Прерви моё падение

Усуи, глядя на застигнутую врасплох Сузуну, внезапно поймал себя на том, что не испытывает ничего, кроме спокойствия. Поразительного спокойствия. Железного спокойствия. Непоколебимого спокойствия. — Что ты здесь делаешь? — задал он достаточно банальный и предсказуемый вопрос, ответ на который был совершенно очевиден. Его будущая жена, эта нахалка, бесцеремонно рылась в его личных вещах. Только Такуми очень уж хотелось послушать ее оправдания. Как ни крути, но ему до безумия нравилось ставить ее в неловкое положение. — Смотрю твой альбом с фотографиями, — честно ответила Аюдзава. Она открыто взирала на Усуи, хотя на ее щеках горели красные пятна румянца, а в темных глазах читалось раздраженное смущение. — И как? Нравится? — приподняв брови, спросил Такуми. Взгляд прошелся по незваной гостье. Она сидела на полу, по-турецки скрестив ноги. Черные волосы были распущены и падали на плечи, свободная клетчатая рубашка и потертые старые джинсы придавали девушке простой домашний вид. Все-таки, несмотря на невероятную схожесть с Мисой, Сузуна была другой, и Усуи вдруг очень явственно это увидел. — Я успела посмотреть только первую страницу, — ответила Аюдзава, быстренько поднимаясь на ноги. Она не ожидала, что Такуми поведет себя подобным образом. Он застал ее врасплох, от чего неловкость и стыд стали просто невыносимыми. — Ты был очень милым ребенком, — добавила она, чтобы прервать повисшее в комнате ужасное молчание, играющее на ее натянутых, словно струны нервах. Повернувшись, Сузуна положила альбом на место, задвинула ящик. Руки дрожали, и она ненавидела себя за глупость и неосмотрительность. Как можно было так легко попасться? Тоже мне, полицейская! — А сейчас я уже не кажусь тебе милым? — по губам Усуи скользнула усмешка, и Аюдзава окончательно смешалась. Она не понимала, почему он так себя вел, почему не наорал на нее, не послал к чертовой матери? Почему? — Нет, — буркнула Сузуна, разглядев в его изумрудных глазах искорки насмешки. Как раз в этот момент ее и осенила догадка. Такуми просто-напросто над ней издевался. Ему нравилось ее мучить, заставляя чувствовать себя последней идиоткой. Бесчувственный хладнокровный ублюдок. — Какая жалость, — протянул он, продолжая нагло и открыто рассматривать Аюдзаву. В ответ она лишь небрежно пожала плечами. От его пронзительного взгляда все здравые мысли и колкие замечания вылетели из головы. Сузуна в очередной раз испытала жгучую смесь эмоций, так ее злившую и добивающую одновременно. — Мне пора, — буркнула она. Если вначале Аюдзава и собиралась извиниться, то теперь это желание напрочь отпало. Хватит с нее его издевок и собственной дурости. Пускай думает, что его душеньке угодно. Пускай переваривает ее вторжение и растолковывает его, как пожелает. От внезапно захлестнувшей ее досады, девушка дернулась и нечаянно задела стоявший на комоде стакан. Не удержавшись, посуда полетела на пол. — Ой… — выдохнула Сузуна, уставившись на рассыпавшиеся осколки, — Я сейчас все уберу. Наклонившись, она принялась собирать стекло. Руки продолжали предательски трястись. Почему стоит Такуми только замаячить на горизонте, как она сразу же превращается в какую-то дурочку? На глаза навернулись непрошенные слезы, и Аюдзава с трудом сглотнула, возникший в горле комок. Мир окутала туманная дымка. — Ты чего? Совсем сдурела, что ли? — внезапно рядом с ней оказался Усуи, схватив за запястье, встряхнул, — Посмотри на свои руки. Его голос звучал тихо и раздраженно. — Что? — пролепетала Сузуна, стараясь загнать поглубже ту