Будучи узниками

Воздух пропитан насквозь одинокими муками страха, Крики за стенкой слились в один сумрачно-жалобный вой. Что же поделать, коль снова в рубиновой краске рубаха, И коль уж в камере смерти до мозга костей – только боль? Ничего. Верно, нет. Ничего не получится сделать. Ты – лишь молча смотри, ты не в силах, не в силах помочь! Кроме ран изнутри его гложет подобие Веры, Ну и страх. Страх за то, что сироткой останется дочь. Ей немало пришлось повидать, с ним живя, за два года, Одной лжи от него сколько было, ты знаешь, ведь так? Бьет в решетку окна поздней осени злая погода, В этот раз на обратный путь в мир этот сил вам не хватит никак. Будто раненый зверь он по камере мечется, стонет. Снова топот сапог, у двери грубый тон голосов. И последний раз взгляд по тебе лишь скользнет и потонет В грузном шуме заглохших от времени жизни часов…