебница. - Почему же? Мне нравится твоё лицо. Даже жаль губить такую красоту, ты со мной согласна, Интисар? Нравится… Не просто нравится. Он влюблён в это лицо. Он произносит её имя, смакуя каждую букву. Столько лет он не произносил столь любимое имя, а сейчас оно словно мёд на языке – такое же сладкое и приятное, хочется ещё и ещё. Наблюдая за происходящим на базе Сопротивления, он совершенно забыл о существовании Соломона и остальных волшебников, которые могут помочь. Ну конечно! Как же он мог забыть про них? Где они? Обратив взор в сторону этих волшебников, джинн тяжело выдохнул. Вот же напасть… Попались в ловушку.***
- Тесс… Тесс… Тесс… - в панике шептала Фалан, обхватывая себя руками за плечи и сотрясаясь крупной дрожью. – А-а-а, Тесс… Он уже мёртв, ару… - Держи себя в руках! – твёрдо произнёс Соломон, обхватив за плечи подругу, находящуюся на грани истерики. – Посмотри на меня, Фалан! Твой сын всё ещё жив, - глядя в зелёные глаза молодой женщины, уверенно произнёс Соломон, и в голосе его ни на секунду не промелькнуло даже тени сомнений, будто он даже не рассматривал других вариантов. – Я спасу его, несмотря ни на что! - Соломон… - тихо произнесла Фалан, пораженная уверенностью своего короля. Казалось, потерянная надежда на победу и счастливое будущее начала постепенно возвращаться к волшебнице. - И не забывайте, - уверенно произнёс Соломон, поднимаясь на ноги, - что помимо Сетты на базе осталась Интисар. - Рад, что ты в неё так веришь, - саркастично воскликнул не на шутку взволнованный Анвар, - но при всех её умениях, вряд ли у неё хватит сил одолеть старейшину Давида и одиннадцать праведников со Священными Посохами! – Всё же, парень сорвался на крик на последних словах. - Может, и не одолеет, - напряженно произнёс Соломон, при этом не растеряв своей уверенности, - но ей точно хватит сил выиграть для нас время. - Что ты задумал? – хором произнесли Иснан и Шеба. Соломон вкратце объяснил свой план: проникнуть в систему города и разрушить барьер. Но чтобы это сделать ему потребуется Уго. Без его гениальной головы не обойтись. Надо только заставить его взять себя в руки. Даже гений Сопротивления не верит в то, что они смогут снять этот барьер, и такой расклад Соломону совершенно не нравится. У него ничего и не получится, пока он – для начала – не поверит в себя. - Проклятье, да почему же они не работают? – отчаянно шептал Сархан, пытаясь активировать своё Кольцо Возвращения. Неужели, барьер, окружающий город, блокирует путь даже сквозь пространство? Только Интисар владеет пространственно-временной магией на таком уровне, что может блокировать чужие порталы и перемещения, за всю историю человечества никто до неё не достигал таких успехов с этим типом магии. Старейшина Давид не мог знать, как блокировать её же формулы! Никак не мог! Если только Интисар не пришла к нему вечерком на чашечку чая, и за беседой не выдала секреты своей магии, что вряд ли.***
- Он тогда пил вишнёвый сок, а не чай, олень, - раздраженно бросил джинн, одновременно глядя в два пространственных окна: на главный Собор и на базу Сопротивления.***
В зал, тяжело дыша, ворвался Диргам. Сархан и Анвар тут же обступили его. - Ну? Сработало? – нетерпеливо зашептал Анвар. Диргам в ответ отрицательно покачал головой, пряча своё ожерелье обратно под рубашку. - Никакого результата. Он пробовал использовать на барьере своё ожерелье, которое теоретически должно было свести на «нет» любую магию, то есть можно было бы попытаться нейтрализовать барьер, окружающий город, или на худой конец создать в нём хотя бы пробоину, но, к сожалению, ничего не получилось. Не тот принцип действия у этого артефакта. Барьер - не атакующее заклинание, а защитное, пассивное, оно не было направлено ни на кого, и уж точно оно не было направлено конкретно на Диргама, поэтому ожерелье и не сработало. - Ты сможешь! – послышался в стороне громкий голос Соломона. - Нет… - Уго! Кто ты, по-твоему?! – прикрикнул молодой мужчина, встряхнув друга за плечи. – Когда мы впервые встретились, я почувствовал, что с твоим гением волшебники способны достичь того, на одно осмысление чего могли бы уйти многие тысячелетия. Ты сможешь, я уверен, - пытался король вдохновить своего лучшего друга, верного товарища, того, кто