Пасьянс в четыре руки (слэш-версия)

*********** -…моя двоюродная сестра работала в его офисе. Она по образованию менеджер и специализируется на медиа-технологиях. Вот мне и довелось попасть в те края. Когда у них там случилось воздействие, полтора года назад, меня и моего куратора отправили туда. А потом, после того, как меня официально утвердили как сотрудника Департамента, я самостоятельно разматывал это дело… Тогда мне пришлось в числе прочих опрашивать и Марка. И после того… разговора я почти возненавидел его. Я ощутил эмоцию. Ну, а он это понял, и постарался сделать все, чтобы извлечь из этого проявления максимальную пользу. Дожал он меня через месяц. Я нахлебался по полной, и ничего не мог сделать. Собственно, я тогда в бреду попал в больницу… А Марк, который наблюдал за мной все это время, этот момент не просто просек, но и был там, когда меня на «скорой» привезли. Дальнейшее, я думаю, вы понимаете. Я не знаю, как инициируют остальных Тузов. Но ТАКИХ глюков как тогда, я не испытывал даже когда пробовал тяжелые наркотики в старшей школе. Ломал меня он еще неделю, прежде чем я смог начать быстро получать и отдавать направленную энергию. Я не оправдываюсь, и его не очерняю. Просто скажу, что лично мне стало куда веселее жить, и многие нюансы жизни Колоды стали куда как понятнее… Артур вздохнул и залпом допил остывший уже чай. Бросил продолжительный взгляд на неподвижного Марка. Казалось, что Король Треф просто спит, вот только… - Что-то не так, - нахмурился Илья, прислушиваясь. - Чувствуешь? - Да, - кивнул Севка, поднимаясь с пола. Ладонью осторожно коснулся лба Кира и отшатнулся, чувствуя, как накрывает его волна боли. Илья содрогнулся всем телом, выгнулся дугой и глухо застонал, завыл от пронзившей его боли. Севка пружиной взвился с места и буквально упал на него, удерживая бьющееся в припадке тело на месте. - Дыши… Дыши, Илюша… - сильные пальцы вплелись в жесткие светлые волосы. Рядом в кресле скорчился Артур. На лбу выступила испарина, восковая бледность заливала лицо. Он дышал через раз, трудно, точно на груди у него покоилась гранитная плита. Широко распахнутые невидящие глаза… - Мааасть… - простонал Илья, едва только к нему вернулась способность дышать. - Кир уничтожил всю Трефовую масть… ********** Марк выглядел… как Марк. Только не отзывался ни на тряску, ни на холодную воду, ни на нашатырь. - Супер, - сквозь зубы выцедил Илья спустя четверть часа бесплотных попыток разбудить спящего Короля. – Ладно, будем считать, что согласие на разбор полетов в его отсутствие господин Тирман дал. - Без вариантов, - развел руками Артур. – Думаю, ему в любом случае пришлось бы расстаться со своими архивами. - Архивами? – выгнул бровь Илья. - Архивами, - устало вздохнул Отымейко. – Записи и результаты исследований, которые касаются проекта «Козырь», по созданию искусственных карт… Повисшая на конце пауза некрасиво затянулась. Илья смотрел на Артура, Артур смотрел на Севку, Севка – на Илью. - Я понял… Я остаюсь здесь по любому, ибо нахлебался по самые уши, а вы забираете Марка и валите разбираться с архивами. И очень надеюсь, что там будет хотя бы одно упоминание Пиковой Дамы, потому что убить его я не дам. - Кто бы сомневался, - улыбнулся Илья, поднимаясь на ноги. – Идем, Артур… Бери своего спящего красавца… мне еще попытаться нам путь расчистить. Есть подозрение, что народ скорее милицию вызовет, чем поможет тащить его до машины. Вы же на машине приехали?.. Севка закусил губу, глядя, как они уходят. Хорошо, что ночью немного поспал. Но как быть дальше? Рано или поздно, но он свалится, а держать Кира на успокоительном – не выход. Он вернулся в гостиную, осторожно подхватил спящего на руки и отнес в спальню. Уложил на постель, присел рядом, ощущая, как начинает внутренне потряхивать от переполняющей его энергии. Все верно, чем чаще принимаешь – тем быстрее передаешь… Нет, лучше не доводить до ручки. Он тогда просто полудохлый от усталости и боли. А допустить, чтобы Кир пришел в себя и угробил Колоду, он не мог. - Что же ты наделал, спящая красавица… - Сева зажмурился, касаясь его губ поцелуем. Нежно, горько, чувствуя, как разливается внутри боль, отравляя сладость такого желанного прикосновения. – Я так тебя люблю… - губы, лаская, очертили его губы. – А ты… признался, и в кусты… мое Величество… Сухие горячие губы шевельнулись в ответ. Ресницы дрогнули, и Кирилл потянулся навстречу поцелую, тихо-тихо застонав. - Люблю тебя… - Севка кончиками пальцев ласкал его лицо, так и не заставив себя отстраниться, разорвать поцелуй. Кто отвечал, Кир или Дама? Думать об этом он себе запретил, раскрываясь перед любимым человеком до донышка, выплескивая все, что накопилось: страх, боль и горькую нежность, любовь на грани отчаяния. – Люблю… Кир выдохнул, стиснул его плечи. Прижался к нему всем телом. Ресницы взметнулись, но в глазах не было ничего, кроме огня зарождающейся, голодной страсти. - Кирилл… - поцелуй стал глубже, требовательнее, сбившийся плед полетел на пол. А в мыслях кроме жаркого «Кирилл!..» и «Хочу!..» ничего. Будь со мной, вернись ко мне, останься со мной, я люблю тебя, люблю… люблю… люблю… И вот уже на шее расцветает след. На шее, на плече, лихорадочно, быстро, будто нежность сменилась совершенно черной безудержной страстью. - Еще... - ногти Кирилла впились в кожу его спины. Зубы прикусили губу почти до крови и отпустили. Язык очертил контур и ворвался в рот. Севка перекатился, подмяв его под себя окончательно. В горле клокотал полубезумный смех. Сколько ни подминай – все равно под конец окажется сверху… Величество… Всем телом толкнулся вперед, чувствуя его возбуждение. Кирилл глухо зарычал и обнял его бедра ногами. Выгнулся, откидываясь на подушки, устремляя в потолок пылающий черной страстью взгляд. - Не жалей... - Нет… - Севка рывком отстранился, заставляя его разомкнуть объятия, а потом принялся стаскивать с него джинсы, покрывая лихорадочными болезненными поцелуями его тело. – Тебя… никогда!.. Кирилл хрипло, глухо рассмеялся, позволяя ему стаскивать с себя одежду. Только срывающееся дыхание, да напряженная плоть выдавали его возбуждение. Лихорадочно горящие глаза, почти белое лицо и ярко-красные припухшие губы. И, казалось, волосы потемнели... Стаскивать собственные джинсы Севка не стал. Приспустил только, высвобождая член, и, глядя прямо в бесовские глаза Пиковой Дамы, бросил себя в узкое тело, причиняя боль обоим. Больно. Хорошо. Черт знает что. Он замер, погрузившись до упора, обжигая дыханием тонкую скулу. Мазнул губами по щеке и почти до крови прикусил пухлую нижнюю губу. Больно. Почти выворачивает наизнанку душу. Потому что Кир… ЕГО Кир, несмотря ни на что любимый Король. - Чего ты хочешь?.. Любиииимый… На лицо Кира на мгновение легла тень от боли и тут же исчезла. В глазах полыхнуло, и он выгнулся аркой на постели. Сжался, снова обнимая его бедра ногами, и двинулся навстречу. Резко, без жалости. Облизнулся и впился в губы Севы, почти стирая в кровь нежную кожицу. Севка застонал, ошметками сознания понимая, что это безумие – куда безумнее всего, что между ними происходило. Вот только кто сходит с ума вместе с ним, захлебываясь почти животной страстью? Кир или Дама? Пальцы сжались на шее, несильно, но ощутимо. - Скажи мне… - выстонал Севка, бросая свое тело вперед. – Чего ты хочешь?.. Кир засмеялся, застонал и легко отбросил его руки от своей шеи. Рванулся, перекатился, седлая бедра, прижимая запястья к постели за головой. Склонился, кончиком языка прослеживая линию скулы, зарылся лицом в шею, обжигая дыханием чувствительную кожу. Выпрямился, что-то мурлыча, приподнялся и снова обрушился на Севу. Протяжно застонал и задвигался сильно, жестко, закидывая голову и опуская ресницы... Если такова отметка «божественно» для Пики, остается только удивляться тому, что Илья все еще при своем уме и трезвой памяти… Сева сплел их пальцы, крепко сжал его руки, вливаясь в безумный изматывающий ритм. Красивый, желанный. Темный. Кипит в груди не находя выхода сила. Вот только какой она будет. Хотя, Даме все равно, что брать. Черное или красное… А Кирилл словно никак не мог насытиться. Двигаясь то жестко и быстро, то медленно и мягко, он стонал, вскрикивал. А потом замер на секунду, опустил голову и, глядя в глаза Севы, сорвался в бешеный ритм. Содрогнулся и на последнем глотке воздуха приник к его губам, вытягивая, выпивая до дна силу, бушующую в его Тузе... Севка глухо вскрикнул в губы, терзающие его рот, задрожал, а потом рывком перекатился, накрывая собою подрагивающее тело, будто утверждая: мой, не пущу… Он двигался все медленнее, пока не замер в нем, вслушиваясь в грохот крови в висках. - Люблю… тебя… Кирилл глухо простонал в последний раз, руки разжались, и он обмяк, закрывая глаза. Пару долгих минут в спальне было слышно только их дыхание, а потом Кирилл бесцветным голосом произнес: - Равновесие нарушено. Восстановление не возможно. Система будет уничтожена, - свет в его глазах погас и ресницы опустились. - Нет, - Сева осторожно высвободил руку из захвата ослабевших пальцев и нежно погладил бледную его щеку. – Нет, Кирилл… Ты уничтожишь Владьку? Димку? Илью?.. Если не останется другого выхода… я убью тебя, обещаю, потому что знаю, как бы поступил ты… Ты же сильный, мое Величество, давай, не разочаровывай меня… - Убей... - тихо выдохнул Кирилл и погрузился в мутный, бесцветный сон. Илья позвонил глубокой ночью. Усталый и раздраженный. Это было слышно по тому, как резко и отрывисто он говорил. А обычно его речь была тихой, плавной и какой-то неуловимо-кошачьей, если так можно сказать. - Марк все еще в отключке. Трефовая масть, вся, от Двойки до Валета – обнулилась. Низшие карты еще как-то в норме, живут, как жили, а вот Валет спятил. Вчера увезли в Кащенко. Как ОН?.. - Никак, - устало выдохнул в трубку Севка. - Спит. Приходил в себя после того, как вы ушли… ненадолго. Потом снова вырубился. Правда энергию забрал. Да… Мне до чертиков не понравилось то, что он сказал. - И что же? – это почти чувствовалось: то, как Илья хмурится. В такие мгновения он становился Королем. Тяжелым. Опасным. - Мне это как-то до тошноты «Матрицу» напомнило. «Равновесие нарушено. Восстановление не возможно. Система будет уничтожена». Абонент временно завис, или думает. - Он ЭТО сказал? – наконец, сказал Илья. - Нет, - чуть раздраженно бросил Севка. – Это я такой монолог толкнул. Илья, это не смешно. И я не шучу. - Да, в теории ты вообще шутить не умеешь, но общение с Киром на тебя весьма своеобразно подействовало, - Илья зевнул. Шаинский не удержался и зевнул тоже. - Не издевайся. Он все еще на транквилизаторах. А мне кофе противопоказан, так что после своих изысканий ты пойдешь спать, а я на третьи сутки словлю интересные глюки и сойду с ума на четвертые. - Прости, - вот только вины в голосе – ни на гран. – В общем… по поводу Дамы – почти ничего. Много интересного прояснилось, это да. Рассказывать? - Рассказывать, - тихо фыркнул Севка. – Не одному же мне не спать… Севка прошлепал на кухню и замер в нерешительности. Передоз устроить себе очень легко, а угадать с дозой, сварить пристойный