Anses sapiens

Локи обнаружился в комнате, где они оба проснулись, в количестве одной синей зашрамированной штуки. В руках он сжимал голубой параллелепипед и смотрел на Тони, зло щуря красные очи. Трогать раздражённого мага не хотелось, а за окном тускло светило солнышко и чирикали о чём-то своём птички. Где-то вдалеке шумела река. Тони присел на кровать напротив стоявшего у окна Локи и спросил: — Я таким тоже стану? Мало ли, как магия действует. Может, это какой-то хитровывернутый побочный эффект. На всякий случай, Тони пощупал свою руку — шрамов там особо не наблюдалось. Брови Локи, хотя на синей коже их сложно было разглядеть, медленно поднялись вверх, выражая удивление от заданного человеком вопроса. Мышление человекоразумных — это особое, тайное знание, с которым разве что Фригг, привыкшая к общению с Тором, Одином и будущим, могла справиться. — Ты ётун? — осведомился Локи. Тони потрогал покрывало на кровати и пожал плечами. Термин «ётун» он слышал, но значения его так и не понял. Может, это подраздел магии, типа некромантии, откуда инженеру знать? Увлечением эзотерикой Тони Старк никогда не отличался. Локи передразнил пожатие плечами: — И что это значит?.. У тебя спина чешется? — Ну, откуда я знаю? — развёл руками Старк. — Я маг без году неделя, а ётун я там, или некромант, или ещё какой херувим — мне-то откуда знать? Локи почесал переносицу, отложил голубой параллелепипед на подоконник и тяжело вздохнул, зло зыркнув на потянувшиеся к Каскету человечьи руки. Тони сел обратно на постель и чинно положил ладони на колени, изображая из себя примерную ученицу школы благородных девиц, хотя до жути, до одури, до чесания реактора хотелось умыкнуть и разобрать светящуюся штучку. Локи был далеко не одинок в своём пристрастии к предметам с неизвестным излучением. — Не трогай, обожжёшься, — Локи вспомнил о своих обязанностях учителя. — Ётун — это такой же вид, как человек, к примеру, или ас, или альв, или цверг, понимаешь? — Всё равно не знаю, — стоял на своём Тони. — Ётунам мы кровь ещё не пускали… Локи хотел было поправить человека, но вовремя вспомнил, что кровь ётунам он пускал просто так, а не анализа ради. Синева медленно сползала с его лица, и сквозь красную, затопившую всё глазное яблоко радужку уже проступала привычная остальным в Асгарде зелень. Локи кончиком пальца постучал по одной из граней параллелепипеда. Ученика реально уже пора учить, а не только с обитателями Золотого чертога знакомить. Впрочем, одно другому не мешало, но говорить о произошедшем ранее в Тронном зале не хотелось. — Это Каскет, — ещё раз постучал по грани Локи. — Его у ётунов отняли после войны. Их великий артефакт, ради которого они мать родную в Муспельхейме поджарят. — А что он делает? — поинтересовался Тони, подходя поближе, но, помня наставления мага, не дотрагивался до него, мысленно вычисляя объём, площадь поверхности и длины рёбер. — Понятия не имею, — признался маг. — Знают тут лишь то, что чужим он руки обжигает, а своих… ну, ты видел. Синяя кожа, красные глазища… Тони был в полном восторге от системы распознавания «свой-чужой». План навестить ётунов и расспросить о способах создания системы, базировавшейся, судя по всему, на генетическом уровне, был прочно занесён в список желаний во время инопланетного то ли отпуска, то ли обучения. — А почему эксперименты не ставил? — спросил Тони. — Я не алхимик, это их стезя… А алхимиков-ётунов в мире асов, как ты понимаешь, нет. — Алхимик — это типа древний химик, — кивнул Тони. — Слушай! А давай Беннера сюда притащим! Он химик, это раз, он Халк, это два… — Мост сломан, это три! — растянул губы в фальшивой усмешке Локи, припомнив, как таскал по полу асгардскую златовласку Халк. Нет, на противостояние Хеймдаль-Халк хотелось посмотреть, и душа просто жаждала увидеть, как стражем подметают Асгард, снося по дороге здания, мосты и прочие ненужные зелёному зверю помехи, но существовало несколько «но». Локи был, как бы, асгардским принцем, а следовательно рушить свою относительную собственность не был намерен. Халка он здраво опасался, и никто не мог гарантировать, что бесконтрольное зверьё вместо того, чтобы кусать и жевать престарелую