стал ему практически братом. – У нас нет иного выбора. Только ты и я можем взаимодействовать с магическими схемами. Мы должны помочь всем! Сглотнув и бросив короткий взгляд на всех, кто на него сейчас надеялся, как на единственное спасение, Уго неуверенно повторил: - Соломон и я? Снова встряхнув его за плечи, заставляя посмотреть себе в глаза, Соломон вновь заговорил, но уже тише и мягче: - Уго, послушай… Подумай об Интисар. Она и Сетта сейчас там совсем одни, им нужна помощь, понимаешь? Они ждут нас. Она ждёт тебя. Волшебник поджал губы и сжал кулаки. Тиса, ты меня слышишь? Я даю тебе слово: всё будет хорошо. Не волнуйся, я обязательно вернусь за тобой. Верно. Он обещал ей и от своих слов отказываться не собирается. Сейчас не время для паники, она мешает здраво мыслить. - Хорошо… - произнёс Уго, направившись к панели управления. – Давай сделаем это, Соломон. Он изначально знал, что задача предстоит нелёгкая, и всё равно был ошеломлён, когда разбирал магическую схему на составляющие. Слишком сложно, слишком запутанно, никакого алгоритма, да ещё и объём данных, с которыми приходится работать, просто занебесный. Тут нужно проверять каждую формулу, а у них сейчас нет в запасе пары лишних столетий. Даже совместно с Соломоном справиться с задачей было очень сложно. Как старейшина Давид вообще составлял эти схемы? Всё такое сумбурное... Это словно копаться в формулах, составленных Интисар – такое же трудоёмкое и нелегкое дело, только сейчас этих формул – выше крыши и ещё немного. Некоторые из формул показались Уго неожиданно знакомыми. Да, вот эти три он абсолютно точно уже видел. Но где и когда? - Вот, а здесь попробуй поменять алгоритм, - говорил Уго, идя по улице рядом с Интисар, и указывая пальцем на определенные формулы в книге для записей, которую держала девушка. - М-м, думаешь, сработает? – задумчиво протянула девушка. – Может, проще поменять вот эти три формулы местами, чем менять весь алгоритм? - Какие формулы? – недоуменно произнес волшебник, внимательно всматриваясь в записи, ища про какие именно формулы она говорила. - Вот эти, - повторила девушка, беря парня за руку, которой он указывал в книгу, и смещая её в нужный участок страницы. Да… Точно, конечно же!!! Интисар, ты умница! Первая часть схемы была расшифрована, с остальными же будет куда проще. Считай, Уго и Соломон смогли размотать самый большой узел в клубке ниток. - Молодец, Уго! – улыбнулся Соломон первой победе над формулами. - Теперь надо копать ещё дальше.***
Джинн прекратил наблюдать за ними, переключившись на Марида. Опаздывают. Они лишь начали расшифровку, им нужно по меньшей мере ещё пятнадцать минут, вот только времени больше нет. - Красивые серьги, - усмехнулся он, сдерживая далеко не женской силы удар. – Наверное, сама создала такой артефакт, – насмешливо восхитился мужчина. Девчонка всё ещё сопротивляется. Даже оставшись один на один, получив много ранений, она всё равно не угомониться. Это распаляло, затмевая голос разума пеленой азарта, смешанного с воспоминаниями, которые проносились перед глазами, будто всё произошло только вчера, а не целых восемьсот лет назад. Синий дух нахмурился, а лицо его ожесточилось. Давид опять теряет над собой контроль и не понимает, что творит. Пожалеет ведь потом. Снова пожалеет. В момент, когда она занесла над его головой посох, джинн дёрнулся в сторону пространственного окна, моля все силы, чтобы её рука не дрогнула. Только бы не засомневалась, только бы не засомневалась! Это единственный шанс на победу, другого уже не будет. Упустит его – дальнейшее сражение будет бесполезным, финал станет очевидным. - Прошу, Марид, - неслышно шептал джинн, - прошу, не сглупи… Замешкалась. Упустила момент. Не смогла. Руки джинна безвольно опустились вдоль тела. - Зря Марид когда-то спас твою шкуру. Если бы огры сожрали тебя, когда ты был ещё ребёнком… Мужчина издал смешок. Уткнувшись в её волосы, он хрипло рассмеялся. - Какая ты злая… - прошептал он, прикрыв глаза и чуть ли не мурлыча от удовольствия, когда зарывался лицом в её мягкие густые волосы. Сколько воспоминаний… Он помнит, как забавлялся каждый раз, когда она пыталась «выпускать когти» на него. А её волосы всё такие же мягкие и приятные. Даже запах тот же. Молоко. И как такой нежный