кофе и просидеть хотя бы еще немного – очень нужно. Илья рассказывал долго. И отнюдь не нудно. О многих нюансах Сева догадывался, о каких-то знал, но никогда не придавал им значения. О каких-то даже не подозревал, или слышал лишь намеками. О Колоде, о войне, отгремевшей сто лет назад, об экспериментах по созданию «Козыря», чтобы переиграть нацистов и о записях, заботливо сохраненных потомками немногих оставшихся в живых генетиков… И о том, как потомки воспользовались разработками дедов, создав «Козырь». И сколько ни в чем не повинных «карт» было загублено при этом, и какую роль во всем сыграл Марк… - Насколько я понял, он всего только создавал полностью подконтрольную себе Колоду. Ручные «карты» послушнее и сговорчивее чем мы все. Между нами не было любви… По сути теплые отношения были только между мной и Киром. Но об этом остальные не знали. Твои же коллеги были бы ему совершенно индифферентны, просто потому что его «марионетки» закидали бы их шапками. Севка невесело рассмеялся, залпом допив оставшийся в чашечке кофе. - Не смешно, Шаинский. Марк бы такое тут устроил, что начало девяностых показалось бы почти что эпохой застоя. Вот только… сейчас изображает из себя овощ и, боюсь, таковым и останется, - Илья умолк, а потом спросил почти с надеждой: - Кир?.. - Спит, - выдохнул Сева, заглянув в спальню. Так тихо. Монотонно, усыпляющее тихо. А он устал. Нам бы день простоять, да ночь продержаться. - Ладно… держись там, постараюсь что-нибудь придумать, чтоб сменить тебя… - Нет, Илья, никого из «карт» я сюда не пущу. Посторонних – тем более, - а потом, помолчав, закончил: - Я люблю его, Илья… без него мне жизни не будет. ***************** Он проснулся сразу и резко. Вскинулся, открыл глаза и замер, глядя на солнечные зайчики на потолке. Тихо... Даже вода из крана не капает. Только дыхание, да тихий шорох больших часов, висящих на стене в коридоре. В голове тоже была тишина. А еще пустота. Кирилл медленно повернулся к лежащему рядом молодому мужчине. Горько улыбнулся, касаясь кончиками пальцев залегших под глазами почти черных кругов от усталости. Потянулся вперед, невесомо поцеловал обветренные губы и встал с постели. Тело казалось чужим. Непослушным, неповоротливым. Мышцы затекли, а еще где-то внутри клубилась боль. Не яркая и острая, но ощутимая. Такая, которая обычно бывает после близости с Ильей. Такая же, как осталась после... секса с Севой. О, да, он ее помнил. Он ВСЕ помнил. Дверь в ванную комнату закрылась бесшумно. Ледяная вода жалила кожу, но он только сильнее выкручивал кран. Только бы проснуться. Вытрясти из головы этот туман. И голоса, которые сейчас звучали лишь фоном. Он привык. Он просто к ним привык. Как и к тому, что, кажется, каждая клетка тела теперь состоит из энергии, всей той силы, которую он... которую... Тихо, отчаянно застонав, он со всей силой ударил сжатым кулаком в кафельную стену. Плитка раскололась, но Кир этого даже не заметил. Закусив губу почти до крови, выключил воду и вышел из кабинки. Собирался он быстро и очень тихо. И присел только за стол в кабинете, обреченно, но решительно глядя на чистый лист бумаги... "Я надеюсь, что вы меня поймете. И простите. Я стал чудовищем, я опасен. И больше не могу, не имею права находиться там, где я могу принести столько бед. Поэтому... не ищите меня. Я прошу. Это сильнее меня, я слишком слаб, чтобы сопротивляться генетически заложенной программе. Да, пока я был в отключке, узнал о себе много интересного... Но сейчас это уже не важно. Сейчас я надеюсь только на то, что мои... новые способности не настолько велики, как мне кажется, и я найду место, откуда не смогу достать никого из вас. Простите, что оказался настолько слаб. Но так будет лучше для всех нас. Я люблю вас. Я просто люблю вас. Димка, родной мой человечек, ты был моим солнышком. И я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Я не умер, я просто уехал. И я найду выход. И тогда мы снова встретимся. Не лезь на рожон и будь осторожен. Ради меня. Я люблю тебя. Илюша, я... даже не знаю, что тебе сказать. Все мои мысли и чувства ты всегда видел насквозь. Поэтому не хочу обо мне, хочу о тебе. Береги любовь, Илюша. И будь счастлив. У тебя получится, я знаю. Я люблю тебя. Присмотри за Димкой, ладно? Влад, прости, что у нас с тобой с самого начала не получилось подружиться. И спасибо за то, что Димка теперь не один. Береги его и брата. Сева... Прошу тебя только об одном - не забывай меня. Я эгоист, я знаю. Но я прошу - не забывай. Я люблю тебя. Как друга, как парня, как любовника. Твой Кир". Где-то за стеной послышался шорох, и Кирилл вскочил. Кинул отчаянный взгляд на исписанный лист и тенью метнулся к входной двери, подхватывая по дороге документы и портмоне с деньгами. Обулся и вышел из квартиры, чувствуя, как становится чуть легче дышать. Бежать... Куда угодно. Далеко. Туда, где его не найдут. ********** Холодно. Он проснулся от того, что было настолько холодно, что за малым не лязгалось зубами. Он… проснулся! Севка вскочил, панически озираясь по сторонам. Судорожно выдохнул. Тихо. В квартире почти звенящая тишина. Из-за стеклопакетов внутрь не проникают шумы просыпающегося города. Только с тихим шорохом «идут» часы в коридоре, да отчаянно бухает в груди сердце. Чего-то не хватает… - Кир… - онемевшими от накатившего ужаса губами прошептал Севка, окинув взглядом пустую смятую постель. – КИР!!! Он рванул на кухню. Пусто. Одиноко стоит в раковине пустая чашка, из которой он ночью пил кофе. В ванной – влажное, но успевшее почти высохнуть полотенце. В гардеробе – нет любимых джинсов и любимой водолазки. И, конечно, любимой куртки… а ведь уже начало октября. Он просто замерзнет! Замешкался он только на пороге кабинета. Идеальный порядок. Кульман в углу, чертежи, свернутые в рулоны на полке, молчаливый компьютер на столе и одинокий белый лист. Не смея верить, Сева медленно подошел и осмотрел стол. В ящике – документов нет. Бумажника тоже. Как будто и не было вовсе. Строчки плыли перед глазами. Отчего-то впервые в жизни он не мог сосредоточиться на разборчивом четком подчерке. Заставило собраться только собственное имя, мелькнувшее в последних строчках. «Я люблю тебя… Кир… Твой Кир…» По щекам покатились слезы. Он смахивал горячие капли с лица и никак не мог понять, отчего же так больно. Бесконечно, глубоко больно. И куда подевалась проклятая пустота, когда она ТАК нужна. Севка рухнул на колени, силясь выдохнуть… или вздохнуть? Но крик застрял в горле, так и не прозвучав. Вместо него тишину кабинета разорвали судорожные всхлипы, а потом глухой стон, полный отчаяния: - Кирииииилл… *********** Влад расплатился за доставку, подхватил тяжелые пакеты и отнес их на кухню. После Димкиных хором привычная их с Владом двухкомнатка казалась тесной и темной. И другой. Крохотная кухня, подтекающий, несмотря на все братовы усилия, кран, не самая новая мебель, старенькая, но чистая плита. Две спальни, но только его комната более-менее напоминает гостиную. У него всегда было много друзей, потому к нему приходили куда чаще, чем к отрешенному тихому Севке. Влад расставил продукты в холодильнике, на скорую руку покрошил в тонкую форму для пиццы колбасы, зелени, болгарского перца, щедро сыпанул сыру и поставил в духовку, здраво рассудив, что в Димку проще будет запихнуть что-то несложное. А заморачиваться с лепкой пельменей сейчас… уж очень не хотелось кормить его магазинной бурдой. Чайник закипел, но заваривать чай он не стал. Вернулся в спальню, прилег на краешек дивана и вздохнул. - Димкааа, вылазь, чудо. Сейчас будет готов завтрак. - Не хочу, - Дима вздохнул, даже не пытаясь открыть глаза и, немного поерзав, придвинулся к Владу. Смешно… Кто бы знал, что смешной, наивный, упрямый «лосик» окажется его спасением. От тоски, от одиночества. Эти дни, что они провели запертые вместе в его, Димы, квартире, были самыми лучшими в его жизни. Они учились, смеялись, дурачились. Все больше узнавали друг друга. Все больше привыкали. Совершенно разные, они ссорились по мелочам, но всегда искали компромиссы. И каждый вечер засыпали в одной постели. Они не думали о том, как это выглядит со стороны и кто что может подумать. Каждый вечер Димку обнимали сильные руки, и он словно проваливался в эти теплые, уютные объятия. Счастливо мурлыкал, сам себе напоминая котенка, и засыпал, уже сонно улыбаясь, когда скулы или уголка губ касались чужие губы. Это не было дружбой. Да и отношения учителя и ученика тоже напоминало мало. Они просто были вместе. Дурачились, играли. Целовались. О, да, целовались. То мягко и почти нежно, то сильно и больно, но никогда не переходили грань. Боялись разрушить то, что уже успели построить. Тот маленький мирок, который создали. Но сейчас… Все и так полетели к чертям. - Не хочу, Влад, - повторил Дима, прижимаясь губами к его плечу. - Просили их величества известное количество отборнейшего масла доставить к их столу... - улыбнулся Влад, с нежностью погладив кончик Игнатовского носа. Димка выглядел таким беззащитным, таким теплым, что лень в очередной раз превозмогла благие намерения, и Влад придвинулся поближе и зарылся в мягкие светлые прядки волос лицом. Дима коротко хмыкнул, обнимая его и нежась в ощущении его присутствия рядом. - Я буду благодарен, если ты меня просто поцелуешь, - сердце забилось чуть быстрее. Сейчас тоже все закончится невинным поцелуем? Влад приподнял его лицо, погладив кончиками пальцев точеную скулу, и губами коснулся его губ. Языком очертил контур, мягко, неспешно, наслаждаясь каждым мгновением. Он мог бы, словно в шутку, смеясь, чмокнуть Димку в нос, или одарить мимолетным тающим касанием. Но отчего-то хотелось вот так. Этот поцелуй был другим. Совсем другим. Не таким, к которым Дима привык и которых теперь ему было мало. Этот… подарил удовольствие. Настоящее, чувственное. И захотелось больше, несравнимо больше. Вот только… - Ты больше не боишься меня?.. – выдохнул Дима, когда этот волшебный поцелуй закончился. - Ты слишком близко для того, чтобы продолжать бояться того, что все равно случится, - шепнул ему в губы Влад. - Тем более, если… если этого хочется… В глазах Димы полыхнуло. Он тихо рассмеялся, лаская костяшками пальцев его лицо. - Все равно случится? Владиус, ты ничего мне не должен. Ты слишком дорог мне, и я не хочу потерять тебя, если… если вдруг что-то пойдет не так. - А что пойдет не так, Димка?.. - Влад губами ловил тонкие красивые пальцы. - Только ты и я… может, ты тот человек, которого я люблю?.. - Если вдруг тебе не понравится или ты решишь, что это неправильно и… Что?! – улыбка Димы превратилась в растерянную и какую-то беззащитную. – Не шути так. Пожалуйста. - Что не понравится? - сильная ладонь погладила его плечи и шею, на секунду замерла на груди, над сердцем. - Вот это?.. Мне нравится касаться тебя. Мне нравится быть с тобой, слушать тебя, разговаривать… Мне нравится слышать твое дыхание, когда ты спишь. И нравится твое тепло. Я не шучу, Димка. Ни один человек не вызывал во мне всех эмоций, что вызываешь ты. Дима с силой закусил губу, с отчаянной надеждой вглядываясь в его глаза. - Это ведь не моя