асгардскую сторожевую шавку, не накинется на него самого. Ну, и мост был действительно сломан, а использовать камень бесконечности ради такого — себя не любить. У всего есть последствия, а на камни охотников во Вселенной под каждым астероидом попрятано. Пока Тони развлекал себя тем, что тыкал в Каскет попавшимися под руку кинжалами, бумагами и подушками, отмечая, что на неживое ётунский шедевр геометрического искусства не реагирует, Локи размышлял о разрушенном Тором портале. И вдруг маг ахнул. — Я только что понял, что мост чинить мне, — пояснил он Тони, который от неожиданности выронил из рук честно забранный с полки метательный кинжал. — Тора-то я забыл… — Забыл? — Бросил, — скривился Локи. — Он там развлекаться, значит, будет, а мне вкалывать? Есть справедливость в этом мире?! Почему он разрушил, а строить мне?! Я что ётун им како-о-о… ах, да… Тони задумчиво потеребил свою бороду и внимательно посмотрел на Локи. — Слушай, а вот ты серьёзно до прошлого года не догадывался, что ты приёмный? — спросил он. Маг осторожно кивнул, а Тони ободряюще улыбнулся, прочно записав своего «учителя» в разряд Роджерсов, то есть идиотов, конечно. Каким образом брюнет с зелёными глазами мог родиться у двух голубоглазых блондинов? И никого это не волновало? Совсем никого? Хотя… Тони задумался. За всё время наворачивания пешком кругов по дворцу Асгарда он не увидел никакого биологического разнообразия: все встреченные им асы поголовны были высокими, блондинами и с голубыми глазами. То есть генетика в Асгарде находилась в полной заднице. Зачем изучать гены, если тут и слепому всё ясно. В общем, Асгард пока мало впечатлял своими научными достижениями. Ритуалы, магия, артефакты — какое-то сообщество неандертальцев, а не «развитая держава». О том, что ключевым словом в Девяти мирах была «развитая магическая держава», Тони предпочёл не вспоминать. Локи повертел в руках Каскет, и артефакт исчез в никуда. И только тогда Тони вспомнил, что его вообще-то на учёбу послала царица Фригг, о чём он и сообщил ушедшему прочно в себя магу. Приёмыш царской семейки со склонностями, судя по Одину, к нарколепсии уселся на пол в знакомую Тони позу лотоса и приглашающе похлопал ладонью рядом с собой. — Йога? Вот серьёзно… викинги, боги, мечи, магия, кровь, кишки по стенам, но ты вместо этого мне предлагаешь, Будду его, йогу?! — возмутился Тони. — Это вообще не ваша епархия, это Индия, ты понимаешь? Ин-ди-я! А ты типа викинг! Какая тут йога? — Ой, да ляг ты хоть на кровать, хоть стой, как писающий конь, мне-то что? — отмахнулся Локи, с ненавистью глядя, как под неосознанным действием человекоразумного подпрыгивает на месте стол. — Первое правило мага: самоконтроль… — Я себя отлично контролирую! — А стол отчего гарцует? Тони уставился на мебель, как на предателя. — Землетрясение? — предположил он осторожно. — Найдёшь на планетоиде две тектонические плиты, вместо одной, я тебе Каскет подарю, — ответил Локи. За окном виднелись горы, а Тони очень сильно хотелось забрать на опыты Каскет. — Вот горы, значит — плиты есть, — он чрезвычайно гордился, что не забыл школьный курс географии, где злобный учитель долго и настойчиво вбивал в голову Тони правду-матку о горных хребтах Земли. — То есть тебя не смущает, что ты сейчас находишься на планетоиде? — спросил Локи. — На разорвавшейся планете, на её осколке? Нет, я понимаю, ма-а-агия объясняет всё, но ты ж не баба Тора, чтоб в это верить, верно?.. Как две плиты бы удержались совместно на одной орбите, когда планету разнесло в разные стороны? — Ха-ха-ха, — фальшиво расхохотался Тони. — То есть горы вам ветром надуло? Локи смотрел на него снизу как учитель географии в школе, то есть так, словно болван — это ещё вполне себе комплимент для кого-то вроде сына Говарда Старка. Тони ненавидел географию. — Нет, не ветром, — тяжело вздохнул Локи. — Был стык, но больше миллиарда лет назад. Откуда тут землетрясения? Ни ядра, ни магмы, ничего, что бы его спровоцировало. — А он не должен разрушаться? — Тони всё же сел рядом. — Ну, планетоид. — А он и разрушается, — кивнул маг. — Тут все Рагнарёком кличут финал сего действа, но делать ни шиша не намерены… — Но я технически