запах может принадлежать такой злючке? Совершенно не изменилась. - Характер как был поганым, так и остался, – угрожающе понизив голос, прошипел на ухо мужчина. – Знаешь его имя, используешь его заклинания, его магию, его посох… Может, хватит этого цирка? Я был сыт им по горло ещё восемьсот лет назад, – зарычал он, грубо встряхнув девушку, но потом сразу же взял себя в руки. Марид, видимо, совсем пустоголовый. Если у него остались хотя бы зачатки ума, он должен понимать, что уже раскрылся перед ним насколько это вообще возможно. И он думает, что эта шутка прокатит во второй раз? Что Давид купится на это цирковое представление еще раз? - Идиот! – рассвирепел джинн, придя в настоящую ярость. – Хоть раз вынь голову из задницы и посмотри перед собой! Давид вообще осознает, что происходит? Или он вконец спятил? Если уж он считает, что она – очередная кукла, то почему он не задаст логичный вопрос: «где Марид?»? Или ему уже на всё наплевать? Да, он действительно не понимает происходящего. В тот момент, когда он взглянул ей в лицо, его мир сузился до одного единственного человека, без конца воскрешая в памяти события прошлого, а в голове только одна мысль: «убить». Чтобы наверняка попала в Великий Поток, где он сможет её найти. А кто она, откуда, живой человек или нет… Возможно, Давид стал бы задаваться этими вопросами, если бы мыслил сейчас здраво, но нет, сейчас наружу, сметая всё на своём пути, вырвались чувства, которые он пытался забыть столетия назад. Вырвались мощным потоком, будто все эти годы лишь копили силы, и безжалостно затоптали голос разума, от которого даже тихого пищания не осталось. - ИНТИСА-А-АР!!! – послышался крик Сетты. Хватит. Довольно! Джинну надоело. Он не собирается смотреть на повторение этой чёртовой «трагедии», которая стоит у него поперёк горла уже восемь столетий. Он вмешается. Пусть для него это и рискованно, но ему уже просто надоело! Пора разорвать этот замкнутый круг. Это стоило сделать ещё восемьсот лет назад: джинну стоило вмешаться ТОГДА, и предотвратить всё это. Видимо, жизнь даёт ему шанс поступить правильно. Ждать больше нельзя. Марид должен вспомнить всё сразу, потому что в дальнейшем джинн уже не сможет постепенно подводить его ко всему этому, как прежде. Он напоит его водой из источника. Это рискованно, потому что в последний раз, когда дух это сделал, то сила, вырвавшаяся из Марида, сила другого мира чуть не уничтожила джинна. Видимо, всё же есть способ убить даже таких, как он. В этот раз надо дать ему выпить намного меньше. Возможно, сам Марид вовсе не желает вспоминать свою жизнь, но он сам запустил этот процесс, выпив ту злосчастную каплю. Назад дороги нет. Временами, джинну приходила в голову мысль, что стоило создать новый сосуд для Марида не ребёнком, а взрослым человеком. В этом случае не было бы риска повредить мозг, и соответственно не было бы нужды подавлять воспоминания, а значит, Мар… Мэдисон не забыл бы свою жизнь, и каши у него в голове было бы намного меньше. - Возможно, ты не желаешь этого, но тебе уже пора вернуть свои воспоминания, и даже больше. Пора вспомнить всё, Марид. И даже больше… Да, джинн даст ему часть своих воспоминаний, потому что есть вероятность, что вспомнив всё, что было в его жизни, Марид всё равно не поймёт, почему же Давид так обозлился на него. А еще джинн добавит воспоминания вплоть до сегодняшних дней. Марид очнется рано или поздно, и ем…ей следует быть настороже с Уго и Иснаном. Один раз вот так не доглядел, и в итоге разрушил и свою жизнь, и жизнь некогда лучшего друга. Если честно, джинну немного жалко покидать земли источника. Он провёл тут столько лет, что даже сам уже не помнит. Но посох Марида тоже довольно симпатичное для проживания местечко. К тому же, джинну всегда нравился изумруд на его верхушке. О, и кстати. Большой привет Иль Илаху! Синий искренне надеется, что Он смотрит, как последний джинн, которого Он так и не смог вовремя найти, дабы покарать, сейчас ускользает прямо у Него из-под божественного носа. Ах, да. Ещё один момент. Если Марид не будет ухаживать за посохом как следует, то джинн найдёт способ вылезти из артефакта и оторвать его владельцу уши. Древний дух жить в помойке не намерен! Он сейчас расстаётся со свободой, а не с гордостью.