масть, да? Это… не она заставляет тебя говорить это? Скажи мне. - А ты посмотри… - Влад раскрылся ему на встречу, позволяя не просто увидеть, прикоснуться к самому потаенному, скрытому глубоко в душе, бережно хранимому все эти дни. Теплый огонек искорками ниспадающий в бездонную нежность, огромную, как сердце. Дима замер, словно оглушенный. Ослепленный. Влад… Сердце забилось в груди, заколотилось, как сумасшедшее. Он словно забыл все слова, и единственное, что ему осталось – податься вперед и прижаться губами к ЕГО губам. Таким невинным и таким желанным. Хороший… Светлый… теплый… такой нежный. Димка. ЕГО Димка. Иногда колючий, как ежик, или ласковый, как котенок. Как сейчас, светятся в глазах надежда и все та же всепоглощающая нежность. - Димка… - целуя шею, плечи – Димка… Я же Король… не может твоя масть никак на меня подействовать… лю-би-мый. А Дима только кусал губы, подставляясь под его поцелуи. Перебирал пряди, стонал тихо-тихо… Любит. Влад его любит. И он… - Я тоже тебя… - шепот был еле различим, - люблю. - Димочкааа, - Влад не знал как правильно. Он не знал что ЕМУ понравится и потому просто был, просто целовал, просто ласкал, просто любил. Ни малейших колебаний, ни капли отторжений или сомнений. Это же Дима, он рядом и он любит. И любим. - Я здесь, Влад, - Дима улыбался. Улыбался шало, счастливо. И жалел, до зубовного скрежета жалел о тех любовниках и любовницах, которые у него были до НЕГО. Любимого. Светлого. Поцелуй. Еще один. И на Владе так много одежды, а так хочется почувствовать его всего. - Раздевайся, - жаркий поцелуй, жадный, и Дима отпустил его. Влад нехотя поднялся, стащил с себя домашнюю футболку, глубоко вздохнул, унимая бешенное биение сердца, тихо застонал, хлопнув себя ладонью по лбу. Наклонился, поцеловал жарко, быстро. - Сейчас, - меньше минуты времени на то, чтоб добежать до кухни и выключить духовку, и вернуться, по дороге стряхивая с себя джинсы, вместе с бельем. - Извини, но пожар в самый ответственный момент не заставил бы меня оторваться от тебя. Дима рассмеялся почти истерично. Понимание того, что они, он собрался делать, вдруг ударило наотмашь. Теплые сухие губы накрыли его рот, гася смех. Тихий стон, почти судорожный выдох, когда одно обнаженное тело коснулось другого, такого же нагого и не менее возбужденного, нервно подрагивающего. - Надеюсь, ты не передумал?.. Дима резко выдохнул, почти отчаянно стискивая его плечи. Сердце билось в груди, как сумасшедшее, тело плавилось от жара. Влад, Владик… Его спасение. Его боль. - Нет, Влад, нет… - Дима целовал его сильно, горячо. - Спасибо, спасибо тебе… - в промежутках между поцелуями шептал Влад. И объятия становились все жарче, а движения тела все откровеннее. - Люблю тебя, люблю… Димочка. - Люби… - выдохнул Дима и раскрылся. Душа, сердце, тело… Весь, до конца. До донышка. Абсолютно доверие. Только не урони. Только не причини боли. – Я твой, Владиус. Чистые инстинкты, а может - память тела? Или тех, кто ДО него был Королем? А может, собственная предусмотрительность, продержавшая его пару ночей, пока Димка спал, за экраном ноута? ТОГДА его бросало то в жар, то в холод. ТОГДА ему было стыдно. То было тогда. ТАМ, в тех картинках и роликах не было Димки. Он был здесь и сейчас, красивый до слез, желанный до дрожи во всем теле. Он был. Влад на секундочку замер, рассматривая напряженную его плоть, а потом робко коснулся губами налитой головки. Иначе чем с девушкой. Димка - не девушка. Такой же парень, малость постарше, но… Погладить бедра, чуть раздвинуть стройные сильные ноги. А неловкость растворяется в жаркой волне желания. Дима выгнулся с долгим протяжным стоном, устремляя потерянный взгляд в потолок. Ощущения – другие, эмоции – другие. И хочется и плакать и смеяться одновременно. - Люблю… Люблю тебя… - Расслабься, - нет сил терпеть эту муку. Может потому, что он - с любимым человеком? Нет сил терпеть, но он терпит и проникает в тело медленно, осторожно. А ведь это только пальцы… Влад закусил губу. Это ведь может быть очень больно. Это ему будет хорошо. Восхитительно узко, жарко. А Димке… - Влад… - Димка заставил себя расслабиться и успокаивающе улыбнулся. – Не бойся… Мне не будет больно, - ложь. Но терпеть уже нет сил. А боль он перетерпит. Любую боль. Только бы Влад больше не медлил. – Влад, пожалуйста… Хочу тебя. Как же лупит по мозгам это тихое «Хочу тебя…» Еще секундочку, всего одно мгновение, чтоб не насухо… господи… Влад осторожно толкнулся внутрь, едва не воя от острого, почти болезненного удовольствия. Осторожно, мягко, стараясь не причинять боли, понимая, что это неизбежно. Поцелуями прося прощения за все на свете. - Димка… хороший мой… А тот зажмурился, застыл, тяжело сглатывая. Больно. Не девственник, но все равно больно. Как в первый раз. Да это и есть первый. Первый, когда любишь и любим. Улыбка коснулась губ и растворилась в поцелуе, а ноги обвили бедра Влада, раскрываясь. - Хочу… Хочу… и толчок, как точка в многоточии. Сильнее, увереннее, мягче. Хочу… еще один, и немного назад. Хочу… как мантра. Зацеловать, занежить, залюбить, чтобы вымокла от слез подушка, чтобы голос сел, чтобы ни единой мысли в глазах, только огонек желания. - Люблю… ********** Ключ в двери зашелестел, когда от пиццы осталась дай боже треть. Молодые растущие организмы после нескучно проведенного времени смели почти все. Влад выломился в коридор с тяжелой битой наперевес, и только увидев на пороге брата, вздохнул спокойнее. А потом нахмурился. - Не понял, а что ты здесь делаешь?.. - обнял как-то неловко, бросил короткий взгляд за спину. - Где Кир? - Илья сказал, Димка с тобой, - Севка был бледен. От обычно спокойного уверенного молодого мужчины за минувшие сутки осталась одна тень. Да и та выглядела собственным призраком. - Мне нужно с ним поговорить. Он устало разулся и прошел на кухню. Тяжело сел на табурет, потом достал из кармана куртки сложенный вчетверо лист бумаги и протянул брату. Влад, предчувствуя дурное, быстро развернул его, и, пробежав взглядом по строчкам, вскинул на него взгляд. - Димка… Тот, чувствуя, как сковывают сердце ледяные обручи, протянул руку: - Дай, пожалуйста, - забрал листок бумаги, прочитал написанное, потом еще раз. Вскинул на Севу взгляд: - Расскажи. ВСЕ расскажи. - А что рассказывать, Дима? - Сева встретил его взгляд с решимостью обреченного. Спокойной и апатичной. - Он стал Пикой. Во всем. Даже в близости. Он уничтожил Трефовую масть подчистую. Я был рядом все время. Я это видел и чувствовал. Я точно помню, что на рассвете курил на балконе. Кир спал. А потом не помню. Вырубился. Господи… он же успокоительными был накачан по самые брови… но он все равно ушел. - Он оставил тебя… - шепнул Дима, отводя глаза. – Зная, чем это может закончиться для тебя. - Да что может случиться со мной? - выдохнул Севка. - Дважды не подохну. Представь, что может произойти с НИМ! Пиковая Дама, способная уничтожить всю Колоду черт знает где… его же вшивая Двойка пристрелит и рука не дрогнет. А он и рад будет подставиться, чудовищем себя считает. Он, блядь, не виноват, что Марк себя богом возомнил. И что именно ему выпало Дамой стать! Я люблю его, понимаешь? За Владьку, за тебя я кого угодно пристрелю. За него - голыми руками рвать стану. Но он этого не хочет. А я не хочу… я обещал ему что сам… если придется… - Он так мечтал, что когда-нибудь он встретит того, кто будет любить именно его… - Дима горько усмехнулся, пряча лицо в ладонях. Воздуха не хватало. – Я не оставлю его. Мне плевать, что он написал. Пусть я стану Пустой картой, но я буду с ним, - он вскинул голову, глядя на Севу с отчаянием. – Я найду его. - Он не простит себе… - Димка, - голос Влада казался мертвым, будто Димка уже поднялся со своего места и ушел. Он не сказал больше ничего, только в глазах читалось: «Я тебе не нужен…» Кричать? Запрещать? Спасать? От кого? От себя же? Кир - его брат. За Севкой Влад тоже на край света пошел бы, с риском свернуть себе шею. - Кир у нас всегда любил играть героя, - проворчал Дима и встал. Коротко бросил Севе «Мы на минутку» и, потянув за собой Влада, вышел. Закрыл за ними дверь его комнаты и уткнулся лбом в его плечо. – Пойми меня. Пожалуйста… - Я понимаю, - Влад горько сжал губы, а потом с силой обнял его, прижимая к себе. - Если бы я только мог быть рядом с тобой и… я пойду с тобой, хорошо?.. Я всего ничего побыл «картой», мне… мне все равно, как получил способности, так и потерял. Но я тебя терять не хочу. Дима испуганно накрыл его рот ладонью: - Нет! Нет, не надо! Когда-нибудь это все закончится, и я вернусь. К тебе вернусь. Владиус, я сам себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится. Хороший мой, любимый… Влад нежно поцеловал середку, потерся о его ладонь, грустно улыбнулся одними глазами. Как пусто вдруг стало внутри. В кухне разразился трелью телефон. Сева что-то ответил, помолчал, снова ответил, и его голос надежды не внушал. - Идем, кажется, там новости какие-то. - К черту новости, - Дима подался вперед и почти зло впился в его губы, целуя сильно, жарко. Словно пытаясь вплавить в них вертевшиеся на языке слова. – Люблю тебя. Люблю. Влад тихо застонал в его губы, а когда дыхания перестало хватать - спрятал лицо на его плече. - Будешь ты Королем или Пустой картой, даже если ты… любой, каким бы ты не стал, возвращайся. Пообещай мне, что ты вернешься, что бы ни произошло! - Ты – мой дом, Влад. А я всегда возвращаюсь домой, - улыбка Димы была грустной. – Обещаю, Владиус. - Ловлю на слове, - выдохнул Влад и потянул его назад, на кухню. Севка сидел ровно. И курил. Нервно. И буравил взглядом трубку. - У нас проблемы. Снова. Скучной нашу жизнь назвать сложно. Звонил Илья. Кто-то решил занять место столичной Колоды. Пиковый Король готовится к войне. Дима только расхохотался. - Я говорил тебе, что мне плевать на этот мир? – смех оборвался резко, внезапно, и Дима склонился к Севе. – Мне нужно будет время, чтобы определить в какую сторону он подался. Кир больше не Черва, ни Бубна, ни мой учитель, но он все еще мой близнец. А потом я поеду за ним. Ты со мной? Сева бросил продолжительный взгляд на брата. - Ну что, Светлый Король? Влад блекло улыбнулся, а потом порывисто обнял брата, крепко, по-мужски. - Ты изменился, Владька. - Береги себя, Сев. И его береги. - И ты не лезь в разборки сильно, - Севка ответил на объятия. - Илья примчится минут через двадцать. Будет знакомить тебя с ТВОЕЙ мастью. - Мы им покажем, как воюют у нас на районе, - Влад осклабился, и отстранился. - Найдите нашего четвертого. Эх, всыпать бы ему… за самодеятельность! - Я с тобой, Димка. ************** Никогда во дворе самой обычной девятиэтажки Медведково не собиралось сразу СТОЛЬКО дорогих авто. Они припарковались, взяв в коробочку один из подъездов. Внедорожники, представительские авто, парочка нейтральных универсалов… Почти из каждого вышло по человеку. Мужчины, и, что удивительно, женщины, лаконичные, сдержанные, неуловимо-притягательные. Некоторых из них сложно было назвать красивыми, но некоторые были почти образчиками современных представлений о красоте. В общем, самый обычный двор в один момент стал