ранимую часть себя, которая в последнее время так часто и не во время объявлялась. Моргнув, чтобы прогнать пелену непролитых слез, она взглянула на свои пальцы. Несколько глубоких царапин и кровь. Она даже не почувствовала, что порезалась. — Дура, — уничижительно проговорил Такуми. Спокойствие, наконец, оставило его, и он разозлился. — Все в порядке. Это пустяки, — Аюдзава улыбнулась, но улыбка получилась кривой и какой-то вымученной. Неожиданно на нее нахлынула усталость. Она почувствовала себя опустошенной и безразличной ко всему. — Заткнись, — отчеканил Усуи, в зеленых глазах застыл лед, — Мне надоело слушать твой бред. Поднявшись, он потянул Сузуну за собой, и она повиновалась. Опустив голову, спряталась за темными прядями волос. — Сначала прокрадываешься ко мне в комнату, роешься в моих вещах, городишь всякую чушь, потом разбиваешь мою посуду, режешь себе пальцы, и говоришь, что все в порядке, — продолжал Такуми, голос звучал тихо и яростно. Заведя девушку в ванную, он достал из ящика над раковиной аптечку. — Ты совсем ненормальная, что ли? Неужели думаешь, что я потерплю все это? — открыв кран с холодной водой, он подставил руку Аюдзавы под струю. — Черт… — зашипела она от взрыва боли в порезанной конечности, — Я… я… прости меня… я просто хотела узнать тебя получше… Сузуна говорила почти правду, и его пальцы, беспощадно сжимавшие ее запястье, слегка дрогнули. — С чего вдруг? — выключив воду, Такуми развернул ее лицом к себе. Потянувшись, достал антисептик и пластырь. — Как это с чего? Разве это не очевидно? Мы же скоро поженимся, — Аюдзава откинула волосы с лица. Подняв голову, она позволила себе посмотреть на Усуи, и сразу же поняла, что совершила ошибку. Его изумрудные глаза, слегка прищуренные, подействовали на нее подобно гипнозу. Замерев на месте, Сузуна забыла обо всем на свете, слова застряли в горле. Такуми был слишком идеален, слишком красив, слишком притягателен. Она не сможет победить в схватке с ним. — Понятно. Вместо того, чтобы просто поговорить со мной, чтобы узнать меня получше, ты решила поработать сталкером, — хмыкнул Усуи. Он ей не поверил. Что-то она определенно искала. Но злость вдруг отпустила, как будто бы ее и не было вовсе. — Да, я сглупила. Но я же уже попросила прощения, — Аюдзава упрямо мотнула головой, стараясь стряхнуть душное наваждение. Безрезультатно. Его взгляд, в котором появились лукавые искорки, насмешливый изгиб губ, непростительная близость, продолжали мучить ее, удерживать в жарком капкане. — Чтобы больше такого не было, — отчеканил Такуми, залепляя пластырем израненные пальцы Сузуны. Аккуратно, слегка касаясь, чтобы причинить ей как можно меньше боли, и даже с некоторой долей нежности. — Хорошо, — она кивнула, стараясь дышать ровно и размеренно, чтобы не выдать обуревавших ее эмоций. Однако взгляд с завидным постоянством невольно возвращался к лицу Усуи. Интересно, какова его кожа на ощупь? А волосы? Сузуну охватило невыносимое желание коснуться его светлых прядей, провести ладонью по щеке. — Спасибо за помощь, — испугавшись саму себя, Аюдзава резко дернулась, — Дальше я сама. Она высвободилась, поспешно доклеивая остатки пластыря. На губах заиграла наигранно-благодарная улыбка. — А теперь я пойду. Еще раз прости, — она вдруг начала кланяться, пятясь к выходу, и Такуми чуть не рассмеялся. Он прекрасно понял все то, что испытывала его глупая невеста, и его это очень позабавило. Даже настроение поднялось. — На этот раз простил, — кивнул Усуи, провожая запыхавшуюся, раскрасневшуюся Сузуну насмешливым взглядом.