Моя малышка.

Сабал и Амита обещали, что не дадут мне заскучать... Я молил Аджая дать мне мобильник. Всего лишь чёртов мобильник! Сраную трубку! Но он стоял оленем и пялился на меня, как на сумасшедшего! Я отлично видел его через дыру в мешке на моей голове. Вытянутое лицо, тупые глаза, уставившиеся куда-то чуть выше моего плеча. Как бы сказал один мой хороший знакомый: "Пиздюк неадекватен".* - Мой телефон! У меня в заднем кармане, Аджай! Дай мне его, пожалуйста! Сраный мобильник! Просто дайте мне его! Эшли, папочка здесь! Эта скотина только проводила меня своим тупым рассеянным взглядом. Пиздюк. Когда меня грубо заталкивали в какой-то дом я рвался и сопротивлялся, продолжая вымаливать у них мобильный телефон. Я готов был унижаться перед этими ублюдками только для того, чтобы поговорить со своей малышкой, всего лишь ответить на её звонок. Но кто станет меня слушать? Не удивлюсь, если они сами ей позвонят и заставят слушать, как меня пытают. Меж тем меня привязали к стулу. Верёвки впивались в запястья и лодыжки, перетягивая их, стирая кожу в кровь при малейшем движении. Чтож, посмотрим, на что хватит их фантазии? *** Они перепробовали на мне всё, словно на подопытной крысе. Вымещали на мне всю злобу и ненависть, которую накопили за всю гражданскую войну. Топорно, без изящества и должного умения. Им нужно ещё учиться и учиться. Я сотни раз терял сознание, кричал, извивался, вырывался, но не просил пощады. Я молил об одном лишь звонке. Звонке моей дорогой Эшли. Но меня никто не слушал. Им почему-то очень нравились мои руки. Сначала они загоняли мне под ногти иглы, потом вырывали эти самые ногти с кровью и мясом из моих пальцев, которые затем по одному медленно ломали и выкручивали. Помню Амита говорила, что это для того, чтобы мои руки больше никого не смогли мучить. Меня поливали жидким воском, использовали в качестве мишени на тренировках, морили голодом, элементарно избивали, отрезали мне два пальца, выжгли раскалённым клеймом у меня на груди знак Золотого Пути, чуть ли не заставляли жрать собственное дерьмо, лишь бы отыграться на мне за все свои страдания. Шибанутые фанатики. Со временем я даже привык к боли, почти не кричал. Я вспомнил всё то, что происходило со мной, когда я служил в разведке. Тогда меня поддерживали мысли о Родине и Долге. Патриотично, да? Теперь же я держался за одну единственную ниточку, не дававшую мне сойти с ума - моя семья. И моя Эшли, моя малышка. Как я и думал, они заставляли её слушать как меня пытают. Сабал держал телефон у моего уха, чтобы я слышал её, а она меня. Свободной от телефона рукой он брезгливо, палочкой, ковырялся в глубокой пулевой воронке у меня на животе. Я весь сосредоточился на этом маленьком апокалипсисе, из глаз непроизвольно потекли слёзы боли. Я кричал, кусал в кровь губы и просил Эшли не слушать, просил Сабала остановиться, лишь бы моей малышке не приходилось этого слышать. Сабалу было плевать на мою дочь, на то, что она ещё маленькая. Он мучал меня этим, он знал что Эшли - моё слабое место. Именно в тот момент я понял, что должен выбраться. Любой ценой. Ради моей малышки. И вот я стою над трупами охранников. Мои руки по локоть в их ещё тёплой крови. Я упивался болью этих идиотов когда вспарывал их животы и голыми руками вырывал внутренности наружу. Правой рукой я аккуратно поднёс измазанную в крови и ошмётках мозгов телефонную трубку к своему уху. Томительное ожидание... Наконец длинные гудки заменил тоненький, чуть картавящий голосок: - Папочка?.. Моя дочурка. Она так напугана. - Я здесь, Эшли. Всё в порядке, малышка. Папочка идёт домой.