напоминать съемочную площадку фильма о лихих девяностых, когда разборки были нормальным явлением. Спустя пару минут из парадного вышел совсем молодой парень, лет двадцати, не больше. Светловолосый, голубоглазый. Наверное, у него хорошая улыбка, вот только сейчас он не улыбался, скорее даже был мрачен. Но даже такой - слишком суровый для своего возраста, он казался ангелом. И это ощущение лишь усиливалось тем, что одет парень был во все белое. Белые туфли, белые джинсы, белая водолазка… даже кожаная укороченная куртка была белой. Молодой человек подошел к ближайшему авто и, поздоровавшись за руку с высоким худым мужчиной, окинул взглядом всех присутствующих. Худой улыбнулся и открыл перед ним двери своего «Мерседеса». - Я думаю, ты мог бы обставить все с меньшей помпой, - вернул ему улыбку голубоглазый. - Я спешил, но вот так тебя увидели. А объясняться и знакомиться особо некогда, - пожал плечами худой. - Сейчас мы в центр. Устроим маленькое блиц-знакомство. Заодно покажу тебе азы взаимодействия. Димка тебе рассказать так и не успел, да? - Я меньше суток вообще в курсе чего бы то ни было, Илья. Но развозить сопли и возиться со мной некогда. Я так понимаю, нас либо выбьют, либо мы отобьемся. Третьего в нашем варианте… не то чтобы не дано, но о нем я предпочитаю не думать. - Ладно, времени в любом случае мало, Влад, - Илья взмахнул над головой рукой и присутствующие, повинуясь приказу, расселись по машинам. - Жаль что мы не можем использовать связи твоего брата. Пустые нам бы ой как помогли. Машины сорвались с места, выруливая из двора на проезжую часть, и снова выстроились «коробочкой» окружив черный «Мерседес», а жители окрестных домов надолго получили тему для сплетен. Простая вывеска - «El Asador». Перед Ильей услужливо распахивают двери. В ресторане - пусто. Даже официантов не видно. Только стоит по стойке смирно администратор, по первому ощущению - мелкая Пика. Невзрачный, неприметный молодой человек, вот только стоило ему поднять взгляд… Влад поежился. Восьмерка. - Андрей? - «Червонные» на балконе. Я подумал, что ВИП-зала будет маловато, - приятным низким голосом отозвался тот. - Александр там же. Звонил Игнат. Он задерживается. На Варшавском кто-то положил пять Семерок «бубновых» и две наших Восьмерки… Он сказал что отзвонится, как только прояснит ситуацию. - Чееерт… - с чувством выругался Илья, кивком головы приказывая сопровождающим подниматься на третий этаж. - Отозвать его? - нахмурился Андрей. - Нет, иначе оставшиеся не справятся. - Время, Илья, нам нужно что-то решить, - тронул его за локоть Влад. - Поднимайся наверх, - поджал губы Илья. - Там должен быть ТВОЙ Валет. Его Валет. С Десяткой они уже познакомились. Она была старше него лет на десять и звалась Катерина Семеновна. И была она не хухры-мухры, а пиар-директором в рекламной компании. Красивая, очень яркая женщина. Многие в тридцать, родив пару детишек, теряли форму, или опускались, превращаясь в домохозяек. Но не она. - Нравлюсь? - она шикарно улыбнулась, обернувшись на лестнице. - Если скажу что нет - солгу. Но и если отвечу «да» - тоже не скажу правды. Вы просто из той породы женщин, до благорасположенности которых мне еще расти и расти… и то, что я - Король в моем случае плюсом не является, - Влад улыбнулся. Ангельски. Ее зрачки чуть дрогнули. - Дамский угодник, - усмехнулась она. - Тебя атакующим связкам успели научить? - Боюсь, что на это не оставалось времени, - вздохнул Шаинский. - У тебя будет очень жесткая практика, Король. - Жаль что все так случилось с Артемом, - тихо сказал Влад, останавливаясь перед выходом на балкон. Она вскинула на него полный боли взгляд и дерзко тряхнула головой, отбрасывая за спину длинные светлые волосы. - Да, жаль, - шаг вперед. - Здравствуйте, дамы и господа, позвольте представить, Король Бубновой Масти, Всеволод Шаинский… *************** Они добирались в молчании. И каждый молчал о своем. А разбить эту тишину, разрешить ее звуком голоса отчего-то было страшно. Странная поездка. Давит со всех сторон, совсем как тогда, пару недель назад на площади у метро. И если бы он наверняка не знал, что «марионеток» больше не будет, Севка снова с остервенением окунулся бы в их поиски. Но это не «марионетки». Это самые настоящие «карты», а значит, вдвое опасней. «Марионетки» почти не думают. Они тупо действуют. Наркотик будто бы полностью лишает их инстинкта самосохранения. А здесь против него будут люди. Против него и против… Влада, Ильи, других. Когда он перестал считать ИХ врагами? Половину жизни он настраивал себя на то, что после Академии все, кто имеет эту странную страшную силу - враги, которых следует ловить и определять в спец-коллонии. Но Кирилл… Севка резко свернул к знакомому дому и до боли закусил губу. Здесь они БЫЛИ. И были по-своему счастливы. Ощущение присутствия Кира навалилось сразу, как только Дима переступил порог квартиры. Скинув обувь, он, закусив губу, пошел по комнатам, легко прикасаясь к его вещам. Ища его следы. Чашка, карандаш, сброшенная футболка… Не то. Он был еще Королем, когда касался всего этого. На пороге спальни Дима замер. Долго изучал разворошенную постель, а потом позвал застывшего за спиной Севу: - Как давно вы… спали? - Меньше суток, - Шаинский с какой-то дикой болью оглядел комнату и отвернулся. - Это было по-другому. Он уже был Дамой Пик. Если это тебе нужно знать. Так что здесь пиковый след. На всем. Включая меня. - О, да, включая тебя, - Дима переступил порог, опустился на кровать и похлопал по постели рядом с собой. – Ложись. Не бойся, приставать не буду. - Не смешно, - Сева в несколько шагов преодолел отделявшее его от кровати расстояние и присел на край. Было… больно. Сознавать, что он был здесь и ушел. Еще вчера они занимались любовью на этой постели, а сегодня он ушел. - Без этого можно обойтись? - Нет, - Дима потянулся к вороту футболки. – Ты – единственная ниточка к нему такому. Я должен его почувствовать. Поверь, меня не прельщает мысль оказаться с тобой в одной постели, как бы я теперь к тебе не относился, но это действительно единственная возможность. Раздевайся. Контакт должен быть как можно более полным. Сева вздохнул, но пререкаться не стал. Молча стащил Кирову же водолазку, аккуратно положил на край кровати и вытянулся на постели, на той половине, которую облюбовал в последние дни. Дежа-вю… вот только рядом не Кирилл, а его близнец. Дима выдохнул и молча лег рядом с ним, обнимая так крепко, чтобы соприкасаться всем телом. Кожа к коже, сердце к сердцу. - Откройся. Пожалуйста. Пусти меня. Ради него, - закрыл глаза, пытаясь почувствовать то, что приведет его к Киру. Ниточку, лучик, что угодно. - Смотри, - а раскрываться тяжело. Так тяжело, будто они совершенно чужие люди. Будто более чужих друг другу трудно даже представить. Кир… каким он стал. Улыбка, огонь в глазах, жаркая злость, боль… Ни капли нежности во взгляде, только голод, страшный голод. Потемневшие волосы, властная сила, так непохожая на его силу Червонного Короля и страсть, сжигавшая его… Кир. Дима резко выдохнул, как от удара и бросился, ухнул с головой в сознание, сердце, душу Севы. Запрещая себе думать о том, как изменился Кир, кем стал, он просто искал его следы. Ниточка, узелок, еще один. Разбитый телефон, болезненный поцелуй, «люблю?» на кухне, страсть. Якоря. Дальше, еще дальше. Письмо. Зацепиться за имя, словно поймать его на крючок и потянуть на себя. Черная нить сопротивляется, дрожит, кажется, что режет пальцы, пытаясь стряхнуть со следа. Но не рвется, якоря держат крепко. Кир, Кирилл, братик, где ты, где же ты… Сева чувствовал все. Глубже и глубже. Другой, но сил на то, чтобы уйти, решимости и отчаяния сопротивляться до последнего - хватило. В этом весь Кирилл. Если любить - то всем собой, если биться - до последнего и со всей яростью. Любимый. Под веками печет. Закипают слезы и комом стоят в горле. Сева тяжело вздохнул и запихнул в себя всю боль, что плескалась в нем. Найти. Защитить. Не отпускать. Никогда! Отклик брата был жестким и мгновенным. Словно ударило его что-то, ослепило. Дима дернулся, застонал, откатываясь на край кровати, сворачиваясь в комочек. Не Кир. Пиковая дама. Чужое. Холодное. Темное. Больно… Сева отреагировал мгновенно: закрылся и рванул к нему, обнимая, как когда-то в детстве обнимал Влада, осторожно, но сильно. - Все хорошо, тихо… успокойся… Дима вдохнул и гигантским усилием воли взял себя в руки. Где-то там, в глубине был Кир. КИР. Он почувствовал его. - Он не хочет, чтобы мы его нашли, - глухо произнес Дима, неосознанно прижимаясь к Севе в поисках поддержки. – Но нужно торопиться. Он едет по трассе, но может свернуть в любой момент. Второго шанса мне никто не даст. Пиковая Дама… набирает силу. - Тогда одевайся и поехали, - Севка еще раз с силой сжал его плечи, а потом отстранился и принялся натягивать на себя водолазку. - Я не знаю, что будет, когда мы его найдем. Просто не знаю. Но очень не хочу, чтобы он уничтожил тебя. Дима тяжело, поднялся, чуть пошатываясь. - Сева… Ты такой же наивный, как твой брат. Я знаю, что будет со мной. Знаю, понимаешь? Не будет вариантов. И выбора или выхода – тоже. Я – слишком лакомый кусочек для Пиковой Дамы. И как только мы найдем Кира, второй красный Джокер Колоды перестанет существовать. И я согласен на это, - он медленно натянул футболку. – Позвони Илье, узнай, что у них творится на выездах из города. Мы можем помочь им, пока будем переезжать границы. - Я могу успеть вырубить его, - Сева упрямо стиснул зубы. - Снова. А потом попытаюсь. Откроюсь для него. Дама меня не тронула. Я хоть увечная, но «карта». А значит, могу попытаться. Ладно… Идем. Сева на ходу достал телефон и набрал номер Ильи. Господин Селин ответил не сразу. А когда в трубке прекратились долгие гудки ожидания, там, на том конце, он услышал брата. -…вы не понимаете одной простой вещи: нас НЕНАВИДЯТ. Мы живем в Москве, большинство из нас - успешные люди, у кого-то бизнес, у кого-то муж, но у всех связи. У каждого, я уверен, есть ниточки… и никто по собственной воле не оставит… - Да, Сева? - Илья, по всей видимости, отвернулся от вещающего Шаинского-младшего, и теперь голос Влада стал чуть смазанным фоном к тихому голосу Пикового Короля. - Мы выезжаем из города. Будем двигаться… В какую сторону? - бросил он быстрый взгляд на Диму и включил громкую связь. - Северо-Восточное направление. Можем помочь, если нужно будет. - К нам ломятся со всех сторон, - вздохнул Илья. - Как медом намазано. Но если твой брат переубедит Червонных… как тяжело без Кира, если бы ты только знал. Ладно, лирика. Будут идти со стороны Посада, по Ярославскому направлению. Северяне, одним словом. Там народ не менее крутой, чем наши знойные южные соседи. Они злые, Сева. Сейчас на въездах стоят мои мелкие и «бубновые». Но если вы выбьете это направление, нам будет полегче. - Нам как раз по пути, - Дима улыбнулся жестко, почти зло. – А мне как раз нужно размяться. Идти к Пиковой Даме полным под завязку несколько… обидно. Но у нас одна проблема. Туз. - Я не стану прятаться в бункере только потому, что рискую нахлебаться воздействий. Без Кира я так и так