прав: тут было две тектонических плиты, — улыбнулся Тони. — Да дам я тебе этот грёбанный Каскет, заткнись только и выполняй, что я скажу! Тони не любил йогу ни в каком виде. Даже тантрический секс не вызывал у него ничего кроме икоты, ибо это было долго, нудно и скучно. А Локи, тем временем, распространялся по поводу медитации, мол, положение не важно, но впадать в медитацию каждый раз, когда, к примеру, ложишься спать или трапезничаешь, тоже не дело, поэтому и выбирается наименее присущая магу поза. — Грубо говоря, чтоб сел, затрахался с руками и ногами в правильной позиции и ничего, кроме своих нервов, не разрушил, — пояснил Локи. — А теперь подумай о свече… Тони подумал. Перед лицом вспыхнула маленькая звезда, и Локи шарахнулся назад. — Не так сильно думай! — заорал маг, прикрывая глаза от слепящего света. Тони честно пытался, но у него ничего не вышло. Микро-звезда слепила даже своего создателя. В список покупок в Асгарде определённо стоило включить сварочные очки. На счастье Золотого чертога, звезда имени Тони Старка лишь светила, но не грела. И это чрезвычайно радовало Локи, ибо заниматься пожаротушением, а потом отбиваться от обвинений буйной четвёрки из свиты Тора в том, что он, гад такой и этакий, намеренно их убить пытался, было не столько накладно, сколько скучно, бесперспективно — всё равно не поверят в благие намерения — и просто тупо. Гасить микро-звезду маг-недоучка из рода человечьего ещё не умел, а повлиять на чужую магию, не вскипятив мозг этому самому недоучке, было тоже невозможно. Локи вздохнул и махнул ладонью — всё пространство комнаты заполонил плотный, молочный туман, и звезда уже не раздражала сетчатку чувствительных глаз инженера. Пока Тони постигал сложную науку медитации, на улице разгоралась драма, в которой участвовали асы — три штуки — и один ван. Друзьям и товарищам по битвам Тора уж очень не нравилось положение, в котором оказался Локи: они желали видеть его казнённым, на крайний унылый случай — в темнице, но никак не на вольных ветрах, отдыхающим в собственных покоях с притащенным из Мидгарда любовником. — Что они там творят? — Сиф вытянула шею, пристально вглядываясь в окна покоев Локи. — Сиф, что ты как маленькая? — отозвался Вольштагг. — Чем могут заниматься два половозрелых существа наедине? — Извращенцы! — скривилась Сиф. — Дорогая, мы не в Мидгарде, чем занимаются другие за закрытыми дверями, нас не волнует, — вздохнул Вольштагг. — И раз уж ты не познала пока или не пока радости плотских утех, то и другим наслаждаться не мешай. Сиф вспыхнула как маков цвет, а Вольштагг и Огун хором расхохотались, пока Фандрал, как самый смазливый, расточал улыбки случайным прохожим, стражам и прочим служанкам, с какого-то перепугу высунувшихся на задний двор чертога, где располагались сады. Обычно сады были местом пустынным, но только не сегодня. Очевидно идея последить за окнами покоев Локи пришла не только в умные головы троицы и леди Сиф. Асгард был старым, усталым сообществом, где почти ничего не происходило. Новость, что у соседа засохла петуния, могла стать поводом для горячего обсуждения причин сего явления и ожесточённых споров вплоть до мордобития в городе на всю неделю. А тут принц! Плевать, что младший. Вдобавок ётун! Плевать, что наполовину. И притащил любовника! Человека! Из Мидгарда! А тот маг! И три артефакта притащил — умница такой!.. В общем, город гудел хуже растормошенного улья, и сотни жителей Асгарда как-то разом вспомнили, что на главный сад Золотого чертога выходят окна Локи. Те, кто был совсем смелый, или пьяный, или — для надёжности — и то, и другое одновременно, шли на поклон к Хеймдалю с просьбой подсмотреть за принцем за определённую мзду. Однако вопреки убеждениям Тони Старка, Страж моста извращенцем не был, поэтому разобиженные молчаливостью Хеймдаля асы возвращались в город и… рассказывали в подробностях, где, как и сколько раз. Когда ещё раз нечто подобное в Асгарде произойдёт, не знал никто, поэтому чесали языками все вволю, пока младший из принцев не вышел из чертога и не уничтожил на корню любимое развлечение асов совсем никому не нужной правдой. Асы тоже хотели развлекаться. Пусть и за чужой счёт.