Последний вечер мая

      Я снова видел его. Он подошел к кровати и посмотрел на меня с привычным трепетом. Уже в который раз он протягивал ладонь, призывая пойти следом, но стоило мне дотронуться до его руки, как он испарился, будто сейчас здесь никого не было. Хотя, может быть, его и в самом деле не было. Чонгук всегда кажется таким живым. Наверно, я схожу с ума. Восходящее солнце неприятно обжигает кожу, отчего желание встать с кровати возрастает с каждой секундой. Но я отгоняю все мысли и продолжаю смотреть в противоположную стену, где, кажется, сегодня ночью сидел Чонгук. Просто сидел и смотрел на меня. Это были галлюцинации из-за бессонницы? Не знаю. Я помню, Чонгук. Помню, какой сегодня день. Может, ты был не иллюзией, а правда пришел, чтобы показать, что ты тоже помнишь. Мне всегда кажется, что ты стоишь позади меня и наблюдаешь. Кажется, что обнимаешь по ночам со спины. Может, ты всё-таки настоящий? Нет. Я просто схожу с ума. Даже сейчас я чувствую теплые касания на своей ладони. Наверно, если я открою глаза, то снова увижу тебя. А я этого не хочу. Каждый раз, когда мы встречаемся взглядами, ты улыбаешься. Так тепло, будто ничего не происходит. А сердце, которое, по-моему, уже перестало биться, отзывается пронзающей болью. Сегодняшний день должен был быть одним из самых значимых в нашей жизни. Днем, когда я сделал Чонгуку предложение. Четыре года назад мы впервые поняли, что не представляем жизни друг без друга. Спустя три года я решил сделать ему предложение, ведь любовь живет именно столько времени, а я хотел сделать её вечной. Я и сделал. Кольца были заказаны и доставлены. На белом золоте по-латински было выгравировано «In aeternum», что значило — «навсегда». Я ждал его, нервно крутя в руках черную бархатную коробочку, предвкушая сегодняшний день. Я был уверен, что он не откажет мне. Был уверен в том, что мы встретим старость вместе, и, возможно, в скором времени по дому бегал бы сынишка. Кольца упали на пол, и я вслед за ними. Из выпавшей трубки слышался голос встревоженной девушки. Я выпал из колеи, но после был уверен, что это неправда. Девушка ошиблась. Вечером я не пришел домой. Я не знаю, как нашли мое тело. Не помню, как я очутился дома. Я не понимаю, как оказался жив, ведь этого совсем не хотелось. А точно ли я жив? В голове до сих пор крутятся слова девушки, будто это было вчера. Бездушный голос отпечатался в голове, а увиденная картина на сетчатке глаза. — Здравствуйте, Тэхен, вы имеете родственные связи с Чон Чонгуком? — Имею. — Он попал в автомобильную аварию. Приезжайте на опознание тела. После этого вечера я не уверен ни в чем.       Я прихожу в соседнюю кондитерскую и заказываю два чизкейка. Сажусь за тот же столик, который находится прямо у окна. Чонгук любил наблюдать за прохожими, особенно зимой. Официант подносит десерт и тепло улыбнувшись, произносит: — Вы кого-то ждете? А я молчу. Я не знаю, разучился ли я говорить или нет. Такое же возможно? Я даже не посмотрел в его сторону, рассматривая место напротив. Память начала воспроизводить силуэт улыбающегося Чонгука, который так любил клубничный чизкейк. Сейчас он облокотился о стол и посмотрел на меня тем взглядом, которым смотрел всегда. Вот он склоняет голову на бок и тихо смеется, а после протягивает руку и вытирает с моих губ остатки пирожного. Кажется, что я почувствовал это прикосновение. Около года назад я бы заплакал, полгода назад закричал, а сейчас сил нет ни на что. Остается лишь смотреть стеклянным взглядом в одну точку и чувствовать, как душа выворачивается наизнанку.       Погода омерзительно хорошая. Город встречает лето, отчего у жителей поднимается настроение. Кроме меня. Я никогда не любил солнце, но Чонгук любил, поэтому я сейчас на улице. Я натягиваю на голову капюшон, желая отречься от всех, но чувствую на себе прожигающий взгляд. Нет, Тэхен, это не он. Ощущение чужих пар глаз становилось все сильнее, кажется, смотрели с укором. Так смотрел только Чонгук, когда я закрывался от окружающего мира. — Да сними ты этот капюшон, сколько можно? По телу проходят мурашки, ведь именно это и говорил Чонгук. Но это был не он. Я оборачиваюсь и смотрю на пару, где девчушка усердно стягивает со своего возлюбленного капюшон, скрывающий не только голову, но и лицо наполовину. Хочется улыбнуться, но не помню как.       Когда я проходил мимо парка, то увидел старушку, сидящую возле какого-то куста с ярко-розовыми цветами. Она держала в руках коробку и смотрела на меня таким добрым взглядом, какой я получал только от Чонгука. Услышав писк, я подошел к бабушке и посмотрел в коробку. Котята. В груди почувствовалось жжение. Каждый раз, когда Чонгук видел котят, он только грустно улыбался и сразу прикрывал глаза. Человек, любящий кошек, не может к ним прикоснуться, в силу своего аллергии на них. Я взглянул на одного котенка: черный, худенький, а глаза большие и зеленые. Было бы странно услышать, что я не купил его, поэтому сейчас я нес в руках маленький комочек, сливавшийся с толстовкой. — Гукки, спокойной ночи. Было уже поздно, поэтому я лег в кровать и положил ладонь на маленькое свернувшееся тельце рядом с собой. Умиротворение — вот, что я почувствовал, когда принес в дом живое существо и произнес любимое имя. Котенок мирно сопел у меня под боком, а я не мог. Ведь перед кроватью сидел Чонгук и невесомо прикасался пальцами к темной шерстке. На его губах была теплая улыбка. Я заворожённо наблюдал за его действиями. Чонгук поднял на меня блестящие глаза и положил прохладную руку на мою ладонь, лежащую рядом с Гукки. Кажется, что я услышал тихое «Спасибо» перед тем, как он снова исчез. Теперь я уверен, что сошел с ума.