покойник. Так что с Тузом у нас проблем нет, - возразил Сева. - Угу, а если что он тебя поцелует, в конечном итоге, чем черт не шутит, вдруг сработает? - фыркнул Илья. – Ну, в общем, мы на вас надеемся. - Илюш… - позвал его Дима. – Береги Влада, ладно? - Дети… Илья Селин - первая нянька на деревне. Вот вернется старший Игнатов, и будь уверен, я ему нажалуюсь! - а потом чуть тише. - Вы там не зарывайтесь… Удачи. - Вам тоже, - Дима не удержался от улыбки. – Ну что, Владислав Андреевич, ты готов? - Всегда готов, - невесело усмехнулся Севка, подхватив сброшенную куртку. - Идем, Ариадна. *** Город, казалось, вымер. Словно люди предчувствовали то, что должно было произойти и попрятались. Наблюдать почти пустые улицы громадного мегаполиса было… страшно. Обрывки газет, пыль и шныряющие в поисках еды крысы. Внутри словно пела натянутая струна. Дима только хмыкнул, когда они проехали мимо первого «блокпоста» - пары внедорожников, стоящих на границе одного из городских районов. Все правильно – внутренняя охрана не менее важна внешнего кольца. А их осталось слишком мало. И он не успел рассказать Владу о «нападающих» возможностях иллюзий. Будь здесь Кир… Дима только сжал кулаки, заставляя себя не думать об этом. Будь здесь Кир – нападения бы вообще не было. А так, стервятники летят на умирающий город. - Останови, - Дима подался вперед, как только они выехали за МКАД. Севка прижался к обочине и остановился. Двигателя, однако не заглушил, готовый в любой момент утопить педаль газа в пол и рвануть вперед в лучших традициях «Формулы-1». - Что-то слышно? - Где те, кто должен охранять въезд? – Дима нахмурился, оглядывая пустое шоссе и строения неподалеку. Ни одной машины. И ни одной живой души. - Думаешь, выбили? - Сева бросил быстрый взгляд в зеркало заднего обзора, внимательно огляделся. -– Это не иллюзии. Здесь никого. И я не чувствую воздействия. Если бы здесь всех выбили, попросту не успели бы убрать машины, да и следы остались бы, в виде тел и прочих радостей жизни. - Позвони Илье, - Дима открыл дверцу. – Они могли просто не доехать. - Не доехать с момента, как стало известно о том, что творится? - выгнул бровь Шаинский, но телефон достал. Занято. Короткие гудки. - У него телефонная линия, как в Смольном во время революции. - Твою мать… - почти прорычал сквозь зубы Дима и вышел из машины. Внутри сиреной вопило предчувствие. Он закрыл глаза и попытался найти тех, кто должен был охранять дорогу. Нет, никого. И следов воздействия не было тоже. – Слишком тихо, - отчаянно выдохнул он. – Надо дозвониться до Ильи. Если мы уедем сейчас и оставим город без прикрытия, Кир мне этого никогда не простит. Муторное ожидание, пока женский голос сообщает: подождите, пожалуйста, абонент занят разговором… Гудок. - Сева?.. - Илюша, скажи, пожалуйста, на МКАДе на съезде на Ярославское кто-нибудь должен быть? - Да, ребята должны были появиться минут пятнадцать назад. Четыре Шестерки, две Семерки моих и Бубновая Девятка. Голос не дрогнул только потому, что выдавать на-гора какие-то еще эмоции Севка попросту устал. - Здесь никого, и, кажется, сейчас начнется… Димка странно себя ведет. - Блядь, - процедил Илья. – Держитесь, сейчас постараюсь выяснить, ГДЕ они. Сева сбросил вызов и повернулся к Димке. - Ну, ты слышал. - Слышал, - губы того дрогнули, когда он заметил черные точки на шоссе, движущиеся к ним. Четыре машины и еще одна чуть позади. Пожаловала Высшая карта? – Нам лучше уйти с дороги. Тогда на нашей стороне будет хотя бы эффект неожиданности. Севка резво свернул на боковую дорогу и припарковался за каким-то ларьком, по-прежнему так и не заглушив двигатель. - Так, на меня не смотри, мне они ни хрена не сделают, - все-таки правильным было решение сунуть в карман пистолет и пару обойм к нему. - Воздействия в твою сторону я поймаю… ты все-таки Червонный, как и он. Ты моей масти. А сам разворачивайся как угодно. Знаешь, мне было любопытно, КАК это в живую выглядит. - Спасибо за разрешение, - Дима хмыкнул. – Самого интересного ты все равно не увидишь, - он снова вышел из машины и сдвинул брови. В городе «масти» не воевали друг с другом. И что делать теперь, он представлял с трудом. Но пускать чужих в столицу нельзя. Особенно если в той машинке представительского класса действительно Высшая Карта. Дима вытянул из кармана пачку, прикурил и вдруг застыл, глядя на кончик сигареты. Усмехнулся одними кончиками губ и вскинул взгляд на стремительно приближающиеся авто. Внедорожники. В среднем – 20 человек. Будет о чем вспомнить потом. До машин было метров триста, когда по краям дороги расцвели огненные взрывы. А потом еще и еще… Внедорожники шарахнулись в стороны, и одна вылетела на обочину. Пропорола днищем торчащий кусок сломанного дорожного ограждения и взорвалась уже по-настоящему. Вторая, едущая за ней, пошла юзом, но остановилась. Следом встали и остальные. Сева вышел следом, снимая пистолет с предохранителя. Конечно, там, в машинах, народ не безобидный и не безоружный, и все-таки одно дело стрелять по бумажным мишеням и совсем другое знать, видеть, как пуля прошивает живое тело. Человека. - Дай угадаю… подорвал что-то? Но Дима только головой мотнул: «не отвлекай». Нет, все-таки «бубны» - не его масть. Но его учителем был Кир – мастер иллюзий. Значит, он сделает все, что сможет. Дима перевел взгляд на стоящие рядом строения. Мгновение, и иллюзорные створки дверей открылись и оттуда высыпали десантники. Заняли позицию, вскинув винтовки и пару гранатометов. Тяжело… Не потерять ни одного, ни выпустить из поля зрения. Надо же, как пригодились отсмотренные в свое время боевики… Вот только одной иллюзии мало. Та Высшая, что сидит в салоне «Мерседеса», подделку распознает быстро. Дима сжал пальцы и его десантники «ожили». Эмоции… Любовь к родине, к оружию. Жаль, что он – не Пика и показать злость не способен. На дороге воцарилась тишина. Из машин никто не выходил, только догорала взорвавшаяся на обочине. А потом он почувствовал удар. По его иллюзии, по «десантникам». Дима застонал сквозь зубы, но иллюзию удержал. - Его нужно убить… - глухо, не своим голосом почти прохрипел он. Сева осторожно сжал его плечи и тихо-тихо шепнул: - Тогда стреляй, Дима, - губы легонько коснулись затылка, и в следующий миг он шагнул прочь. Как плохо, когда приходится передвигаться практически на открытом пространстве, когда вокруг нет машин, нет людей, когда даже ветер, кажется замер. Он не знал, ЧТО сделал Дима, чувствовал только всплеск. Гладко, сильно, иллюзия? Если так, то помноженная на что-то еще. Как трудно быть Тузом! Приходится раскрываться до конца, позволяя жадной пустоте выбираться вовне, и если бы кому-то взбрело в голову представить ЭТО иллюзией - получился бы этакий «Чужой», покидающий гостеприимную грудную клетку носителя и тянущий во все стороны свои жадные пасти. Это - иллюзии МОЕЙ масти, и Карта за моими плечами - МОЯ. Все, что направлено против него - МОЕ!.. Это только в фильмах можно стоять против прущего в лобовую джипа и стрелять, пока не кончатся патроны. Это глупо. Стекла тонированы, стреляй - не стреляй, куда попадешь - не известно. Один вариант – попасть в бензобак. Может и повезет. Колонна эстакады. Сколько он уже прошел? Перебежками. Как дурак. Один в поле не воин. Слепой. Не способный видеть, ЧТО тут творится в умах. Горящая машина и замершие авто. Как в старом добром боевике. Герой должен быть один, и как быть, если их сейчас двое? Это трудно. Закрывать Севку маскирующим мороком, чтобы спрятать от чужого взгляда – невероятно трудно. Он может только догадываться, что именно проплывает у Шаинского за спиной. Как же не хватает Кира… Чего ждут те, в машинах? Приказа своей Высшей? А что ждет он? Дима напрягся, пытаясь понять свои ощущения, а потом чуть не расхохотался в голос. Поверил! Этот мудак в «Мерседесе» поверил, что десантники – настоящие и теперь пытался на них воздействовать. Идиот. Никто в здравом уме не послал бы против «карт» подверженных внушению. Только иммунных. Дима нашел взглядом Севу и досадливо поморщился. Машина явно бронирования и его убьют прежде, чем тот до нее доберется. Надо вытащить того, кто сидит в «Мерседесе». Но силы на исходе. Тихое гудение в кармане. Сева вытащил телефон. - Илья?.. - Они будут через пять минут. - У нас нет этих пяти минут, - выдохнул Севка, буквально вжавшись в колонну. - Димка остановил машины. Но, боюсь, долго он не выдержит. Пусть закроются на подходе, чтобы не выдать нас. Здесь Высшая Карта. - Понял, - сухо бросил Илья. – Держитесь. Как медленно тянется время. Как охрененно долго тянется время. Пять минут, вытянувшиеся в целую вечность! Дима покачнулся и, сделав шаг назад, оперся о бампер Севкиной «Тойоты». Последний рывок, и из иллюзорных ворот вышел еще один человек. Спокойно дошел до десантников и встал на дороге, расставив ноги и сцепив руки за спиной. - Я хочу поговорить со старшим!! – звуковые иллюзии у Димы всегда получались лучше всего. Поэтому и голос «командира» достиг замерших на дороге машин. Пришла запоздалая мысль, что им сказочно повезло, что среди охраны Высшей не оказалось иммунного. Из-за угла тихо выехали два универсала, остановившись рядом с белой «Тойотой». Первой вышла девушка, молоденькая, ровесница Димки. Быстро окинула взглядом обстановку и тут же включилась в работу, прикрыв собой замершего за колонной Севку. Пики же щедро влили в кипящие эмоции черного фона. Против ожидания из передней машины выбрался средних лет мужчина, одетый просто, но довольно дорого, подняв руки, раскрытыми ладонями к «десантникам». - Командир, ты уж прости, но сам понимаешь, как начальник охраны я не могу подвергать свою подопечную опасности. Даже если ты – спецназ. Севка коротко ругнулся про себя. Похоже, Димка выманил не того, кого нужно. А петля все туже, Кир все дальше, и Димка - все слабее. Дима тихо зарычал про себя и, хорошо хлебнув пиковых эмоций, бросил в начальника охраны дикое по своей силе «червонное» воздействие, почти такое же, как в «Андеграунде», только еще более мощное и изощренное. Сильное настолько, что если у этого начальника охраны и были какие-то щиты, то они сгорели напрочь, а Димка кулем рухнул на землю, на последнем глотке силы удерживая иллюзию. И то, что происходило потом, отмечал лишь краем сознания. Как дернулся начальник охраны. Как улыбнулся, раздвигая губы в улыбке. Как подошел к задней дверце машины, распахнул ее и, вытащив из-за пояса пистолет, всадил в сидящего там пассажира почти всю обойму. А потом поднес дуло к собственному виску и нажал на курок. Из машины, как тараканы прыснули в разные стороны, целясь кто куда, люди. «Карты». Молодые совсем люди. Может, только после армии. Мальчишки, инициированные, может, не так давно. Восьмерки, Девятки… Та, кто была в машине, кто она по силе? Валет или Дама?.. Димку не переиграла. Валет. Вряд ли Бубна или Черва. И не Пика… Пиковое воздействие она бы почувствовала: приехавшие мальчики Ильи явно ниже ее по номиналу. Значит Трефа. Спешила занять место потеплее в агонизирующем городе?.. - Бросайте оружие! - скомандовал Севка, чуть высунувшись из своего укрытия. - Вам некуда бежать!.. Телефон ожил, когда десяток парней чинным рядочком разлеглись на дороге, заложив руки за головы. - Илюша, вызывай парней из Департамента… Шестерки деловито вязали мальчикам руки, а потом каждому выдавали по хорошему контрольному удару в голову. Чтоб до приезда артиллерии не учудили чего. С паникующей «карты», когда нет другого выхода, станется устроить еще один «Андеграунд». Сева осторожно усадил Димку на переднее пассажирское сидение, пристегнул, легонько погладил по белой щеке. - Как ты? - Жить буду. Наверное, - улыбка того была вымученной. – Ты молодец. Быстро среагировал. - Нам повезло, и это ты молодец. И реально страшный человек. - Он отстранился. - Сейчас поедем. Ребята, тут минут через пять будет не продохнуть от ищеек, так что свалите куда-нибудь в сторонку. Девушка кивнула, и, пожелав им обоим удачи, довольно оперативно собрала своих спутников. Маленький кортеж скрылся за поворотом. Да… два трупа с огнестрелом, пяток во взорванной машине, штабель на асфальте. «Тойота» резво стартовала с места. Димка не преувеличивал. Он МОГ разнести к чертям город. Но вместо этого ехал на заклание к собственному брату. Страшно. Господи, зачем ты разделил своих детей ТАК?.. - Ты волнуешься за меня больше, чем я, - Дима смотрел на него устало, но светло. – Не надо. Я… проживу без этого. Червы - проклятая масть, а Бубны - не мое. Из нас двоих Кир был истинным иллюзионистом. Он создавал шедевры. Нам нужно спасти ЕГО. - Почему же проклятая? - на секундочку Сева глянул на Димку и улыбнулся в ответ. - В сути ничего плохого нет. Я - пуст, но именно моя пустота подарила мне ЕГО. - Он рассказывал о «червонной» масти, да? Не мог не рассказать. О том, как я сходил с ума. О том, как он боялся любых отношений, потому что они все были не настоящими. Ты – его счастливый лотерейный билет. И пусть я до сих пор не понимаю, как это возможно, я рад, что у него есть кто-то, кому он может сказать «люблю». И ради того, чтобы он и дальше мог говорить это, я готов стать Пустой картой. Пусть пафосно и сопливо, но это то, что я чувствую. - Знаешь, если есть кто-то там на небе, он не может ЭТОГО не видеть. Мы готовы отдать друг за друга нечто большее чем собственную жизнь. Не может быть, чтобы все закончилось прозаично. Как в трэшевом фильме. В нашей истории должен, просто обязан быть хэппи-энд, - Сева вздохнул. – Чувствуешь его? - Почти нет, - выдохнул Дима, сжимаясь. – Но он все еще на дороге. Вперед, Сева. Просто вперед. ********** Разговор был тяжелым. Очень тяжелым. Масти никогда не были особо дружны, вот только как в той сказке - если не объединиться, по отдельности перебьют всех. И ведь Колода не полна, а из трех оставшихся в строю Королей было лишь двое, и из них только один полноценный. Илья. Второй - мальчишка, которого далеко не все всерьез воспримут. Забавно, что принимали его как раз Пики, может, потому что Илью они слушали беспрекословно? Как любого из Высших своей масти. Бубны довольно быстро примирились с мыслью о том, что Артема больше нет, и в целях выживания им ПРИДЕТСЯ помочь мальчишке в белом, тем более что Десятка его приняла. А к мнению женщины прежнего Короля они прислушивались. Сложнее всего оказалось с Червонными. Короля нет. Кир был авторитетом, а его Дама - строптивой особой, в отсутствие иерарха, решившей порулить мастью, и теперь всем своим видом показывала, что слушать почти ребенка, который Королем-то стал не далее как сутки назад, она не намерена. Как же хотелось смять, сломать ее сопротивление, и точно в насмешку где-то внутри забилось, задрожало понимание КАК это сделать, только раскройся, выпусти каплю своей силы и увидь, как расширятся зрачки, как упадет на колени надменная красавица. Илья, точно почувствовав его состояние, положил руку ему на плечо, а с противоположной стороны на него посмотрел Александр… Сашка, Десятка Пик. Дождавшись едва заметного кивка Ильи, он раскрылся, с видом гурмана поглощая разлитый в воздухе негатив. - Что ты делаешь?.. - прошипела Дама. - Перед смертью не надышишься, - с великолепной небрежностью повел плечом Саша. – «Гастролеры» нас сожрут и не подавятся. Если уж я подохну молодым, то, по крайней мере, пьяным от эмоций, это будет не так больно и не очень обидно, - последние слова он произнес доверительным шепотом, приправив сказанное совершенно восхитительной «пиковой» улыбкой. - Сучонок, - вспыхнула Дама, но тут же сдала назад, напоровшись на острый взгляд Ильи. - Меня заебало уговаривать всех по отдельности, - процедил Влад, поднимаясь с места. Вся мягкость и наивность с него слетели мигом, стоило только подняться из-за стола. - Да кто ты такой вообще, - презрение, скользнувшее в голосе женщины, ожгло кислотой. - Поверь, у МЕНЯ влияния на Червонного Короля куда больше, чем у тебя, милая, - от ответного презрения, плеснувшего в интонациях Влада, скривилась даже Десятка. - Мой брат меня любит… очень… как ты думаешь, если я шепну ему пару слов, он замолвит за меня словечко? Король без ума от своего ТУЗА. О, ты не знала?.. Очень жаль, что твой Король в ТАКИЕ подробности не посвящает свою Даму. - Тогда зачем тебе Я? - Ты где-то здесь видишь Кирилла? - выгнул бровь Влад, демонстративно окидывая небольшой зал взглядом. - Я - нет. Его нет в городе, в противном случае разговор был бы иным. Но вовремя явиться он не успеет. Но у тебя есть шанс сильно вырасти в его глазах. Надеюсь, ты им воспользуешься. - Нам просто нужно продержаться, - Илья вернулся, сбрасывая вызов на телефоне. - Не пустить чужаков в город, иначе нас перебьют. Без Марка и Треф это будет чертовски сложно. Без Кирилла тоже. Но, вашу мать, дамы и господа, мы Карты, или где? - Где Дима? - Червонная Дама бросила свой последний аргумент. - У нас по всем мастям не полный набор. Мы не сможем работать в комбинациях. - Дима будет позже, - отрезал Илья. - Ты чего-то не договариваешь, Пиковый, - нехороший прищур ярко-зеленых глаз. - Дима будет позже, - с нажимом выговорил Влад. - Или кто-то намерен спорить со мной по поводу МОЕЙ Дамы?.. - Нет, Король, - процедила Дама, откидываясь на спинку кресла, точно признавая свое поражение. - Чудесно, - кивнул Илья. - Тогда предлагаю перекрывать Юг, Юго-восток, Восток Червами в комплекте с Бубной. Думаю, нашим знойным товарищам с юга понравится страстная встреча. Север, Северо-восток и Запад придется перекрывать Пиками и Бубнами. Иллюзий у нас слишком мало… - Мы не сможем разорваться, - задумчиво протянула Катерина. - На каждом направлении придется быть и Высшим. Низшие могут не справиться. Я могу взять на себя Юг. Мне пришлось пару раз иметь дело со знойными мэнами с юга. Она улыбнулась. Очень спокойно и очень нехорошо. Так, будто уже предвкушала очередной виток этих самых «дел». - Хорошо, - кивнул Влад, бросив на нее благодарный взгляд. - Берегите себя. - Да уж постараюсь, мой Король. ******************* - Как такое возможно? – Влад вышел из машины и, оглядев пустынную площадь, бросил беспомощный взгляд на Илью. – Это Москва, это не какой-нибудь забытый богом городишко заштатный. Здесь даже ночью никогда не бывает тихо. Где люди? Где машины? Милиция где, в конце концов?! В киосках и магазинах продавцы есть, это точно, вот только окошки киосков – закрыты, за витринами как тени шныряют люди, призраком промчалась мимо маршрутка… - Люди чувствуют, что что-то происходит. Это давит на всех. К тому же появление Дамы всколыхнуло не только нас, но и обычных людей. Это ощущение угрозы, как комендантский час. Как сигнал: разбегайтесь, опасно! И все бегут. Завтра, если все закончится, они не вспомнят о том, что сегодня что-то происходило, что что-то было не так. Но сегодня это проигрывается постоянно. - Крысы… - Ты тоже был крысой, - пожал плечами Илья. – Не суди их. Могу поспорить, в свой первый день после инициации тебе хотелось забиться куда-нибудь подальше и не высовываться, а потом резко захотелось подохнуть. - Есть такое дело, - криво усмехнулся Влад. – И все-таки, у них же нет такой чувствительности как у особистов или «карт». - Они муравьи в муравейнике. Стадный инстинкт умножает чувство тревоги, паники, ненависти. Именно потому в девяностые толпа мужиков без зазрения совести была способна растерзать ребенка со способностями. И не сожалеть об этом ни секунды. - Тогда зачем? – Влад вышел на средину пустой площади и поднял взгляд вверх. Опущенные жалюзи, задернутые шторы. – Зачем все то, что мы собираемся сделать, Илья? Ради чего? - Принцип меньшего зла, Влад. И тебя и меня знают наши оппоненты, другие «карты». Они знают, на что ты способен и знают чего от тебя ждать. Те, кто стремится сюда – другие. Им только предстоит налаживать связи и строить отношения. И если в варианте местных действовала преемственность, то в варианте пришлых все будет нахрапом. Мы действуем спокойно и стараемся не светиться. Они… как знать. - Неубедительно, - покачал головой Шаинский. - Со временем поймешь. Все зависит от точки зрения. Ты ведь очень правильно сказал, те, кто идет сюда, считает, что мы, столичные, зажрались, что презираем их, потому что они – провинциалы. - А разве это не так? - Столетиями сюда стекались лучшие. И только сильнейшие способны выжить здесь. Если они выбьют нас – они достойны быть. Если нет – значит, мы по-прежнему лучшие. - В чем тогда вообще чертов смысл, Илья? Зачем трепыхаться? Пусть приходят, пусть упиваются хреновой московской пропиской! – вспылил Влад. - А ты готов, как московской пропиской, поделиться Димкой или Севкой? – выгнул бровь Илья. Он так и не сдвинулся с места. Стоял, опершись бедрами о капот, чуть склонив к плечу голову, и легко улыбался, тонко, понимающе так. – Все это философия пополам с лирикой, и смысла в этом всем – ни капли на самом деле. Только море пафоса. Но ты будешь убивать за Димку. И за брата. Но не отдашь их никому. Так же как и я не позволю ни одному человеку прикоснуться к Сашке или Киру. А Сашка на лоскуты порвет за брата, а твоя Десятка, которой ты так впечатлился – за свою дочь и так далее… Каждый из нас устроит армагеддец, как любит говорить Дима, за кого-то, кого любит. И именно по этой причине мы будем сегодня на ленточки драть и шинковать в капусту всех, кто сунется на нашу территорию. Потому что это и территория того, кого мы любим. Из-за поворота лихо вырулил «Ниссан» и, дав круг вокруг них, остановился рядом с «Мерсом» Ильи. - Ника, - поприветствовал ее Илья. - Привет, Илья. Извини, на брифинг не успела… - яркая брюнетка. Черный кургузый пиджачок, черные леггинсы, заправленные в высокие сапожки… косища толщиной в руку. Алая помада на губах. - Валет Червонной масти, - пояснил Селин. – Ника, это Влад, Бубновый Король. Саша вас ждет уже, а я… - Да, я понимаю, - кивнул Шаинский. - Я присмотрю за твоей Десяткой. - Скорее, это они присмотрят за тобой, - Илья тихо рассмеялся и вернулся в салон. - Иначе Сева порвет меня на пару тысяч маленьких Илюшек. Удачи. Она нам всем понадобится… ***************** - Я оставлю тебя на пересечении Волгоградского со МКАДом, - Ника вела очень уверенно, будто всю свою сознательную жизнь водила. Или изучила на дороге каждую трещинку. – Поддержка тебе уж на месте. Саша останется с тобой, а я поеду дальше, мне придется побегать между Горьковским и Щелковским направлением. Там сейчас только молодняк, да и то не выше Восьмерки… - Ты давно?.. – Влад бросил на нее быстрый взгляд. - Мне тридцать, Владик. Инициировали в тринадцать, - она говорила так спокойно, будто рассказывала об учебе в средней школе. – На меня тогдашний Валет глаз положил. Я самый старший Валет в колоде, так что не бойся, и не жалей. - Но это же… - Гадко? – женщина рассмеялась, красивым чистым смехом. Истинная Черва. – Нет, что ты… он дождался, когда мне исполнилось четырнадцать, и только тогда по-настоящему взял. Я была не против. Он был прекрасным учителем и великолепным любовником. - И что потом? - Потом его убили. Он поехал по делам своей компании в Китай. С азерами тогда договорились, что он приедет и уедет. Убил какой-то стихийный отморозок… как нам сообщили. - Мне жаль. - Ничего, все равно я достала его. Мне дали разрешение на поиск. Такая себе лицензия на убийство. Это был Пиковый Валет. Такой же гастролер как… Она сосредоточилась на дороге и замолчала, погрузившись в себя. Улицы, дома, редко проскальзывающие прохожие, проносящиеся метеорами одинокие такси или троллейбусы. Влад поежился, рассматривая серые и коричневые стены. Холодно. Почему так холодно? Потому что Димы рядом нет? Потому что страшно? Потому что больше всего на свете хочется вернуться в его уютную квартиру, где они, запертые, провели столько совершенно прекрасных дней? Указатель вынырнул слишком внезапно. Влад не успел подготовиться к нему ни морально, ни… никак. Он просто промелькнул на скорости, а следом за ним показалось широкое кольцо МКАДа. Ника проехала еще несколько сот метров и остановилась прямо перед съездом со скоростного автобана. Здесь уже стояло несколько авто, и возле одного из них выхаживал уже знакомый Владу парень, любимая Десятка Пик Ильи. Саша. - Не нравится мне это затишье, - Светка-конфетка, Бубновая Восьмерка, сидела на теплом капоте, скрестив ноги по-турецки, и смотрела куда-то на ту сторону серой полоски асфальта кольца. - Нормальное затишье перед бурей, - пожал плечами Сашка, потягивая кофе из маленькой чашечки, снятой с термоса. - Сейчас вот сгустятся красочки, потом немножко подавят эмоциями, и когда почти продавят - попрут на нас. - Трус, Балбес и Бывалый, - фыркнул Влад, затянувшись сигаретой. - Ты говоришь так, будто пережил десяток атак и все героически отбил. А теперь иронизируешь с высоты собственного опыта. - Не десяток, просто был свидетелем пары схваток. Стенка на стенку. Впечатляющее зрелище. Правда там были «карты» не выше Десятки, а кто против нас пойдет теперь я не знаю. Светка вздохнула и снова уставилась в одну точку. - Уныло. - Лучше пусть будет уныло, чем хреново, - флегматично отозвался Сашка. - Мне больше импонирует скучать, а не подыхать от истощения. - Блядь, что тут по мне… ой фуууу… - Светка гадливо тряхнула рукой, сбрасывая с руки таракана, непонятно как выползшего на дорогу, да еще и оказавшегося на машине. Не иначе как погреться решил. Девушку передернуло от отвращения, и она долго и со вкусом оттирала и без того чистую руку влажной салфеткой. – Ненавижу… - Ну здравствуйте, - тихо выдохнул Влад, спрыгивая с капота на асфальт. - Внимание, началось. Светка пронзительно завизжала и, вскочив на ноги, принялась лихорадочно отряхиваться. Разнокалиберные тараканы были всюду, они ползли из всех щелей, стен, трещинок в покрытии дороги, они валили фонтанами из-под дрожащих канализационных люков. Они трещали под подошвами обуви и перли, перли, перли, рекою заполонив всю проезжую часть от бровки до бровки. За пронзительным девчоночьим визгом и матами Пиковой мелочи Влад почти оглох. - Заткнись, дура! - рявкнул на нее Сашка. - Это иллюзия, - перекрикивая отвратительный шелест миллиардов хитиновых телец, предупредил Влад. - Это не по-настоящему, это только иллюзия!! Отвращение… Мерзко, гадко… Светку трясло. Бледно-зеленая, дрожащая от ужаса, она даже думать способна не была, не говоря уже о том, чтобы попытаться ударить в ответ. Это неправда… неправда… это все не по-настоящему… мне это только кажется… Где же ты, сволочь?.. Ты нас видишь, хороший обзор, да?… Кто ты?.. Не ниже Бубновой Дамы. Крохотные лапки щекочут кожу, полная иллюзия, обман чувств, при том даже тактильные ощущения вопят о том, что эта гадость ползает по телу. Боже… Боже-БОЖЕ!!! Шаги в шелестящей тишине отдаются мерзким хрустом, эхом расходятся во все стороны. Влад шел через копошащееся черно-рыжее море, молясь только об одном, чтобы его самого от отвращения не вывернуло прямо тут, посреди дороги, на глазах у всех. Не отвращение, и даже не гадливость. Ощущение того, что вот эти твари сейчас попросту сожрут тебя, как в «Мумии» скарабеи сожрали кого-то там в гробнице. Навалятся разом, захлестнут волной, опрокинут на землю… А нет земли, есть шевелящийся шуршащий шар. Влад заставил себя остановиться. Замереть посреди проезжей части, широко раскинуть руки и закрыть глаза. Он заставил себя целиком и полностью окунуться в собственные мысли, не слышать надрывных криков Светы, не слышать отвратительного шелеста, не чувствовать, как по телу ползут, цепляются, лезут чертовы тараканы. Он пропустил момент, когда ударил Сашка и его Пики. Ударили слаженно, четко, ударили паникой. Давящим ужасом, неотвратимостью мучительной, болезненной смерти, и дохнул следом жаркий ветер, напоенный горьким дымом горящих нефтепродуктов. Серые, а потом и черные клубы едкого тумана плыли вперед, подгоняемые воздушными щупами. И земля задрожала… Бледная как смерть Светка стояла на коленях рядом. Созданный ею ветер все дальше и дальше уносил дым столичных пожарищ. Прочь неслись бродячие псы, коты и полчища крыс и мышей. **** Он никогда не был самонадеянным. Просто жизнь научила его не просто четко рассчитывать и отмерять собственные силы, но и дозировать то, что перепадает окружающим. - Собрались и уехали, - он мотнул головой, показывая, в каком именно направлении надлежало смыться сопровождавшему его кортежу. - Илья, это недопустимо, - уперся Андрей, червонная Десятка. - Андрюша, - холодный взгляд темных глаз уперся в него и застыл, буквально пригвоздив к месту. Жуткое ощущение. - Я сказал, что справлюсь здесь сам. Советую усилить остальные направления и на то, чтобы убраться у вас осталось минут десять. Чем раньше вы уйдете, тем проще мне будет. Не заставляй меня применять воздействие. Они стояли друг напротив друга - красивый платиновый блондин Андрей и странно-притягательный угловатый Илья. - И дело не в том, что я не хочу, чтоб вы видели меня. Я не хочу, чтобы вы попали под раздачу. То, что я намерен сделать, различий между своими и чужими не делает. Даже если вы будете для подстраховки стоять за моей спиной, вам не поможет, - голос Короля Пик клубился темным облаком. - Хорошо… - червонный еще миг смотрел ему в глаза, а потом мягко коснулся узкой полоски бледных губ Короля своими губами в мимолетной, почти невинной ласке. - Надеюсь, ты знаешь что делаешь. Илья не улыбнулся. Отвернулся, сосредотачиваясь на далеких строениях внешнего кольца МКАДа. Он слышал, как отошел Андрей. Слышал, как остальные «карты» расселись по машинам, как взревели двигатели пяти машин и рванули прочь, оставляя его один на один с надвигающейся волной. Цунами. Почти невинный поцелуй. Меж «карт» все сложно. Нет тех, кто хотя бы раз не влюблялся в Высшего. Были те, кто ненавидел люто, отчаянно, как он сам когда-то. А ведь его любили. Вот только любовь его учителя стала проклятием, обрекла его самого на это существование - желанного господина и повелителя. Господина, балансирующего на тонкой ниточке над бездной. Не сорваться. Остаться при своем уме и выжить. Это сложно, любить Высшего. Любить безнадежно, понимая, что любовь ответною не будет никогда. У Высших свои игры. Глупая Десятка. Любить Пику - самоубийству подобно. Уж лучше тянуться к Черве. Не так губительно. Он чувствовал, как удаляются его люди, сливаются с фоном обреченного города. Цинично, но может быть то, что он заставил их уйти, продлит им всем жизнь еще хоть на пару часов. Что такое два часа в сравнении с целой жизнью? Много или мало? А ведь он даже не может взять в руки телефон, набрать номер и, дождавшись простого «да?» сказать не менее простое: « Я тебя люблю…» Два часа - ничтожно мало. Два часа - целая жизнь. Илья зажмурился и раскрылся, раскрылся до предела, сделавшись центром огромной паутины, тянущей ниточки-щупы в разные стороны на много-много кварталов. Черный паук, жадно пьющий холодный ужас жмущихся в своих квартирах людей. Что для них это время? Бесконечно тянущиеся часы. А ему пригодится их страх… …Страх тек в него, сплавляясь в тяжелый ком где-то в груди. По тонким бледным губам скользнула улыбка. Он сейчас, как атомный генератор, который, только тронь - взорвется, отравляя вокруг себя все живое, сводя с ума, черными эмоциями. Он почувствовал первый удар, там, на юге. А потом, по цепочке, перед мысленным взглядом на живой карте вспыхивали темные точки-жемчужины столкновений. Боль-страх-страсть… Иллюзия-паника… Желание на грани ненависти… А вот и его… оппонент. Он остановился чуть дальше, за эстакадой. Вышел, легко хлопнув дверцей шикарного красного «Феррари». Рядом с ним красавчик Андрей показался бы невзрачным заморышем. Сереньким мальчиком, на которого раз глянешь и позабудешь тут же. Илья даже вспомнил, где он видел ЭТОГО. В журнале. Он модель. И модель преуспевающая. Зачем он здесь? Положить под себя еще пару-тройку «мамочек»? Особнячок на Рублевке захотелось? Или сменить «Феррари» на «Бугатти Верону»? Червонный Король - тяжелая артиллерия. Не рановато ли? А тот протянул руку, касаясь невидимой струны, связавшей Пикового Короля с людьми в городе. Коснулся, потянул и отпустил, как гитарную струну, с легкой полуулыбкой. О, он тоже озаботился тем, чтобы прийти не с пустыми руками: за ним тянулся СЛЕД. Такие же плотно переплетенные нити, где-то далеко за его спиной расходящиеся в стороны огромными крыльями. Высшая карта. Червонный Король. Илья шагнул на встречу, чувствуя, как дрогнули ниточки, как вскипела в венах, текущая по ним как по руслу, паника, готовая выплеснуться вовне по первому желанию. А он красивый. Дух захватывает. Все-таки Червонный Король в боевом модусе - чертова отрава. Раз увидишь - не забудешь. В душу впечатывается клеймом. Многие ли из тех, кто видел в таком состоянии Кира остались при себе?.. …Они замерли друг напротив друга, глядя друг другу в глаза. Как странно… все остальные сейчас мешали друг друга с землей, выворачивали на изнанку души, убивали, рвали на тысячи кусочков, а этот зеленоглазый кончиками пальцев проводит по его скуле, и это прикосновение, такое чувственное, такое нежное, отзывается в теле хорошо знакомым возбуждением. Интерес-вызов-страсть… - в зеленых глазах плеснуло азартом. И предупреждение-отрицание в ответ. - Не пощажу. Это моя территория. Щека касается щеки, губы ловят губы и поцелуй алой пеленой обволакивает, укутывает душным покрывалом, а потом алые нити мягко толкаются в тело, проникая глубже, глубже, лаская, нежа… Открывая своего владельца на распашку. Так вот зачем он приехал сюда… Ему не нужны окружающие люди. Ему не нужна власть над ними. Ему нужна власть над подобным себе. Абсолютное признание того, что он - лучший, желание, вознесение его на пьедестал над прочими равными. Гордыня, мальчик… гордыня. И Король Пик позволил себе откинуться в обнимающих его руках, позволил чужаку целовать себя, зная, что притягивает к себе с не меньшей силой. Алые ниточки растекались внутри с кровью. Колени дрожали, подгибались, но когда полные губы снова коснулись его губ, Илья позволил алым нитям проникнуть до конца и разорвал тяжелый шар внутри. И Червонный Король закричал… ********** За спиной осталось как минимум сто километров и небо на горизонте начало сереть, когда Дима почувствовал, как вокруг что-то изменилось. Они были на чужой территории, но их никто не пытался остановить. Хотя, похоже, все свободные «карты» сейчас устремились в город. - Притормози, - он повернулся к Севе, судорожно пытаясь разобраться в себе и своих ощущениях. Севка прижался к обочине и остановился. Верхом тупости было хвататься за пистолет. По хорошему от ствола давно надо было избавиться, но пока не время. - Что-то слышно? Дима судорожно облизнул пересохшие губы. Он не мог ошибиться… - Кир… Он рядом, - Дима вышел из машины и застыл, оглядывая окрестности. Лес. Кругом только лес и непроходимые на вид заросли. Что-то не так. – А ты? Ты что-нибудь чувствуешь? Севка заглушил двигатель и вышел. Зажмурился, прислушиваясь к ощущениям, а потом вдруг наклонился и подобрал несколько камешков гравия с обочины. Дергало что-то, не давало покоя и привкус у этого беспокойства был привкусом Кира. Острые грани камешков больно впились в ладонь, Севка зашипел и резко открыл глаза. - Иллюзия. Это его иллюзия. Он здесь. Но я не могу их различить. Я вижу ЕГО иллюзии. Дима серьезно кивнул. - Его иллюзии всегда были идеальными. И рассеять их сразу не могу даже я. Особенно, если он этого не хочет. Мы проезжали рекламный щит. Заправка, кафешка, придорожный отель, - он еще раз огляделся и направился через дорогу. Прикрыв глаза, постоял перед зарослями, а потом шагнул в них, проходя насквозь. Иллюзия… И нет леса и кустов тоже нет. Есть только большая забетонированная площадка, заправка, на которой никого нет, пустая кафешка и чуть поодаль – двухэтажное деревянное строение с вывеской с надписью «Гостиница Подорожник». - Димка? - вдогонку крикнул Сева. О, вот он, идет по площадке. Нет леса и кустов. Кир, гениальный иллюзионист. Шаинский выдернул ключ из замка, пиликнул сигнализацией и в несколько шагов нагнал Диму. Если иллюзия кем-то нарушена, она перестает быть иллюзией. Особенно если тот, кто ее нарушает, знает о том, что на этом месте должно быть на самом деле. Удар был чудовищный. Дима вскрикнул и рухнул на землю, сжимая ладонями голову. Задышал часто и глубоко, пытаясь справиться с ужасом и заглушить сопротивление собственного рассудка. - Кир, Кирюша… Возьми, все забери… Только вернись, - губы шевелились сами, слова, срывавшиеся с них, до сознания не доходили. Словно холодные, но чуткие пальцы вскрывали его мозг, считывали мысли, память, чувства. Пытались узнать, кто он такой. А потом наткнулись на что-то, замерли, и Дима снова закричал, чувствуя, как из него вытекает его сила. Бубны. Червы. Все. Он пуст. Севка был рядом, когда он упал. Поднял на руки, прижал к себе, чувствуя частую нервную дрожь и странную пустоту, воцарившуюся внутри Димки. И еще ЭТО, чужое, голодное, жадное. Не Кир. Другое. Дама Пик. Он нес Димку и сам шел, как привязанный, мечтая только об одном: прекратить. Закончить с этим безумием. Он – там, на втором этаже. Всего несколько шагов и все… и можно будет снова посмотреть в ЕГО глаза. Только будет это Кирилл или Дама? Хотя бы минуточку, одну только минуточку… - Держись, Димка… - Я не знаю, что скажу ему... - Дима с отчаянием сжал пальцы на его вороте, а потом усилием воли заставил их разжаться. - Все, Сева, все... Поставь меня, я уже в порядке. Спасибо... - А ты ничего не говори, - внешняя лестница. Очень хорошо. Севка осторожно поставил его на первую ступеньку, и принялся медленно подниматься наверх. – Я сам буду говорить с ним. - Что ты сделаешь, если он решит бежать дальше? Или... если тебя встретит Дама Пик? - Значит, я снова побеседую с Дамой Пик… И смотреть тебе на это не советую, - усмехнулся Севка. Пролет закончился, и он замер, прислушиваясь. Не первая и не вторая дверь. Третья. – У Дамы пристрастия весьма специфические…. - Избавь меня от ТАКИХ подробностей, - хмыкнул Дима, чувствуя себя... странно. - Дама или нет, но он все еще мой брат, - он немного помолчал, а потом растерянно, почти обиженно произнес. - Так пусто внутри... - Я всегда так жил, - Сева погладил его по волосам и, положив руку на дверную ручку, мягко дожал ее. – Ты привыкнешь. Кирилл, впусти меня. - Ты не знал, ЧТО потерял, - Дима поджал губы и, отодвинув его, просто распахнул дверь. - Привет, братик. Куда же ты без меня удрал... Стоящий у окна к нему спиной Кирилл медленно опустил руки и стиснул подоконник. - Ты всегда был непослушным. Зачем ты пришел? - Потому что ты - мой брат. Мой близнец. И я - это ты. Я не могу без тебя. - Я не могу вернуться, - спокойно выдохнул Кир, а потом вдруг резко развернулся, глядя на брата отчаянными глазами. - Я стал чудовищем! Я не могу это контролировать! Я... скольких я уничтожил?! И ты... - Мне никогда не нравилась моя масть, - криво улыбнулся Дима, с болью глядя на его осунувшееся, белое лицо и черные круги под глазами. И, кажется, его волосы действительно потемнели. - Ты никого не убил, они живы, просто в истерике, - Сева вошел, прикрыв за собою дверь. – А истерика – это не смертельно. Это пройдет. Ты лучше скажи, любимый, меня ты зачем оставил? Мне без тебя в любом случае конец, чудовище мое ненаглядное… Кир замер. В глазах зажглось понимание, и его лицо стало пепельным. Губы шевельнулись "прости", а потом что-то изменилось. Словно похолодало в комнате. - Ты хочешь, чтобы я вернулся? - спокойным голосом спросил он, а потом дернулся, как сломанная марионетка. - Нет! Нельзя!! - в глазах полыхнуло и снова погасло. - Хорошо. Как скажешь. - Кир... - почти простонал Дима. - По дороге сюда мы столкнулись с гастролерами. Они знают, что Колода не полна. Они знают, что город легко взять, – три шага вперед, обнять, утонуть в ЕГО тепле, раскрыться полностью, так легко, так естественно, вдохнуть его запах, погрузить пальцы в его волосы, снова быть частью его. - Ты все еще часть этой Колоды, Король ты или Дама, не важно. ТЫ никого не убил… Но ОНИ знают, что тебя нет, и ОНИ готовы убивать. Ты все еще Кирилл, кем бы ты ни был. Ты не можешь допустить этого, правда, любовь моя? - Какого черта ты говоришь? Ему нельзя возвращаться! - Дима тихо зарычал и качнулся вперед. Кирилл, привлеченный его движением, посмотрел на него из-за плеча и... улыбнулся. Дима резко остановился, а потом отшатнулся. Судорожно втянул в себя воздух и, развернувшись, рванул входную дверь на себя. Он успел добежать до лестницы, когда Пиковая Дама вломилась в его сознание. И он застыл, закоченел, глядя безумными глазами в стену перед собой, не в состоянии даже кричать. Только чувствовать, как тянет к себе по незримым ниточкам. Как проходит словно сквозь него чужая сила, чужая энергия. Валет, Дама, Десятки... Влад... ВЛАД! НЕТ!! Но он словно стал камнем. Бессловесной статуей, которая может только наблюдать. Все. Бубновой масти - нет. Червонной - тоже. Когда Дама отпустила его, Дима, как подкошенный рухнул, на пол, теряя сознание. А Пиковая Дама там, в номере, вздохнула и словно провалилась внутрь себя. Нашла еще одну ниточку, последнюю... Кир выл внутри, бился, пытаясь остановить хотя бы это... Низшие, Сашка, его Валет. Илья... - НЕЕЕЕЕТ!!!!!!! - крик отразился от окон, вспугнул птиц и затих. Ресницы медленно опустились, и Кир повис в руках Севы. Тот содрогнулся всем телом, медленно осел на пол, как в старом кино. Пол больно толкнулся в колени. ЭТО невозможно терпеть. Это горит внутри, полыхает в каждом нерве, стучится в усталый разум: их – нет, их всех больше нет. Они – пусты. Пусты… Влад… Илья… другие, тех, кого он не знает, а теперь никогда не узнает, потому что их жизни, их суть – перечеркнуты пустотой. Он так и не выпустил из объятий Кира, продолжая прижимать его к себе. Нет, больше он его не отпустит. Никогда. Нужно просто заставить себя подняться на ноги. Встать… ну же, ВСТАВАЙ! Как тяжело… Как будто в упор в него выпустили обойму патронов. Это судьба, таскать их на руках. Но как бы то ни было – Кир последняя «карта». Последняя «карта» столичной Колоды. И пусть говорят, что один в поле – не воин. Воин. Если выхода нет и отступать некуда. Димка… маленькая сломанная куколка. Ничего, все устаканится. Живут же люди БЕЗ способностей «карт». И ничего. Еще несколько шагов. Зеленый джип Кира. Это похоже на манию. Манию упрямства. Сдохну, но верну тебя назад, даже если придется везти твое бесчувственное тело. Придется старушку-«Тойоту» оставить здесь. Только ствол убрать… Паранойя - когда все вокруг рушится, думать о стволе, из которого он собственными руками убил жену своего любовника… который в свою очередь только что уничтожил столичную Колоду. Бред… Кир бледный и осунувшийся выглядел тенью себя, особенно на фоне темной обивки сидений салона. Впрочем, Димка выглядел ничуть не лучше. Ну что… теперь осталось только вернуться и наглотаться чужого воздействия по самую макушку. А потом получится как в старой рекламе: - ты же лопнешь, деточка… Пистолет он старательно вытер и выбросил в ближайшее болотце. Телефон Ильи молчал. Телефон Влада тоже. Складывалось полное впечатление, будто город и ближайший пригород попросту вымерли. Тишина в эфире. Только на въезде в город он заметил шевеление. Не удивительно, что это были бывшие коллеги из оперативного звена. Сержант, остановивший машину, козырнул, попросил предъявить документы, заглянул в салон. Потом быстро связался с кем-то по рации. Долго и вдумчиво изучал права… - Это не ваша машина. Мы должны проверить, не числится ли она в угоне. - Не числится, устало отозвался Сева. – Ее владелец спит на заднем сидении. Его брат – на переднем… - А ты теперь водителем подрабатываешь, Шаинский? – Макар вынырнул из-за спины сержанта, как чертик из табакерки. - Только сегодня, - улыбнулся Сева. - Отсюда часа два назад увезли пачку трупов и несколько упакованных молодцов. Твоих рук дело?.. - Скажем так, я принимал посильное участие в поимке особо опасных преступников. Это у нас считается преступлением? - Нет, - покачал головой Макар. – Шеф приказал пропустить тебя. Странно, но к тебе он питает необъяснимую слабость. К чему бы это? - Спроси у него сам, - хмыкнул Сева и, получив назад документы, неспешно въехал в город. Илья отозвался раза с пятого. Он не спрашивал ни о чем. Ничего не рассказывал. Просто назвал адрес и отключился. И этот спокойный голос… звенящая в нем напряженная ПУСТОТА, пугали куда сильнее, чем тот Илья, которого он когда-то, кажется, целую жизнь назад, встретил в туалете ночного клуба.